Что делать с этими ощущениями он не знал, поэтому сурово нахмурился, прячась за привычным образом непробиваемого кхассера.
Ким не отступала:
– Пожалуйста. В лагере есть и другие вирты. Пусть оставит эту мне. Я отработаю. Буду приходить к нему каждый день. Убираться, приносить еду, стирать. Сделаю все, что она захочет.
Хасс нахмурился еще сильнее. Фраза «сделаю, что захочет» вызывала такой протест, что едва не зарычал. В этом лагере Ким будет делать только то, что захочет он! Остальные пусть катятся к черту.
– Можешь ее забирать, – произнёс отрывисто и даже как-то сердито.
– Что скажет он…
– Это не твои проблемы, – сдернул со стойки узел, отвязывая вирту, и передал конец веревки Ким, – вот твоя забота. Ухаживать будешь сама.
– Конечно. – она вцепилась в огрызок грязной веревки с таким восторгом, будто он подарил ей золотое колье с драгоценными камнями, – спасибо.
Глядя на ее счастливую физиономию, у Хасса снова заломило под ребрами. Черт знает что творилось у него в голове рядом с этой бледной бродяжкой из долины!
– Идем! – сказал резче, чем хотел, но Ким, счастливая оттого, что Лисса теперь принадлежала ей, даже не обратила внимания на его тон. Просто кивнула и пошла следом.
Правда далеко уйти не удалось. Вирта сделала несколько шагов и уперлась, натягивая веревку до предела. И сколько бы Ким не пыталась сдвинуть ее с места – ничего не получалось.
– Что это с ней? – растеряно спросила девушка.
– Кто ж ее знает, – усмехнулся Хасс, – она твоя вот и разбирайся.
Ему было интересно, как пленница справится со своей новой зверюшкой. Ким почесала голову, еще пару раз попыталась утянуть Лиссу из прохода, но только выбилась из сил:
– Что тебе не так?
Вирта фыркнула так, будто говорила «ты еще спрашиваешь?»
– Есть? Пить? Почесать за ухом? – перебирала Ким, снова получая в ответ фырканье, – или хочешь остаться в этом вонючем закутке?
Теперь к фырканью добавилось недовольное ржание.
– Я не понимаю, – она развела руками и беспомощно посмотрела на Хасса, невольно ища у него поддержки.
Он кивнул на конец веревки, который девушка по-прежнему сжимала в руках.
Ну, конечно же! Конечно! Почему она сама об этом не догадалась?!
Подступив к Лиссе, она попыталась развязать петлю на ее шее, но та была затянута так крепко, что ни подцепить, ни ослабить не получалось.
Хасс тяжело вздохнул, вынул из ножен короткий гнутый нож и одним движением перерезал веревку.
– Спасибо.
Проклятье, за это простое спасибо и взгляд, наполненный благодарностью, ему снова захотелось свернуть горы на пути.
– Идем! У меня нет времени на всякие глупости!
Лисса почувствовала свободу, тряхнула гривой и с довольным ржанием толкнула хозяйку носом в плечо, дескать чего встала, идем.
– Она не сбежит? – спросила Ким, настороженно оглядываясь через каждые пару шагов. Лисса весело семенила следом, не забывая при этом совать свой любопытный нос во все щели: то в чужой шатер, то в ясли к другим виртам.
– Куда она теперь от тебя денется? – ворчливо ответил Хасс, – даже если и отойдет куда-то, то потом сама придет. Вы же связаны. Так что поздравляю, не каждый может таким похвастаться.
У него такой вирты не было никогда.
И ощущений таких нелепых тоже. Что с ними делать, он так и не понял, поэтому решил немедленно отправиться в обход по долине. Куда угодно, чтобы только не сидеть и не смотреть блаженным идиотом, на то, как она воркует со своей виртой.
Больше они не разговаривали. Хасс довел ее до адовара, проследил за тем, чтобы она зашла внутрь и отправился к своим людям, чтобы собрать отряд в обход, а освобожденная, вылечившаяся вирта облюбовала себе место под навесом и принялась кататься в теплом песке.
