Минимум Дальтона. Часть 1

Глава 10

1

В ночном клубе, как в хорошо устроенном аду, все грохотало, дымилось и пахло если не серой, то определенно чем-то апокалиптическим. На танцполе, в миллионе пульсирующих всполохов содрогались изломанные силуэты посетителей; под потолком, в металлических клетках, словно клубок потревоженных змей, извивались танцовщицы. В стороне, на небольшом подиуме за диджейским пультом, в такт низким частотам, вибрировало невнятное существо с отрешенным лицом и черными глазницами очков. Пальцы терзали винил с отработанным безразличием.

Контрастом к бушующим краскам танцпола выступал стальной островок стойки бара. Подсвеченный холодной серебристо-синей подсветкой, он, словно космический корабль, засасывал в себя тех, кто уже не в состоянии был подчиняться оглушающему клубному ритму. Наспех приготовленные коктейли текли рекой: кто-то пил молча, кто-то в компании, многие пили, как в последний раз, а кто-то не пил вовсе, предпочитая иные способы мобилизации внутренних ресурсов.

В самом конце барной стойки с хмурым лицом и пустым стаканом сидела под ноль стриженая девушка. Несмотря на прическу, вернее, полное ее отсутствие, девушка привлекала взгляды – высокие скулы, большие миндалевидные глаза, прямой нос и крупный рот, четко очерченный черной помадой, делали ее похожей на египетскую царицу. Только без головного убора. В отличие от остальных посетителей ночного заведения, девушка была абсолютно трезва и явно раздражена.

– Ну, что, Нефертити, еще воды? – вопрос бармена прозвучал без насмешки, скорее сочувственно.

– Напилась уже, – Маша оттолкнула стакан с такой силой, что тот едва не улетел в зал.

Бармен ловко перехватил бокал.

– Макса ждешь?

Черные брови дернулись к переносице.

– Тебе-то что?

– Да ничего, – бармен принялся натирать очередной бокал. Девушка ему явно нравилась. – Хочешь, после смены чего-нибудь замутим?

– Помечтай, – Машу раздражал не столько бармен с его промискуитетными намерениями, сколько целующаяся по соседству парочка. Разгоряченные влюбленные, под воздействием выпитого, явно слетели с катушек и постепенно заваливались на нее, как на супружеское ложе. – Алё, убогие, – она попыталась вырвать холщовую сумку из-под сплетенных любовной лихорадкой тел. – Фитогормоны принимаете, что ли? А ну, отвалите!

Но молодые люди настолько увлеклись развитием отношений, что даже не заметили, как перевернули на свою соседку остатки коктейля.

– Придурки! – взбешенная девица вскочила на ноги и принялась отряхивать с конопляного балахона липкую жидкость. – Вас точно кастрировать надо! Совсем охренели…

С силой рванув холстину, она наконец-то высвободила сумку. Как и следовало ожидать, извинений не последовало и только не теряющий надежды бармен, протянул пару салфеток.

– Помочь?

– Помоги своей бабушке…

Еще раз выругавшись в адрес паскудной парочки, Маша оттянула липкую одежду подальше от тела и направилась в дамскую комнату. Вечер казался безнадежно испорченным.

2

Коктейль отстирался без проблем – фактура ткани позволяла скрыть какие угодно дефекты, но балахон стал мокрым, противным и тяжелым. Надевать его на голое тело было неприятно. Маша сунула мокрую одежду под фен. Аппарат взревел как вепрь, но, проработав несколько секунд, стих. Пришлось опять активно шурудить некрашеным тряпьем под отверстием. Фен снова заревел. Впрочем, стоило чуть сменить позу, как, чертов агрегат, отключался. Сцепив зубы и обжигая пальцы, девушка запихнула ненавистный балахон практически вовнутрь фена.

– Рожу бы вам всем набить…

Распахнулась входная дверь и в дамскую комнату влетели две смеющиеся барышни.

– Машка, привет! Ты чего голая?

– Загораю, – буркнула девушка. – Два дебила какой-то байдой облили… Теперь сохну.

