– Как и предполагала, последнюю партию вина успели доставить, пока все мы дегустировали то, что имеется в наличии. А это значит, всё по плану. Ну, как вам?
В ответ мы с лицами довольных школьников, которые показывают родителям дневник с пятёрками, молча показали ей наши блокноты.
– Вот и замечательно! – похвалила она нас. – Помнится, вы говорили, что сегодня никуда не спешите. Поэтому предлагаю вам после дегустации остаться и отведать чего-нибудь из еды. У меня тоже свободный вечер. К тому же у нас сегодня тут живая музыка.
– Хорошая идея! – отозвался я.
– Да, поддерживаю, – вторила Жанна.
– Вернусь минут через 15 после окончания, предупредила Вика.
– Договорились.
Наконец, принесли то самое долгожданное вино, и оно оказалось превосходным. Начиная от цвета, заканчивая вкусом и ароматом. Недолго думая, я принялся штриховать единственную самую высокую оценку в 10 баллов. Жанна любезно оценила в 9. И в знак оконченной дегустации отодвинула от себя всё лишнее, оставив только бокал. Несколько официантов, словно мухи, слетелись к нам с разных сторон и освободили стол. Вслед за ними пришёл «стюард» и забрал блокноты.
Через 20 минут все вместе мы сидели за столом уже в качестве гостей и болтали о разном.
– Кстати, блюда из ваших грибов до сих подаются, – заговорила наша знакомая.
– Мы пока что насытились ими на долгое время! – ответила Жанна.
Подошёл официант и передал нам две бутылки:
– Вот ваше вино, друзья.
– Прекрасно! – сказал я. – Мне бы хотелось распить одну бутылку прямо сейчас, уж очень оно нам понравилось. А вторую заберём с собой.
– Нет проблем! – ответил франтоватый парень и тут же откупорил горлышко. Он снова разлил напиток по бокалам в идеально ровную линию.
– Ну хорошо. Какое самое вкусное вино в вашем ресторане, мы уже знаем. А что на счёт блюда? – вопрошала Жанна.
– Возможно, нужна ещё одна дегустация. Теперь по блюдам, – пошутил я.
– Даже не знаю, – задумалась Вика. – У наших поваров всё получается вкусно. Если нет аллергии на какие-нибудь продукты, можете смело брать любое, какое понравится.
Вспомнился случай, когда Жанне однажды не здоровилось на курорте после ужина. Может, у неё действительно есть аллергия на что-то? Ведь ребята тоже брали то блюдо и были в порядке на следующий день.
– Давайте что-нибудь классическое, без изысков, – попросила Жанна.
– Что, например? Пельмени?
– Ни разу не видела их в меню ресторанов.
– Бывают-бывают. Под названием «равиоли» и цена выше раза в три.
– Может, мы просто не голодные? – вмешался я. – Иначе бы давно что-нибудь заказали.
– Не исключено, – согласилась моя девушка. – Тогда давай возьмём закуски. Что-нибудь не острое.
Так в наш заказ попало пару салатов. Я оглянулся и увидел в зале знакомые лица. Это были люди с дегустации, которые тоже решили провести досуг тут. На небольшой сцене начали появляться музыканты. Их помощники суетились, перемещали инструменты и подготавливали площадку. Мы разлили по бокалам ещё вина.
– Давненько не слушал живую музыку, – сказал я.
– У нас стабильно раз в неделю такое случается, – ответила наша знакомая, а Жанна добавила:
– Это мы удачно заглянули. Спасибо ещё раз за приглашение. Прекрасно провожу время.
– Да, точно!
– Рада, что вы рады. Надеюсь, подобное повторится ещё не раз.
Официант принёс салаты к самому началу выступления. Мы начали есть, а ансамбль-квартет – выступать. Песни плавно перетекали одна в другую. Их прозвучало 3, возможно, 4. После исполнения весёлой баллады музыканты неожиданно остановились. Сообщили, что скоро вернутся и продолжат, уверяя, что «всё только начинается». Гости отреагировали аплодисментами. Жанна ни с того ни с сего начала чихать. Она чихнула не менее пяти раз подряд. А потом, сообщив, что ей нужно отлучиться, встала из-за стола и ушла. Прошло не меньше 15 минут, прежде чем я задал вопрос Вике:
– А туалет далеко?