Глава 18
Ким привычно изнывала в шатре, не зная, чем себя занять. От скуки она уже прибралась, навела порядок в скудных пожитках хозяина, заштопала пару прорех на рубашках. Даже попыталась заснуть, но не смогла и сползла с постели.
Она точно с ума сойдет от безделья! Проклятый Хасс! Лучше бы оставил на кухне.
Снаружи послышалась какая-то возня, входной полог дрогнул и в просвет просунулась голова Лиссы.
– Эй! Тебе сюда нельзя! – возмутилась Ким, – Хасс тебя на котлеты пустит, если в его шатре наследишь.
Вирта пренебрежительно фыркнула, но войти не посмела. Так и осталась на пороге: зад снаружи, голова внутри. Темные глаза равнодушно изучали более чем скромную походную остановку адовара и наполнились интересом лишь когда приметили на столе тарелку с лепешками.
– Тебе же они не нравились, – усмехнулась Ким, забирая самую большую из них
Вирта требовательно всхрапнула и вытянув шею, попыталась дотянуться до угощения.
– На, чудовище прожорливое, – грустно вздохнула девушка, наблюдая за тем, как лепешка молниеносно исчезает в пасти, – хоть у кого-то здесь есть аппетит.
Лисса тоненько заржала и мотнула головой, будто предлагая выйти наружу.
– Мне нельзя выходить. Я в плену – приподнимая пальцем золотое украшение, окольцовывавшее шею, – Видишь?
Безделушка на вирту не произвели никакого впечатления. Вместо этого она снова потянулась к лепешкам, но вторую порцию получить ей не удалось, потому что с улицы раздался звонкий девичий голос:
– Ну-ка с дороги!
Голова вирты тут же пропала из шатра.
– Ишь ты, морда любопытная. – Елена, перехватив поднос одной рукой, второй шлепнула по темному крупу. – Пошла отсюда!
Лисса оскорбленно фыркнула и, задрав хвост, понеслась прочь, тут же скрывшись между соседними шатрами.
– Ты зачем ее прогнала? – насупилась Ким.
– Нечего под ногами путаться. Пускай к остальным отправляется и на привязи сидит. Еще не хватало, чтобы вирты неприкаянные по лагерю шатались, – Елена опустила поднос на стол и начала выставлять тарелки с едой. – сегодня на ужин у нас жаркое. Мужчины на обходе, вернутся усталые, им силы нужны будут. А что как ни мясо им в этом поможет?
Она весело щебетала о том, что происходит в лагере, а Ким слушала ее в пол-уха и думала о том, куда же сбежала Лисса. Хасс сказал, что она теперь никуда не денется, но все равно было тревожно. Вдруг потеряется? Или одноглазый воин увидит ее и силой заберет себе? На ней ведь не написано, чья она теперь.
Елена продолжала болтать, не обращая внимания на то, что пленница угрюмо молчит в ответ. Просто вываливала ненужные подробности из жизни лагеря и новости про каких-то людей, которых Ким даже не знала. Ее присутствие откровенно тяготило, поэтому, когда она наконец наговорилась и ушла из шатра, Ким облегченно выдохнула.
Аромат густого жаркого призывно щекотал ноздри, но она не бросилась набивать живот, а вместо этого выглянула из шатра и в полголоса позвала:
– Лисса…
В ответ тишина. Ни храпа, ни ржания. Вирта еще не вернулась.
– Лисса! – позвала громче.
Снова тишина.
– Смотри, что у меня для тебя есть, – вынесла на порог тарелку с едой, надеясь, что ее запах привлечет обиженную вирту.
Бесполезно.
Ким вернулась в шатер, поставила тарелку на стол и взяла пару кусочков мяса, пока те еще были горячие.
– Ну и ладно. Проголодаешься, придешь, – проворчала она, успокаивая саму себя.
Однако время шло, а Лисса так и не появлялась. Когда на лагерь спустились сумерки, Ким уже заволновалась всерьез. Она постояла на пороге, высматривая свою своенравную подопечную, позвала ее, в надежде что та откликнется. Поругалась.