– Так иди наверх. Там жара, за две минуты все высохнет.

– Наверху вообще делать нечего… Одни уроды.

– А Макс?

Бледные щеки едва заметно порозовели.

– Что Макс?

Девушки многозначительно заулыбались.

– Он только что приехал. Про тебя спрашивал.

– А чего про меня спрашивать? – голос звучал с деланным безразличием.

– Хотел узнать, чего ты на сходку на вашу не пришла. Слушай, а чего вы там делаете?

– На спицах вяжем, – Маша встряхнула свое влажное рубище. Теперь оно было еще и мятым. – Козлы…

Входная дверь снова приоткрылась и на пороге появился мужчина в штатском, но с военной выправкой. И сразу следом еще двое.

Девушка быстро натянула влажную одежду. Одна из подруг замахнулась на непрошенных гостей сумочкой.

– Чего сюда претесь? Это женский туалет. Вообще, что ли, не в себе?

Тот, кто вошел первым, достал из нагрудного кармана красную книжечку и продемонстрировал разворот. Девушки озадаченно переглянулись. Маша, напротив, никакого интереса к корочке не проявила, перекинув сумку через плечо, она попыталась выйти. Однако незнакомец решительно преградил дорогу.

– А вас, сударыня, я попрошу остаться.

Маша немедленно ощетинилась.

– С чего вдруг?

– Покажите нам содержимое вашей сумки.

– Моей сумки? – взгляд стал растерянным. – Зачем?

– Хотим посмотреть.

На лицах притихших подружек удивление сменилось напряженностью. Было ясно что происходит что-то неприятное, но что именно, пока не понятно.

– Мы, пожалуй, пойдем, – неуверенно чирикнула одна из девиц и попыталась проскользнуть к двери.

Человек в штатском отрицательно покачал головой.

– Нет, вас я так же попрошу остаться. Вы нам понадобитесь.

– В качестве кого?

– Пока в качестве понятых. А там дальше видно будет.

– Такое ощущение, что сегодня фестиваль психов, – Маша с вызовом швырнула сумку прямо в руки одному из мужчин. – Нате, подавитесь. Если надо, могу и до гола раздеться.

– Спасибо, не надо, – в словах оперативника слышалась откровенная насмешка. – Вряд ли это кому-то здесь доставит удовольствие.

С этими словами он поддернул рукава пиджака и, словно фокусник, желающий продемонстрировать публике свою честность, покрутил руками. Затем, очень медленно, стараясь касаться деревянных пуговиц исключительно кончиками пальцев, человек в штатском принялся расстегивать тканевую сумку.

– Понятые!

Девицы встрепенулись.

– Мы здесь…

– Будьте добры, подойдите ближе… Еще ближе… Девушки, милые, я вас не укушу. А теперь, пожалуйста, смотрите внимательно, чтобы потом, на суде, ни у кого не возникло сомнений.

Шокированные словом «суд», разом присмиревшие понятые, сдвинув головы, напряженно следили за каждым движением оперативника.

Неожиданно, одним движением тот перевернул сумку и резко встряхнул. На мраморную столешницу со звоном посыпались телефон, косметика, кошелек, ключи, еще какая-то мелочь и, среди прочего, маленький пакетик.

Тот, кто выглядел главным, тотчас вооружился не весть откуда вдруг взявшимися щипцами.

– Госпожа Самойлова, не объясните присутствующим, что бы это могло быть? – он приподнял пакетик пинцетом.

Некоторое время Маша молчала, затем неуверенно пожала плечами.

– Понятия не имею…

– Но это же ваша сумка?

– Моя, – она облизнула пересохшие черные губы. – Но эту хрень вижу впервые.

– Ну разумеется.

Вынув из кармана прозрачный файл, мужчина аккуратно вложил в него пакетик, найденный в сумке.

– В нашей лаборатории очень быстро смогут установить содержимое. Хотя и сейчас не сложно предположить результаты.

На бледном лице разгорался лихорадочный румянец.

