Надежда опустила взгляд на уснувшего Максимилиана. Поступлю также, как князь Горнилов, решилось ей, останусь искоркой в чужом прошлом, яркой и блестящей. Надежде больше нечего было желать, у неё имелось всё что нужно: дом в Юстинии, приличный капитал, боготворящий её супруг, прелестный пасынок, и сплоченная семья. Она была уверена, что проживет отведенное ей время в своё удовольствие.
Следующим утром о минувшей непогоде напоминали только лужи на мостовой, в которых отражался пламенный шар. День обещал быть на редкость солнечным и хорошим. Подаренное мужем колье из грушевидных алмазов только подтвердило это.
– Давно ты мне ничего не дарил, – вместо благодарности вырвалось у Надежды. – Как же вовремя, мне как раз доставили то платье из пурпурного атласа. Это ожерелье прекрасно подойдет к нему.
– Ты можешь надеть их в эти выходные на день рождения герцогини Курасовой.
– Дважды надеть одно и тоже платье? – изумилась Надежда.
– Почему дважды одно и тоже? – спросил Сергей. – Разве ты куда – то собираешься?
– Сегодня вечером я обещала быть в салоне княгини Рябцовой, – ответила она, перебирая ожерелье между пальцами.
Слова возражения почти сорвались с губ Сергея, но в последний момент он сомкнул их в тонкую линию.
С нарядом Надежда не прогадала. Колье и платье были, словно созданы друг для друга.
– Как же супруг любит Вас, – заметила княгиня Рябцова, и Надежда не без удовольствия приметила завистливые искорки в глубине её тусклых глаз. – Ну, просто не перестает Вас баловать.
– Да, – гордо согласилась Надежда. – Он у меня из тех мужчин, которые готовы бросить к ногам любимой женщины весь мир.
Аханья и оханья пронеслись над женским кругом, собравшимся в желтой гостиной дома Рябцовых.
– А Вы слышали? – вдруг начала баронесса, невольно заставив Надежду напрячься. – Говорят, что Ион Пунцов и Тимофей Белов хотят стреляться.
Дородная дама, имя которой Надежда уже успела забыть, презрительно хмыкнула:
– Милочка, они уже давно совершили задуманное. Ещё в прошлый понедельник.
Надежда выдохнула. Она и сама не заметила, как задержала дыхания. На её радость тема о колдунах в Ромарии забылась окончательно.
– Ах, бедная княгиня Белова, – жалостливо вздохнула Елизавета Нагаева. – Тимофей был её единственным сыном. Говорят, он умер прямо на руках матери.
Надежда покачала головой, словно это и впрямь её волновало:
– В чем же причина?
– Любовь, – презрительно хмыкнула дородная дама.
– Все по молодости совершают глупости из – за любви, – мягко сказала княгиня, устремив взгляд в никуда, словно вспомнила, что-то из своей далекой юности. – А ведь мой внук учился с ними.
– Вот так маленькая глупость, – нахмурилась дородная дама. – Это глупость стоила жизни двум молодым юношам.
– А ведь их почти помирили, – заметила сударыня с изумрудной подвеской.
– Кто же вмешался в их спор? – спросила сударыня Нагаева.
Воцарилась тишина, по-видимому все были в неведении и сами хотели бы вызнать.
– Кто бы это ни был, у этого человека гнилая душа, – заметила Надежда, которая с ужасом могла представить чувства матери, потерявшей своего единственного ребенка.
На этом разговор о любовной дуэли прекратился. И с чувством выполненного долга сударыни перешли к обсуждению нового веяния в моде – открытых плечах, и обрушенном мосте через Широкий канал.
Посреди ночи Надежду разбудило чувство тревоги. В комнате стояла тишина, в камине тлели угли, отдавая последние крупицы жара. За окном тучи набегали на убывающую луну.
Она потянулась за фамильными часами, которые всегда имела под рукой. На ощупь они были теплыми, словно в них хранилась искорка. Спросонья Надежда не обратила бы на это внимание, если бы не свет фонаря, который проникал в спальню через щель между портьерами. Он падал аккурат на строчку под крышкой часов, которую предыдущим вечером Надежда не наблюдала.
