В провинции, у моря

Глава пятнадцатая

Найдя укромную лавочку недалеко от ресторана, где был хороший свободный вайфай, Ксения позвонила внуку по вотсапу и поделилась своими предположениями. Васька горячо ее поддержал: «Точно, баб, укокал твоего Петровича твой Пόка-Кόка, чтоб кредит не платить! Или, слушай – еще круче – это дочка его укондропупила, чтоб страховку получить! В каждом втором сериале так!

–– Так дочка же в Черногории живет, – охладила Васькин пыл Ксения.

–– Ну приехала тайно или наняла кого-нибудь.

–– Как-то это очень затейливо. И потом, – вспомнила вдруг Ксения рассуждения подруги Светланы, – это ненадежный способ убийства, а вдруг бы он только покалечился?

–– Ну тогда бы ведь все равно страховку бы дали, разве нет?

–– Дали бы, но не дочке же, а самому Петровичу переломанному.

–– Да, но, может, у дочки мозги куриные и она обо всем этом и не подумала. Тогда Поку надо брать в разработку.

–– Слушай, так и с Покой та же история, если он Петровича столкнул, как он мог быть уверен в смертельном исходе?

–– Ну, баб, может он это разагрился и пихнул твоего Петровича, а тот, бац и бошку раскроил

–– Что он сделал?

–– Ну как это – разозлился, аффектнулся.

–– Слушай, а вот это действительно возможно.

Ксения представила, как Петрович с Петром ругаются из-за кредита на пирсе на фоне бушующей морской стихии, а потом Пόка толкает Николая – а тот бац на камни и пропадает в волнах, окрасившихся красным. Все сходится и даже красиво так получается, эффектно.

–– Ба, ну точняк, – прервал ее мысленные зарисовки Василий – Пόка твой Коку замочил, а Аврора эта харовская все видела, начала его шантажировать, этот Чикатила и ее придушил. Бабуль, мы с тобой не хилей, чем Шерлок с Ватсоном – вон какое дело раскатали! А че дальше-то – надо Пόку ментам сдавать или как?

–– Подожди, Василий, – как-то у тебя все быстро да складно. Надо еще подумать, может, за этим Петром Семеновичем последить.

–– Слушай, баб, ты там поосторожней, он ведь уже маньяк почти – двоих завалил, а где двое, там и трое. Эх, жаль, что меня там с тобой нет. А, помнишь, баб, прошлое лето, поминки эти на острове… О, сорян, мне тут надо… В общем, hei-hei, держи меня в курсе!

Ксения не успела даже произнести ответное хей-хей, то есть, пока-пока по-фински (это-то она выучить сумела!), как Васька растворился в эфире.

Версия, придуманная Васькой, показалась ей вполне реальной. Ксения, решив «ковать железо, не отходя от кассы», потащилась на пляж с намерением застать там Петра, или Ольгу или хотя бы их приятеля полковника. Что она будет дальше делать, если все они обнаружатся на привычном месте, Ксения решила пока не обдумывать.

Но ни «подозреваемого», ни жены и Вадима, которые в Васькиной версии вполне бы сгодились на роль сообщников, на насиженном месте не оказалось. Только «немцы» – Константин с женой Илоной – сидели на пляжных стульчиках, подставив лица и тела солнцу, которое после обеда вернулось на небосклон. Ксения подошла и обратилась к Илоне:

–– Извините, Вы не знаете, где Ольга и Петр? Семенович, кажется.

–– Да, Ольга Федоровна и Петр Семенович. А зачем они вам? – вдруг исполнилась подозрения Илона.

–– Да вот… – растерялась Ксения, не ожидавшая встречного вопроса, – да, она мне обещала про одно лекарство рассказать.

– Про какое? – продолжила допрос Илона.

–– Ну что ты пристала к человеку, – пришел Ксении на выручку Константин. – Их не будет несколько дней. Они уехали в Бургас, а оттуда, может, в Софию.

–– Путешествуют по Болгарии?

– Да, нет, по делам. Сказали, что даже не знают, сколько эти дела у них времени займет.