– Стойте! Я знаю кто мог мне это подбросить, – сбиваясь Маша принялась рассказывать об инциденте в баре. – Это та парочка, что пыталась на мне спариться. Там, наверху, – она потыкала пальцем в потолок. – Не знаю зачем им это было нужно, но если вы снимите со всех моих вещей отпечатки, то…

Один из оперативников отрицательно покачал головой:

– Думаю, вам не стоит говорить без адвоката.

И тут Маша психанула:

– Вы бредите, что ли? Где я вам адвоката в сортире найду? – лицу возвращалось привычное черно-белое изображение. – Нет, если, конечно, вы его тут предварительно замочили, то шанс определенно существует.

Главный моментально посуровел:

– Мадмуазель, следите за своей речью.

Девица смерила противника уничижительным взглядом.

– А то что?

– А то придется учить вас хорошим манерам. И, поверьте, у меня получится.

Светло-серые глаза наливались слезами. Оперативник по-младше принялся выталкивать подружек из туалетной комнаты.

– Девушки, мы благодарим вас. Пройдите с нашим товарищем наверх, для составления протокола, а мы с госпожой Самойловой пока немного побеседуем. Всего хорошего и спасибо за сотрудничество.

Дверь захлопнулась, стало очень тихо.

– Итак? – мужчина присел на столешницу.

Маша сгребла разбросанные на столешнице вещи обратно в сумку.

– Вы прекрасно знаете, что это не мое. Вы же сами туда это и подложили. Теперь понятно, чего эта парочка об меня терлась, – дрожащие руки ощупали влажную холстину. – Только у вас ничего не выйдет.

– Откуда такая уверенность?

– Все знают, что я не употреблю наркотики. И никто из моих знакомых этой дрянью не балуется. А вы пришли и сразу знали где искать, – в прозрачных глазах билось отчаяние.

Главный кивнул и с готовностью протянул сумку.

– Точно. Знали. Поэтому собирайся, подруга, поехали!

Глава 11

1

Две приятные пожилые дамы допивали кофе на террасе ресторана гольф-клуба. Несмотря на теплый день и непринужденную загородную атмосферу, дамы были в костюмах, на ногах имели закрытые туфли, а на руках – перчатки. Тщательно уложенные головы украшали элегантные шляпки.

– Да что с вами сегодня, друг мой? – спросила одна из дам у подошедшего официанта.

Заметно нервничая, тот протянул чек. Его рука слегка дрожала.

– Шеф сказал, что если вы не согласны со счетом, то можете не платить. Он вычтет из моей зарплаты.

– Ну, что вы, голубчик, – Ариадна Ильинична пребывала в самом распрекрасном расположении духа. – И думать не смейте. К тому же, я сама никогда бы не осмелилась заказать столь экстравагантные блюда, – она отодвинула счет от глаз: – «Суп на белом вине»… «Утка в мадере», «Пьяные апельсины»… Ну с коньяком вы все-таки немного переборщили, но десерт получился потрясающий! Что скажете, Ираида Сергеевна?

– Отпад, – довольно пробасила Ираида Сергеевна.

Официант сложился чуть ли не вдвое.

Подруга галеристки была женщиной крупной и властной, по совместительству главой подразделения СЭС – санитарно-эпидемиологической службы, то есть, кошмаром и ужасом всех рестораторов. Ее манеры, может, и не были столь же аристократичны, но свидетельствовали о серьезном положении в обществе.

– Ваш ирландский кофе – это нечто! – дородная дама завела к небу густо накрашенные глаза. – А эти пирожные с ликером… Чудо, просто чудо!

– О, да! – воодушевленно поддержала ее Ариадна Ильинична.

Официант едва не плакал от счастья:

– Спасибо вам огромное! Сам не знаю, как так получилось… У меня дома ремонт, все кувырком…

– В таких случаях надо брать отпуск, – назидательно пророкотала Ираида Сергеевна. – А то и ремонт плохо сделаете и на работе нагоняй получите.

