ГЛАВА 10
Боже, боже, боже…Что же я творю?! Успокойся. Успокойся!–повторяю, как молитву про себя, буравя напряженным взглядом пролетающую за окном вечернюю Москву. В глазах рябит от ярких огней, таких же ярких, как эмоции, подавляющие остатки моего разума. Тело горит огнем. Кажется, что искры мчатся по венам, губы саднит, но от причины этой сладкой боли бросает в дрожь. Перед мысленным взором, словно заставка последний поцелуй: горячее дыхание, жадные губы со вкусом мятной карамели, от каждого прикосновения которых я сходила с ума, таяла в умелых руках, словно шоколад на жарком солнце. Так сладко, так мучительно, так невыносимо нежно и одновременно грубо. Голова кружится от дурманящей близости, жгучих поцелуев, от дерзости опытных рук. И хочется еще и еще… Каждая клеточка моего возбужденного тела ноет. Необходимо что-то сделать, только бы избавится от этого дурацкого состояния. Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что со мной происходит и мне ужасно неловко, стыдно за столь бурную реакцию на довольно невинные ласки.
Пытаюсь обдумать происходящее, но паника не позволяет. Сомнения рвут на части: стоило ли соглашаться, как это выглядит в его глазах, как это повлияет на наши отношения, не слишком ли рано, не слишком ли все просто… Господи! Я ничего не знаю, не понимаю. В подростковых книжках читала разные глупости: что нужно делать на первом свидание, что на втором ; когда за ручку подержать, когда в щечку поцеловать, но ведь это не школьный роман и рядом не мальчик с моего двора. Рядом взрослый мужчина, считающий, что я знаю правила игры. А я… Я даже еще не пробовала в нее играть. Только сейчас, только с ним.
Украдкой смотрю на Гладышева, и дыхание перехватывает, сердце вновь учащается от непонятного мне самой чувства и дело тут не в том, что этот мужчина первый, кто коснулся моего тела, все гораздо серьезней, потому как он –первый, коснувшийся моей души и без всяких усилий взявший в плен мое сердце. Несколько коротких фраз и я пропала, и с каждой проведенной вместе минутой растворяюсь в нем все сильнее и сильнее. Какая-то необратимая реакция, односторонняя… Хотя из курса химии необратимые –всегда односторонние, но это не химия, а жизнь. Тем более, что я полна решимости эту «одностороннюю реакцию» превратить в «двухстороннюю». Не знаю, продвинулась ли я в этом деле хоть на шаг за две недели, не задумывалась как-то над этим, поглощенная происходящим. Наши беседы были увлекательны, интересны, полны смеха и беззлобного сарказма. Мы подначивали друг друга, открывая все новые и новые стороны, точнее открывалась я, практически ничего не утаивая от него, а он… Он по-прежнему оставался загадкой, которую мне отчаянно хотелось разгадать.
Начала я с Ремарка, чтобы понять, каких взглядов придерживается Гладышев, что ему интересно и чтобы он видел во мне не взбалмошную, капризную девчонку, а взрослого человека. Личность. Хочу, чтобы он со мной считался. Знаю, мое поведение мало к этому располагает, но я над собой работаю после того случая двухнедельной давности. Сейчас понимаю, как по-детски это выглядело и от того до безумия стыдно. Наверняка у Гладышева были причины, чтобы не представить меня своей знакомой, хотя все равно обидно, но Олег прав, сказав, что с моей стороны подобные выходки в духе героинь мыльных опер.
И все же гордость еще пять дней не позволяла мне признать его правоту, хотя я так скучала и боялась, что он исчезнет из моей жизни, что прокляла ту минуту, когда решила показать характер. Это было кошмарные, адски-невыносимые пять дней; я не могла ни есть , ни спать, все мысли были только о нем проклятом. В тот момент телефон стал для меня центром вселенной.
Смотрю на него, а он молчит. По двести раз захожу во «входящие» – пусто, со злости удаляю Гладышева из контактов, после даже заношу в черный список, а сама боюсь, что пропущу звонок. Не выдерживаю и вновь добавляю в контакты и жду, жду, жду… Но от Олега ни строчки. И это рвало на части от невозможности что-либо изменить и сделать шаг навстречу. Именно тогда пришло понимание, что гордость порой превращается в мазохизм.