Поблагодарив «немцев», Ксения поплелась домой и наконец-то поела после СПА. Потом посмотрели очередной сериал, Светлана занялась своей статьей, а Ксения решила залезть в Интернет и поискать какую-нибудь вразумительную информацию насчет кредитов, попытаться выяснить, что происходит, если кредит взяли двое, а один умер. Должен ли второй непременно кредит погасить. К своему разочарованию Ксения выяснила, что смерть партнера только осложняет положение оставшегося в живых. Тот теперь должен выплатить кредит один, ну или вместе с наследниками, к которым переходят не только денежки и недвижимость, но и все долги усопшего. Наследники могут или погасить кредит за счет страховки (если произошел, например, несчастный случай, а погибший свою жизнь застраховал) или отказаться от наследства. Но второй вариант, кажется, ни в чем не упрощает положение кредитного партнера усопшего. В общем, даже самое поверхностное рассмотрение ситуации приводило к выводу, что от смерти Петровича ни Петру Семеновичу, ни дочери-наследнице никаких особых прибытков, а скорей одни убытки или по крайней мере много проблем и суеты. Так что так блестяще разработанная с помощью друга Васьки версия затрещала по всем швам. А, может, Ольга с Петром вовсе не уехали в Бургас, может, их тоже убили или похитили? Мысли Ксении уже потекли по новому криминальному руслу, но, видать СПА процедуры прошли все же не бесследно – расслабленное тело победило кипящий разум, и Ксения заснула. Во сне ей привиделся пузатый Николай, который тащил по песку что-то тяжелое, завернутое то ли в покрывало, то ли в ковер, и Ксения из сна была почему-то твердо уверена, что в этом коконе труп Ольги.

Глава шестнадцатая

В трезвом утреннем свете версии о новом двойном убийстве и похищении обнаружили свою очевидную бредовость. Вряд ли реальность может так бездарно подражать романам Дарьи Донцовой, – решила Ксения. Она хотела за завтраком повеселить Светлану пересказом своих снов, но решила не провоцировать на новые разговоры о своих глупых претензиях на роль мисс Марпл и спросила, как дела у Светланиного мужа-врача. Светлана рассказала, что работы по-прежнему невпроворот, все еще живут в режиме всеобщей мобилизации, хотя эпидемия и пошла на спад, больных не привозят сотнями, да и люди поуспокоились, не требуют госпитализации, если три дня температура держится. Но есть и очень тяжелые больные, причем как вакцинированные, так и нет. По словам Григория эта новая коварная зараза выбирает жертву, ищет слабое место и триггерит все дремавшие в организме хвори.

–– Но слава богу, у врачей теперь есть защитные костюмы и по вызовам на дом мужу не приходится теперь выезжать, как летом 2020.

–– А вот в Финляндии, как дочь Катя говорит, вообще ни участковые на дом не ходят, ни скорые не ездят. Ну, если кто помирает, то, конечно, реанимационные бригады приезжают. Но если опасности для жизни нет, а ты вызвал врача домой, то вкатывают огромный штраф. Катерина сначала не могла с этим смириться – как это так больному нужно самому в поликлинику переться, вирус разносить. А финские друзья в свою очередь удивлялись – что это за роскошь дорогая, когда врач к больному едет домой и по пути от пациента к пациенту заразу разносит.

–– Ну да, везде свои правила, у нас тоже стали экономить на чем можно, прежде всего на зарплатах врачам. Вот только в ковид, наконец, поняли, что это за адский труд, раскошелились.

–– А что Григорий говорит, как надо лечиться вот если…, – но Светлана не дала ей договорить.

–– Ксения, я ведь не врач, а только жена врача, да и Гриша всегда в таких случаях вспоминает анекдот про проститутку и бабок на лавочке, знаешь?

–– Нет. Какой, расскажи!

–– Две молодые женщины проходят мимо бабушек на лавочке, а те вслед одной: «Вон, проститутка пошла, бесстыжая шалава!». Подруга спрашивает – «Почему ты молчишь, ничего им не ответишь, Галя?» – «А по-твоему, я должна им сказать, что врачом работаю? Нет, лучше уж пусть проституткой считают…»

–– Да, хороший анекдот, врачам от бабушек с их вопросами приходится окапываться, это точно, – засмеялась Ксения, – прости подруга, не буду больше на медицинские темы разговоры заводить. Да и про ковид уже говорить надоело.