– Нет. За тем углом, – ответила она и махнула рукой.
– Что-то Жанны долго нет. Может, ей стало плохо?
– Могу сходить посмотреть.
– Будь добра. Вон, уже и музыканты возвращаются. Можно, конечно, ей позвонить, да только её мобильник лежит в сумочке. Я его вижу.
– Хорошо.
Не успела та выйти из-за стола, как моя девушка появилась в поле зрения. Она шла рядом с одним из участников группы, который, как мне помнится, солист и гитарист одновременно. Они шагали и о чём-то оживлённо разговаривали. Всё ближе и ближе приближались к сцене. Жанна посмотрела в нашу сторону, улыбнулась и показала большой палец. А потом проследовала за музыкантом. Вика медленно сползла обратно на стул, задумчиво наблюдая за происходящим.
– Эта группа выступает с композициями на заказ? – удивлённо спросил я.
– Нет. Никогда ничего подобного не происходило.
– Зачем же тогда Жанна поднялась на сцену?
– Понятия не имею.
Солист постучал пальцами по микрофону не то проверяя его, не то обращая на себя внимание.
– Дорогие друзья! – наконец заговорил он нараспев. – Сегодня мы решили немного поэкспериментировать. Помимо меня, несколько песен для нас всех споёт эта милая барышня, которая не захотела представиться. Прошу вас не судить строго в случае чего. Давайте поддержим её все вместе.
Гости начали хлопать.
– Она умеет петь? – спросила Вика.
– Не знаю, ты мне скажи. Вы дольше знакомы, – задумчиво ответил я.
– Мы дружим долго, но ни о каких её подобных талантах я никогда не слышала. Сколько она выпила?
– Два бокала. Мы пили с ней и в разных местах, и разное количество. Никогда её не тянуло на приключения или нечто такое.
– Аналогично.
Мы замерли в ожидании, как, собственно, и все остальные.
– Здравствуйте всем, – сказала Жанна немного не своим голосом, – не буду больше томить вас ожиданием. Лучше пусть песни радуют нас всех.
Затем она подала какой-то условный знак музыкантам. После чего они начали играть, а Жанна петь. Всё не ограничилось одной песней. Музыкальный коллектив и их новая солистка-наша старая подруга исполнили следующую композицию. Потом ещё. И ещё. Мы наблюдали всё это на одном дыхании.
– Что ты с ней сделал? – наконец восторженно спросила Вика.
– У неё есть сестра-близнец? – ответил я вопросом на вопрос.
Тем временем наша звезда допела последнюю песню. Люди хлопали долго и отчаянно. Жанна откланялась зрителям и неспешно направилась обратно к нам. Она неторопливо шла и улыбалась всем. Гости оглядывались ей вслед, если она проходила рядом с ними. Я начал нервничать, словно к нам возвращается не моя девушка, а известная певица, которая по неясной причине будет сидеть рядом. И вот, как ни в чём не бывало, она расположилась за нашим столиком. Мы с Викой до сих пор не могли прийти в себя – настолько это выступление оказалось неожиданным и зрелищным одновременно. Жанна молча вернулась к распитию вина и поглощению салатов.
– Где ты научилась так петь? – немного ожила Вика.
– Это талант с рождения, – строго ответила моя подруга.
– Впервые узнала о нём только сегодня. Сколько мы знакомы? Лет 15 – не унималась та.
– Что-то около того. Константин, где вторая бутылка вина?
– Она… она у официанта. Мы ведь решили забрать её домой, вот он и унёс упаковать, – ответил я с интонацией провинившегося подростка.
– Да? Ну, хорошо, – всё тем же холодным голосом ответила моя девушка.
Не помню, когда в последний раз она звала меня Константином. Возможно, в первые дни нашего знакомства. И сей факт смущал ещё больше. Не покидало ощущение, будто рядом со мной сидит не Жанна, а её двойник. Узнаваемой осталась только внешность. Остальное – манеры, интонации голоса, поведение – всё другое. Также она была непохожа на пьяную Жанну.