Только я, видимо, не извращенка, а потому не выдержала –таки, сдалась. Наступив на горло самолюбия, написала первая, и знаете, сейчас ничуть не жалею. В отношениях кто-то должен уступать. Странно только, что этим человеком оказалась я со своим, как Гладышев говорит, гипертрофированным чувством гордости.
Просто я вдруг поняла, что мне этот невыносимый мужчина по-настоящему нужен. Без него дни и ночи превращаются в одно сплошное серое пространство, в котором я не живу, а существую. Только рядом с ним чувствую себя на нужном месте в этом мире и если бы Гладышев не был столь замкнутым и закрытым, как чертов VIP-клуб, в который мне жизненно необходимо попасть, я была бы счастлива, несмотря на все остальные неурядицы в моей жизни. Сейчас же чтобы этих неурядиц не стало еще больше, я сижу, трясусь от страха, раздираемая сомнениями.
Кто-то скажет, что нужно слушать свое сердце в таких вопросах, но мой незначительный опыт учит, что искренние порывы чреваты страданиями и слезами. Я не хочу ошибиться, но и быть разумной у меня не получается, когда Олег всего на расстоянии вытянутой руки. Я в его власти: во власти этих пронзительных глаз, в которых тону, как в океане без надежды на спасение.
-О чем задумалась?– неожиданно раздался голос Гладышева, от чего я вздрогнула и резко повернулась к нему. Он расслаблен, одна рука на руле, другая на коробке передач, взгляд сосредоточен на дороге, но я знаю, что краем глаза он и за мной следит. Облизываю губы и хрипловатым голосом отвечаю, выдавая с головой свое состояние;
-Ни о чем, просто устала, – откашливаюсь, стараясь избавится от хрипотцы в голосе и сразу же краснею, заметив веселую усмешку Олега.
-Хотел бы я уставать от танцулек, –поддел он меня, зная, что вспылю. И я бы так и сделала, если бы не была поглощена переживаниями. Зато благодаря им и дальше могу следовать собственным установкам– вести себя, как «разумная женщина», которую Гладышев хочет видеть рядом с собой. Поэтому лишь улыбаюсь краешком губ и пристально всматриваюсь в его лицо без всякого смущения и неловкости.
Только сейчас замечаю, что он-то как раз-таки устал; под глазами залегли тени, лицо несмотря на загар бледное. У меня защемило в груди – странное чувство. Не обдумывая и не взвешивая свои действия, просто протягиваю руку и нежно касаюсь его колючей щеки тыльной стороной кисти. Олег вздрогнул и уставился на меня во все глаза, что несколько поразило. Такое ощущение, что я осмелилась приласкать дикого зверя и испугала его этим действием.
-Трудяга, –шепчу, продолжая поглаживать его хмурое лицо. Он делает вид, что ему все равно, сосредоточившись на дороге, но меня не проведешь, почему-то я уверенна, что ему нравится. Кончики моих пальцев покалывает от удовольствия, кровь начинает быстрее циркулировать по венам, вновь воспламеняя пожар, который я с таким трудом потушила. Медленно продвигаюсь к волосам, зарываюсь в них пальцами и начинаю ласково массировать голову. Гладышев чуть откидывает ее назад и едва ли не стонет, я же заметив, как он расслабляется, невольно начинаю улыбаться, хотя саму трясет от такой вольности. Пусть сейчас я уже чувствовала себя с Гладышевым гораздо свободней, чем две недели назад, но все же не настолько, чтобы не бояться сделать что-то не так.
-Хорошо?– спрашиваю осторожно, тяжело сглатывая, боясь, что он заметит, как у меня дрожат руки.
-О, ты – сокровище, –отзывается Олег с усмешкой и сразу же предупреждает. – Если продолжишь в том же духе, я усну за рулем.