–– Да думаю, долго еще будем про него говорить. Вряд ли в обозримом будущем что-то более страшное и печальное произойдет.

–– Ну будем надеяться, хотя я – классический русский оптимист из анекдота.

–– А это что за анекдот?

–– Ну про то, кто такой русский оптимист. Это тот, кто после слов: «Хуже уже быть не может!» оптимистически и с энтузиазмом заявляет: «Может, может!»

–– Светлана улыбнулась, составила вымытую посуду в сушилку и сказала, что собирается сейчас поехать по делам налоговым в Бургас.

–– Поедешь со мной?

–– Да нет, зачем я там буду у тебя под ногами путаться, а одной гулять скучновато. Я лучше на пляж.

–– Ну тогда до вечера.

Не успела закрыться дверь за Светланой, как раздался вызов по вотсапу. Звонил внучок, который хотел узнать, как дела, не убили ли еще кого.

Ксения со смехом рассказала о своих ночных кошмарах, но Васька отнесся к ее идеям о похищении или убийстве Татьяны с Петром очень серьезно. Было очевидно, что такой поворот сюжета он находит весьма многообещающим.

–– Ба, ты должна раздобыть о них больше информации и проследить, уехали ли они на самом деле в Бургас или в Софию. А где они живут, ты знаешь? Может, там трупы в квартире уже разлагаются?

–– Вася, охолонь, ты же не сериал смотришь, о живых людях речь идет

–– Ну если они еще живые…

–– Но бабка-то твоя жива пока, а ты даешь ей какие-то опасные и невыполнимые задания, хочешь, чтоб еще одним трупом история украсилась! А совсем недавно предостерегал от всяких опасных телодвижений. И вообще все это полный бред, зря тебе только рассказала про эти глупости, повеселить хотела, но переоценила твое чувство юмора. Все, мне надо уходить! – рассердилась Ксения

–– Ба, ты что, я тебя люблю, ты у меня живее всех живых.

–– Ну-ну, как Ленин в Мавзолее. Ладно, беги, целую тебя. Чао, как тут в Болгарии говорят

–– Ариведерчи! – обнаружил вдруг недюжинные лингвистические познания Васька.

На пляже все было тихо-мирно. Не совсем тихо, впрочем, потому что место, где обычно располагались Ольга с мужем, заняло семейство с девочкой лет двух. Полноватый, весь заросший диким волосом и потому похожий на плюшевого медведя папа дремал, раскинув руки и ноги, а бабушка с молодой мамой наперегонки занимались воспитанием и окормлением малышки. «Мила, возьми ведерко!» «Милочка, поставь ведерко, – я тебе штанишки надену!». «Милочка, одень панамку!», «Мила, съешь яблочко!» – «Не выплевывай, жуй-глотай, надо покушать!» «Давай еще бананчик укуси! Укуси я говорю, вот так!» «Дай ей попить!» «Милочка, попей водички! «Надо попить, не отворачивайся, все на себя пролила!» «Милочка, залезай на папку!» «Доченька, слезь с папиного животика, ему больно!» «Милочка, вот смотри, твоя лошадка, И-го-го—лошадка! Посмотри, как лошадка скачет!». «Мила, зачем ты песок в руки взяла! Там бяка! Брось бяку! Фу, бяка!»

Бедный ребенок, кажется, не хотел ни банана, ни воды, ни лошадки, ни даже бяки, а хотел только, чтобы оставили в покое. В какой-то момент молча пыхтевшая до этого Милочка вдруг широко открыла рот, и Ксении вдруг ясно представилось, что она сейчас пошлет маму с бабулей куда подальше. Но из детского ротика извергся, конечно, не мат, а басовитый рев. Бабушка и мама закудахтали еще активнее: «Что случилась, Милочка? Попить хочешь? Бананчика? Может, булочку съешь?» «А вот лошадка как поскакала Иго-го-го!» Милочка, отпихивая скачущую на нее бабушкину руку с черной игрушечной лошадкой, завопила еще громче.

Отец, чертыхнувшись, поднялся и пошел к морю, и Ксения решила последовать его примеру. Плавая, она пыталась вспомнить, была ли она сама такой навязчивой дурой-матерью, когда Катя была маленькой? Ну, по крайней мере, с внуком вроде себя довольно адекватно вела.

