Марья Андревна считала крайне неосмотрительным хватать первого попавшегося выжившего и не рассмотреть все предложенные варианты, а Тамара поняла, что нашла то что искала. Так началась переписка, переросшая в чувства, а чувства в свою очередь – дело крайне не рациональное. И вот Тамара Борисовна в идеально отглаженном розовом пеньюаре (ни каком не свинячим!), возлежала на шелковых диванных подушках с шитьем. Возлежала, надо отметить, крайне достойно.
– Том, лежишь прям прелесть. Прям хорошо! Вот я говорю да, как много вульгарности в мире Тамар! Достоинство где?
Марья Андревна верещала вокруг с фотоаппаратом. Его, как и ноутбук и даже принтер накануне одолжил все тот же внук. План состоял в том, чтобы не только отснять кадры, но и распечатать их, а затем удалить все следы. Внук не должен был увидеть прабабушку в пеньюаре!
Тамара Борисовна предварительно все выяснила у приятного молодого человека из пекарни на первом этаже. Он всегда продавал ей вкусный свежий багет, или рекомендовал только самые лучшие пирожные. В этот раз парень тоже не подвел, и расписал прямо на обратной стороне чека, как Тамаре Борисовне замести следы. В причину его конечно не посвящали, но ему было страшно любопытно.
Ссора случилась уже на этапе скачивания фото на ноутбук. Марья Андревна – крайне эксцентричная женщина. Она не терпела ждать, и клацала мышкой со скоростью выше понимания не только Тамары Борисовны, но и компьютера. После того, как она в очередной раз сбросила загрузку, хозяйка фотографий взвыла "да етит жеш твою…" и отобрала мышку. Когда коньяк был допит, а нервы расшатаны – отпечаталось последнее фото. Тамара Борисовна внимательно следуя инструкции на чеке, удалила последовательно все следы. Так сказать "замела". Замела из фотоаппарата, из компьютера, и даже почистила "корзину"! Марья Андревна уже успела разыкаться и похохотать предположив, что "а вдруг Степан твой фото твои продаст на черном рынке?". Но кто на эту шалопутную будет долго злиться?! Вскоре обе поняли, что уже поздно и пора расходиться. С пары фотографий они конечно обе посмеялись. Тамара Борисовна называла свой смех – смехом деликатной кобылы, а смех Марьи Андревны – смехом больной чайки. Так и посмеялись, каждая своим…