От написанного там, у Надежды закружилась голова. И если бы не проснувшийся по нужде камердинер, то уже будущим утром она была бы в родовом поместье.
Уход батюшки был одновременно и ожидаем и внезапен. По крайней мере не сейчас. Не так скоро.
– Что с тобой? – спросил Сергей, когда заметил, что за завтраком Надежда не притронулась к еде. – Стоит ли послать за лекарем?
– Не нужно, – ответила Надежда. – У меня болит не тело, а душа.
И она поведала ему о своем горе.
Сергей тяжело вздохнул и опустил нож, которым размазывал масло по ломтю хлеба.
– Возможно мы сможем выехать во второй половине дня, – сказал он задумчиво.
– Я поеду одна, – непреклонно заявила Надежда, и чтобы избежать дальнейших споров со стороны супруга, добавила. – А ты сможешь разобраться с работой, и позже присоединиться.
Говоря это, она прекрасно понимала, что муж всё же останется в столице, и он возможно тоже это понимал.
Спустя полтора года жизни в Царь – Граде Надежда впервые возвращалась в отчий дом. Карета ехала по знакомой с детства дороге, а сердце одновременно сладко щемило от предвкушения встречи с родными, и разрывало от чувства утраты.
На пороге особняка Надежду встретила тяжелая скорбь и потерянный Владимир.
– Я рад тебя видеть, – сказал он, и улыбка облегчения коснулась его губ, словно стойкий дух сестры послужил ему опорой.
Надежда молча обняла брата.
Следующим днём съехались представители всех семей старого дворянства. Каждый из них хотел выразить благодарность человеку, что много лет спасал их от виселицы.
Семейное кладбище в глубине Сиреневого Сада посещали только по особым случаям. В остальное время тишина властвовала над этим местом. Но сегодня ее нарушили звуки скорби: плачь, прощальные слова, и псалмы, которые Захар Яковенко читал на древнем языке.
Надежда покрепче сжала руку матушки, но та была настолько поглощена своим горем, что весь мир стал ей безразличен. Когда Надежда и Вера подвели матушку попрощаться с батюшкой, могила показалась женщине ужасно глубокой, будто земля разверзлась, являя пропасть небытия, из которой уже было не выбраться.
И только в это мгновение к Надежде пришло осознание, что отец покинул их навсегда и больше не вернётся. Горячие слезы обожгли её холодные щеки, и Надежда прикрыла глаза, чтобы голова не так сильно кружилась. Ужасающий плач матушки, всхлипы Веры и других родственников, тягучие псалмы, всё слилось воедино.
– Да отворятся пред тобой небесные врата, – прошептала она прежде, чем брошенный ею ком земли коснулся крышки гроба.
Стоило гостям разъехаться, как Надежда велела осветить желтую гостиную, и подать вина и легких закусок.
– Ловко ты, – усмехнулся Олег, разливая вино по бокалам.
– Я уже привыкла управлять домом, – Надежда благодарно кивнула Константину, принимая наполненный бокал.
– Владимира не будет? – спросил Алексей, хлопнув дверью.
– Будь тише, – попросила Вера, приложив указательный палец к губам. – Он сказал, что не придёт.
Алексей хмыкнул и занял кресло, обтянутое шелком горчичного цвета.
– Что же, – обречённо выдохнул Олег, когда все собравшиеся держали в руках по бокалу вина. – Давайте же навсегда простимся с человеком, который любил нас больше жизни и все совершенные им злые или добрые поступки найдут с нашей стороны только понимания. Мы все поймём и простим. Так помянем же батюшку…
– Кхм, – ненавязчиво кашлянул Алексей.
– …и дядюшку. Да откроются пред ним небесные врата, – Олег отсалютовал бокалом, и опрокинул его одним махом.
Его последняя фраза ещё раз облетела гостиную, звуча в устах братьев и сестер, и бокалы начали пустеть.
К тому моменту как добрая часть вина и закусок уже исчезла, Вера уронила несколько слезинок в такой же чёрный, как и ночь за окном платок. Надежда сжала руку сестры в знак поддержки, а Константин погладил ее по спине.