Толку никакого. Вирта так не возвращалась. Ким не оставалось ничего иного, кроме как отправляться на поиски и надеяться, что Хасс за это не накажет.
Первым делом она проверила навесы, под которыми обитали остальные вирты, в надежде, что Лисса потянулась к своим. Обошла все коновязи, даже в закуток старый заглянула. Пусто, вирты нигде не было. Где продолжать поиски Ким не знала, поэтом просто слонялась по лагерю и, сама не заметив как, вывернула на песчаную площадь, где обычно полыхали костры и бурлила ночная жизнь, наполненная откровенными танцами, весельем.
Сегодня в здесь снова было тихо. Непривычно, темно, пустынно. И даже возле главного шатра нет охранников.
Шанс…
Воровато оглянувшись, Ким сделала первый шаг ко входу.
Если ее сейчас поймают – наказания не избежать. Привяжут к позорному столбу и высекут на глазах у всего лагеря.
Еще один шаг.
Сердце гремело от страха, во рту было горько, но это действительно шанс. Возможно единственный, и если она его упустит, то возненавидит саму себя.
Ей удалось тихо пробраться внутрь. Задержав дыхание, она приникла глазом к узкой щелке и замерла в тревожном ожидании, однако время шло, а никто на площади не появлялся.
Тогда Ким метнулась к большому столу, стоящему в центре шатра, и принялась копаться в бумагах. Света было катастрофически мало – сферы, кружащие под потолком, едва мерцали, но даже так ей удалось рассмотреть свитки, какие-то конверты, карты!
Нужная лежала на самом верху: на ней синим были отмечены использованные переходы, красным – нетронутые. Дрожа от волнения, Ким схватила карту, свернула ее в несколько раз, сунула в карман и бросилась к выходу.
Ее трясло. Если сейчас схватят – то конец. Она не просто зашла, куда не следовало, она украла! От этой мысли колени становились ватными.
Ей удалось выбраться незамеченной из шатра и скрыться в темном переулке, но нервы сдали, когда где-то неподалеку раздался лязг оружия.
Ким побежала. Не разбирая дороги, сворачивая в первые попавшиеся ответвления, петляя между адоваров, уходя все дальше от того места, где жила.
И вот когда она запыхалась и остановилась, чтобы перевести дух, сквозь грохот собственного сердца до нее донесся совсем другой звук.
Топот лап и утробное рычание.
Из ближайшего прогона выскочила одна из тех черных собак, что обычно сидели в загоне на псарне. Следом за ней вторая. Глаза бешено сверкали, с пасти капала пена, шкура обтягивала поджарые мускулистые тела, и в каждом движении сквозила неприкрытая ярость, природная мощь.
Ким попятилась, зацепилась пяткой за камень и упала на землю, едва успев прикрыть лицо руками.
***
Она уже попрощалась с жизнью…а дьявольские собаки просто взяли и проскочили мимо, подняв после себя клубы пыли. За первой парой неслись остальные. И тоже мимо. Ким только чувствовала, как гудит земля под их лапами, да волосы сбиваются порывами ветра. Спустя несколько мгновений их рев затих, а она так и продолжала лежать на земле, свернувшись калачиком. Не дыша, не отрывая глаз и не веря, что ее не тронули. От пережитого ужаса внутри все превратилось в кисель. Ощущение словно выпотрошили и вместо внутренностей натолкали грязной ваты. Во рту было горько, а жутко хотелось расплакаться от обиды… и облегчения.
Этот Андракис точно ее погубит! Доведет до сердечного приступа!
Мысли сами вернулись к собакам. Куда так торопились эти порождения бездны? Зачем рвались в темные проходы, не замечая ничего вокруг?
Ким приподнялась на локте, сплюнула пыль, скрипящую на зубах, и прислушалась. Откуда-то издалека доносилось уже не только рычание, но шум борьбы и крики, а еще странный клекот, будто гигантский глухарь токовал на лесной поляне.
Она вскочила на ноги, отряхнула ладони и первым делом сунула руку в карман, проверяя на месте ли честно украденный трофей. Свернутая карта все так же покоилась в кармане, и это давало робкую надежду, что все наладится.
