Приключения гоблинёнка Друза

Глава 7 – Сражение и благодарность

Вскоре надежды разбойника сбылись. Когда странное существо с картой снова убралось куда-то в гущу леса, вдалеке из-за поворота показалась повозка, запряжённая парой неторопливых лошадок. Разбойник затаился.

Животные явно тащили какой-то большой груз, а возницей был упитанный и тепло одетый торговец-жаб. Его малые собратья давно отправились спать по норам, но разумным жабам спячка была не нужна. До самых зимних холодов они занимались своими делами, а на зиму закрывались в тёплых домах и ждали весну.

Ни охраны, ни других путешественников рядом с торговцем не было. Повозка, размеренно покачиваясь из стороны в сторону, сползла с пологого склона и двинулась в сторону валунов. Жаб выглядел вполне спокойным. Одной лапой он держал вожжи, а в другой сжимал хлыст, которым, впрочем, совершенно не пользовался.

Как только повозка поравнялась с валунами, разбойник выскочил из укрытия и бросился с грозным воплем к торговцу. Жаб, проявив необычайную для своей комплекции ловкость, перехватил поудобнее хлыст. Как только лицо разбойника показалось у подножки, торговец принялся изо всех сил яростно принялся хлестать его. Сперва это возымело действие, и разбойник с воплем схватился за лицо, но тронуться с места жаб не успел – злодей яростно схватился за вожжи и выдернул их из лапы торговца.

– А ну слезай, коли жизнь дорога! – взревел разбойник и замахнулся своей дубиной на жаба. Тот скатился с другой стороны на дорогу.

– Стой! Прекрати! – испуганным квакающим голосом взмолился жаб, – это все мои вещи!

– Ну уж нет! Теперь они мои!

Угрюмость разбойника как рукой сняло. Теперь он был весел и доволен – в его распоряжении оказалась целая повозка добра, которое можно где-нибудь хорошенько сбыть!

В предвкушении хорошей прибыли и с ощущением своей полной безопасности разбойник повернулся к поклаже, но её увидеть не успел. Прямо за ним оказалось то самое странное существо, о котором он из-за потасовки с торговцем совершенно забыл. Оно заехало кулачком разбойнику в глаз, и тот с воплем свалился с подножки на землю.

Будь на месте Друза обычный ребёнок, удар бы не возымел никакого эффекта. Но мало того, что кулачки гоблинят по твёрдости и остроте были подобны камням, так они ещё и постоянно встревали в драки с подгорными чудовищами, где тренировали ещё и силу удара. Так что разбойнику было действительно больно.

Впрочем, ему тут же стало ещё больнее, так как теперь Друз и воспрявший духом торговец налетели на него вдвоём. Дубина, которую разбойник выронил при падении, валялась в стороне, и до неё ему было не добраться. Под градом подзатыльников, тычков и тумаков разбойник кое-как выполз из-под повозки и бросился наутёк.

Когда он скрылся из виду, жаб довольно рассмеялся, уперев руки в бока.

– Что, получил, глупый ты разбойник!

– А что такое «разбойник»? – поинтересовался Друз, услышав новое слово.

Жаб удивлённо квакнул.

– Шутишь, что ли? Ты ведь только что как раздрался с разбойником. Это тот, кто учиняет разбой – то есть отбирает у мирного народа вещи.

– Это потому, что он беден?

– Это потому, что ничего он больше не умеет, а кушать хочет!

Друз задумался. Он никогда не встречал тех, кто ничего не умеет. Гоблины с самых малых лет учились многим делам, а потому для него это было совершенно новое знание. Тут ему пришло в голову, что он никогда не видел Ипомею за работой. «Ну, она как минимум умеет светить, – заключил он, – а это уже дело!».

– А я ведь тебя и раньше тут видел, – заявил вдруг жаб, почёсывая подбородок, – и когда ты здоровался, мне это казалось странным. Разбойники бывают такие разные, что я предпочитал тебя на всякий случай объехать.

– Так вот оно что! – воскликнул Друз. – Я-то думал, что столько народу плохо воспитано, а они все просто думают, что я хочу отобрать их вещи!

– Всё верно. Если перед тобой на дорогу выскакивает невесть что и пытается заговорить, мало кто отважится остановиться.