Музыканты на сцене продолжили играть в первоначальном составе. Посетители периодически оглядывались в нашу сторону. Видимо, были не против услышать от певицы что-нибудь ещё. Но наша новоиспечённая звезда, похоже, больше не собиралась петь. Как и много разговаривать – тишину нашего оставшегося вечера лишь изредка прерывали односложные фразы. Гости потихоньку начали расходиться, кивая в нашу сторону. Всё ещё пребывая в неловком молчании, словно юноша на первом свидании, я оплатил счёт, забрал вино и предложил поехать домой. Мои дамы не возражали. Вика попрощалась с нами, села в первое такси и уехала.
– Чего ещё о тебе не знаю? – стесняясь, спросил я.
– Очень сумбурный вопрос. Ты не знаешь, к примеру, что однажды в детстве я случайно убила лягушку в траве, когда выбросила в окно стул.
Ответить было нечего. Мы молча сели в такси и выдвинулись в сторону дома. А вернувшись в нашу квартиру, улеглись спать. Впервые за долгое время той ночью меня мучали кошмары. За мной следом ходил горбатый карлик в чёрном плаще и шляпе. Каждый раз, когда я оглядывался, дабы рассмотреть его, он отворачивался. Если я останавливался, то он останавливался тоже. Если я пытался подойти к нему, он отходил. При попытке удрать тот не отставал. Короче, что бы я ни делал, я не мог сократить или увеличить это расстояние в пару метров между нами. Это было сродни попыткам убежать от собственной тени либо же схватить её. Но даже несмотря на такую не самую приятную ночь, утром я чувствовал себя выспавшимся и набравшимся сил. Я взглянул на Жанну, она всё ещё дремала. Моя девушка смыла макияж, но помаду оставила. Зачем? И когда успела? Хотя после произошедших вчерашним вечером событий это не самые главные вопросы, на которые хотелось бы получить ответ. Вдруг моя пассия начала ворочаться. Ещё через мгновение потянулась, смешно закряхтела и открыла свои красивые глаза. Я вновь услышал родной голос:
– Доброе утро, Костик, – протянула она.
– Доброе.
Жанна замолчала на мгновение, а потом спросила:
– А что мы делали вчера вечером? Ах да, ходили на дегустацию в ресторан к Вике. А после этого?
– Остались там же на ужин.
– Припоминаю. Там ещё была живая музыка и, кажется, девушка пела на сцене. Мне так понравилось.
– Девушка…
– Да, девушка. Или нет?
– Была девушка. Была, – в изумлении ответил я.
Ещё пару минут назад я планировал подробно расспросить Жанну о вчерашнем вечере и, по возможности, хоть немного прояснить ситуацию. Но теперь стало понятно: эти вопросы лишь спровоцируют появление новых. Поэтому я решил перевести тему:
– А давно у тебя память отшибает после алкоголя? Мы вроде не так уж много пили вчера.
– Сама не понимаю, что происходит. Но сейчас чувствую себя замечательно.
– Это хорошо. Будешь кофе?
В ответ она поцеловала меня в переносицу, а потом расхохоталась, когда увидела там след от помады.
Я встал, накинул халат и, погружённый в мысли, отправился на кухню. Выходит, у неё не совсем провал в памяти. Воспоминания исказились. Будто на сцене пела какая-то другая девушка, а не она сама. Интересно, если рассказать всю правду, она вспомнит? А если не вспомнит, то поверит? С чем вообще связан такой эффект? Французы создали марку вина с психоделическим эффектом? Однако мы с Викой тоже его пили, и ничего. Хотя, если воспоминания искажаются, откуда мне знать, что происходило с нами вчера на самом деле? Единственный способ выяснить – это расспрашивать людей, которые находились в тот момент рядом и при этом не пили то вино. Иначе получается какой-то замкнутый круг. Но как их найти? Где гарантия того, что они за нами наблюдали? Чем больше я думал об этом, тем более непонятным всё становилось. Вот и кофе «убежал». Чёрт подери!