Надо было возвращаться, пока Хасс не пришел с обхода и не обнаружил ее отсутствие. Надо было… Вот только шум, доносящийся из недр лагеря, все больше захватывал ее внимание, заставляя тревожно прислушиваться и до рези в глазах, всматриваться в темные проходы.
Что-то произошло… Что-то нехорошее, неправильное. И ей хотелось знать, что именно. Поэтому невзирая на страх, на ватные ноги и замирающее сердце, она отправилась туда.
К тому времени, как Ким добралась до нужного места, звуки борьбы затихли и собачье рычание превратилось в заливистый лай.
На пятачке, между плотно стоящими шатрами было на удивление светло – люди, спешившие сюда со всех сторон, несли с собой яркие факелы и размеренно пульсирующие камни-световики. Все встревоженно перешептывались, и никто не обращал внимания на маленькую хвеллу, проворно пробирающуюся вперед.
Ким убеждала себя, что только посмотрит, из-за чего так рассвирепели собаки и уйдет. Просто глянет одним глазком и все.
И вот, протиснувшись, под рукой у рослого воина она увидела ЭТО.
Непонятное, жуткое, истекающее бурой слизью, конвульсивно дергающее длинными паучьими ногами. Одну из них собаки успели оторвать, и теперь самозабвенно грызли, ревностно рыча и отпихивая друг друга, будто ничего вкуснее в жизни не пробовали. Размером оно было с человека и больше всего напоминало личинок хищного щитовика, которых Ким собирала на огороде в монастыре Россы. Такое же вытянутое тело с короткими жестяными крыльями на спине и пластинами, покрывающими брюхо. Только вместо жвал – клюв, изогнутый, внахлест, как у клеста. Массивный настолько, что запросто мог раздавить голову взрослого мужчины. Да лапы диннее.
– Валлен в лагере? – крякнул один из немногих воинов, оставшихся защищать лагерь, – откуда он тут взялся? И чем заняты дозорные, раз пропустили эту тварь?
– Никто не забил тревогу. Все чисто. Урод как-то просочился в самый центр, притаился в этом шатре, и если бы не псы, натасканные на рой, мы бы неизвестно когда его обнаружили.
– Я не понимаю!
– Надо обыскать все. Может он не один.
– Лагерь уже прочесывают.
От мысли, что здесь могут быть и другие чудовища, стало совсем уж не по себе. Ким поежилась, испуганно оглянулась и попыталась просочиться обратно в толпу, но народ все прибывал. Позади стоящие тоже хотели узнать в чем дело и напирали на тех, кто впереди. Поднялся гвалт. Десятки голосов спрашивали, кричали, требовали, собаки надрывались от лая, что-то гремело.
В этом бедламе Ким окончательно растерялась и теперь мечтала только об одном – сбежать отсюда, скрыться в тихом шатре и носа оттуда не высовывать, пока все не утрясется.
– Заткнитесь! – внезапно сказал один из воинов, но его голос тут же потонул в общем гомоне.
– Валлена надо сжечь!
– Насадить голову на кол!
– Скормить псам…
– Заткнитесь все! – в этот раз крик прогремел настолько яростно, что все замолкли. И люди, и собаки, и даже валлен перестал биться в предсмертных конвульсиях и замер, уставившись стекленеющим глазом куда-то в небо. – чувствуете? Земля гудит…
Ким не сразу поняла, о чем речь. После того, как собаки напугали ее, сердце никак не хотело успокаиваться, ее всю потряхивало, и это мешало осознать, что потряхивает не только ее. И лишь когда мелкие камни под ногами задрожали, а по земле начала расползаться паутина трещин, Ким поняла, что происходит что-то неправильное. Страшное.
– Новый разлом! – прокричал кто-то из толпы, – прямо здесь. Под лагерем! Всем отойти на безопасное….
Голос оборвался на середине фразы.
Земля вздыбилась, со стоном выгнулась, как хребет напуганной кошки и резко опала вниз, отрывая пролом, из которого показались первые валлены, наполняя ночь диким скрежетом и злыми щелчками.