– Он исправится, – Ариадна Ильинична, не глядя, подписала счет и вложила в него несколько крупных купюр. – И потом, ремонт может и год длиться – что же ему, с работы увольняться?

Неожиданно обе дамы расхохотались. Да так громко, что некоторые посетители ресторана удивленно обернулись в их сторону.

– Тише, тише! – галеристка поспешно приложила палец к губам. – На нас обращают внимание.

Ее подруга снова прыснула.

– Да и черт с ними, надо будет, я их тут всех закрою! Только я встать не могу.

– В каком смысле?

– Я не могу встать из-за стола, – Ираида Сергеевна давилась от смеха. – Такое ощущение, что я совершенно пьяна!

– Вечно ты что-то выдумываешь! – Ариадна Ильинична бодро поднялась, но, покачнувшись, тут же ухватилась за стол обеими руками. – Как странно. Мы ведь совершенно ничего не пили. Кажется.

Последняя фраза снова вызвала у почтенной Ираиды Сергеевны приступ гомерического хохота.

– «Кажется»!.. У меня такое вообще в первый раз: вроде не пила, а ощущения странные…

– Это все из-за Мишиного ремонта, – Ариадна Ильинична протянула подруге руку. – Держись за меня.

– Нет, уж лучше ты за меня. Я устойчивее.

Так, поддерживая друг друга, дамы начали медленно спускаться по лестнице. Не так элегантно, как обычно, но все же оставаясь в рамках приличий.

– Нет, это просто замечательно, – продолжала ворчать чиновница. – Большего растяпы я в жизни не видела! Он умудрился не принести нам ни одного заказанного блюда.

Галеристка споткнулась, но подруга успела вовремя подхватить ее под локоть.

– Осторожно!.. А в прочем, Бог с ним. Все, что он приносил – было превосходно.

– О, да. У Жоржа умеют готовить.

Ираида Сергеевна согласно закивала.

– Что правда, то правда. И это единственная причина, по которой наш балбес получил свои чаевые.

– Брось… Просто я знаю, что такое ремонт – к примеру, Феликс все время что-то перестраивает.

– У тебя?

– А ему все равно где! Говорит, что в одних и тех же интерьерах вредно жить.

– Для психики?

Ариадна Ильинична огляделась по сторонам и понизила голос.

– Для потенции.

Ираида Сергеевна остановилась и внимательно посмотрела на подругу.

– Ты-то здесь при чем?!

– Ну, во-первых, Феликс бывает у меня регулярно, а во-вторых… – хозяйка галереи смутилась еще сильнее, – он все еще надеется выдать меня замуж.

От смеха Ираида Сергеевна буквально рухнула на перила. С минуту она вообще не могла говорить.

– Послушай, я не знаю за кого он планирует тебя сосватать, но, если за ровесника… – она с трудом перевела дух. – Тогда даже представить себе не могу, что это должны быть за интерьеры. К тому же их придется менять со скоростью кинопленки.

– Бесстыжая ты, Идка! – Ариадна Ильинична, немедленно обиделась. – Шагай, давай.

Благополучно преодолев последнюю ступеньку, подруги наконец-то ступили на твердую землю.

– Слава Создателю! А то я уже думала, что эта лестница никогда не кончится. Прямо какая-то лента Мебиуса.

– Просто мы стали старыми, – Ираида Сергеевна неожиданно сменила веселье на грусть. – Какие же мы, Аришка, старые!

Ариадна Ильинична, устав от перепадов настроения подруги, остановилась передохнуть.

– Идусик, ну, что ты такое говоришь? Какая старость? Лучше посмотри, на чем мы домой поедем, – и указала кружевным пальчиком на крошечный черный «Смарт», застенчиво притулившийся между двух деревьев. Всю левую сторону автомобиля и часть крыши, занимала огромная божья коровка красного цвета. Коровка была столь огромной, что, казалось, еще чуть-чуть и сама унесет крошечную машинку на небо. На фоне дорогих авто, «Смарт» выглядел диковинной игрушкой, вызывая неподдельный интерес у остальных посетителей гольф-клуба. Кто-то даже фотографировался с ним.