Друз хотел было обидеться и сказать «сам ты невесть что», но тут жаб стянул с повозки какой-то узел и заявил:

– Ну, в любом случае, ты мне очень помог! Я же чуть всей поклажи не лишился из-за этого дуралея! Так что, думаю, надо бы тебя отблагодарить!

Гоблинёнок передумал обижаться и подошёл ближе. Жаб достал из узла мешочек и вручил его Друзу.

– Вот, замечательные носки!

Друз заглянул внутрь и увидел аккуратно сложенную стопку каких-то тряпочек. Про носки гоблины никогда и слыхом не слыхивали.

– Что это? – Друз достал один носок и стал его осматривать.

– В каком смысле – что? – жаб надулся, – это полезнейшая в мире вещь! Надеваешь на ноги – и им становится тепло!

– Мне больше нравятся ботинки. А эти тряпочки будут чуть что мокнуть…

Жаб не мог поверить, что в мире есть существо, не знающее про носки. Про них были в курсе даже многие из тех, кому они были не нужны. Только после объяснения жаба Друз понял, что эти тряпочки и правда могут быть полезными. Он снял ботинок, натянул на ногу носок и снова обулся.

– Ух ты, как тепло! – изумился гоблинёнок. Только теперь он понял, насколько прохладными по сравнению с летом были теперешние дни. Он с благодарностью принял узелок с носками от жаба. Они поговорили ещё некоторое время. Когда жаб узнал, кто перед ним, он аж подпрыгнул от волнения.

– О-о, настоящий гоблин! Значит ты умеешь делать всякие зачарованные предметы!

Друз смущённо улыбнулся и подтвердил.

– Только я ещё учусь, – пояснил он, – я хоть и большой, но мне до взрослых далеко.

– Ах, всё равно! – глаза торговца сияли, – я теперь каждый раз буду с тобой здороваться! И вообще, давай попробуем меняться! Ты мне – свои волшебные штуки, а я тебе тоже что-нибудь ценное буду в обмен давать! Хоть носки, хоть что!

Друзу понравилось это предложение, ведь жаб мог помочь ему со сборами для путешествия. Он согласился, и они условились о времени, в которое обоим было удобно встречаться, а заодно и познакомились. Жаб узнал имя гоблинёнка, а гоблинёнок узнал, что жаба зовут Квакел.

Они и правда теперь встречались каждый день в условленное время, и Друз показывал Квакелу свои творения. Тот очень живо восхищался мастерством Друза и интересовался их свойствами. Большая часть была заговорена на ударопрочность, либо назащиту от влаги, пыли и грязи. Квакел сиял и радоваться.

Первое время он менял некоторые из предметов на носки, и Друз не возражал, поскольку быстро заметил, что носки могут не только промокать, но ещё и грязниться, и вообще портиться. Квакел рассказал ему, как их стирать, и даже снабдил нового приятеля стиральным порошком, но гоблинёнок решил, что хороший запас носков – вещь стоящая.

Однако со временем Друз решил, что носков ему теперь хватает. Квакел был не очень доволен, но возражать не стал. Конечно, ему было куда сподручнее менять замечательные вещицы на носки, но любые гоблинские предметы на деле были куда дороже любых вещей, которые запрашивал Друз.

Постепенно гоблинёнок разжился несколькими тёплыми штанами, несколькими свитерами, двумя парами тёплых ботинок, парой шапок, парой варежек и парой шарфов. Он ещё не был знаком с зимой, но он понял, что если уже сейчас так холодно, то потом станет ещё холоднее.

Благодаря Квакелу гоблинёнку удалось заполучить и вещи для весеннего похода. Хорошую тёплую курточку со множеством карманов. Кремень и огниво, вроде тех, которыми разводил костёр Грам. Палатку и спальный мешок по своему размеру, вместительную флягу для воды, пару термосов и конечно же вместительный рюкзак, лишь немного великоватый.

У Квакела нашлись и некоторые продукты, вроде чая, соли, сахара и круп. Друз решил, что будет нехорошо обирать кладовую своих сородичей, поэтому смело закупился всем необходимым. Сахара взял даже с запасом, уж больно он ему понравился.

Все эти приобретения словно бы приближали собой день отправления, и Друз каждый раз ощущал приятный трепет предвкушения.