Глядя на их разверзнутые клювы, на тонкие изогнуты лапы, усеянные острыми отростками, Ким почувствовала, что не может шевелиться. Ее парализовало от страха. Вокруг в панике метались люди, ее задевали, пихали со всех сторон, подталкивая все ближе к разлому. Казалось, что еще миг и она сорвется в бездну, наполненную чудовищами, но чьи-то крепкие пальцы схватили ее за шкирку и отшвырнули подальше от дыры.
– Уходи отсюда, – гаркнул незнакомый воин, принимая удар на себя. Мощным движением срубил уродливую птичью голову и, не оборачиваясь, скомандовал, – живо!
Ким будто вынырнула из мутной пелены, пришла в себя и, не разбирая дороги бросилась прочь.
Еще дважды земля начинала дрожать под ногами, обнажая все новые тоннели и выпуская наружу рой.
Лагерь, к которому она уже успела привыкнуть, в мгновение ока превратился в хаос. Воины спешили к разлому, безоружные и слабые пытались убраться подальше. Кто-за запускал в небо яркие огни, подавая сигнал патрулям, рыщущим по долине. Крики людей, рычание и визг псов, шипение вирт, клекот и вопли валленов, звон оружия – все слилось в непрерывную какофонию.
Ким уже не знала куда бежать. Все смешалось.
***
Ей как-то удалось оторваться от остальных и выбваться в ту часть лагеря, где обычно рабы стирали в огромных чанах белье, а потом штопали его, сидя прямо на земле. Сейчас здесь не было никого – хвеллы в страхе разбежались кто-куда и попрятались, а надзиратели присоединились к тем, кто защищал лагерь.
Место, такое оживленное днем, в потемках казалось жутким и заброшенным. Костры давно притушены, над зловещими силуэтами котлов едва заметно поднимались последние клубы пара, а тусклого света старых факелов не хватало чтобы разогнать тьму.
Ким выскочила туда, где было чуточку светлее, остановилась, пытаясь перевести дух и решить, куда бежать дальше. В этот момент за ее спиной раздались надсадные щелчки.
На переломанных ногах к ней неровно ковылял валлен. Раненый, истекающий бурой кровью, но от этого еще более злой и опасный. Голова, похожая на птичью, отрывисто склонялась то на одну сторону, то на другую, а единственный уцелевший глаз, налитый кровавой яростью, сфокусировался на хрупкой пленнице.
Чудовище было изрядно потрепано, но собрав последние силы, устремилось к Ким, целясь клювом ей прямо в лицо.
На его пути встала Лисса, внезапно вынырнувшая откуда-то из темноты. На ходу обратившись в боевую форму, она бросилась на валлена и сбила его с ног. Они сцепились в яростный шипяще-клокочущий клубок и покатились по земле, поднимая облака пыли. Не понятно было, где валлен, а где вирта – сплошной черный ком, в котором мелькали то когти, то длинные паучьи лапы.
– Лисса! – испуганно вскликнула Ким, когда с крыши ближайшего шатра на дерущихся обрушился еще один валлен.
С двумя ей точно не справиться!
Ким не могла смотреть, как разрывают тело вирты, не могла слышать ее жалобный хрип, поэтому схватила первое, что попалось под руку – заточенную жердь, которой обычно мешали белье в кипящем котле. Ухватилась за нее двумя руками и ринулась вперед, метясь туда, где под пластинами угадывалась тонкая морщинистая шея.
Острый конец вошел в плоть с отвратительным чавканьем. Чудовище, дернуло лапами, судорожно выгнулось и замертво рухнуло на землю, а вирта тем временем добралась до пуза второго валлена и разодрала его когтями. Неловко загребая конечностями, он с хрипом повалился на бок, и спустя мгновение затих, а из раны продолжали выплескиваться зловонные внутренности и бурая кровь.
Лисса попыталась встать, но ее мотало из стороны в сторону. Сделав один неровный шаг, она захрипела и тяжело опустилась на землю. Сил подняться у нее не осталось – бока были изодраны, на шее из длинного пореза толчками вытекала кровь.