– Вот, полюбуйся, – Ариадна Ильинична замедлила шаг, дожидаясь пока любопытствующие отойдут от машины подальше. – На сегодня это мой экипаж.

– Этот?! – Ираида Сергеевна смотрела на авто во все глаза. – Ты шутишь?

– Увы.

– А… почему на нем насекомое нарисовано? – у Ираиды Сергеевны, отдавшей службе в санэпиднадзоре большую часть жизни, сработала многолетняя привычка замечать насекомых в любых, даже самых неожиданных местах. – Ты что, его у дезинсекторов отбила?

Ариадна Ильинична растерянно рылась в сумочке.

– Про насекомое ничего сказать не могу, но у меня сегодня весь день странный. Валера, мой водитель, срочно отпросился, а такси я не люблю. Да и Феликс запрещает. Ну, не садиться же самой за руль лимузина!

– Почему бы нет? – удивилась подруга. – Эх, я бы с удовольствием прикатила сюда за рулем Роллс-Ройса! Сразу бы стала похожа на миллионершу.

Тетушка Феликса лишь фыркнула.

– Ты сразу бы стала похожа на миллионершу, которая все вложила в дело, а дело прогорело.

– По-твоему лучше одолжить машину у домработницы?

– Конечно, лучше. По крайней мере вопросов не возникает.

– Да какие могут быть вопросы к человеку, который ездит на Роллс-Ройсе?!

Галеристка перестала копаться в сумочке и выразительно глянула на подругу.

– Например: «Что случилось с вашим водителем? Он умер по дороге?»

Но Ираида Сергеевна неожиданно уперлась.

– Как бы то ни было, я на этом кошмаре не поеду, – категорично заявила она. – Во-первых, я туда не влезу, а, во-вторых, буду ощущать себя тлей.

– Почему тлей?

– Потому, что это божья коровка, – грозная дама обличительно постучала пальцем по крыше.

– У тебя профессиональная деформация, – временная обладательница «Смарта» продолжила поиски. – Господи, куда же я подевала ключи? Я ведь даже не помню, как они выглядят. Может, тебе отдала?

– Мне?!

– Просто посмотри в своей сумке.

Сняв с плеча увесистую суму, сколь внушительную, столь и дорогую, Ираида Сергеевна принялась вяло перебирать внутренние отделения.

– С чего бы ты мне их отдавала?

– Могла машинально сунуть. Или на стол выложить, а ты убрала…

– Я что, енот что ли, по норкам ключи прятать?

– Господи, просто посмотри и все!

Плотное мясистое лицо, натянутое пластикой и уколами, отражало нечеловеческие муки.

– Да у меня в сумке половина жизни, как здесь я какие-то ключи найду? – она неожиданно извлекла небольшую коробочку, перевязанную золотисто-розовой лентой. – О!.. Хочешь подарю?

– Что это?

– Телефон.

– Зачем мне телефон? У меня свой есть.

– Ой, это прикольный. Просто у меня такой уже есть.

– А этот откуда?

– Так все несут и несут, проклятые… Возьми!

– И что в нем прикольного?

– Он в виде пудреницы. Выглядит как пудреница.

– Ну и зачем он мне?

– Сможешь незаметно звонить любовнику.

– Незаметно от кого?

– От другого любовника.

– Это, конечно, здорово, но у меня нет двух любовников.

– А!.. Просто забери, мне все равно не нужен. Там и сим-карта есть. Подаришь кому-нибудь.

Не в силах спорить с подругой, Ариадна Ильинична сунула коробку в сумочку и вдруг радостно хлопнула себя по лбу.

– Вспомнила!.. Поскольку я не знала куда девать ключи, то просто оставила их в зажигании, – дернув дверцу, она заглянула в салон. – Ура! Ключи в машине!

– Минутку, – Ираида Сергеевна внезапно приняла начальственный вид. – А ты, вообще, умеешь водить? Если даже не знаешь, где хранить ключи от машины?

Хозяйка галереи горделиво вскинула голову.