Глава 8 – Зимний рубеж

Друз был так увлечён подготовкой к походу, что не сразу заметил, что осеннее золото всё больше осыпается на землю, оставляя спящий лес без его лиственных нарядов. Лишь сосны и ели оставили себе свои иголки – им, похоже, хотелось спать красивыми.

Дорога стала так часто превращаться в труднопроходимую грязевую кашу, что Квакел несколько раз опоздал, а затем вынужден был сообщить Друзу, что их сделки придётся прекратить до лучших времён, потому что теперь по дороге почти не проехать, а потом наступят морозы. Хотя он, в отличие от обычных жаб, был способен переносить холода посильнее, зимние стужи для него были совершенно невыносимы.

Друз, которому почти ничего не было известно про зиму, очень заинтересовался морозами. Он стал расспрашивать Квакела про них, и хотя тот был в очередной раз поражён такой неосведомлённостью гоблинёнка, объяснил подробнее.

– Становится настолько холодно, что вода замерзает, превращаясь в лёд, и этот лёд скрепляет землю, так что она становится почти как камень! И сверху всё это посыпается белыми крупицами, которые зовутся «снегом»! Его так много, что он покрывает собой всё, куда только способен упасть! Терпеть его не могу!

Хотя Друз подозревал, что зимой будет сильно холоднее, но только теперь ему начала открываться полная картина настоящей зимы.

– Значит, замёрзнет всё? И ручьи тоже?

– Смотря какие. У всех ручьёв свои характеры. Одни замерзают, другие не хотят. Некоторые замерзают лишь отчасти. Мне это мой сосед-выдр рассказал, если не соврал.

Вскоре они распрощались, пообещав, впрочем, писать друг другу письма. Гоблины жили одним сообществом, но большая занятость не всегда позволяла видеться, поэтому письма они любили и уважали. Все они были очень грамотными и учили грамотности своих отпрысков. Друз тоже умел и любил писать письма, и очень обрадовался, что у него появился друг вне гоблинской общины, с которым можно было обмениваться мыслями и впечатлениями.

Через некоторое время лес потерял последний жёлтый цвет: осыпавшиеся листья от постоянных дождей побурели и стали коричневыми. Друз бродил среди спящих деревьев и смотрел то на них, то на холодное осеннее небо. Чаще всего оно было затянуто серыми облаками, не желавшими пропускать даже лучика, но иногда ветер разгонял мглистое полотно, и тогда гоблинёнок видел синее небо. Это было самое яркое и большое цветное пятно, и потому оно больше всего нравилось Друзу.

Спустя месяц стало ещё холоднее. Гоблинёнку очень пригодились и курточка, и свитера, и штаны, и шапки, и шарфы, и ботинки, и, конечно же, носки. Без всего этого он бы не смог бывать снаружи, и это могло стать для него тяжким испытанием.

Каждый раз выходя наружу, Друз первым делом принимался старательно дышать: ему нравилось смотреть на вырывающийся изо рта пар.

Друз давно уже не боялся внешнего мира. Он стал такой же частью привычной жизни гоблинёнка, как и родные пещеры. Даже изменчивость его погоды не казалась Друзу особо странной или страшной, хотя гоблинёнок находился в самом начале своего изучения его бескрайних просторов.

Путешественников на дороге теперь почти не было. Редко-редко кое-как по грязи пробирались почтовые повозки. Они то и дело застревали где-нибудь в грязюке, и каждый раз целая бригада из четырёх сильных рабочих немедленно спрыгивала и принималась с кряхтением вытаскивать и выталкивать свой транспорт из дорожного плена.

Эти заминки оказались очень удобными для Друза, потому что он смог ими пользоваться для передачи и получения писем. Конечно, сперва рабочие пугались странного существа, вылезающего из кустов в этой дикой местности. Пару раз они даже пытались прогонять его, угрожая палками и кнутами. Но когда они поняли, чего Друзу надобно, то стали относиться к нему куда спокойнее и даже вроде как добрее. Они считали, что тот, кто любит писать другим письма, не способен причинить серьёзного зла.

Чтобы поменьше маяться, гоблинёнок стал работать в мастерской даже больше прежнего – ведь когда-нибудь они с жабом увидятся снова, и у Друза будет много новых предметов.