Мы позавтракали и начали заниматься каждый своим делом. Она вернулась к рабочим вопросам, а я решил навести справки о том странном сорте вина. В итоге не нашёл ничего необычного. Самое простое вино, если не считать, что оно потрясающе вкусное. Незаметно, как это часто случается, интернет-сёрфинг занёс меня на различные сомнительные сайты с невнятными статьями. Подобная писанина – прекрасная возможность тренировать критическое мышление, не воспринимая информацию всерьёз. Тем не менее, из всего многообразия кое-что показалось действительно интересным. Больше всего запомнились размышления одного графомана.
«В среднестатистической семье в заурядном городе в самой обычной квартире живёт глухой человек. Однажды его соседями становятся люди, которые любят слушать музыку на запредельной громкости в выходные дни. Вежливые уговоры других жильцов прекратить безобразие оказываются безуспешными. Тогда те решают учинить расправу. Однажды они врываются в громкую квартиру и крушат злосчастную многокиловаттную систему. Таким образом они устраивают «Конец Звука». Но глухой этого никогда не заметит.
Человеку с самого раннего возраста твердят: есть хорошее, а есть плохое. Одно явно пойдёт на пользу, а другое исключительно мешает и вредит. Мы же утверждаем, что всё зависит от подхода. Можно делать с умом, а можно бездумно. Впрочем, хватит разглагольствовать, вот конкретные примеры:
1) Если после увольнения с работы ты решил напиться с «горя» – сделай это в баре, но ни в коем случае не дома один. В заведении запросто можно познакомиться с будущим партнёром по бизнесу, ну или, на худой конец, с новым начальником.
2) Коли ты до сих мастурбируешь (а может, совсем недавно открыл сие приятное занятие), то делай это не родной рукой. Правша – левой, левша – правой. Прокачаешь свой чахлый мозг хоть немного, станешь менее никчёмным. И никогда не делай это за порно, развивай воображение хотя бы такими методами. А также копи воллюсты до последнего и загадывай желание каждый раз, когда кончаешь. Зачем? Чтоб оно сбылось, конечно же! Почему это работает? Объяснять долго, а вникать ты будешь ещё дольше. К тому же поступать так не составит огромного труда, верно? А исполняющиеся желания явно не будут огорчать. Поэтому просто поверь на слово.
3) Если вдруг ты интернет-зависимое ничтожество, тогда «юзай» сайты разной тематики. То подборки компрометирующих фото звёзд от папарацци, где у первых нефотогеничные физиономии, то, например, статьи о научных открытиях. Бесполезное вперемешку с утилитарным.
4) Если балуешься нарко… Нет. Таким ущербным, как вы, наркотики запрещены. По крайней мере, пока».
Однако. В век переизбытка информации каждый публикует, что ему в голову взбредёт. Как итог, одни пишут откровенный шлак, а другие его читают. Но кто всё-таки больше способствует разбухающему объёму низкосортного контента? Первые или вторые? Допустим, авторы начнут писать исключительно мудрые – считай, непонятные для большинства – статьи. Будут ли пытаться разобраться в них читатели? Вероятно, нет. Скорее всего, они пойдут по пути наименьшего сопротивления и, не желая напитывать себя качественной информацией, вновь погрузятся в примитивную чепуху. Таким образом война за целевую аудиторию порождает огромное количество всякой ерунды. В этом случае больше виноваты вторые с их низким уровнем эрудиции. Но может быть и такое, что первые изначально решили особо не усердствовать и начали писать всякий шлак, замусорив им почти всё медиапространство. А вторые лишь читают то, что дали. И всех всё устраивает. Тогда виноваты первые. А вообще, оценка чего-либо – момент субъективный. Что для одних гениально, то для других примитивно и банально. Так что пусть каждый сам решает, что ему нужно читать, а что – нет. Я не против такого подхода, только если человек берёт на себя полную ответственность за свой выбор. И пока я пытался отыскать в море информации нечто занимательное для себя, Жанна уже успела нарядно одеться и собиралась куда-то уйти. Встретив меня взглядом, она сообщила, что намеревается идти на встречу с подружкой.