– Не то, чтобы я хвасталась, – с достоинством произнесла она, – но пятьдесят лет стажа все же дают мне некоторую уверенность в этом.

Однако Ираида Сергеевна продолжала сомневаться.

– Тот факт, что какой-то сумасшедший полвека назад выдал тебе права, еще ни о чем не говорит. Что-то не припомню, чтобы видела тебя за рулем.

– В Москве, да. Но ты же не думаешь, что где-нибудь в бретонской глуши я езжу в булочную на «Майбахе»?

– У тебя и «Майбах» есть? – с легким оттенком зависти поинтересовалась Ираида Сергеевна.

– Скорее у Феликса. У него бзик на дорогих автомобилях.

– А ты готова и на пылесосе?

– А я готова и на пылесосе. Хватит привередничать, садись давай.

Однако это было легче сказать, чем сделать. У разгулявшихся дам все сразу не заладилось: сумочки выпадали из рук, каблуки подворачивались, машина не хотела открываться, а когда открылась, то оказалось, что легче сесть на нее, чем в нее… Впрочем, даже после того, как дамам удалось наконец кое-как утрамбоваться в насекомоядное авто, напасти продолжились: юбки и другие детали туалета оказывались прищемленными дверьми, их то и дело приходилось открывать и закрывать, а потом снова искать ключ, но этот раз под водительским сидением, куда он каким-то образом провалился.

– Ты знаешь, я лучше домой пешком пойду, – уставшая от борьбы пышнотелая чиновница, попыталась покинуть злополучный автомобиль. – Мой организм и гардероб совершенно не приспособлен к таким масштабам. Я ощущаю себя шпротом. Или шпротой?

– Не знаю, – Ариадна Ильинична пыталась включить зажигание. – У рыб, кажется, нет половых различий.

– Как это нет? – засомневалась Ираида Сергеевна. – А как же они тогда размножаются?

– Понятия не имею. Поливают друг друга молоками. Отстань.

– Ой, нет. Я лучше пойду.

– Куда?!

– Поливать себя молоками, – так и не сумев перетянуть ремнем безопасности мощный бюст, – Ираида Сергеевна отпустила замок. – Ариша, я просто не могу подъехать к своему дому на таком кошмаре. У нас приличный поселок. Люди будут думать, что я возвращаюсь с панели.

– Не говори глупости, – галеристка с трудом вырвала у двери шифоновый шарфик. – Если бы ты вышла на панель…

– Если бы МЫ вышли на панель…

– Хорошо. Если бы МЫ вышли на панель, то, разумеется, не возвращались бы оттуда в этом автомобиле.

– Почему?

– Да потому, что так до сих пор на ней и стояли бы! Все, поехали.

Тяжело вздохнув, Ираида Сергеевна протянула ремень безопасности за спиной и с силой щелкнула замком.

– До моей дачи всего пару шагов, – она все еще не оставляла надежды вырваться из цепких лапок адской коровки. – Я бы уже давным-давно дома была. В крайнем случае, высади меня на повороте к поселку, я немного прогуляюсь.

С трудом нащупав кнопку на ручке двери она опустила окно и с наслаждением вдохнула терпкий лесной воздух.

– Вечер сегодня просто божественный!

– Вот и наслаждайся! – Ариадна Ильинична лихо вырулила на узкую асфальтовую дорогу, ведущую через лес. – Пешком она идти собралась… Посмотри, как стемнело, мало на кого в ваших дебрях можно нарваться!

Ветреная подруга, вновь сменила гнев на милость и залилась звонким смехом.

– В наших дебрях нарваться можно исключительно на Семена Моисеевича. Представляешь, каждый раз, при встрече, он говорит, что у меня… – Ираида Сергеевна наклонилась к подруге и что-то прошептала.

На лице достопочтенной хозяйки галереи отразилась крайняя степень возмущения.

– Какой ужас! Что, прямо так и говорит?

– Прямо так и говорит. А еще…

Но целомудренная тетушка решительно отгородилась от игриво настроенной подруги.