И всё же у него оставалось время для грустных блужданий по холодному мокрому лесу и тому, что когда-то было приветливыми зелёными лугами. Теперь вся трава была безжизненного буровато-жёлтого цвета. У Друза даже закрались подозрения, что она никак не сможет зазеленеть снова.

Дни стали заметно короче. Солнцу словно было труднее просыпаться по утрам и хотелось поскорее скрыться по вечерам. Сумерки наступали непривычно рано, и в те периоды, когда летом небо подолгу оставалось глубокого тёмно-синего цвета, теперь оно было.

Однажды Друз вылез из пещеры ранним утром, когда солнце уже окрасило небо на востоке в нежные цвета надежды, но ещё не показалось над горизонтом.

Гоблинёнок увидел, что и трава, и кусты и деревья покрылись белым налётом. Он был и на камнях, и на побуревшем мху, и на засохших цветах. Он придал всему какой-то более красивый вид. Друз внимательно рассмотрел этот налёт, и вблизи он оказался тоже красивым: он состоял из огромного множества малюсеньких иголочек. В какой-то момент, гоблинёнок осознал, что это очень похоже на целый ковёр, состоящий из друз кристаллов – их слияний, похожих на щётки. Именно в честь этих самых друз родители и назвали своего беспокойного сына.

На ощупь это странное покрытие было совершенно холодным и очень хрупким – как только гоблинёнок прикасался к кристаллам, они тут же ломались и превращались в холодную воду. Друз помнил рассказ Квакела про лёд и снег. Но фея и жаб могли говорить о них только со слов тех, кто их видел, а Друз смог наконец-то потрогать застывшую от холода воду.

Он долго рассматривал иней но потом вдруг вспомнил про то, как лёд сковывает землю. Гоблинёнок вскочил на ноги, торопливо спустился с уступа и побежал проверять дорогу.

Ещё недавно дорожная грязь была мягкой, мокрой и липкой, и готова была поглотить в себя всякое колесо и всякий ботинок, отважившиеся коснуться неё. Теперь же она была куда твёрже. Холод и лёд прихватили грязь, и теперь она лишь крошилась под ногами. Правда теперь поверхность дороги была ужасно неровной. Все борозды, бугры и колеи сохранили принятую под тяготами мира форму.

Друз обрадовался возможности вновь увидеть каких-нибудь путешественников и стал ждать. Сидеть на месте было холодновато, поэтому он бродил вдоль дороги, поглядывая то в один конец, то в другой, надеясь увидеть хоть повозку, хоть какого-нибудь путешественника.

Ему случайно повезло увидеть почтальонов, которые торопливо ехали по своим делам раньше обычного. К сожалению, у Друза сейчас не было с собой письма, и ответа Квакела было ждать рановато, а потому повозка, лишь немного задержавшись, унеслась прочь. В остальное время дорога оставалась совершенно пустынной. К полудню сонное тяжёлое солнце нашло в себе силы пригреть воздух и стылую землю. Грязь на дороге расслабилась и вновь приготовилась ловить любого, кто решится по ней пройти или проехать.

Гоблинёнок разочарованно поплёлся к себе в пещеру. Дорога оставалась пустынной и на следующий день, и в дальнейшие пару недель. Друз понял, что в такое время большинство предпочитает сидеть в тепле и никуда без дела по этой грязи не соваться.

Глава 9 – Белый мир

Друз с трепетом продолжал наблюдать, как некогда тёплый и зелёный мир погружался в тяжкую холодную дрёму. В округе оставались некоторые птицы, но давно уже не было слышно весёлых переливчатых трелей и чириканья тех, кто улетел в края потеплее.

Как-то особенно холодно поскрипывали синицы, деловито стучали по стволам спящих деревьев дятлы, иногда подавали хриплые голоса вороны. Остальной лес был тих и не приветствовал шума.

Природа словно замерла в ожидании чего-то. Друз не мог объяснить себе этого чувства, но он тоже ждал это что-то вместе с природой.

И вот наконец-то он увидел мир обновлённым. С неба, весело кружась, летели белые хлопья. Они устилали белыми покрывалами всё, куда только мог донести их северный ветер. И голую землю, и сухую траву, и горные уступы. Они нарядили тёмные ветви деревьев и кустов в белые одежды, превратив голые ветви в нарядные кружева.