– Тише, тише, – Ким сдернула с веревки стираные еще влажные тряпки, изодрала их на полосы и плюхнулась на колени рядом со своей спасительницей, – все будет хорошо. Ты же сильная, выкарабкаешься.
Вирта дрожала и тихо постанывала.
– Как мне помочь тебе? – слезы душили пока она перетягивала рваные раны, – тебе нужна моя кровь, чтобы восстановиться? На! Бери сколько хочешь.
Сунула запястье к зубастой пасти, но Лисса тряхнула головой и отвернулась.
– Нет? Не то? – от отчаяния хотелось кричать в голос, но даже этого она не могла себе позволить. По близости могла находиться и другие валлены, если они сейчас услышат их и приползут, то уже ничего не поможет ни Лиссе, ни самой Ким.
– Держись, миленькая. Держись, – Ким порывисто поцеловала морду вирты и вскочила на ноги, – я сейчас приду, слышишь? Найду какое-нибудь лекарство и вернусь. Ты главное дождись меня!
Она не могла потерять Лиссу. Просто не могла!
Едва справляясь с захлестывающей паникой, Ким сорвала со столба старый, чуть тлеющий факел и бросилась к ближайшему шатру. Увы, здесь содержали хвелл, поэтому внутри было пусто. Ни лечебных снадобий, ни бинтов. Пришлось бежать дальше, туда, где жили надзиратели. В одном из пустующих адоваров она прихватила большую флягу с водой, в другом – настойку рубиновой лозы. Поможет немного притупить боль. Но этого было мало! Нужно еще что-то, чтобы остановить кровь. Да хоть тот же равнинник! Только где его найти посреди ночи?
Словно в тумане Ким вспомнила, что видела сушеные пучки травы в шатре у Орлады. Они висели под самым потолком, наполняя мрачное помещение горьковатым запахом. До шатра главной надзирательницы было не близко, но по крайней мере Ким точно знала, там есть то, что ей нужно. Проще добежать туда и обратно, чем проверять каждый шатер, в надежде на то, что повезет.
И она побежала. Изо всех сил, молясь только о том, чтобы не заблудиться в потемках и не нарваться на валленов, а еще чтобы никто из них не наткнулся на ослабленную вирту.
Большую часть пути ей удалось проделать без осложнений – разломы были в другой стороне, и рой не успел расползтись по всему лагерю. В проходах было тихо и безлюдно, но уже практически добравшись до заветной цели, Ким с кем-то столкнулась. Вскрикнула, тут же зажимая себе рот рукой, и отшатнулась.
К счастью, это оказалась всего лишь бывшая рысса.
– Что ты стоишь?! Беги! – прошептала Ким, – на лагерь напали! Они могут быть где угодно!
Лара воровато оглянулась и, убедившись в том, что рядом никого нет, схватила Ким за руку. Больно, впиваясь ногтями в кожу, дернула к себе, едва не повалив на землю.
– Пусти! – Ким попыталась вырваться, но Лара была выше, сильнее и злее.
Она только крепче ухватилась за брыкающуюся пленницу, а потом и вовсе вцепилась ей в волосы, наматывая косу на кулак.
– Ай! – из глаз брызнули слезы, – ты чего?
– Все из-за тебя, мерзавка, – прошипела Лара, затаскивая ее в проход между шатрами, – если бы не ты, я бы сейчас ходила с серебром на шее и командовала другими хвеллами, а не ублажала бы пьяных вояк на вонючих койках. Но ничего…я отыграюсь…за все отыграюсь…Ты еще пожалеешь, что появилась в этом лагере. И никакой кхассер тебе не поможет! Никто не поможет!
Каким-то чудом Ким удалось вывернуться из цепких лап и броситься наутек, но едва она успела сделать десяток шагов, как что-то тяжелое обрушилось на ее затылок. Душная тревожная тьма накинулась со всех сторон, выбивая из реальности и утаскивая ее в свои холодные объятия. Последней в голове проскочила беспомощная мысль о том, кто же теперь поможет бедной Лиссе.