– Немедленно прекрати! Я ни разу не была замужем, а ты мне рассказываешь подобные непристойности.

Ираида Сергеевна вдруг резко погрустнела.

– Да. Ты права. Это ужасно, – на глаза навернулись слезы. – Ты ни разу не была замужем. Это ужасно. Это просто ужасно, – и вдруг разрыдалась.

Ариадна Ильинична опасливо поглядывала на подругу.

– Господи, Ида, душенька, да ничего ужасного. Не особо-то мне и хотелось. Если бы я захотела, то обязательно вышла…

– За кого? За кого?! – рыдания становились просто душераздирающими. – Разве кто-то достоин тебя? Тебе нужен был принц, а вокруг одни… – и снова покатилась со смеху. – Принц Семен Моисеевич!

– Ида, имей совесть, – галеристка попыталась напустить на себя строгий вид. – Я занята ответственным делом – веду машину, причем чужую. Не мешай.

Какое-то время они ехали молча.

– Ты представляешь, Феликс, опять сбежал.

Ираида Сергеевна звонко шлепнула ладонью по мощной груди.

– От Лидочки? Не может быть!

– Может. Представь себе: этот проходимец каким-то непостижимым образом выбрался через слуховое окно, размером с почтовую открытку и спрыгнул с третьего этажа!

– Он же мог разбиться, – испугалась Ираида.

– Это было бы весьма мило с его стороны! – сердито парировала добрая тетушка. – Тогда бы у меня было хоть какое-то оправдание. Он ведь даже на секунду не задумался, в какое положение меня поставил. Как мне теперь Леле в глаза смотреть?

– А что ему в Лидочке не понравилось? Она же красавица.

– Я это знаю. И ты знаешь. А ему, видите ли, нравятся эти крашенные, костлявые охотницы за чужими деньгами. Ну, что тут поделаешь?

Ираида Сергеевна снова погрустнела, но на этот раз вполне искренне.

– Современные мужчины нынче мало, что понимают в настоящей красоте…

Взволнованная воспоминаниями о недавнем инциденте, Ариадна Ильинична непроизвольно увеличила скорость и на проселочную дорогу вырулила с ловкостью профессионального гонщика.

– Да Бог с ней, с красотой, – продолжала она, – по мне пусть хоть на крокодиле женится. Но мне нужны внуки! Румяные здоровые внуки. Я уже не знаю, что и придумать, лишь бы его женить.

– Может быть у него у самого есть кто-нибудь на примете?

От волнения щеки тетушки пошли пятнами.

– У него на примете штук сто этих вертихвосток! Но он и с ними не помышляет о серьезных отношениях.

– Как я тебя понимаю… Осторожно!

Пронзительный визг тормозов заставил лесное зверье подобрать хвосты и пуститься наутек. Игрушечный автомобильчик, неловко подпрыгнув, выскочил на обочину и замер, уткнувшись в куст бузины. Скованная ремнем безопасности, Аридна Ильинична сидела не шелохнувшись. Ее подруга с трудом отлепила себя от торпеды. Шляпки на голове не было, а на лбу расплывался здоровенный синяк.

– Что это было? – прошептала галеристка.

– Кажется, мы кого-то переехали, – еще тише пискнула Ираида Сергеевна.

В ту же секунду из темноты навалился вой полицейских сирен и грубый мужской голос, усиленный мегафоном, категорично потребовал:

– Всем выйти из машины! Руки держать над головой!

Перепуганные женщины медленно подняли вверх трясущиеся руки, но с места не двинулись. К «Смарту» направились двое полицейских. Достав из кармана фонарик, один из стражей порядка осветил салон. Вид у него был чрезвычайно грозный, но, заметив в темноте салона две пары перепуганных женских глаз, полицейский заметно смягчился.

– Вы почему не выходите? – строгим голосом спросил он.

– Я не могу открыть дверь, – еле слышно проблеяла Ариадна Ильинична.

– Почему? – полицейский перевел фонарик на дверцу машины и попробовал ее открыть. Дверь легко поддалась. – Все в порядке, ничего не заклинило.