День был теплым, но не жарким и на пляже было полно ребятни. Те, что постарше, играли в вышибалы, время от времени «вышибая мячом» пляжных дам, развалившихся в шезлонгах. Те, что помладше, возились в песке, строили замки в полосе прибоя.

Ксения отыскала взглядом мальчика Борю. Рядом с ним, как всегда, была куча игрушек и целая компания «гостей», пришедших с этими игрушками поиграться. Боря, как и раньше, сидел, глядя в морскую гладь и не обращал внимания на то, как чужие дети распоряжаются его богатствами, используя машинки и лопатки для возведения песочной крепости. Плотненькая энергичная девчушка дет пяти, которой Ксения прочила карьеру профсоюзного лидера типа Валентины Матвиенко, руководила строительными работами. Удивительно, что девчонку и звали Валентина, Валюха, – как называла ее мать. Когда замок был возведен, один из строителей хотел украсить башню большой перламутровой ракушкой, но Валюха выковырнула ее, отбросила презрительно в сторону, а на ее место вставила что-то круглое и блестящее.

Любопытная Ксения подошла поближе и увидела, что это часы с поломанным браслетом.

Часы были необычные с большим голубым циферблатом. В центре был изображен черный якорь, поверх которого красовалась красная звезда. Повыше якоря шла надпись «Командирские», еще выше был изображен самолет, а внизу цифра «шесть» рассекала надпись «Сделано в России».

–– Девочка, – ты откуда это взяла? – обратилась Ксения Петровна к Валентине.

–– Это мое, не дам, – тут же перешла в наступление толстушка.

–– Это не твое, – неожиданно отверз уста молчаливый мальчик Боря.

–– Мое, мое, мое, – Валюха вытащила часы из крепости и спрятала за спину.

–– Нет, это не твое, – твердо и медленно произнес Боря, – это адмирала часы.

С большим трудом Ксения Петровна уговорила хозяйственную Валюху дать ей на минутку часы посмотреть, клятвенно пообещав вернуть их. Видно было, что Валентина клятвам не поверила, но возразить взрослой тетеньке не решилась, тем более что мамы в пределах обозримости не было видно. Взяв в руки часы, Ксения поняла, что это дешевая китайская сувенирная подделка. Браслет был сломан, часы не шли, но, может, просто потому что кончился завод.

–– Откуда у тебя часы? – как можно ласковее спросила она Валюху.

Та засопела, смотря на исподлобья и притопнула толстенькой ножкой:

–– Это не его, это мои!

–– Тебе мама купила?

Девочка покачала головой.

–– Подарил кто-то?

–– Неа! Это мои, мои! – настаивала толстушка.

–– Она их в песке нашла, вон там, – показал в направлении кустов мальчик лет восьми, – она вчера еще хвасталась, что там нашла.

–– Ты их там, в песке нашла? – обратилась Ксения к Валентине.

–– Это мои, отдайте, – набычилась Валюха и, увидев выходящую из моря мать, приготовилась зареветь.

Ксения Петровна отдала часы, и девочка, зажав их в кулаке, убежала к матери.

–– А ты почему сказал, что это адмирала часы? Какого адмирала? – обратилась Ксения к мальчику Боре. Но тот сидел в своей обычной позе, неподвижно уставившись в морскую даль и крепко сжав губы. Его мама, расположившись немного поодаль, была, как всегда, погружена в книгу. Казалось, что они оба, и мать, и сын, пребывают не на шумном солнечном пляже, а в каком-то другом мире, где время течет иначе, а, может, и не течет вовсе, а стоит или уходит и возвращается вновь, как морская волна и, возвращаясь, выносит иногда на тот потусторонний берег каких-то сказочных адмиралов.

Сделав еще пару безнадежных попыток разговорить мальчика Борю, Ксения собрала свои пляжные манатки и отправилась домой. Она занялась приготовлением обеда, выуживая из Интернета какой-нибудь новый рецепт приготовления соуса к рыбе. Пока она возилась с рыбой, соусом, салатом, вернулась из Бургаса Светлана, радостная, что удалось все свои дела сделать быстро, и, на удивление, без очередей и волокиты.

