– Свет попал на шкурку, беда! ― ноги сами понесли в сторону, но, разволновавшись, я чуть не свалился с края спасительного карниза и, еле устояв, снова запищал, теперь уже в полную силу. И меня услышали.
– Эй, кажется, он плачет, бедняжка… Я смогла лишь на минутку увидеть что-то маленькое и пушистое. Наверное, котёнок свалился вниз и не может выбраться. Да не толкай под руку, Дим, выключи второй фонарик, похоже, малыш боится света. Беги домой и принеси мамину бельевую верёвку, ну, пожалуйста! За это можешь взять мою шоколадку из коробки, только поторопись…
Я не понимал слов, но новый голос звучал совсем не страшно, он был ласковым, как у мамы, или просто так показалось от отчаяния. Во всяком случае, луч света больше не двигался, угрожая утопить в тёмной мутной воде, по которой после дождя плавали мелкие палки и разный мусор. Стоило только представить, что рядом с ними вскоре будет раскачиваться раздутое от воды тельце, как дрожащие ноги подкосились, уронив и без того грязную шкурку на холодный скользкий карниз…
Кажется, сознание милосердно меня покинуло, пусть и ненадолго. А в чувство привели раздававшиеся сверху пыхтение и звонкие шлепки, перемежавшиеся с воплями уже знакомого противного голоса:
– Совсем с ума сошла, дура, кусаться из-за какой-то твари! Вот я пожалуюсь маме, тебе мало не покажется… Ох, моё ухо, это кро-овь, ты ещё получишь, ― и звуки стали удаляться, а вслед им неслось жизнерадостное:
– Беги, беги, пока не догнала и не добавила…
Я прислушался, новый голос снова звенел, отражаясь от стен моей тюрьмы:
– Потерпи немного, малыш, скоро я тебя оттуда вытащу…
По интонации было ясно, что этот человеческий детёныш проявляет дружелюбие. С чего бы? Я опять запаниковал:
– Наверняка это ловушка, коварное отродье хочет меня поймать и пленить. Но я так просто в руки не дамся ― откушу всё, до чего дотянутся клыки…
Неважное это было утешение, тем более что зубы у меня пока слишком мелкие и вряд ли способны прокусить кожу злодея. Но оставались ещё острые когти ― хотя бы поцарапаю на славу…
Я вздыхал и тихонько всхлипывал, оплакивая свою несчастную судьбу, когда наверху снова завозились, и одновременно с этим меня осыпало землёй. В ужасе поднял голову и чуть сам не свалился в уже поджидавшую водяную глотку: в стене образовалась небольшое отверстие, из которого выглядывал заострённый крысиный нос. Влажный и тёмный, он быстро дёргался, обнюхивая затхлый воздух колодца. Нетрудно было представить, что уже скоро мой будущий убийца появится целиком, чтобы…
В этот момент сверху упало что-то длинное, с лёгким шлепком задев поверхность воды:
– Ну же, малыш, хватайся за верёвку, я тебя вытащу!
Как бы я ни был напуган, всё же сообразил, что это единственный путь к спасению или…ужасному плену. Но между смертью в зубах беспощадного хищника и призрачной надеждой выбор был вполне очевиден, тем более что меня окатило новой порцией грунта ― крыса учуяла запах и спешила за желанной добычей…
Но вот беда, спасительный шнур был слишком далеко, а короткие ножки абсолютно не приспособлены к «блошиным» прыжкам. Это был конец всему, но, похоже, человечек наверху догадался мне помочь, начав раскачивать сброшенную им верёвку. Она мелькала перед глазами, и только страх не давал сделать решительный шаг до тех пор, пока тело крысы наполовину не высунулось наружу…
Я взвизгнул, вцепившись коготками в шнур, и быстро начал по нему карабкаться. Из обезумевшей головы совершенно вылетело, что там, наверху, пылает, обжигая, наземное светило, а значит, глупый маленький Милаш мчится навстречу мучительной гибели. Где-то на полпути я остановился, отдыхая, и решился посмотреть туда: пугающе-яркий свет пропал, сменившись привычной полутьмой.