Олег опустился в свободное кресло и вновь пригубил вина, положив на язык засахаренную дольку яблока.
– Кто – нибудь видел Сашу? – вдруг спроси Алексей.
– Владимир сказал, что его срочно вызвали по службе, – ответил Олег.
– Слишком уж срочно, – обиженно всхлипнула Вера. Вино делало её черезчур разговорчивой. – Он выслушал последнюю волю батюшки, и взяв коня ускакал в ночь, не слушая мольбы матушки.
Братья и Надежда переглянулись.
– Возможно он дал ему какие – либо важные указания, – предположил Константин.
Вера хмыкнула.
– Все наверняка так и было, – кивнула Надежда. – Ты же знаешь Сашу, из него без раскаленных до бела щипцов и слова не вытянешь.
– Не мог же он сбежать, – фыркнул Алексей.
– Не держи на него обиду, – попросил Веру Олег. – Я уверен, как только Саша вернётся из столицы, то сразу же отдаст батюшке все почести.
– Тогда уж и матушке придется их отдавать, – всхлипнула Вера.
– Что ты такое говоришь? – нахмурилась Надежда.
– Я чувствую, – ещё больше разрыдалась Вера, пряча глаза в шёлковый платок. – Она так любила батюшку. Она без него не сможет.
– Не наговаривай, – строго сказал Олег.
– Да разве ж я наговариваю? – заспорила Вера, утирая слезы. – Разве вы не видите, как она слаба?
– Вера, – мягко сказал Константин, взяв сестру за руку. – Нам всем сейчас горько и тяжело, но давай оставим плохие мысли. Они нагоняют ещё большую тоску.
Вера только всхлипнула и больше этой темы не касались.
К несчастью, следующим утром стало понятно, что матушка и вправду не проживет и нескольких дней. Стоя у её изголовья вместе с остальными домочадцами, Надежда старалась в точности запомнить все данные ею наставления. А уже к вечеру, женщины, которая подарила ей жизнь и кусочек собственного сердца в придачу, не стало.
Она покинула своих детей тихо, ни о чем не сожалея. Провожая матушку в последний путь, Надежда чувствовала себя ещё более опустошенной, и только крепкая рука Олега, за которую она цеплялась была ей поддержкой.
Ласковый ветерок утешающе гладил её по лицу. Она ощущала, словно раскалывается на части. Ей представилось, как трудно будет заставить губы растянуться в улыбке, чтобы сохранить лицо на многочисленных светских мероприятиях. И она решила некоторое время их не посещать. Чему же тогда она посвятит свободное время?
День она будет проводить с Максимилианом. Они вместе будут гулять по парку, сыграют в прятки или в сражение, после обеда попросят повара приготовить сладкий пирог и сядут пить чай. Потом Надежда отдаст несколько поручений по дому и сядет учить Максимилиана игре на пианино. А вечером из мастерской вернётся Сергей, и вместе поужинав, супруги устроятся у очага, если не выдастся случай, когда он ускользнет в ночь. Муж будет рассказывать, как прошёл его день и что нового появилось в его магазинах, намекая на украшения, которые могли бы достаться ей, почаще оставайся она дома. А Надежда, будет вспоминать картину, висящую в её покоях над комодом. Рука Ивана на века запечатлела для сестры родной дом.
Или сразу после ужина Сергей мог спуститься в свою мастерскую в подвале, а Максимилиану сказки на ночь вместо нянюшки читала бы Надежда. И только после этого она бы открыла окно в своей комнате и села перед ним, водя гребешком по волосам сверху вниз, пока не замёрзнет. Шум ветра в голых кронах деревьев и перешёптывание звезд лились бы ей в уши, убаюкивая и напоминая о тиши Сиреневого Сада.
Нет, решила она, уж лучше остаться дома, сославшись на помощь после тяжелых потрясений. Письмо мужу она отправила вместе с Федором. Ей было совершенно все равно, что подумает Сергей. Он прожил без жены пять лет. Проживет ещё неделю или две, а дальше Надежда решит.