За обедом подруги вели ленивый разговор о погоде, о том, как в жару плохо в городе и хорошо на пляже, но вдруг Светлана вспомнила: «И кстати, услышала на остановке, пока автобуса ждала, новость: нашли убийцу твоей Анфисы, уличили и он, кажется, даже признался, и дело передают в суд. Это тот самый наркоман-отморозок из Святого Власа, он уже не в первый раз попадает в полицию, но раньше все же до смертоубийства не доходило дело. Так что, Ксения, можешь уже заканчивать свои расследования, и спокойно отдыхать последние денечки. Болгарские полицейские свое дело знают!

–– Ну и прекрасно, что нашли и так быстро, люди поуспокоятся. Это ведь только в романах все сложно, странно, тридцать версий, пять сюжетных линий, десять подозреваемых, гора трупов. А в жизни, как правило, все банально. И убийца не Раскольников, и следователь не Шерлок Холмс или Порфирий Петрович.

–– Да уж, в детективном сериале или романе все бы иначе развивалось.

–-А как? Ты ведь много этих детективов прочла и наизучала.

–– Ну как? У разных авторов по-разному. Если это крутой мужской детектив – там были бы погони, перестрелки, коррумпированные чиновники, оборотни в погонах, пытки в подвале.

–– Ой, ну это не интересно.

–– Смотря кому. А вот в женском детективе была бы или мистика, химеры из сна разума – как у Степановой, например, или любовная история: простая, но милая женщина встретила бы свое состоятельное счастье – как у Устиновой. Ну или были бы уроки жизни и моральные прописи – как у Марининой.

–– А у Донцовой?

–– Ну у той весь женский журнал – советы по домоводству, психоанализ на дому и еще много-много котиков и песиков, а иногда и крокодилы с игуанами.

–– Вот не знала, Света, что ты так беспощадна к объектам своего исследования, как правило, ведь наоборот, что изучаешь, то и любишь.

–– Да и я их люблю и читаю не без удовольствия. Но им же приходится работать в режиме взбесившегося принтера, тут трудно не повторяться, по кругу не ходить. Как в любом ремесле – рука набита на определенных приемах.

Глава семнадцатая

После обеда Светлана легла отдохнуть – все-таки подустала в поездке, а Ксения пошла прогуляться и принялась придумывать, как бы вся эта поморская криминальная история могла заиграть в «правильном» детективном романе

Вот Анфиса получила смску или послание в мессенджере от таинственного поклонника, приглашающее ее на свидание вечером, в десять часов, у военного санатория. Зашла к подруге Полине, навела красоту и туманно намекнула на то, что появился на горизонте «та-а-акой кун»! Заметила, как плохо скрываемая зависть исказила личико рыжеволосой подружки и удалилась, полная надежд и предвкушений, забыв у расстроенной Полины мобильник. Так… А дальше что?

Вернувшись домой, она (смеха ради) стала забивать в компьютер то, что выдумалось во время прогулки.

«Душная летняя ночь накрыла курортный городок, на пляже было темно, только фонари у ворот санатория выхватывали светлый неровный круг на песке да на том берегу залива дрожали печальные огни прибрежных деревень. Волны плескались о берег, но что-то странно тревожное было в шуме прибоя, как будто огромное живое существо дышало и урчало в морской утробе. На берегу было непривычно пустынно. Неизвестно откуда появившаяся чайка пролетела низко над головой Анфисы, душераздирающе загоготав, потом вскрикнула, будто в предсмертном ужасе и бесшумно исчезла, слилась с темнотой. Порыв ветра, столь же внезапно, как и чайка, пронзивший плотную духоту южного вечера, задрал подол широкой и длинной Анфисиной юбки, набросил его на лицо. Ослепшая на мгновение Анфиса потеряла равновесие, споткнувшись о камень, и со всего размаху растянулась на песке. Вставая и вытряхивая песок из волос, карманов юбки, шаря в поисках слетевшей с ноги туфли – Анфиса чуть не заплакала. Ей показалось, что вместе с песком, она вытряхивает и все свои надежды на романтический вечер с неожиданно объявившимся прекрасным принцем. Вечер, который плавно перейдет в страстную ночь, а утром они вместе встретят рассвет, но он будет смотреть не на восходящее солнце, а на нее – богиню утренней зари, Аврору…