– Точно хорошо себя чувствуешь? – задал вопрос я.
– Да. Почему спрашиваешь?
– Хочу, чтобы всё было хорошо.
– Всё хорошо, Костик. Не переживай, мой заботливый.
– Ладно. Желаю приятно провести время. Передавай привет. А я, пожалуй, дома останусь, посмотрю какой-нибудь фильм.
***
Случай в ресторане понемногу забылся, и я решил не поднимать тему о том вечере. Ведь ничего подобного впредь с нами – точнее, с Жанной – не происходило. Наступило время, когда пришлось с головой уйти в работу. А немного погодя, там случился скандал. Нет, не между коллегами из-за разбитой кружки, подаренной кому-то любимой бабушкой на День рождения. Конфликт произошёл между фирмой-заказчиком и нашей дочерней компанией. Сотрудник дважды совершил одно и то же упущение в нескольких отчётах, а когда это выяснилось, организацию обвинили в мошенничестве. За всё время существования компании такой казус произошёл впервые. Впрочем, за долгий срок трудовой деятельности работника ничего подобного также не случалось. Тем не менее, дело норовило разрастись в нечто крайне неприятное и, возможно, даже вылиться в судебные тяжбы. В отчаянной попытке это предотвратить мою кандидатуру в срочном порядке откомандировали туда на неопределённое время. Тогда осталось загадкой, почему именно меня выбрали заниматься этим вопросом. При том, что у нас в штате трудился человек, в чьи обязанности входило урегулирование подобных ситуаций. Но отправили всё-таки меня, пообещав щедро вознаградить. Не уточнили, правда, вознаградить в любом случае, или только если всё закончится хорошо? Вечером я «обрадовал» Жанну новостями с фронта работ, а уже утром убыл в пункт назначения, искренне веря в благоприятный исход событий и надеяясь на то, что город, в случае чего, располагает достойными местами для трат вознаграждений.
Через 6 часов поезд доставил меня на место. С вокзала, минуя отель, я сразу же отправился в фирму. Преспокойное состояние, в котором пребывала местная фауна, сильно поразило. Либо после рабочего дня все дружно посещали сеансы групповой медитации, либо не до конца осознавали, чем это может закончиться для нас всех.
Через пару недель каким-то волшебным образом всё разрешилось само по себе. Стоило лишь не поддаваться панике, изображать из себя фирменного дипломата и терпеливо заниматься бюрократической вознёй. Помимо вознаграждения, начальство пообещало предоставить несколько дней отгула за блестяще выполненную работу. Но отдыхать в городе я не остался и жутко довольный своим успехом, сразу же поехал домой. Уж очень хотелось поскорее вернуться к своей девушке. Всё это время мы созванивались с Жанной почти каждый вечер, так как наша домашняя болтовня после ужина «обо всё и ни о чём» сформировалась в очень сильную привычку. И даже тот факт, что нас разделяли сотни километров и морочили рабочие вопросы, не мог воспрепятствовать нашим приятным поздним беседам. Несмотря на всё это, я действительно соскучился. Кстати, параллельно моим несуразностям на её работе тоже всё шло не совсем гладко. И они разобрались с этим примерно в одно время, когда это сделал я. Меня не покидало ощущение, что линии наших жизней продолжают сливаться в одну общую.
Наконец-то я шёл по знакомому двору в направлении родного подъезда. Вечер был один из тех, когда кажется, что окружающий мир тоже лёг спать и погрузился в абсолютную тишину. На пути обратно знаком каждый сантиметр: сколотые через одну ступеньки, необычные резные перила, скрипучие шарниры дверей. Я поднялся на нужный этаж, разделся и прошёл в комнату. Подруга сидела в моём халате за компьютером ко мне спиной и что-то печатала.
– Привет, радость моя! – воскликнул я.
Жанна медленно развернулась:
– Привет, Константин.
– Я скучал… – сказал я немного растерянно, смущённый её официальным тоном.
– По мне или просто скучно было?
Меня настигла обида. Её тон был такой, как будто я в чём-то провинился, хотя мы мило беседовали по телефону всего несколько часов назад, когда я подтверждал, что успел сесть в автобус. Могло ли случиться что-то за такой короткий промежуток времени? Вокруг царил беспорядок сродни тому, какой был в отеле на горнолыжном курорте. Тем вечером я вернулся после катания с ребятами, а Жанна оставалась в номере весь день. Тогда она разговаривала со мной в подобной же манере и смотрела так же укорительно и слегка отстранённо. Взгляд манекена, маска которого лишь похожа на человеческое лицо.
– По тебе скучал. Спешил домой, хотел скорее увидеть, – тихо произнёс я.
– Хорошо, – ответила она невозмутимо и отвернулась обратно к компьютеру. Меня поглощало замешательство, непонимание того, что дальше делать. Ощущение, будто ты пришёл в чужую квартиру к постороннему человеку.
– Что-то случилось? Расскажи, – неуверенно двинулся я в её направлении.
– Нет. Всё в порядке, – ответила Жанна, не отрываясь от компьютера.
– Но… ты…
Я заметил, что в комнате передвинута часть мебели. В частности, весьма увесистый вещевой шкаф:
– Ты сделала перестановку? Зачем?
– Что за вздор! – резко ответила Жанна.
Затем она обернулась, и её суровый взгляд сменился на взгляд учёного, который с интересом рассматривает моллюска неизвестного вида.
– Ну, мебель… – запинался я, – она стоит… не на своих местах…
– Правда? Ничего не трогала.
Возникли сомнения. Может, что-то путаю? Переутомился с этой дурацкой работой. Плюс дорога оказалась не самой лёгкой. Из-за сломанного автобуса явно погибло немало нервных клеток. Хоть в целом и не чувствую себя особо уставшим. Мои глаза хаотично осматривали жилище, а голова разбухала от сумбурных мыслей. Вдруг я заметил на полу царапины, и моя кожа покрылась мурашками. С абсолютной уверенностью могу заявить кому угодно: их не было. Теперь же они заканчивались у места, где стоит шкаф. Значит, пол поцарапали, пока его передвигали. Но кто? Жанна? Зачем? Одна? Или кого-то звала помочь? Вопросы в голове множились в геометрической прогрессии. Моя девушка нарушила тишину:
– Что-то весьма подустала сегодня. Пожалуй, отправлюсь в мир сновидений.
Она встала и пересекла комнату. А по пути к кровати добавила: «Добрых снов, Константин».
После этого, не раздеваясь, легла в кровать и отвернулась к стенке. Ведёт себя один в один, как в тот странный вечер на курорте. Минут пять я стоял на месте, как парализованный. Ещё раз оглянулся и медленно подошёл к компьютеру. Там обнаружились строки, судя по всему, незаконченного стихотворения:
«В рутине дней, среди иллюзий,
Найти бы сил вперёд идти,
Почаще свою душу слушать
И Свет своей звезды найти…»
В ту ночь без бокала виски заснуть не удалось.
Утро грядущего дня разбудило холодом, так как общего одеяла на моей половине практически не осталось. Плюс к этому Жанна во сне толкала меня ногой. Я открыл глаза и с опаской посмотрел на неё. Словно назойливые насекомые, которые летят на аромат сладостей, в голову устремились вопросы. Когда она успела переодеться в пижаму? Почему опять общается со мной официальным тоном? И всё-таки, как в одиночку ей удалось передвинуть тяжеленный шкаф? Может, вечерние события на самом деле не происходили и всё это приснилось? Я приподнял голову и осмотрел комнату, затем лёг в прежнее положение и глубоко вздохнул. Шкаф и часть мебели стояли не на своих местах. Меня наполнило смятение. Абсолютное незнание, что делать дальше. Может, стоит расспросить её с самого утра о подробностях минувшего вечера? Помнит ли нашу странную беседу, зачем передвигала мебель и кому собирается посвятить стихотворение? Или попытаться ненавязчиво узнать всё это днём? Удастся ли вообще выяснить, что с ней происходит, самому? Или же стоит сразу позвонить в больницу? Вопросов становилось больше и больше. Благо на работе дали отгулы, и спешить было некуда. Я осторожно потянул одеяло на себя, но Жанна всё равно проснулась. В полудрёме она ворочалась и потом обняла меня, как делала это частенько по утрам.
– Доброе утро, Костик. Как спалось? – неожиданно шепнула девушка в своей привычной манере.
– Доброе, хорошо…
Я с недоверием взглянул на неё. Как же она умиляла спросонья. Пожалуй, даже больше, чем в вечернем платье. Возникло подозрение, что подруга опять ничего не вспомнит из происходившего вчера.
– Снилось что-нибудь интересное? – продолжала мурчать она.
– Нет. Так, отрывками мелькала всякая ерунда. Цельного сюжета не было.
– Ясненько. А мне вот снилось. Будто мы с тобой облачились в шикарные наряды: я в красное платье, а ты в белый смокинг. А затем неспешно ходили по бескрайним холлам средневекового не то дворца, не то замка. Мы шли под руку так торжественно и неторопливо, словно на нас смотрят тысячи людей. Но вокруг никого не было.
– Интересно. Чем всё закончилось?
– Не знаю. Сон прервался. Слушай, извини, что не дождалась вчера вечером. Вскоре после нашего телефонного разговора я почувствовала себя не очень хорошо. Прилегла и, похоже, тут же заснула до самого утра. У тебя всё хорошо?
К горлу подкатил ком. Предположения подтверждаются: она не помнит вчерашний вечер. Совсем как на курорте? Или частично, как в ресторане после дегустации? Становилось не по себе. Я не знал, как на всё это реагировать и что делать дальше. К тому моменту мы были знакомы с ней пару лет, а жили вместе почти год. И ничего подобного за всё это время не случалось.
– Костик, ну ты чего? – донёсся до меня голос Жанны. – Обиделся?
– Нет.
– А чего молчишь?
– А? Да я так… не выспался, похоже.
– Так поспи ещё, у тебя же отгул. Обещаю, не буду шуметь.
– Не получится. Отгулы с завтрашнего дня. Сегодня нужно съездить в офис, добить рабочие вопросы, связанные с тем скандалом, – соврал я.
– Ну вот. А я думала, наконец проведём день вместе. Так соскучилась, что даже специально перенесла свой выходной.
– Тоже соскучился, но сегодня не получится.
– Ну ладно. Но на работе всё хорошо?
– Да, всё уладилось.
– Не уладилось, а ты уладил! Не скромничай, мой хороший, – ответила она и поцеловала меня в щёку.
– А ты как себя чувствуешь? Говоришь, вчера тебе нездоровилось.
– Да. Но сейчас я в порядке.
После этого она поднялась, накинула халат и медленно поплелась в ванную комнату. Мне же пришла мысль встретиться со Славой и спросить совета у него. Как-никак, профессиональная деятельность друга связана с подобными ситуациями. По крайней мере, очень хотелось, чтоб это было так. Факт того, что мне не пришлось остаться со всем этим один на один, позволил немного успокоиться. Я позвонил ему, пока Жанна принимала душ. К счастью, приятель был в городе, потому мы договорились о встрече во второй половине дня. Сделав вид, что еду на работу, я покинул жильё. В тот день время до вечера тянулось неимоверно долго. Наконец-то мы встретились и расположились в одном из кафе.
– Как делища?
– Порядок. Жанна вот не очень.
– Ну, главное, ты в порядке, разве нет?
– Нет. Она меня тревожит.
– Что случилось? Отношения исчерпали себя?
– Даже не знаю с чего начать.
– В психологии есть аксиома: чем больше делаешь для человека хорошего и заботишься о нём, тем сильнее привязываешься. Именно этим обусловлена родительская любовь к ребёнку. А вот обратной связи может вовсе и не быть. Дети не всегда любят своих предков. Теоретически, если начать проявлять заботу как бы искусственно, привязанность и чувства потом будут вполне искренние. Попробуй.
– Не в этом дело.
– А в чём?
– Кажется, у неё проблемы с головой.
– Какие именно?
– Память.
– Забывает?
– Да. Случалось несколько раз такое, что разговоры и события предыдущего вечера как бы замалчивались на следующий день. Сначала я думал, что Жанна чувствует себя виноватой и просто не хочет вспоминать неприятное лишний раз. Но недавно выяснилось: она просто-напросто не помнит.
– Не помнит содержание разговоров?
– И событий в целом.
– Не очень хорошо.
– Но это ещё не всё. Иногда её воспоминания не пропадают, а искажаются.
– Это ещё как?
– Однажды она спела в ресторане на сцене несколько песен. А на следующий день рассказывала, как ей понравилось слушать девушку-певицу.
– На деле же этой поющей девушкой была она сама?
– Именно. В те эпизоды, которые впоследствии забываются или искажаются, Жанна ведёт себя неестественно. Повадки, манеры, интонации голоса, постановка фраз. Словно передо мной находится её сестра-близнец.
– По-моему, тут не только проблемы с памятью – вообще непонятно что.
– Очень хочу помочь, но совсем не знаю как. Мне с ней хорошо. Правда. Пожалуй, впервые испытываю такие чувства к девушке. А ты сам помнишь, их было немало за всё время.
– У меня на работе подобными индивидами все палаты забиты.
– Подобными?
– Да, всеми теми, чья реальность немного или много отличается от реальности нашей с вами. Не хочется делать поспешных выводов, но рассказанные тобой события похожи на первые признаки таких отклонений.
– Что же делать?
– Лучше отвези её к врачам. Вдруг там что-то серьёзное.
– А вдруг нет? А так врачи, клиники, обследования. Дополнительный стресс.
– Специалистам виднее. У них есть знания и методы, чтоб выявлять и исправлять подобное.
– Честно говоря, рассчитывал на твою помощь. Ты ведь тоже один из них.
– Да. Хорошо, тогда вези к нам.
– Нет. Не хочу никуда её везти.
– Я клинический врач, на дому не лечу.
– В таком случае посоветуй, что мне делать. Попробую сам.
– Не буду.
– Почему?
– Это нарушает все законы врачебной этики.
– Какой процент людей, которых вы лечите, возвращаются к полноценной жизни?
– Не слишком большой, – не сразу ответил Слава.
– Ну вот.
– У тебя, между прочим, этот процент ещё ниже. Если уж на то пошло.
– Зато у меня есть искреннее желание помочь.
– Благими намерениями… дальше сам знаешь.
– Я взрослый и сознательный человек, ты же в курсе. Знаю, что делаю. Помоги, пожалуйста. Всю ответственность беру на себя.
Слава молча смотрел на меня некоторое время, а потом строго спросил:
– Уверен?
– Уверен! – незамедлительно ответил я.
– Ладно, всё это останется на твоей совести. Пока что советую не поднимать с ней эту тему. Просто наблюдай. Попробуй выяснить, после чего происходят эти приступы. Может быть, есть какой-то фактор.
– Хорошо. Постараюсь быть внимательнее.
– Я же пока дам запрос в наши базы данных. Может быть, Жанна состоит на каком-нибудь учёте.
– Спасибо.
– Так и хочется по привычке сказать: «Это всего лишь моя работа».
– Вот и узнал я в полной мере с чем, а точнее кем, она связана.
– Ага. Со своими плюсами и минусами. Но мне нравится.
– Как там поживают соседи?
– Какие именно?
– Которых ты считаешь геями.
– Они действительно оказались ими!
– Врёшь!
– Нет! Видел их, и опять вдвоём, возле входа в заведение для таких же, как они.
– Так, может, они доставщики пиццы, привезли заказ.
– Как бы не так, коробок в их руках я что-то не заметил. Ладонями они держали друг друга. Так-то!
– То есть ты их раскрыл, когда ещё не было никаких доказательств?
– Получается, так.
– Растёшь. Поздравляю!
– Спасибо.
– А сам что там делал?
– Наглядно доказывал пациенту, что все люди разные и это нормально. Что, к примеру, есть геи. Их меньшинство, их недолюбливают, но им пофигу. Развлекаются, стараются наслаждаться жизнью.
– Пациент тоже гей?
– Там длинная история. И врачебная тайна, между прочим. Не забивай голову, у тебя сейчас есть, о чём думать.