Честно, я была бы рада такой отсрочке. Но все же нехотя убрала руку и повернувшись, села, как положено. Олег тоже поменял положение, сев ровнее. За эти несколько минут, пока мы усаживались поудобнее, нега и расслабленность покинули тело, и я почувствовала себя бодрее. Гладышев, видимо, тоже пришел в себя, потому как в следующую минуту грубовато спросил, приводя меня в недоумение:
-Что там за извозчик у тебя нарисовался?
Я повернулась к нему и некоторое время просто непонимающе лупила во все глаза, но он пояснять свой вопрос не счел нужным , поэтому пришлось напрягать извилины и кумекать самой.
-А-а, ты про Максима, – сообразила я, он же усмехнулся и пародируя мой голос, съязвил;
-Про Максима.
У меня вырвался нервный смешок, и я вдруг начала оправдываться, сама не понимая, зачем;
-Мы просто сегодня вместе тренировались, и он предложил подвести меня.
-Ну, а ты, я так понимаю, согласилась?– поддел он меня, едва сдерживая смех от моей торопливой речи.
Я закатила глаза и пожурила его;
-Ревнуете Олег Александрович?
-А стоит?– пренебрежительно усмехнулся он.
Я улыбнулась и уклончиво отозвалась, чтобы позлить его;
-Как знать....
-Не волнуйся, я узнаю! –сделал он недвусмысленное предупреждение. Я хотела ему ответить что-то резкое, но Гладышев, казалось, уже выкинул всю эту тему из головы. Отворачиваюсь к боковому окну, пытаясь заглушить обиду. Что за манера у человека?! Вроде и не сказал ничего, а чувствуешь себя оплеванной, словно уличили в каких-то грязных делишках.
Хотя надо признать, если бы не болела Гладышевым, то вряд ли осталась бы равнодушной к этому Максиму. Нужно спросить у Лерки про ее студентика. Может, он и этот парень-одно лицо, тогда я ее понимаю: и правда-«ходячий секс», точнее – танцующий. Меня больше впечатлил его талант, сам парень оставил двоякое впечатление: знакомство наше, не сказать, что задалось.
Вот уже две недели, как я успешно пользуюсь пропуском, который мне достала Лерка, и хожу тренироваться. Как она и говорила, после обеда зал пустой, поэтому преимущественно посещаю его вечером. Люблю заниматься одна да и не хочу нарываться лишний раз, но сегодня меня ждал сюрприз: открываю дверь, и передо мной открывается целое представление. Захватывающее, качественное представление на действительно профессиональном уровне. Я была поражена невероятной пластикой, раскованностью и при этом точным, идеальным исполнением элементов. Парень был высоким и мускулистым, но несмотря на свои габариты, танцевал так, что у меня дух захватывало от каждого его движения, от сумасшедшей сексуальной энергетики, которую он излучал, комбинируя разные стили, импровизируя различными движениями.
Восхищенная....Да что там?! Покоренная, я застыла на месте и дышать боялась, пока не встретилась с горящим взглядом брюнета. Он сразу же прервал танец , я же словно вышла из оцепенения и отметила про себя, как он красив; лицо дерзкое, скуластое, грубоватое, черты все крупные, но органичные. Глубоко-посаженные, темные глаза, точный цвет которых, я не смогла определить из-за плохого освещения, прямой нос, высокий лоб. Тот самый -волевой, « квадратный» подбородок, о котором столь часто пишут в дамских романах. Но особое внимание привлекали четко –очерченные, словно вырезанные скульптором, чувственные губы, способные свести с ума любую девушка, как и колкий, наглый взгляд изподлобья, который сейчас был направлен на меня и горел не чем иным, как раздражением.
-Долго будем в гляделки играть? Ты здесь че забыла? –в хамоватой манере поинтересовался парень хриплым, «прокуренным» голосом. Ну, просто мечта моя, а не мужчина! – подумала я и не сдержала смешок, хотя на самом деле было абсолютно пофиг на эту «мечту». Ладно, вру; не пофиг, но и таких чувств, как Гладышев, брюнет даже близко не вызывал. Парадокс однако, учитывая, что вот он –мой идеал мужчины. Ну, таким я его себе в детстве рисовала, а уж никак не занудным блондином с кризисом среднего возраста.