Однако в момент дурацкого падения в песок (да еще, кажется, и в собачьи какашки), Анфиса ясно почувствовала, что ничего вот этого, вымечтанного, не будет. Ветер, нашаливший с ее платьем, стих так же неожиданно, как появился, какая-то томительная духота подступила со всех сторон, будто замотав ее с головы до ног в липкий кокон. Как ни уговаривала себя Анфиса, тревога никуда не уходила, а наоборот превращалась в отчетливый страх. Казалось, какой-то голосок в ее голове кричал тоненько: «Не ходи туда, не ходи, не надо, не надо!», и ноги как будто не хотели идти вперед, увязали в песке, каждый шаг давался с трудом. И монстр в утробе моря дышал все тяжелей и даже, казалось, чавкал плотоядно.

Анфиса уже совсем было решила плюнуть на все и отправиться домой, но вспомнила содержание присланного ей утром сообщения, которое она за день успела выучить наизусть. «Милая Аврора, я давно читаю Ваш блог, я восхищен Вашим вкусом, очарован Вашими фото на утреннем берегу. Я каждый день, просыпаясь (гораздо позже Вас, увы!), открываю Ваш блог. Вы – мое утро. Я наконец решился написать Вам и сказать, что хочу Вас видеть – не на фото, не в Интернете и даже не утром, – я хочу провести с Вами вечер! Жду Вас сегодня в 22 часа у входа в военный санаторий. Пожалуйста, не лишайте меня надежды на счастье. И кроме того, я думаю, что смогу быть Вам полезен! А.»

Никто никогда не писал Анфисе таких писем. Не «ты крутая и сасная», а «Я очарован Вашими фото. И Вы с большой буквы – это Анфису сразило окончательно и бесповоротно. Может, этот А. вообще иностранец – русские парни так и писать-то не умеют. Или там из бывших соотечественников – живет с богатенькими родаками где-нибудь в Барселоне или в Лондограде – как в том сериале. И эта загадочная фраза «Я могу быть Вам полезен». Может, он продюсер какой или хочет рекламу в ее блоге купить…

Романтические мысли и надежды пересилили страхи и дурные предчувствия. Анфиса полезла в сумочку за телефоном, чтоб посмотреть время, но сколько ни шарила в сумке, а потом в карманах, мобильник не обнаруживался. «Черт, у Польки забыла! – поняла Анфиса. Она подняла голову и увидела, что на стене санатория есть большие часы с подсвеченным циферблатом и они показывают 22.03. Прекрасно! Она опоздает минут на десять, как и положено. Анфиса прочитала где-то в Инете, что девушка на свидание, особенно на первое, ни в коем случае не должна приходить минута в минуту – это будет свидетельствовать о том, что она слишком деловая и прагматичная особа. Кроме того, пунктуальность и педантичность – качества, которые обычно идут в одном флаконе с излишней требовательностью и склонностью всё и всех контролировать – а какому мужчине подобное может понравиться?! Но опаздывать намного тоже не рекомендуется. Это будет характеризовать девушку как легкомысленную, эгоистичную и даже капризную. Такая особа любит быть в центре внимания и поклонения, а это тоже не по вкусу большинству лиц мужского пола. А вот опоздать ненамного, минут на 7 –10, – это даже естественно, это свидетельствует только о том, что девушка – нормальный человек, которого могут задержать непредвиденные мелочи: пробки на дорогах, например, – о чем можно и сообщить молодому человеку и это будет прекрасным нейтральным началом разговора.

Анфиса подумала, что в ее случае с пробок на дороге беседу не начнешь, ну а в остальном все согласно советам эксперта–психолога из женского журнала. А уж как начать разговор – пусть он сам придумывает.

Она еще раз на всякий случай потрясла подол юбки – не уцепился ли за него какой-нибудь мусор пляжный – пригладила волосы и, стараясь ставить ноги, как манекенщица на подиуме, двинулась навстречу своим мечтам и надеждам. Смущало, правда, то, что у ворот санатория, в освещенном фонарями пространстве никого не было видно. И тишина какая-то была странная, необычная для летнего вечера – ни обрывков разговоров, ни смешков-шепотков парочек, которые обычно по вечерам обнимались на пляже, ни музыки – ничего, все как вымерло. «А, сегодня концерт ведь на центральной площади у библиотеки, все туда поперлись, точно», – нашла логичное и успокаивающее объяснение Анфиса.