– Так у нас руки подняты, – хрипловато пояснила Ираида Сергеевна.

Полицейский неодобрительно покачал головой.

– Надо было сначала открыть дверь, выйти из машины, а уже потом поднимать руки.

Его совет оказал на женщин неожиданное действие: несчастная галеристка сомлела окончательно, а Ираида Сергеевна вдруг оживилась, и принялась сердечно благодарить:

– Спасибо вам, господин офицер! Огромное спасибо! В следующий раз мы так и поступим!

Тетушки принялись бочком, поспешно, выбираться из машины.

– Вы что, собираетесь еще кого-нибудь сбить? – полицейский сдвинул фуражку на затылок.

– Сбить?! Да что вы такое говорите, господин офицер, – забыв, что руки должны быть подняты, Ариадна Ильинична попыталась приложить их к груди, но подчиняясь суровому взгляду, тут же вскинула обратно. – Мы ни в чем не виноваты, клянусь вам! Мы никого не сбивали, это какое-то недоразумение…

Полицейский сделал шаг в сторону и голос несчастной угас. На дороге, в позе белки-летяги распласталось бездыханное тело мужчины. Это была даже не поза, а иллюстрация к призыву: «переходите дорогу исключительно в положенных местах»

Вид тела, пересеченного в двух местах следами протектора, выглядел настолько устрашающе, что тетушки, словно по команде, кеглями попадали на землю.

Немного постояв, полицейский наклонился к Ариадне Ильиничне и слегка похлопал ее по щеке.

– Мадам, не надо так нервно реагировать, – вполне миролюбиво начал он, как чуткий нос что-то учуял.

Наклонившись еще ниже, полицейский снова принюхался.

– Э-э-э, гражданка… да у нас тут состояние алкогольного опьянения.

Ариадна Ильинична медленно открыла глаза.

– Что?

Полицейский выпрямился, сделав знак своим товарищам.

– Ребят, понятых найдите… А для вас, мадам, у меня плохие новости, – он достал блокнот и принялся что-то записывать. – Вы насмерть сбили человека, находясь в состоянии алкогольного опьянения.

Пожилая галеристка с трудом приподнялась.

– Но я не пила! – она беспомощно обернулась в сторону лежащей подруги. – Я вообще не пью! Спросите… кого угодно.

– А чем тогда, простите, от вас пахнет?

– А… М…

– Супом и уткой… – простонала Ираида Сергеевна.

Полицейский грустно посмотрел на дородную даму, словно ему неловко было быть свидетелем столь откровенной лжи.

– Сдается, мадам, что утка, которую вы съели, изрядно надралась перед тем.

Шокированная Ариадна Ильинична с трудом сдерживала слезы.

– Нет, нет, вы нас не так поняли! Как раз утка была трезвой… Это апельсины были пьяными… – голос беспомощно угас.

В сердцах, полицейский захлопнул блокнот.

– Мадам, да вы капитально не в себе. То суп, то апельсины.

– Но я клянусь вам! Клянусь! Это, правда, апельсины… Ираида, ну скажи им! – галеристка обернулась к подруге.

Однако представитель органов правопорядка был непреклонен:

– Может, конечно, виноваты и апельсины, но, к сожалению, судить будут именно вас.

После этих слов несчастная тетушка Феликса почувствовала, как ее оставляют последние силы.

– Так чего же вы от меня хотите? – едва слышно прошептала она. – Денег? Сколько?

– Вы хотите усугубить свое положение еще и дачей взятки? – последовал вкрадчивый вопрос.

– Но что же мне делать?! Ведь я ни в чем не виновата! – Ариадна Ильинична попыталась привстать.

– Как это не виноваты? – в глазах стража порядка читалось осуждение. – Вы пьяной сели за руль.

– Да говорю же вам это не я, это а…

– Утка?

На благородное лицо пожилой дамы легла печать обреченности.

– Я все поняла, – она протянула дрожащие руки. – Что ж, надевайте ваши оковы. Видно, такова моя судьба…