-Ты оглохла что ли или как?– повысил «идеал» голос, возвращая меня в реальность. Я холодно приподняла бровь и невозмутимо парировала, проходя в зал;
-Лучше бы оглохла, а то ты как рот открыл, так все очарование пропало.
-О, даже так?!– усмехнулся он, провожая меня оценивающим взглядом, который я восприняла вполне спокойно, не впервой на меня так мужчины пялятся.
-Даже так. Танцуешь потрясающе.
-Неужели?!– самоуверенно ухмыльнулся он. Я закатила глаза и покачала головой, надевая пуанты.
-Но манера поведения оставляет желать лучшего, – отпустила шпильку и начала разогреваться. Брюнет засмеялся.
-А ты мне нравишься, –парировал он с таким видом, как будто я только что получила расположение самого господа– бога. –Напомни, как тебя звать, – подошел он ближе.
-С чего ты вообще взял, что мы знакомы?
-Если ты здесь учишься, то так или иначе со мной знакома, – сообщил он снисходительно. Мне же оставалось только подивиться подобной самоуверенности.
-Неужели?!-театрально воскликнула я, вызывая у брюнета широкую улыбку.– Напомни мне, пожалуйста, кто ты из мировых звезд, а то я что-то запамятовала?– язвительно добавила, выполняя плие.
-Окей , я понял! Давай, познакомимся по всем правилам, –примирительно предложил он, но я уже вошла в роль стервы и остановится было сложно.
-Не хочу показаться грубой, но я никоим образом не заинтересована в знакомстве с тобой, –растягивая слова, отвечаю с приторной улыбочкой, на что он усмехнулся и так же приторно улыбнувшись, осторожно возразил;
-Я бы не был так уверен в этом, потому как всего два этажа отделяют меня от деканата, где твоя незаинтересованность выявит, что ты не являешься студенткой МГИК, а ни мне, ни тем более тебе этого не хочется, ведь так?
От его слов у меня все похолодело внутри, и я мысленно застонала. Черт возьми! Ну, почему я не могу держать язык за зубами и никуда не встревать?!
Но внешне ничем не выдала свой испуг и продолжая разминаться, насмешливо поинтересовалась;
-А ты всегда действуешь методом угроз? И с чего вдруг такая уверенность, что я не здешняя?
-Я не мог ни заметить такую красивую девушку, – отвесил он мне комплемент.
-Понятно. Значит, не пропускаешь ни одной симпатичной юбки, –подразнила я его, парень засмеялся.
-Ищу ту единственную и неповторимую, – подмигнул он и лукаво ухмыльнулся, от чего у меня сердце забилось быстрее. Хоть и самоуверенный этот наглец, но обаятельный и харизматичный, – Ну, так что, будем проходить посвящение в студентки?
-Яна. –сдалась я неохотно, хотя страх делал сговорчивей.
-Макс.
-Ясно, –кивнула я. – Слушай, мне нужно заниматься, времени не так много.
-Занимайся, – весело отозвался он и ушел в другой конец зала. Я же пребывая в недоумение, зачем нужно было устраивать этот концерт, продолжила тренировку. Заниматься в присутствие такого профи было как-то не по себе, но преодолев робость, я попыталась отключиться, как и всегда. И мне это даже удалось. Совсем забыв о новом знакомом, я делала фуэте, как вдруг раздался властный окрик;
– Резче! Мощней!
Замираю и ошарашенно смотрю на приближающегося Максима, переводя дыхание.
Молча, я ждала пояснений, и они тут же последовали, когда парень приблизился ко мне едва ли не вплотную.
– Я уже полчаса наблюдаю за тобой и вижу, что ты одержима стремлением все сделать идеально, но результат такой, словно ты закостенелый труп, а не привлекательная девушка, от танца которой должны сходить с ума. Для чего ты загоняешь себя в рамки?
Его вопрос был резонен, я действительно чувствовала скованность, когда приходилось выступать перед кем-то. Только наедине или же выпив, получалось дать себе волю. И все же хоть я и понимала всю справедливость его критики, было неприятно и до слез обидно.