Ну а где же загадочный мистер А.? Может, она перепутала что-то, может, этот военный санаторий не единственный в Поморие? Здесь всяких больниц и поликлиник до фига! Или он опаздывает что ли? Ну это, кстати, совсем не вежливо, тот же женский журнал писал, что мужчина, в отличие от девушки, должен приходить на свидание вовремя и даже немного заранее…

Анфиса подошла к фонарю и начала беспомощно озираться, готовая уже почти заплакать от обиды. Наверное, это вообще типа джок был; наверное, это Жорик написал, он ее все время харасит, говнюк, а она дура, морду разрисовала, шею помыла, идио..—Аврора дернулась и заорала пронзительно, на одной ноте, потому что в этот момент кто-то сзади положил ей руки на плечи.

«Ты что, орешь-то, милая, – услышала она приятный низкий голос. Сильные и теплые руки развернули ее, и Анфисин взгляд уперся в крепкую шею, выступающую из расстёгнутого ворота светлой рубашки. Подняв голову, она увидела в неясном свете фонаря симпатичное, хотя и вполне заурядное мужское лицо.

–– Привет, Аврора или как тебя на самом деле кличут?

–– Анфиса, – пропищала Анфиса.

–– Ну будем знакомы, – Сергей, – сказал парень. – Разрешишь поцеловать или обойдемся дружеским рукопожатием?

Парень наклонился и чмокнул Анфису куда-то в ухо, а ее ответный чмок пришелся ему в шею. Все это было как-то немного нелепо, Анфиса ждала, что кавалер разрядит ситуацию милой шуткой, и уже приготовилась вежливо и мелодично рассмеяться, но Сергей был серьезен.

–– Давай пройдемся по берегу, – предложил он.

–– Давай, – согласилась Анфиса.

Они молча прошли несколько метров, удаляясь от санатория. Свет фонарей больше не рассекал темноту, которая опять обступила, облепила со всем сторон. Слева хищно дышало море, а справа молча и слишком бесшумно для такого высокого и большого (как успела под фонарем разглядеть Анфиса) мужчины, шел Сергей, и Анфисе стало казаться, что рядом с ней в темноте пружинисто движется сильное и опасное животное. «Господи, – зачем он меня позвал, что ему от меня нужно? Почему он молчит? Что мне делать? – мысли пугливо толкались в голове Анфисы.

–– Извини…те, я немного опоздала, – попыталась она сама начать разговор (а дальше-то что, про пробки на дорогах втирать что ли, ой, господи, помоги!» )

–– Ничего, это не страшно, – коротко ответил Сергей и опять замолчал.

Некоторое время они двигались вперед: пройдя один пляж, вышли на следующий – такой же пустынный в этот ночной час.

–– Вы в Поморие живете? – сделала попытку номер два Анфиса.

–– Сейчас да.

–– А я приезжая, из Нижнего, но очень хотела бы тут остаться жить.

–– Понятно.

Сергей, ронявший слова, как тяжелые камни, совсем не был похож на автора романтического послания. На этого мистера А. Мистера А. А почему тогда Сергей?

Анфиса раскрыла рот, чтоб задать этот вопрос, но ее спутник вдруг сказал: «Сядем здесь» – и нажал ей на плечо, усаживая, на какие-то, кажется камни. Присев, Анфиса поняла, что они действительно сели на камни возле кустов, которые отделяли пляж от набережной. Они посидели в молчании. В кустах кто-то шевелился и урчал. Эти животные звуки ночи уже просто сводили Анфису с ума. Вдруг она почувствовала руку Сергея на своем плече. Она вся сжалась, готовая кричать и сопротивляться. Но Сергей вдруг сказал:

–-Ты красивая.

–– Но темно же, не видно ни черта – возразила Анфиса.

–-Но я же на фотках тебя видел, как ты бегаешь на заре в этом «Взоре Авроре»

Упоминание ее блога чуть-чуть успокоило Анфису.

–– Хочешь выпить? – спросил Сергей.