– Снег!.. – восторженно воскликнул Друз. Теперь он смог увидеть и его. И не только увидеть. Гоблинёнок потоптался по пытавшемуся заползти в пещеру краю снежной простыни, и с удовольствием увидел на нём тёмные следы своих ботинок.

Друз радостно спустился вниз, и на последнем уступе вдруг подскользнулся и свалился вниз. Будь он обычным ребёнком, он непременно бы ушибся, но он был гоблинёнком, а потому отделался лишь небольшим испугом. Поднявшись, он увидел на снежном одеяле свой тёмный силуэт – ровно в той позе, в которой он шмякнулся на траву.

Гоблинёнок вприпрыжку побежал в лес, оставляя за собой цепочки следов. Белеющий мир привёл Друза в восторг, какого ему давненько не приходилось испытывать. Нечто подобное он когда-то чувствовал, когда сперва выбрался из родных пещерных комнат, и ещё потом – когда он с друзьями исследовал подгорные лабиринты.

Вскоре снег превратился в метель и принялся устилать всё ещё быстрее, чем раньше. Друз с большим интересом зачерпнул его рукой. Совершенно неосознанно гоблинёнок слепил снежный шарик, и ему тут же захотелось его во что-нибудь кинуть. Он бросил его в ближайшее дерево, и снежок разлетелся белыми брызгами во все стороны. Друзу это очень понравилось, и он провёл некоторое время, лепя и кидая снежки.

Снег не только подтаивал от прикосновений, но и легко принимал любую форму. Друз, которому приходилось иногда работать с глиной, быстро сообразил, что из такой штуки можно многое изваять.

«Только вот жаль, что он так легко тает!» – с сожалением думал он, увлечённо лепя снежного гоблина. Друз любил показывать всем свои поделки, даже не смотря на то, что гоблины с сомнением относились к его природным орнаментам и изображениям. Поэтому ему было жаль, что никто не увидит его работ.

И всё же его творческий пыл заставлял его ежедневно создавать всё новые и новые снежные фигуры. Старые тоже никуда особо не девались, поскольку зима решила взяться за дело как следует, и оттепелей не случалось. Лес пополнился множеством снежных существ – гоблинов, фей, зайцев, гигантских птиц, белок и мышей. Делал он и лис, поскольку Друзу однажды удалось встретить одну из них.

Настроение Друза ещё больше поднялось, когда он обнаружил, что вместе с появлением снежных покрывал дорога перестала пустовать. Теперь у повозок вместо колёс были длинные жерди, на которых они быстро и плавно скользили следом за лошадьми, и некоторые пешие путешественники тоже стали цеплять на ноги длинные плоские доски, а в руках держали по паре длинных палок, которыми они отталкивались от снежной дороги. Позже от Квакела он узнал, что зимние повозки зовутся санями, их скользящие жерди – полозьями, а доски на ногах путешественников – лыжами.

Друз пытался общаться с новыми гостями, но как и летние, зимние путники побаивались внезапно появляющегося на дороге существа, и предпочитали сделать хорошую дугу, чтобы оно до них не добралось.

В надежде улучшить отношение к себе, Друз решил налепить у дороги разные снежные фигуры – точно такие же, какие уже стояли в лесу. Однако это привело к странному эффекту: путешественников очень сильно поубавилось.

Пожаловавшись на странность путешественников в письме Квакелу, Друз вскоре от него узнал, что, скорее всего, его фигуры скорее их пугают, а не привлекают. Даже если они действительно красивые, в чём жаб нисколько не сомневался.

«Я просто представляю себя на их месте, – писал торговец, – если бы я ехал через знакомую местность, а меня со всех сторон окружалиневесть откуда взявшиеся многочисленные отряды снежных фигур, я бы определённо напугался и перестал там ездить!»

Друз не сказать, что не поверил жабу, однако сильно усомнился в том, что столько народа напугали бы такие красивые и детальные статуи, не уступающие живым существам. Он и представить себе не мог, что это как раз одна из главных причин всеобщего страха.

Эта часть леса вдоль дороги получила славу заколдованного места. Пошёл слух, будто здесь водится некий монстрик, который превращает живых существ в снежные фигуры. Из-за этого многие стали предпочитать сделать большой крюк, и передвигаться по своим делам более длинными, но безопасными, по их мнению, путями.