-Я, как и все, стремлюсь к совершенству, –нашла в себе силы невозмутимо ответить. Максим покачал головой и как маленькому ребенку начал втолковывать небезызвестные истины;
-Совершенство в танце -это прежде всего индивидуальность, а не идентичность, посредством самоконтроля. Совершенство– это расслабление, свободный полет, желание души, зов тела, понимаешь? Удиви себя и удивишь других. Трансцендентность – вот, что совершенство в нашем искусстве. Твой же танец похож на имитацию оргазма: убедительно, но не то.
Я шумно втянула воздух, не зная, что сказать. Максим же подошел еще ближе, вторгаясь в личное пространство, создавая дискомфорт, но я подавила желание отойти, выдерживая его слишком откровенный взгляд. Еще бы я шарахалась от этого… Если уж с Гладышевым получается не пасовать, то с этим тем более.
-Танцем можно выразить и вызвать множество эмоций, но первое, что должна вызывать танцовщица у зрителя –это желание, – прошелестел он, и взяв меня за руку, развернул к зеркалу.
–Экарте, –коротко отдал он распоряжение, а я на автомате приняла нужную позу, дрожа всем телом, чувствуя напряжение и волнение.
-А теперь взгляни в зеркало, – очередная команда, которую я снова беспрекословно выполнила. Впрочем, это не имело особого значение, потому как для меня это было не более, чем тренировка. Смотрю на наше отражение в зеркале и чувствую себя неловко. Я казалась такой маленькой на фоне этого высокого, мощного парня, хотя смотрелись мы очень гармонично. Но я тут же отогнала эти дурацкие мысли, и обратила внимание на правильность позиции. Мое тело опиралось на выпрямленную ногу и было повернуто до диагонали по отношению к Максиму; другая нога, поднята и отведена в сторону. Руки напряженно замерли; одна –поднятая вверх, другая –отведена в сторону – все, как и должно быть. Но Макс прав, что-то было не так.
-Лицо, – словно прочитав мои мысли, ответил он на невысказанный вопрос. Я посмотрела на свое напряженное лицо и ужаснулась.
-Да-да, – засмеялся Максим, обжигая мою шею горячим дыханием, вызывая мурашки по коже. -Честно скажу, я бы не стал тебя трахать, увидев такое натужное лицо. Не надо усилий, не имитируй, получай удовольствие и доставишь его зрителю, –чуть ли не касаясь губами моей шеи, закончил он. Я же была шокирована и возмущена, а потому натянув неприступную маску, решила, что с меня хватит.
Нет, я готова слушать критику, тем более, что у этого парня есть чему поучится, но подобный тон терпеть не собираюсь. Отойдя от Максима, подхватила сумку и направившись в раздевалку, холодно попрощалась;
-Благодарю за критику и советы. Всего доброго!
Брюнет молча проводил меня взглядом, чему я была рада.
Переодеваясь, я прокручивала его последние слова и распаляла сама себя, злясь и негодуя. Конечно, до идеала еще далеко, но мне всегда на различных фестивалях, мастер –классах говорили, что танцую я на достаточно высоком уровне. Сейчас же чувствовала себя бревном.
Пока переодевалась, немного успокоилась конечно, но все равно из универа вышла несколько взвинченная. И тут увидела на ступенях крыльца Максима, прислонившегося к перилам лестницы и вальяжно курящего сигарету.
Увидев меня, он ухмыльнулся. Я же сделала вид, что не заметила эту усмешку и поспешила к метро.
-Ян, ты куда так торопишься? –перехватил он меня за руку. Я многозначительно посмотрела на наши руки и Максим сразу же отпустил мою.
-А что ты хотел? –раздраженно ответила вопросом на вопрос.
-Хотел извинится, –пожал он плечами с виноватой улыбкой.
Мои брови взлетают вверх, Макс же поясняет:
–Просто, когда дело касается работы, у меня слетает крыша, особенно, если вижу талантливых танцоров, губящих свой талант по глупости.
С каждым его словом я немного оттаивала, и на душе становилось не так погано.
-У тебя охренительная пластика, ты мотивирована, в тебе есть искра, способная зажечь весь зал. Просто научись танцевать не только для себя и своих идеалов, а для зрителя. Отпускай себя! У тебя огромный потенциал, я тебе серьезно говорю, – уверенно заявил он, вызывая у меня улыбку.
-Спасибо, рада, что все не так печально, как ты мне до этого втирал.
Макс засмеялся.
-Прости за грубость, честно, сам от себя не ожидал. Мне нельзя быть преподом.
Вот уж точно –мысленно согласилась и хотела высказаться вслух, но мне позвонил Гладышев и всё, абсолютно всё потеряло значение и смысл, кроме этого мужчины. Кажется, Максу не очень понравился подобный расклад, когда не он поглощает все внимание девушки, поэтому спросив, не подвести ли меня и получив отказ, ушел по-английски, что меня несколько повеселило, а после и вовсе вылетело из головы, пока Олег не поинтересовался.
Вспоминая события уже почти минувшего дня, я ненадолго успокоилась, но вернувшись в реальность , снова начала накручивать. Сердце каждую секунду обмирало, диафрагму сводило нервной судорогой. Никогда не думала, что буду так волноваться, а теперь с ума схожу, стоит только начать думать о том, как я выгляжу и какое впечатление произведу на этого пресыщенного сексом, женщинами да и вообще жизнью мужчину.
На мне спортивное белье при чем трусики черные, бюстгалтер серый, что совсем не эстетично и абсолютно не сексуально, на голове черт знает что, на лице ни грамма косметики, да еще и потная после тренировки, и в довершение – ноль опыта. Ну, просто офигительный наборчик. А Гладышев наверняка привык ко всяким там моделям.
Меня вновь затошнило, стоило только представить, какие у него были шикарные женщины, а тут вдруг я – провинциалка, щеглуха да еще и девственница.
Не то, чтобы я комплексовала или чувствовала себя ущербной. Нет. Просто раньше мне не приходилось вставать в одну линию с женщинами, скажем так, категории «люкс». Испытание это не из легких даже, если имеешь в арсенале сногсшибательную, как Гладышев говорит, красоту. К тому же отсутствие опыта смущало сильнее, чем хотелось бы. Как к этому отнесется Олег? Многие мужчины зачастую не в восторге от перспективы возиться с «девочкой», вместо того, чтобы просто расслабится и получать удовольствие. Что вообще будет и как?
Чем больше я думаю об этом, тем хуже себя чувствую. Стыд, смущение, страх боли и конфуза доводили меня чуть ли не до истерики, поэтому, когда зазвонил мой новенький телефон, так как старый разбился, я едва ли не подпрыгнула. Олег покосился на меня настороженно. Но я уже была не в силах держать себя в руках, особенно, когда увидела, что звонит крестная.
Трясущимися руками со второго раза сумела, наконец, поставить режим «беззвучный» и уставилась немигающим взглядом на горящий дисплей дорогого смартфона, из-за которого у нас с тетей Катей произошел скандал. Я почему-то думала, что она, как и моя мама не очень хорошо разбирается в технике, поэтому придумала незатейливую историю о появлении у меня нового телефона. Но когда курьер доставил очередной подарок от Гладышева, мой рассказ о том, что я заказала недорогой телефон вызвал эффект взорвавшейся бомбы. Боже, что я только о себе не услышала! Мне и самой было не по себе от столь щедрых презентов, но когда я заикнулась об этом, Олег лишь посмеялся надо мной и ограничился небрежным «да ладно» , чем вызвал очередную волну гнева и раздражения. За кого он меня принимает? Впрочем, за кого давно известно. Просто я все надеюсь, что со временем его мнение обо мне изменится, но каждый раз убеждаюсь, что напрасно.
Наверное, если бы Олег был в городе, я бы ему сразу же вернула подарок, но он улетел в Пекин и пока там был, я немного успокоилась и «привыкла» к своему айфону, как не стыдно в этом признаваться. Успокаиваю себя тем, что даже если верну телефон, мало что изменится в его отношении ко мне, и в тоже время мучаюсь, что возможно, поступила неправильно. Конечно, уже поздно об этом волноваться, сейчас лучше подумать, что сказать тете Кате. Идей пока ноль.
-Не хочешь ответить на звонок?– насмешливо интересуется Олег.
-Не знаю, что сказать, – признаюсь убитым голосом, показывая, кто звонит. Гладышев усмехнулся и огорошил меня;
-Не хило начудила по малолетки, да, малыш?
О, как же это в его духе предполагать все самое худшее, и как же меня это бесит!
-Конечно, Олеженька! Секс, наркотики и рок-н-ролл. В жизни ведь надо все попробовать! Сейчас вот период богатеньких дяденек, а дальше, как повезет. Живу моментом, ни о чем не жалею, ни в чем себе не отказываю, –наигранно бодрым голосом выдала я жизненное кредо шлюхи.
-Ну, ладно не горячись. Просто такая гиперопека наталкивает на определенные мысли, – прервал он примирительно поток моей самоуничижительной речи.
-Тебя все, что со мной связано наталкивает на «определенные мысли», – съязвила я, не в силах скрыть обиду.
Гладышев улыбнулся виновато, и от его мальчишеской улыбки у меня внутри что-то замерло и так защемило, что я задохнулась от этого неожиданного чувства. А когда почувствовала его руку на своем бедре и небрежную ласку, меня словно отпустило, и я ухнула с огромной высоты: кровь бешеным потоком понеслась по венам, наполняя каждую клеточку огнем желания, дикой потребностью в этом мужчине. Даже сквозь нейлон чувствую тепло его ладони, а кожа в месте прикосновения горит огнем, как и мои щеки. Я стараюсь казаться невозмутимой, но как же это тяжело!
Мы останавливаемся на светофоре. Олег поворачивается ко мне, меня бросает в дрожь, смотрю в одну точку впереди, сохраняя неприступный вид, но плевать он на это хотел. Настойчиво притягивает меня за шею, обжигая дыханием, скользит губами по щеке, щекочет своей щетиной и шепчет, улыбаясь:
-Злючка маленькая.
Моя маска трещит по швам, когда он продвигается к уху и нежно прикусывает мочку, я же не в силах больше терпеть эту сладкую пытку, начинаю смеяться.
-А-а, ты колю-ю-чий, – хохочу, пытаясь оттолкнуть его, но он неумолим; крепко удерживает и спускается все ниже и ниже, покусывая мою шею, и даже куртка не мешает ему в этом. Так мы дурачились, пока нам не начали сигналить, Гладышев натянул мне шапку на глаза, а после резко сорвался с места. Я же пыталась привести хоть в какое –то подобие порядка взъерошенные волосы. Вновь зазвонил телефон.
-Ответь уже. Или напиши хотя бы сообщение, что все в порядке, а то всю ночь тетка будет названивать, – настаивал Олег, я же с ужасом смотрела, как мы заворачиваем во двор дома на набережной Тараса Шевченко.
Скорее от волнения, чем из соображений разумности отвечаю на звонок. Тетя Катя без предисловий задает вопрос, на который я так и не придумала ответ:
–Где ты?
Лихорадочно тараторю что-то про Леру и ее проблемы, что мне нужно к ней, сама же напряженно слежу за тем, как мы паркуемся. Выхожу из машины и следую за Олегом, делая вид, что увлечена разговором с тетей, сама же не слышу ни единого слова, только тон ее голоса: строгий, раздраженный, что еще сильнее взвинчивает мои нервы.
Гладышев глядя на мое перепуганное лицо, похоже, искренне веселится, наверняка списав страх на разговор с тетей. Усмехнувшись, открывает передо мной дверь в подъезд и пропускает вперед. Втянув побольше воздуха, делаю шаг – отрезаю все пути назад. Пытаюсь «сохранять лицо» и не дергаться, смело иду к лифту, продолжая лишь «угу-кать» в ответ на вопросы крестной. Ей это, по всей видимости, надоело и она, попрощавшись со мной, отключилась. До меня же только спустя пару секунд дошло, что мне удалось у нее отпроситься каким-то неведомым образом. Облегченно выдыхаю и поворачиваюсь к Олегу, чтобы узнать, какой этаж, но он остановился около консьержки и что-то ей сказал. В ответ она лишь кивнула и протянула ему ключи, что меня удивило, но я не придала этому значения.
Когда Гладышев направился ко мне, прикусила губу, сдерживаясь, чтобы не отвернутся. Уж очень хотелось, так как я чувствовала себя неловко, ведь как бы хорошо мы не сохраняли благопристойный вид, каждый из нас понимал, почему мы здесь.
Когда у Гладышева зазвонил телефон, я была почти счастлива, потому как нервозность моя достигла апогея, и я была не в состоянии поддерживать разговор, да и вообще не знала, как мне себя вести.
-Здорова, Борь!– громко и радужно ответил Олег, я же вздрогнула, когда его рука промелькнула у меня над головой, и он облокотился на стену.
-Здорова, Саныч. Занят?– услышала я громоподобный голос его собеседника, когда мы вошли в лифт.
-Пока нет, – ответил Олег и нажал на кнопку одиннадцатого этажа.
-Ты уже прилетел?
-Да в среду еще.
-Ну, хорошо, а то Алёнка весь мозг мне выдрочила, –облегченно, как мне показалось, отозвался этот Боря. Гладышев улыбнулся, а потом сразу же нахмурился и обеспокоенно спросил:
-А что случилось?
-Вот хорошо, что я тебе позвонил, так и знал, что забудешь. Завтра же собираемся в «ЯРЪ», годовщина у нас – хрустальная свадьба, сводник хренов, -хохотнул мужчина, Гладышев тоже усмехнулся.
Мне же стало ясно, что Боря его близкий друг. Почему-то на ум сразу пришел лысый мужчина, которого я видела у входа в клуб с Олегом. Если это так, то высокомерная брюнетка и есть Алёнка, выдрочившая весь мозг. Судя по внешнему виду, такая может.
-Да я замотался, совсем из головы вылетело. И секретарша эта новая –кукушка, не напомнила.
-Увольняй нахер! – воскликнул Боря, от чего у меня вырвался смешок. Олег тоже улыбнулся и покосился в мою сторону.
-Да сработаемся , думаю, так то она мне нравится, – отозвался Гладышев весело, я же приподняла бровь. Интересное кино! Нравится она ему! В каком это смысле?
Олег, кажется, понял причину моего недоумения и подмигнув, погладил меня по щеке, продолжая слушать своего друга, а я смутившись, перестала вслушиваться. Не красиво это все же, но причина была в том, что лифт остановился на одиннадцатом этаже, и перед нами возникла мощная дубовая дверь, которую я сверлила немигающим взглядом, пока Олег открывал замок.
Через минуту мы уже в холе прекрасной квартиры. От размаха, с которым она обставлена, а главное – от открывшегося вида на набережную у меня захватило дух.
Олег скинул пальто и бросил его на огромную, серо-голубую софу в гостиной. Я же, как застыла на пороге, так и стояла, словно дурочка, оглядываясь по сторонам.
Гладышев жестом сказал, чтобы я проходила. Покраснев, неуклюже снимаю ботинки, следом пуховик. Медленно прохожу в гостиную, нервно поправляя толстовку и оглядываясь по сторонам, словно попала в музей. Мне еще ни разу не доводилось быть в столь претенциозном месте: арочные окна от пола до потолка, два этажа, соединенные стеклянной лестницей, кирпичные стены, выкрашенные в белый цвет, на потолке лепнина. Дизайн квартиры – некая смесь роскоши и небрежности. Я как зачарованная стояла посреди гостиной и смотрела на вечернюю Москву. Увидев себя в отражении окна, в очередной раз смутилась. Совсем не вписываюсь я в эту причудливую обстановку, словно бедная родственница.
-Наверху ванная, – прижав к динамику ладонь, сообщил мне Олег. Киваю в ответ, и помедлив несколько минут, иду наверх. Поднявшись, оглядываюсь. Олег о чем-то весело болтает с другом, расхаживая взад-вперед. Мое сердце пропускает удар, стоит только Гладышеву улыбнуться. Такой он красивый, уверенный в себе. Мне вдруг захотелось спуститься и зацеловать его, каждую черточку изучить губами, каждый миллиметр его мускулистого тела.