Что – то нехорошее кольнуло её, когда через несколько дней после похорон матушки, Владимира вызвали в столицу. И только тогда она поняла, что слишком ушла в себя. Надежда дни напролет перебирала украшения, которые остались после матушки, но ни одного так и не забрала себе. Она неизменно складывала всё обратно в шкатулку, которая занимала своё привычное место на туалетном столике в комнате почившей хозяйки.
А ещё разговоры. Много самых разных разговоров. Сестры устраивались в беседке с ромашковым чаем, конечно, же, не забывая про шали и шляпки. Была только середина мая, и за день воздух не успевал прогреваться должным образом. Они не затрагивали в своих обсуждениях Александра, каждая из них переносила его побег по-своему. Вот Надежда сначала была поражена таким неожиданным развитием событий, а затем ужасно разозлилась на старшего брата. Это же надо быть настолько бессердечным, чтобы покинуть семью в столь трудные времена!
Место, которое Надежда раньше считала ужасно скучным теперь служило ей надежным укрытием. Она прекрасно понимала, что ей все равно придется вернуться в Царь – Град, и настойчивые письма Сергея служили этому раздражающим напоминанием. Одно из писем и вовсе было от Максимилиана, конечно, написанное рукой нянюшки. Сначала Надежда обрадовалась, а затем воспылала гневом и испытала отвращение в отношении мужа. Да как он только смеет манипулировать ей с помощью ребенка? Тем более даже не её собственного. Гнев Надежды не усмирили даже присланные следом подарки.
И она решила ещё немного задержаться в родовом поместье, подождать пока восстановятся нервы. Пусть она и понимала, что в столице её супруг причиняет Владимиру неудобство своей докучливостью, но ехать никуда не собиралась. В конце августа старший брат привёз домой Ивана. Бледного и мучимого бронхитом.
А буквально на следующее утро в их двери постучалось новое горе и пришлось хоронить сначала Владимира, а следом Фёдора. Горькое чувство потери и гнев на виновников разрывала ей душу на части, а страшные предположения тётушки Антонины только злили ещё больше. Во всем мире не найдется человека, который бы рискнул проклясть Орловых.
– Проклятие? – побледнела Клара, и многие испугались, что она вот – вот лишится чувств.
– Не слушай, – попытался успокоить невестку Олег. – Тётушка просто наслушалась историй о злых колдунах, не стоит расценивать её слова всерьез.
Антонина Бориславовна поняла, что сболтнула лишнего и прикрыла рот рукой.
– Это сделали люди, – твёрдо сказал Алексей, и угрожающе добавил. – И мы их найдем.
Послышались глухие раскаты грома.
Немного успокоившись, Надежда сказала:
– Нечего тут оставаться. Пойдем к Любочке, – и подхватив Клару под руку, она повела её вверх по лестнице.
– Как же вы с ними поступите? – услышала Надежда шёпот Дария Кириваткина, обращенный к Олегу, но нужно было идти дальше и остального она не разобрала.
Надежда не вышла проводить гостей, Вера и Олег сами должны были с этим справиться. Она пыталась всячески отвлечь Клару от плохих мыслей и не спускала Любочку с рук, хотя у самой в груди зияла черная дыра. За короткий срок Надежда успела лишиться родителей и двух братьев.
Она наблюдала, как Любочка пытается попробовать её руку в минетке из черного кружева на вкус, и не могла найти себе места, хоть внешне старалась оставаться спокойной. Вот почему не стоит сочетать себя узами брака с непосвященными. И что же теперь с ними делать? Куда девать? Как позаботиться?
В дверь робко постучались, и в комнату заглянула Вера.
– Надя, – позвала она и сестра всё поняла.
Гости покинули дом и на сегодня осталось решить самый сложный вопрос. Она передала, так и не обслюнявившую её руку, Любочку Кларе, которая не переставала тихо плакать и вышла.
Всё семейство уже собралось в зеленой гостиной. Круг скорбных и усталых лиц. Она отлично вошла в него. Пути было только два, но сделать выбор от этого было ещё сложнее.
– Давайте просто оставим её здесь, – жалостливо сказал дядюшка Лев, словно речь было о бродячем животном. – Не возвращаться же ей в родительский дом. Что о нас скажут люди?
– Это конечно верно, верно… – покивала головой тётушка Варвара. – Она божье дитя, но всё же… Только Бог знает до чего она может нас довести.
– Вы предлагаете выгнать девочку на улицу? – поразилась тётушка Алёна. – Или ославить имя Орловых на всю Империю? Фёдор уже ввёл её в нашу семью.
– Конечно нет, – начала открещиваться тётушка Варвара.
– Я против нахождения в нашем доме непосвященной купчихи, – резко высказался Пётр. – Она нарушит весь наш уклад. Оставим только ребёнка.
– Что ты такое говоришь? – нахмурилась тётушка Мария. – Оторвать дитя от материнской груди. Да, что за мерзавцем нужно быть?
– Думаете её все же будут искать? – спросила Вера, породив гробовую тишину.
– Верочка, – пораженно выдохнул дядюшка Лев. – Как подобное пришло тебе в голову?
– Ум… – замялась она. – Матушка всегда говорила, что иметь дела с мертвыми гораздо легче, чем с живыми.
– Матушка была некромантом, – тяжело вздохнул Константин. – Она вкладывала в эти слова совсем другой смысл.
Вера ахнула и пристыженно притихла.
– Стоит применить к ней жесткие меры только после того, как она решит пойти против нас, – сказал Пётр.
– Нужно поскорее, что-то решать, – Олег сверился с карманными часами. – Не будем же мы вести дискуссию до самой ночи.
– Давайте оставим, – почти умоляюще произнесла тётушка Алёна.
– А как только Клара пообвыкнет, то мы сможем всё ей рассказать, – поддержала её Надежда.
– Любочка одна из нас, – добавила тётушка Мария. – Мать никогда не навредит своему ребенку. Я сама всё ей объясню, как только волнения улягутся.
– Это имеет смысл, – кивнул Олег.
И даже Пётр, что яро был против, задумчиво закусил губу.
На этом и порешили. Клара оставалась в усадьбе Орловых, а их с мужем прежнюю квартиру решили сдать. Все деньги дядюшка Лев пообещал положить в тайник, и выдать Любочке, как приданное, когда придёт час.
Теперь Надежда точно не могла уехать. Не столько из-за Клары и Любочки, сколько из-за Ивана. Кто тогда справиться с грубым и старающимся по больнее задеть брата Петром? Эти постоянные придирки выводили Надежду из себя до такой степени, что иной раз она могла замахнуться на младшего брата полотенцем, которым протирала лицо Ивана. Лучше бы следил за постройкой своей оранжереи.
Молчаливый, но не самый простой в словесных поединках мужчина даже не пытался защититься, лишь ниже опуская голову. Всё что теперь слетало с его уст, это надрывный кашель, иногда вместе с кровью.
В этот раз Золотаревы не подвели. Их старания действительно помогли. Все эти отвары и мази действовали. Иван медленно, но все же пошел на поправку. Надежда поняла, что на этом стоит попрощаться с домом и вернуться в столицу. Чтобы вновь не отступить она отправила Сергею записку.
– Будь осторожней, – прошептала Вера, обнимая сестру на прощание.
Тётушка Варвара не обошлась без крестного знамения, тётушка Мария велела проверить мужа, а тётушка Алёна пожелала, как можно скорее восстановиться в высшем свете. Добродушный дядюшка Лев пожелал удачи. Только Семён ничего не желал, он крутился рядом и застенчиво просил прислать ему столичных сладостей. Надежда заверила его, что вышлет целый ящик, как только прибудет в Царь – Град.
Тётушка Мария выразительно хмыкнула, но ничего говорить не стала.
Ради прощания с сестрой, всё ещё испытывающий слабость, Иван поднялся с кровати. Он кивнул, и сделав над собой усилие растянул бледные губы в кривой улыбке.
– Ну что ты, – ахнула Надежда, смотря в запавшие глаза, под которыми темнели круги. – Возвращайся скорее в свои покои, выпей отвар и поспи.
Иван кивнул.
Пётр попрощаться со старшей сестрой не вышел.
Как Надежда и подозревала – дома её уже ждали. Сергей и Максимилиан встретили женщину в фойе. Мальчик бросился к ней, цепляясь за подол платья своими маленькими пальчиками.
– Матушка! – сорвался с его губ восторженный вопль.
Несмотря на то, что это слово было сказано чистым детским голосом, Надежду оно неприятно удивило. Максимилиан никогда её так не называл.
– Вы вернулись, – облегченно выдохнул Сергей, словно до этого момента ему не верилось, что нога супруги вновь переступит порог этого дома. – Ну же, пройдем в столовую. Вы успели как раз к ужину.
Муж смотрел на Надежду с нежностью, и она не стала заострять внимание на том, что ужин должны были подать ещё два часа назад.
Стол был накрыт, как будто на большой праздник. Надежда видела, как Сергей стелется перед ней, словно опавшие по осени листья, ложатся на дорогу. Теперь это вызывало не удовлетворение, а самое настоящие отвращение. Всё что она хотела, это поскорее закончить с расшаркиваниями и лечь в кровать.
А завтра утром первым делом она проверит скопившуюся на её имя почту. Возможно, кто-то прислал приглашение на бал или званный ужин, которые могли состояться уже завтра. В таком случае сразу после легкого завтрака стоило сделать прическу и подобрать достойный наряд. Да, именно так она и поступит.
Но после ужина, когда Максимилиан, прижимая к груди новую игрушечную саблю, последовал за няней в детскую, Сергей пригласил Надежду присесть у камина.
– Я так устала после дороги, – сказала она, массируя виски кончиками пальцев. – Ты наверняка тоже утомлен работой.
Но вместо согласия из уст Сергея прозвучало совсем другое:
– Герцогиня Курасова вот уже два месяца не посещает свет. Говорят, что она появится не раньше следующей весны.
Надежда замерла, словно на неё дохнуло лютой стужей.
А Сергей тем временем продолжил:
– Герцог Курасов очень счастлив. На его месте я бы тоже был очень счастлив.
– Ох, – тяжело вздохнула Надежда с выражением муки на лице. – Мне нужен отдых. Давай продолжим этот разговор завтра.
– Конечно, – ответил Сергей, смотря на жену взглядом побитой собаки.
Стоило уйти сразу после ужина, корила себя Надежда. Теперь от поднятой Сергеем темы ей было не по себе. Ах, как же она могла так просчитаться? Сергей Горячев идеально подходил ей для брака. Он был богат и уже имел ребёнка. Его характер казался мягким и легко внушаемым. И наивная Надежда даже и помыслить не могла, что после свадьбы всё так изменится.
Мало того, что Сергей был до стыдного ревнивым, так теперь он перестал дарить что – либо жене, и решил настаивать на ребёнке. Их общем ребёнке. Надежда скривилась и чуть не вырвала себе прядь каштановых волос.
Она отложила в сторону расческу. Из зеркала на нее смотрело прекрасное создание. Этот острый носик, тонкие губы, ровный овал лица и отлична талия. Ну зачем? Зачем портить всё это, когда есть Максимилиан? Нет, твердо решила Надежда, как бы старательно Сергей её не умасливал, его ждет отказ.
Надежда ещё раз окинула довольным взглядом своё отражение и подошла к окну. Она чувствовала легкий сквознячок, льнущий к ладоням. Открыв окно, женщина вместе с ночной прохладой впустила тихий шелеста листвы и легкую поступь кошки по мостовой. Она вдохнула полной грудью, наполняясь стойкостью и решительностью. Надежда была не намерена сдавать своих позиций.
Но как обычно бывает, одна напасть тянет за собой другую. И будь Надежда воспитана в духе кисейных барышень, то непременно бы лишилась чувств, только взглянув на конверт из грубой бумаги. Утром она разбирала приглашения и записки, скопившиеся за время ее отсутствия, когда обнаружила среди них письмо от неизвестного адресанта. И как же не вовремя Сергей решил зайти в её спальню, где она ещё в пеньюаре сидела за столом, перед дымящийся чашкой чая.
Взгляд мужа устремился к куску бумаги в её руках, и она запоздала сунула его между подушек, расшитых шелковыми розами. Возможно, распечатай она его мгновением раньше, то Сергей имел бы шанс вмешаться в эту историю. Но было уже поздно. Надежда успела прочесть загадочное послание и её лицо стремительно теряло краски.
– Что с тобой? – хмуро спросил супруг. В его голосе присутствовали волнение и участие.
– Ох, – тяжело выдохнула Надежда. – Мне нужен стакан воды.
Быстрым движением Сергей взял со стола графин, и плеснул содержимое в стакан, при этом чуть не разбив сливочник и сахарницу.
– Тебя что – то беспокоит? – спросил мужчина, скользнув взглядом по подушкам.
– Просто не выспалась, – отмахнулась Надежда, сжимая легкую ткань пеньюара до побелевших костяшек. – Так что тебя привело ко мне?
– Я бы хотел пригласить тебя на прогулку, – мягко улыбнулся он, подавая супруге руку. Но та на неё даже не взглянула.
– Я уже решила заняться домашними делами, – ответила Надежда и выскользнула в одну из своих комнат.
Плотно закрыв дверь, она сглотнула и провела кончиками пальцев по шее. Невидимая удавка затягивалась на горле. Стоило немедленно сообщить всем об этом. Надежда хотела взять фамильные часы, но они остались на тумбочке. Ей представились медленно идущий на поправку Иван, и готовящая к свадьбе лиловое платье Вера, и мечтающий о путешествиях Семён. Она ясно увидела, как подобно ураганному ветру эта новость ворвётся в их тихую обитель, скрытую под пожелтевшими листьями сирени и вязов, разрушая застоявшуюся негу. Она делает это быстро, ломая привычный уклад, и не оставит после себя ничего кроме тревоги.
Нужно было как следует всё обдумать. Но её разум метался, словно пойманный воробушек в клетке, желающий вновь воспарить. Когда Надежда наткнулась на комод, она поняла, что кружит по комнате и осознание собственного бессилие обрушилось на неё.
Она успела набросить накидку не платье, прежде, чем выбежать в парадные двери. Надежда судорожно сжимала зловещее письмо в руке. Холодный ветер трепал её густые каштановые кудри.
Извозчик смотрел на женщину широко распахнутыми глазами, как будто подумал, что её нужно будет отвезти в Истрину.
– На Сизый бульвар. Как можно быстрее, – бросила она, без посторонней помощи садясь в экипаж.
Об общественном мнении она подумает позже.
Вовремя поездки Надежде казалось, что извозчик жалеет лошадей и они едут слишком медленно. Ей казалось, что каждое мгновение бездействия приближает гибель. Надежда даже не стала смотреть сколько монет отдала извозчику, лишь поспешно сунула холодный метал ему в руки, и под благодарственные речи, поспешила к подъезду. Она вихрем взлетела на третий этаж и забарабанила кулаком в нужную дверь.
Камердинер, открывший ей, был хмур и видимо готовился спустить с лестницы столь настырного гостя. Но увидев её, отступил в сторону, удивленно воззрившись.
– Надежда Андреевна?
– Олег дома? – спросила она, пытаясь отдышаться.
– Да, сударь в… – дальше она уже не слушала.
Проскользнув в квартиру, Надежда заметалась по комнатам, пока не обнаружила Олега в гостиной, наслаждающегося утренним кофе и свежей газетой.
– Что случилось? – встрепенулся он, увидев всклокоченную сестру в дверях своей гостиной.
Олег взял её за руку и усадил на диван.
– Чего стоишь? – бросил он камердинеру. – Неси валерьяны.
Надежда протянула ему конверт из грубой бумаги, от которого Олег так и норовил отмахнуться.
– Сначала приди в себя, – протягивал он ей чашку с настоем.
– Это важнее, – настаивала она.
И только обменявшись предметами они смогли договориться.
Надежда внимательно наблюдала, как глаза Олега бегали от строчки к строчке, а на лицо всё больше набегала тень.
– Когда ты это получила? – спросил он, убирая письмо в карман камзола.
– Глаша сказала, что ещё на прошлой неделе, – от напряжения чашка подрагивала в женских ладонях. Надежда оставила её и вцепилась в рукав брата. – Олег, что теперь с нами будет?
Он спокойно посмотрел в полные влаги глаза сестры, и успокаивающе похлопал её по руке.
– Не переживай, – мягко улыбнулся Олег. – Я со всем разберусь.
Надежда хотела было расспросить брата, но их прервало скромное постукивание в дверь и голос камердинера:
– Сударыня Нагаева пожаловала. С ответным визитом.
– Тебе пора, – шепнул Олег Надежде, сжав её ладони. – Не хорошо предстать в таком виде перед посторонним человеком.
Он окинул взглядом растрепанные волосы и небрежно надетое платье. А она, кажется, только что осознала, как элегантно, не по-утреннему выглядел брат в шелковом костюме с золотой вышивкой.
– Ты прав, – сказала Надежда, и немного призадумавшись спросила. – Но разве ты не должен отправиться в канцелярию?
– Там разберутся и без меня.
Надежда кивнула, но в дверях его спальни всё же обернулась.
– Не припомню, чтобы у Саши или Влада были выходные.
– Работа их и сгубила, – мрачно заметил Олег.
Стоило одной женщине покинуть комнату, как в ней тут же появилась другая. До Надежды долетели отголоски звонкого смеха, и она прильнула к замочной скважине. Бесстыдница, подумала Надежда, смотря за тем, как эта девица старается прижаться поближе к Олегу, но она признавала, что шёлк и кокетливое выражение лица хорошо сочетались друг с другом.
– Сударыня, – тихо позвал камердинер и немного замялся.
Надежда хмыкнула и покинула квартиру Олега.
Тревога поселилась в её душе. Как назло, ещё и река откуда брали воду принесла какую – то заразу. Виноваты разумеется были колдуны. Заболевания вызванные плохой водой сразили многих крестьян и мещан, дворянам было легче. Теперь воду в Юстинию возили из провинций, беря за это лишний налог.
Ни время, проведенное с Максимилианом, ни светские мероприятия, ни новые платья и украшения не могли дать ей и крупицы покоя. Нервы были натянуты подобно тетиве. Она с замиранием сердца ожидала, что сейчас в дверь постучатся чиновники тайной канцелярии и сопроводят её до карцера в подвале на Ветвистой улице. Но этого не происходило.
Надежда стала сама на себя не похожа. Во время приемов пищи она едва могла проглотить хоть крошку, а ночью многие часы лежала без сна. Смотря в окно Надежда прислушивалась к тишине, пока собственное тело не подводило её, и она не забывалась тревожным сном.
– Что же Вы так изводите себя, сударыня, – причитала Глаша помогая ей с утренним туалетом. – Вы гляньте на себя, только лицо и осталось.
– Много ты понимаешь, – раздраженно бросила Надежда, бездумно перебирая украшения. – Делай свою работу.
Возможно, Надежде было бы чуть легче, не спрашивай её Сергей каждый вечер:
– Может стоит послать за лекарем? Или обратиться к Золотарёвым? Мне тяжело смотреть, как ты угасаешь.
При этом он брал жену за руку и проникновенно заглядывал в глаза.
– Все хорошо, – сдержанно отвечала она. – Скоро всё пройдет.
Надежде хотелось, чтобы муж оставил её в покое. В тоже время, забота Максимилиана грела ей сердце.
– Надежда Андреевна, почему Вы грустите? – спрашивал он, смотря на неё своими большими наивными глазами.
– Я просто немного устала, – она растягивала бледные губы в мягкой улыбке, нежно поглаживая его по голове. – Немного отдохну и всё будет хорошо.
Ей и самой хотелось бы верить в свои слова. Но вестей от Олега всё не было, а на все письма он отвечал ей только пустыми утешениями, от чего Надежде наоборот становилось ещё тревожнее.
После прихода злосчастного письма высший свет тоже стал для Надежды в тягость, но она продолжала его посещать. На приёмах женщина старалась казаться воздушной, радостной и оставалась до конца вечера, чтобы ни одна тень подозрений ни пала на её честь. Но сегодня ей было особо тошно. Все вновь только и говорили о колдунах из Ромарии.
– Вы только представьте, – говорила княгиня Рябцова. – Мой муж сказал, что правящая семья пошла колдунам на уступки.