Вскоре эти слухи дошли и до Квакела, и он послал Друзу газету с описанием этой странной легенды. Однако Друз получил её не скоро, и уже после того, как произошло одно событие.

Обеспокоенные странными фигурами и существом жители окрестностей стали слать жалобы властям. Те в свою очередь начали обращаться к достойным доверия волшебникам, чтобы они как-нибудь помогли разобраться в ситуации.

На их просьбы откликнулся волшебник, живший не очень далеко отсюда. У него было довольно забавное имя – Язабыл. Он и правда был очень забывчивый, хотя и добрый. Собственно, и имя своё он успешно забыл, потому теперь так всем и представлялся.

Язабыл незамедлительно отправился в указанное место, и уже сам увидел множество фигур, выглядевших так, будто они вот-вот оживут. Волшебник стал бродить между ними, внимательно разглядывая каждую через очки в толстой оправе. Иногда он доставал волшебную палочку, касался некоторых из них и что-то бормотал. Ничего не происходило, а потому он продолжал свой путь к следующим.

Так мало-помалу он отошёл от дороги, углубился в лес, а там скоро обнаружил петлявшие между деревьями и фигурами довольно свежие следы маленьких ботиночек.

Язабылу не составило труда проследить, откуда они ведут. Он добрался до нужной горы, а затем переместился на уступ с пещерой. Тут он смахнул с большого камня снег, уселся и стал ждать.

Дело было ранним утром, и вскоре из пещеры вылез виновник переполоха. Друз был очень удивлён, увидев на камне, на котором летними вечерами сидела Ипомея, странного дедулю в длинном одеянии и с пышной бородой.

– Привет! – поздоровался гоблинёнок.

– И тебе привет, маленький гоблин, – отозвался волшебник.

– Я не маленький, я уже большой. Меня зовут Друз.

– Приятно познакомиться, Друз! А я волшебник, и меня зовут Язабыл.

– Какое странное имя!

– Пожалуй, – ничуть не обидевшись, согласился волшебник, – а скажи-ка, это ты делаешь все эти снежные фигуры?

Друз аж просиял и гордо выпятил грудь.

– А то кто же! С самого начала зимы их создаю… – и задумчиво прибавил: – Только что-то никто их не ценит.

– Ага, я так и подумал.

Волшебник задумчиво почесал бороду.

– Видишь ли, какая тут штука приключилась, уважаемый Друз, – заговорил он вновь, – их не то что бы не ценят, но оценивают неправильно. Понимаешь, многие решили, будто ты заколдовываешь живых существ, а потому опасен.

Друз вытаращил глаза. Такого он совершенно не ожидал.

– Какой ужас! То есть, мне придётся их уничтожить?

– Я думаю, этого делать не обязательно. Видишь ли, напуганные жители обратились ко мне, чтобы я с этим разобрался. Ну, я осмотрел твои фигуры и убедился, что они были слеплены из снега, а не заколдованы. А теперь я поговорил с тобой, и вполне вижу и слышу, что ты добрый малый и ничего плохого не хотел и не сделал. Так я им и скажу.

Друз облегчённо вздохнул. Волшебник попрощался с ним и исчез, а гоблинёнок отправился лепить новые фигуры.

Спустя пару дней в газетах вышел отчёт волшебника о его расследовании. В нём было сказано всё то же, о чём старик говорил Друзу и заключался такими словами:

«Никаких «монстриков» в нашем краю, к счастью, не водится. Зато водится превосходный художник и скульптор, способный создавать удивительно красивые и детальные фигуры. Очень рекомендую всем поклонникам искусства посетить этот необычный музей под открытым небом».

Друза озадачила пришедшая от Квакела газета с жалобой на «монстрика», но переживал он о ней не долго. Вскоре он увидел, что путешественники не только вернулись на дорогу, но их стало ещё больше прежнего и некоторые даже появлялись специально, чтобы посмотреть на его фигуры.

И хотя многие всё ещё побаивались, среди гостей нашлись и те, кому захотелось пообщаться с Друзом. Полученная же от жаба газета с отчётом волшебника совсем его успокоила и обрадовала.