–– Давай, – с готовностью согласилась Анфиса. Немного алкоголя явно не помешает, с ним разговор наверняка полегче пойдет.

Сергей сунул ей в руку плоскую, но увесистую бутылку. Анфиса глотнула чего-то довольно сладкого, но обжигающего, с каким-то необычным привкусом.

–– Это что такое? – спросила она.

–– Пей, не бойся, это местное самодельное, болгары мастаки в алкоголе. Пей, пей – он приподнял ее локоть, и пряная жидкость потоком хлынула в горло, так что Анфиса почти захлебнулась, закашлялась

Парень дружески, с коротким смешком постучал по ее спине.

–– Хлебни еще, не бойся

–– Да нет, спасибо

–– Ну давай, не ломайся, милая, это девочкин напиток-то

Ласковое «милая» обезоружило Анфису, и она хлебнула еще пару больших глотков. В голове у нее все поплыло, закружилось, темнота перестала пугать и душить, а напротив казалась ласковой и уютной, как легкое, но теплое одеяло.

–– Слушай, а давай сфоткаемся вместе, – вдруг предложил Сергей.

–– Сейчас, здесь, в темноте? – лениво удивилась Анфиса.

–-Ну у тебя же в мобиле вспышка есть, небось, – предположил Сергей

–– Ну давай, – согласилась Анфиса и полезла в сумку, которую не без труда нащупала на земле возле ног. Она долго шарила в недрах сумки, тихо матерясь, пока не вспомнила

–– Ой, а у меня телефона с собой нет. У подруги забыла.

–– У какой еще подруги?

–– Да и Польки Разумовой, – Анфиса захихикала, вспомнив завидущую фейсню Полины, – была у нее вечером, Инсту проверяла и, видать, на столе и оставила. – Анфиса вдруг стала плавно заваливаться на бок.

–– Ты врешь, моя птичка, – сказал Сергей, – подхватил покачнувшуюся Анфису и вдруг крепко ее обнял.

Сильными рукам он провел по спине и ниже, оглаживая, сжал ее бедра. От тела Сергея пахло потом, табаком, каким-то приятным парфюмом. Анфиса качнулась на другой бок, привалилась к нему, обняла за шею и побрела губами по его лицу. Колючая короткая щетина приятно защекотала губы. Руки Сергея крепко погладили ее живот, потом добрались до ее груди, и груди легли в его ладони – уместились в них так славно, будто там и жили. Анфисины губы нашли губы Сергея, их языки ласкали друг друга, а руки мужчины продолжали двигаться, исследуя каждый сантиметр ее тела. Анфисе было так хорошо, как никогда не бывало. Разве могли равняться судорожные и торопливые фрикции ее прежних парней-недоносков с этими сильными звериными объятиями! Теперь ее жизнь будет другой, все изменится теперь. Голова Анфисы кружилась все сильнее – она совсем опьянела – от алкоголя, запаха горячего мужского тела, ночного дурмана, пьянящего желания. Сергей продолжал оглаживать и ощупывать ее – будто хотел осязать, почувствовать каждую клеточку ее тела. Он что-то бормотал, кажется, даже чертыхался. Когда парень на минуту выпустил ее из рук, Анфиса сползла с камня, на котором сидела. Она лежала животом на песке, прохладном, но хранивший внутри солнечное тепло. Это тепло будто струилось снизу и заполняло тело и голову Анфису какой-то неимоверной легкостью, светлой ленью. Ей хотелось лежать так вечно, обняв берег, слушая море. Она даже забыла об этом странном-сранном мистере А. Пусть идет в жопу, пусть все идут туда, ей так хорошо, ничего больше в этой жизни не надо.

Но вдруг что-то тяжелое, потное навалилось на нее сверху, вдавило шею и лицо в песок. Голова, которая только что была легкой, как воздушный шарик, сделалась чугунно-тяжелой, не желала поворачиваться. Песок забивался ей в нос, не давая дышать, она попыталась открыть рот, но лицо все глубже погружалось в глубину, туда, откуда только что струилось тепло, а теперь там был только холодный песок, и каждая попытка вздохнуть, только больше и больше забивала рот и глотку. Анфиса дернулась, забилась мелко и обмякла, замерла неподвижно. «И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла».