– Заказал позже, через Интернет. Надумал, так сказать.
– Понятно.
– Привезли недавно, в твоё отсутствие.
– Здорово. Давай, может, прикинем, куда её приспособить?
– Давай.
И эта попытка тоже провальная. Жаннет не проявляется. Может, она написала все картины, которые ей было суждено написать, и ушла?
– Предлагаю в гостиной. По-моему, как раз впишется в интерьер. И рамка в подходящем стиле.
– Хорошая идея, – поддержал я.
Вскоре не включённая в выставку картина Жаннет украсила стену нашего дома.
***
Через 3 дня мы рассказали соседям о возвращении в прежнюю квартиру и покинули загородное жильё. Переезд продлился намного дольше, чем весной. Тогда устоявшаяся истина об обратной дороге, которая всегда короче, не подтвердилась. И для этого имелась конкретная причина: чем дольше мы жили за городом, тем больше докупали необходимую мебель и различные удобства для комфортного времяпрепровождения. А потом многое из этого забрали с собой.
Первое время по прибытии меня и Жанну не покидало ощущение, будто стены давят на нас. Возможно, это является некой разновидностью клаустрофобии. Или возвращение совпало с осенью, когда у большинства меланхоличное настроение. Либо же причина в том, что после светлого просторного дома наша весьма уютная квартира казалась тесной и мрачной. Мы даже начали опасаться, что погорячились с решением и, возможно, стоило остаться жить там. Однако через недельку это ощущение отступило, и обстановка в нашем логове опять ощущалась комфортной.
Отныне мне нужно было регулярно ездить в офис, и некоторое время это также казалось непривычным. К слову, за период своего отсутствия я мало что пропустил. Меня стабильно посвящали в курс дела, сообщали о нанятых новичках, уволенных «старичках», откомандированных и прикомандированных простачках и так далее. Возможно, даже делали это сверх меры, засоряя, так сказать, эфир лишней информацией. Вот кому интересна чепуха о том, кто кого недолюбливает, кому завидует, льстит, мстит и так далее? И если летом новости любой эмоциональной окраски выглядели, по сути, как разные комбинации одних и тех же букв на LCD экране, то теперь снова приходилось выслушивать это лично. Видеть все эти гримасы, позы, жесты. Это было не всегда приятно, но порой весьма забавно. Иногда возникало ощущение, будто некоторые сотрудники «завалили» вступительные экзамены в театральный вуз, а потом по неизвестной причине пришли именно к нам оттачивать мастерство. А когда они поймут, что вывели его на должный уровень, вновь отправятся впечатлять приёмные комиссии.
Впрочем, произошли и исключительно хорошие перемены. Например, вскоре после возвращения мне выделили новый кабинет. И он оказался ещё лучше прежнего. Жанна, в свою очередь, после безуспешных поисков работы в городе заявила, что хочет вернуться обратно в диспетчерскую. Бывшие коллеги и начальство были только рады принять её обратно. Я тоже не против, если её устраивает такой вариант. Хоть подтянет навыки вождения, пока добирается на авто до работы и обратно. И, возможно, научится ездить так же хорошо, как Жаннет.
Жаннет не было больше месяца. Всё это время администратор с галереи докучал вопросами, когда она сможет прийти на интервью. Ибо выставка до сих пор работала и уже била всевозможные рекорды среди экспозиций подобного уровня. Каждый раз приходилось врать, будто она больна, или уехала из города, или ещё нечто такое. Но, даже помимо этого, иногда кое-что напоминало о ней. И каждый раз, когда это происходило, меня охватывали противоречивые чувства. По сути нужно праздновать победу. Ведь всё выглядит так, будто цель достигнута. Жанна жива, здорова, находится со мной, а не в больнице. Выглядит замечательно. Приступы больше не случаются. Хотя тут имеется спорный момент. Жаннет больше не появляется, когда Жанна видит картины – неважно, чужие или же те, что написала её субличность. С этим, судя по всему, покончено. Но ведь однажды приступ случился в момент, когда она видела живое выступление музыкантов. Может, теперь у Жаннет будет потребность петь? К тому же однажды я наткнулся на часть песни или стихотворения, написанную ею. Возможно, теперь она захочет читать стихи? В идеале нужно как-то прояснить данные моменты, а я постоянно откладываю на потом. Но, даже если она действительно ушла навсегда, немного некомфортно из-за того, что нам не удалось попрощаться. Это чувство – абсурд в превосходной степени. Хотя, если начать анализировать происходящее в нашей с Жанной жизни за последние 6 месяцев, такого абсурда отыщется ещё немало. А может быть, я просто-напросто скучаю по ней? Ведь у нас наберётся достаточно много вечеров, да и дней, проведённых вместе. И всё было довольно приятно и интересно. Это сложно сравнить с чем-либо пережитым ранее. Плюс ко всему она показала мне новые грани мира вокруг, словно познакомила с ним более близко. Вообще, всё произошедшее с нашим трио воспринимается как серьёзные неприятности и одновременно с этим как странный подарок судьбы.
Тем временем моя девушка была в полном порядке. И однажды в выходной день мы всё же решились отпраздновать нашу общую победу. Выбрали фирменный ресторан, отправились туда и грешили чревоугодием весь вечер напролёт. Жанна рассказала, что недавно виделась с Викой и у неё тоже всё хорошо. Но теперь у её подруги мало свободного времени, ибо она всерьёз решила заняться карьерой, и потому постоянно разъезжает по каким-то семинарам и курсам повышения квалификации. Вскоре Жанна расчувствовалась и начала искренне благодарить за то, что не бросил её в сложной ситуации. За то, что оставался до конца, вопреки всему. Я, слушая это, ощущал себя немного неловко, так как до сих пор недоговаривал ей всей правды. Но ведь вся эта ложь во благо, верно? И отныне наша жизнь будет прекрасна. Бокалы наполнились вином, и прозвучал тост:
– За нас! Пусть всё будет хорошо!
– За нас! Люблю тебя, Костик.
– Тоже люблю тебя, Жаннет.
Мы замерли, словно два заколдованных человека. Глупейшая оплошность осозналась не сразу. Когда же это случилось, то я начал пристально наблюдать за реакцией подруги и готовился к абсолютно любым последствиям. Немного погодя, она всё-таки отпила вино из бокала и аккуратно поставила его на стол. Не переводя взгляд и не моргая, она воспользовалась салфеткой, прислонив её к пухлым губам. На доли секунды я отвёл глаза, а когда вернул в исходное положение, взгляд Жанны уже был таким же стеклянным, как взгляд Жаннет в мгновения, когда вечерами её выпроваживали спать грубостью. Через миг она чихнула. У меня задрожали руки. Жанна чихнула ещё дважды. Я поставил вино на стол. Девушка извинилась, встала и пообещала скоро вернуться. Скрылась из виду торопливым шагом. Я допил остатки вина одним глотком, тут же наполнил бокал до краёв и выпил залпом. Начал смотреть в окно и старался дышать глубже. Через некоторое время, будто бы против желания, моя голова повернулась. Словно стрелка компаса, которая реагирует на магнит, она откликнулась на Жаннет и её энергетику, когда та вошла в зал. Вне сомнений – это она! Эту вальяжную походку невозможно спутать с походкой кого-либо ещё. Девица неторопливо шла, поглядывая по сторонам. Мы так и не установили зрительный контакт до того момента, пока девушка не села обратно за наш столик.
– Константин, ты тут как? – её взгляд был снова живым и игривым.
– Я скучал, – вырвалось у меня.
– Старалась как можно скорее разобраться со всеми своими делами, – ответила Жаннет.
Интересно, о каких делах речь? О тех, что связаны с возвращением на голову любимой причёски? Или о тех, которыми она занималась в своём вымышленном мире, пока со мной находилась Жанна?
– Как поживаешь?
Жаннет по-театральному подняла одну бровь. Обожаю, когда она редко-редко так делает. И если этот вопрос каждый раз будет вызывать такую реакцию, совершенно точно начну задавать его чаще.
– Нахожусь с тобой в роскошном ресторане и трапезничаю вкуснейшей едой. Как тут можно поживать не восхитительно?
– Да, действительно.
Она посмотрела на мой пустой бокал. Я незамедлительно наполнил его, а также долил второй. Мы ненадолго подняли их вверх (каждый из нас, судя по всему, произнёс про себя тост), а затем отпили. Наконец-то алкоголь немного расслабил меня.
– Давеча звонили из галереи, – непроизвольно начал использовать я нетипичные для меня слова, – приглашают тебя на интервью.
– Правда? Замечательные новости. Что ж ты раньше молчал?
– Звонили, пока ты отлучалась в туалет, – моментально соврал я.
– Интересно. Можно завтра, например.
– Хорошо, передам информацию. Кстати, что насчёт картин?
– А что насчёт них?
– Есть ещё идеи, которые стоит материализовать с помощью холста и красок?
– Пока нет. Возможно, позже.
– Понял.
– Пока что все силы отдаю своей новой работе.
Я укусил ломтик мяса с частью вилки, на которой он находился. Затем молча жевал, сдерживая в себе шквал вопросов.
– Рассказывала, что к нам привели одного нового мальчика? Очень талантливый юнец.
– Нет… – промямлил я.
– Это случилось буквально вчера. Какой у него голос! Это надо слышать.
Тогда я попытался угадать, что происходит:
– Вокальные способности на высоте?
– Не то слово!
Домыслы подтверждаются. Теперь Жаннет больше не интересуют картины, так как она переключилась на песни. Или поэзию. Или что-то ещё в таком духе. Но мы не раз смотрели по телевизору различные музыкальные концерты, и приступы при этом не случались. Может, они происходят только во время живого выступления? Необходимо это выяснить в самые ближайшие сроки. Также стоит связаться с Викой и расспросить ещё раз о детстве Жанны и её родителях. Выяснить, какие ещё таланты они пытались в ней развить, помимо пения и рисования. Судя по всему, история продолжается. А есть ли у меня знакомый, который поможет организовать концерт или публичное чтение стихов? Чутьё подсказывает, всё идёт именно к этому. Я смотрел на Жаннет, и мне хотелось её обнять. Но не как Жанну, с которой опять случился приступ, а как Жаннет, с которой мы давно не виделись, являясь при этом старыми друзьями. В итоге какая-то скрытая сила всё-таки не позволила сделать это.
Наш визит в ресторан продолжился вечерним променадом по сумеречным улицам любимого города. Мы просто шли в произвольном направлении и разговаривали обо всём на свете. В очередной раз я впал в состояние некого транса – настолько непринуждённую обстановку создавала наша беседа. Иногда она прерывалась, переходила в молчаливое присутствие друг рядом с другом, а через некоторое время возобновлялась опять. Мне одинаково нравилось и то и другое. Ну почему такое сильное наслаждение от самой обычной прогулки по улице удаётся получать только с Жаннет? А ещё я был абсолютно уверен, что если не наговорю грубостей в этот раз, то утром проснусь рядом с ней.
Это подтвердилось на следующий день, и художница наконец-то дала интервью в одном из журналов. Представителю второго она пообещала позвонить через неделю. Мы снова прожили с ней два выходных подряд. Но не по причине лишь моей прихоти или каких-либо меркантильных желаний. Теперь во время, которое я ей выделял, она сочиняла песни и смешно распевалась в душе. Похоже, готовилась к выступлению. Я пока не осмеливался спрашивать о грядущих планах. А в схему взаимодействия с девушками добавился новый пункт. Для появления Жаннет необходимо признание в любви. В один из вечеров я проверил это ещё раз, и всё сработало. Ну, что ж, хорошие новости! Больше нет необходимости возиться с нотами и недописанными стихами, как это происходило с картинами в период рисования. Якобы признание подтверждает трепетное отношение, и она решает вернуться? Это меня вполне устраивает. Ситуация вновь находилась под контролем, и мысль об этом приносила спокойствие.
В один из менее загруженных будних дней после работы я решил найти Славу и поделиться новостями. Тот начал разговор с претензии:
– Сколько ты уже живёшь в городе? Второй месяц? И только сейчас соизволил зайти в гости…
– Обстоятельства: переезд, работа, иная возня.
– Сделаю вид, что считаю эти причины убедительными. Так вы решили перебраться обратно, потому что всё закончилось?
– «Всё» – это что?
– Ну, приступы: Жанна, Жаннет – вот это всё.
Не хотелось в сотый раз начинать разговор из разряда «мы подумали, по всей видимости, всё закончилось, а потом, оказалось, не закончилось, и порой ситуация разворачивается настолько непредсказуемо, что вообще пропадает какая-либо уверенность в том, что это когда-нибудь закончится». Поэтому коротко ответил:
– Нет. Теперь Жаннет занимается песнями вместо картин и якобы работает преподавателем вокала в то время, пока со мной находится Жанна.
Слава ничего не ответил и лишь спокойно кивнул. Похоже, он тоже устал удивляться и сетовать на непредвиденные виражи всей этой истории. Словно рыбак, который показывает друзьям улов после последней успешной поездки к реке в подтверждение своих слов, я продемонстрировал несколько фотографий с бумажными пачками нот и стихов. Повисло молчание.
– Что дальше?
– Нужно выцепить её подругу Вику и узнать, какие ещё умения пытались развить родители-деспоты. Ибо с картинами, похоже, покончено. Отныне Жанна реагирует на них спокойно.
– Как же ты снова встретился с Жаннет? Если тут уместно это слово.
– Перепутал имена, когда признавался в любви.
– И снова случился приступ? – ухмылялся Слава.
– Да. А затем мы провели замечательные выходные вместе. Единственные изменения – смена её интереса с картин на музыку.
– Такая чехарда может тянуться бесконечно.
– Надеюсь, нет. Теперь хочу позволить ей позаниматься песнями и в конечном счёте устроить концерт. А затем посмотреть, как это отразится на ней.
– Даже не хочется подвергать сомнению данный план. Похоже, ты знаешь, что делаешь.
– Спасибо.
– Но есть один момент, который по-настоящему начинает смущать.
– Какой?
Слава замолк, будто решал, говорить дальше или нет. А затем продолжил:
– Приходилось думать о том, что ты снова встречаешься с двумя девушками параллельно?
– Приходилось.
– И какие размышления имеются по этому поводу?
– Предпочитаю меньше морочиться и стараться не злоупотреблять общением с Жаннет. В любом случае, это лучше, чем закрыть Жанну в психушку. А побочные эффекты есть почти всегда.
Слава опять молча кивал, а затем ответил:
– Однажды мой коллега сказал: «Человек, убеждающий других, что любит одиночество, возможно, утаивает о раздвоении личности». Теперь же можно немного переиначить эту фразу: «Человек, который утверждает, что моногамен, возможно, живёт с девушкой, у которой раздвоение личности».
Захотелось сменить тему:
– Расскажи что-нибудь новое о жизни, о себе.
– Я всё тот же человек, который не очень любит рассказывать о своей жизни.
– Даже близкому приятелю?
Слава промолчал.
– Заметил, что по городу соскучился. – продолжил я. – Жаннет и Жанна, кстати, тоже. Природа природой, а каменные джунгли манят.
– Вы живёте втроём. Невероятно! – не унимался он. – А Жаннет про Жанну не подозревает, так?
– Никогда ей не рассказывал ни о чём таком. Думаю, нет. Приходилось перестраховываться, чтобы правда всё не разрушила.
– То есть врёшь во благо?
– Да. И заметные продвижения уже есть. Сам же видишь.
– А вдруг ты угодил в данную ситуацию лишь потому, что всегда этого хотел?
– Чтобы моя девушка заболела? Ну это же бред!
– Речь о другом. Зная тебя всё это время, я абсолютно убеждён, ты – безнадёжно полигамный индивид. Но весьма проблематично жить с подобной, скажем так, особенностью в нашей среде. Всё-таки у нас тут нет шейхов и гаремов, по крайней мере, официально. Однако подсознательные желания порой намного сильнее тех, что декларируются в открытую, и порой всё это приводит к разного рода странностям, наподобие тех, что мы сейчас наблюдаем.
Я ничего не ответил. Разговор явно не норовил перейти в задушевную приятельскую беседу, поэтому возникла идея ретироваться:
– Пойду, пожалуй.
– Давай.
– Свете привет передавай. Если что, на связи.
– Ага. Всего доброго.
В один из выходных дней мы с Жаннет отправились за город, чтобы забрать остатки вещей. Не повстречав соседей снаружи, сразу же зашли в покинутое жилище и начали активно укладывать скарб рядом с выходом. Прошло не больше 10 минут, как на меня нахлынули воспоминания. Всё в доме напоминало дни, когда я проводил тут время с моими девушками. Несмотря на то что события происходили всего лишь пару месяцев назад, воспоминания уже обрели некий налёт ностальгии. Вдруг Жаннет заметила забракованную картину, которую мы с Жанной повесили на стену:
– Откуда это здесь?
– Нашёл, когда собирал вещи перед возвращением в город. Забыли мы про неё. Забирать в квартиру не решился, но и на чердаке пылиться не позволил.
– Поняла.
– Тебе не нравится?
– Пусть, я не против. Даже если предположить, что она тут лишняя, от неё всё равно может быть толк.
– Это как?
– Многие нередко приобретают ненужные вещи – чаще всего неосознанно. Мне вот тоже довелось однажды купить кое-что такое. Но со временем даже то барахло стало полезным.
– Какое?
– Мобильный телефон, который не звонит. Если, к примеру, часы не показывают время, то они могут являться лишь аксессуаром или украшением. Их главная миссия только в этом, и данный факт уже делает вещь небесполезной. Но мобильник, который не выполняет функцию телефона, никуда не годный, так ведь? Время он, кстати, тоже не показывает.
– Стоит полагать, да.
– Но я всё равно продолжаю хранить его. Он напоминание о том, что однажды мне уже довелось приобрести лишнее. Так проще помнить о необходимости задавать себе вопрос «а оно правда нужно?» загодя до покупки. Это и есть полезность данного предмета. Тот телефон, кстати, лежит в нашей квартире. А тут пускай висит эта картина в подтверждение аксиомы «необходимо выжидать какое-то время перед окончательным решением переносить идеи на холст».
Она ещё и философствует! Главное, чтоб трактаты не начала писать. Очень надеюсь, что её недородители не стремились вырастить второго Кьеркегора. Вспомнил! Странный мобильник, про который упомянула Жаннет, попадался на глаза не раз. И я постоянно забывал справиться у Жанны, что это и зачем. Наконец-то этот вопрос прояснился. Вот только после этого разом возникает 2 новых: «а когда, собственно, она успела его купить?» и «именно после этого случая Жаннет предпочитает не пользоваться личным сотовым телефоном?» Задать их сходу я не решился. Мы дружно уложили все оставшиеся пожитки в наше авто и выдвинулись обратно в город. Я вновь не удержался от того, чтобы насладиться поездкой на пассажирском сиденье.
Последующие дни из головы не выходили слова товарища о нашем, по сути, сожительстве втроём. Отчасти он прав. Насколько именно, зависит от моего отношения к Жаннет. Я же не раз ловил себя на мысли, что всё больше и больше привязываюсь к ней. Ещё и в любви приходится признаваться с некоторого времени. А эта фраза так или иначе формирует в мозге новые нейронные связи. До встречи с Жанной я пообещал себе быть однолюбом. И впоследствии, когда мы стали парой, это отлично получалось. Всё шло хорошо до тех пор, пока не начались все эти странные события. С того момента верность становилась всё более и более неоднозначной. Как будто нечто проверяет твёрдость моих убеждений.
После анализа ситуации было решено эмоционально не вовлекаться в наше общение при встречах с Жаннет и устраивать их исключительно для помощи Жанне. Отныне я переключал личность на минимальное время – дважды в неделю по вечерам будних или выходных дней. Этого вполне хватало, чтобы Жаннет успела перенести на бумагу всё, что накопилось не в её фазу. Сам же старался отстраниться и понемногу отвыкать. Настраивался, что рано или поздно всё это закончится и мы продолжим жить вдвоём с Жанной. А всё пережитое лишь сплотит нас ещё сильнее. Кстати, как можно поспособствовать скорейшей реализации музыкальных талантов? Может, устроить Жанну в школу преподавателем пения? Судя по всему, она неплохо справлялась в прошлый раз, когда занималась дизайном в эру картин. И если предположить, что у них как бы одни способности на двоих, то и с вокалом проблем не возникнет. Но как в этом случае объяснять такие действия Жанне? Сложно. Лучше поискать среди друзей каких-нибудь музыкантов. Может, они с Жаннет скооперируются и процесс самовыражения ускорится? Идея дельная. Кого бы привлечь к помощи по данному вопросу? Опять Геннадия? Раз он персона из области искусства, то среди его знакомых могут быть люди, которые обладают концертной площадкой или хотя бы связаны с музыкальной деятельностью. Не придумав ничего лучше, я всё-таки позвонил директору галереи и, по сути, вновь попросил у него помощи. Он тут же прислал информацию с некоторыми вариантами. Для начала неплохо. Но договариваться о чём-либо дальше смысла нет, ведь мне неизвестны конкретные планы Жаннет. Вдруг она хочет писать песни для кого-то, а сама выступать не желает? Или концерты для неё – слишком примитивно, и она замахнулась на спектакли, мюзиклы и прочие театральные представления? Возникла острая необходимость разузнать подробности её замыслов.
– Как сочинительство? – начал приставать я в один из вечеров.
– Какое именно? – снова прикидывалась она непонимающей в игривой манере.
Я ткнул пальцем на стопку бумаг, исписанных стихами и нотами.
– Ах, это. Да, почти всё готово.
– Готово для чего?
– Тебе действительно интересно?
– Ну конечно. Интересуюсь не из соображений вежливости, а потому что…
«…хочу тебя вылечить», – чуть не вырвалось у меня.
– …потому что ты моя девушка. И мне интересно, о чём ты мечтаешь, чего боишься и чем гордишься.
– Ой, Константин. Ты такой милый сегодня. Мечтаю я отыграть концерт. Боюсь, что будет сложно найти достойных инструменталистов. А горжусь тем, что не ищу поводов для гордости.
Она просто прелесть. Я всерьёз засомневался в успехе своих будущих попыток держать дистанцию.
– Концерт, значит. Будешь петь?
– Да! – ответила она с интонацией маленькой девочки, которую спросили, поедет ли она в Диснейленд с лучшей подругой.
– А музыку будут исполнять вживую?
– Именно.
Может, попытаться разыскать группу, которая играла в ресторане, где работает Вика? Она уже выходит на связь?
– Хочешь поучаствовать?
– Да, если помощь в организации сего действа считается участием.
– Правда?
– Конечно. Думаю, можно будет что-нибудь устроить.
Я встал и отправился к ноутбуку с целью перечитать сообщение от Геннадия и попытаться найти там подходящую информацию.
– Константин, ты лучший! – ответила Жаннет. Затем она проворно подскочила ко мне, словно тропический хищник, и нежно обняла. Будто два мёрзнущих человека, которые пытаются согреть друг друга, мы молча стояли посреди комнаты не меньше минуты. Похоже, тема с концертом и правда очень важна для неё.
Остаток вечера она перечисляла множество забавных случаев из жизни. Никогда раньше не доводилось видеть её такой многословной. В устах Жаннет самая обычная бытовуха становилась уморительными историями. Ведь важно не только, что рассказывать, но и ещё, как это рассказывать, и дар повествования моей девушки 2.0, который она неожиданно продемонстрировала, ещё раз это подтверждал. В тот вечер я напрочь забыл о намерении постепенно отстраняться и смеялся от души. Если бы не была известна вся подноготная, то я никогда бы не подумал, что все эти истории – плод её воображения, вымысел богатой, но больной фантазии.
Мы отправились спать лишь глубокой ночью. Уже в постели она неожиданно переплелась со мной конечностями, как делала это в одну из первых встреч. Но в тот раз быстро заснуть не удавалось. Меня долго терзало неопознанное чувство. Может быть, совесть. Может, самобичевание. Я вновь эмоционально вовлёкся в общение, вопреки плану постепенно сводить мои чувства к ней на нет. Мне стоило сокращать время нашей коммуникации, а не слушать её часами раскрыв рот. Следовало как можно быстрее начать отвыкать от неё, а не очаровываться харизмой снова и снова. Нужно было держать дистанцию, а не любоваться улыбкой. Более того, я забыл нагрубить ей, чтоб провести следующий день с Жанной. А это верный признак того, что ситуация вновь норовит выскользнуть из-под контроля. Что теперь делать? Мне никогда не приходилось спроваживать Жаннет днём. Выявленный метод безотказно работает вечером, перед ночным сном. И никому не известно, что случится, если применить его в другое время. По этой же причине не подходит вариант специально будить и хамить. Рисковать совсем не хочется. Ну нет у меня уверенности в том, что системный подход не даст непредвиденный сбой.
Жаннет проснулась полная энергии и энтузиазма, приготовила на завтрак различной вкуснятины по неведомому рецепту и потащила гулять. Как и во время наших летних прогулок, она вновь удивляла необычным взглядом на окружающее пространство, продолжая открывать новые горизонты в прямом и переносном смысле. В очередной раз выступала в роли некоего проводника между мной и чем-то невидимым, недоступным, но вполне существующим. Так формат удивительных прогулок, в которых мне посчастливилось участвовать в пригороде, перекочевал в городскую среду. А ведь я был почти стопроцентно убеждён, что подобное может происходить на природе, только лишь вдоль озёр и красивых пейзажей. На деле же где угодно. Оказывается, даже тривиальный поток автомобилей и общественного транспорта может умиротворять. А за гениальным вороньём и вовсе можно наблюдать часами. Это напрямую подтверждало одну из важнейших истин: красота мира не снаружи – в первую очередь, внутри того, кто смотрит. Нужно лишь открывать шире взор, а не глаза. Думаю, многие уже слышали подобные избитые заявления. Однако слышать – одно, а пережить персонально – совсем другое. Эмпирический путь познания почти всегда ставит жирную точку невозврата. Так что начать вести себя отстранённо по отношению к Жаннет после всего этого – это как минимум невежливо. Сродни ситуации, когда тебя научили разбираться в сортах чая за так, а в ответ ты запрещаешь звонить тебе после 6-ти вечера. С другой стороны, если я буду открыт и дружелюбен, не сойдёт ли это за, так сказать, ментальную измену Жанне? Да, на консультацию к психологу с такими вопросами явно не пойдёшь. Подкрадывающиеся будни напоминали о Жанне и её смене в понедельник. Так что вечером я щедро обласкал Жаннет матом и лёг спать в неопределённом настроении.
На следующее утро Жанна проспала. Очевидно. Каждый раз, когда это случалось, девушка покидала жильё не завтракая и оставляла записку с парочкой турборецептов для перекуса. Смешная. Как будто, если проспала она, то автоматически аналогичное должно случиться и со мной. Хотя бывало и такое. Из окна нашей квартиры я успел проводить её взглядом. Она подготовила автомобиль к поездке, села в него и отправилась на работу. А Жанна довольно уверенно маневрирует по нашему тесному двору. Поездки до работы и обратно в течение месяца явно пошли на пользу. Тоже поеду на работу сразу после завтрака. А вот и не поеду. Необходимо заглянуть в галерею – решить, что делать с картинами дальше. Срок выставки подходит к концу.
Геннадий опять оказался на посту. Похоже, этот человек действительно любил свою работу, ведь, даже занимая руководящую должность, постоянно ошивался там.
– Доброе утро.
– Добрый час, Константин! Как обстановка?
– Спасибо, дружелюбная. Как у вас дела?
– Много лучше, чем раньше. Вы и ваша пассия тоже к этому причастны, между прочим.
– Никаких проблем. Вы нам помогли не меньше. Моя девушка очень хотела организовать подобное.
– Она делится с вами своими планами?
Этот прохиндей точно заинтересовался талантом Жаннет и явно не прочь опять организовать экспозицию. А может и не одну.
– Безусловно. Но про картины пока ничего не известно.
– Жаль, но вы имейте в виду: если надумаете, всегда готов сотрудничать.
– Хорошо, понял.
– Вы приехали их забрать?
– Скорее, обговорить этот вопрос. Возможно ли пока оставить их у вас? Доплачу, если потребуется.
– Само собой, договоримся.
– Может, выставить на продажу?
– Можно и так. Желающие купить точно будут. Однако в случае продажи нужно сбывать сразу всю коллекцию, потому что иначе общая идея потеряется. А в этом случае у покупателя должно быть по-настоящему просторное жильё.
Я не осмелился решать такой вопрос в одиночку, без Жаннет.
– Ладно, пусть пока останутся тут. Мы подумаем, как лучше поступить, и сразу сообщим.
– Договорились. Кстати, удалось найти подходящий вариант среди присланных мною предложений?
– Думаю, да, – наврал я.
– Смотрю, вы всё больше интересуетесь творчеством.
– Ага. Решил привнести в жизнь новые краски.
– Похвально. Что за действо? Нечто грандиозное?
Из последней беседы с Жаннет на эту тему стало лишь приблизительно понятно, что нам нужно.
– Ещё не знаю. Надеюсь, что симфонический оркестр не потребуется.
Геннадий рассмеялся.
– Нужны сессионные музыканты или сформировавшиеся группы.
– Там полно подобных вариантов. Но, если вдруг возникнут трудности, дайте знать. Обязательно что-нибудь придумаем.
– По рукам.
Мы попрощались, и я уехал в офис.
Днём удалось обзвонить несколько номеров из длинного списка, который предоставил Геннадий. Раз за разом с другого конца телефонной линии отвечали, что о таких вещах не ведут переговоры «по проводам», и приглашали встретиться лично. После пятой попытки и пятого аналогичного ответа я сдался. Действительно, о чём именно я собирался договориться, если до конца не знаю планы Жаннет? Все адреса, которые оставили люди, были очень похожи. Менялись лишь последние странные обозначения не то квартир, не то корпусов. В итоге было решено поехать туда в ближайшие выходные и всё обговорить вживую. Осталось сообщить об этом Жаннет.
В пятницу вечером я рассказал ей последние новости. Она равнодушно ответила по поводу картин, но обещала подумать о возможности их продажи в ближайшем будущем. Зато информация про необходимость ехать и договариваться с музыкантами о выступлении сильно её взбудоражила.
***
В субботу мы прибыли в окрестности указанного места. Промышленные районы сами по себе не изобилуют обывателями. А заброшенные промышленные районы – подавно. Виды вокруг напоминали иллюстрацию к книгам о постапокалипсисе и ядерной зиме. В голову закрадывались параноидальные мысли о возможных радиационных излучениях, из-за которых тут так безлюдно. Наконец, мы каким-то чудом пришли к нужному адресу. У двери красовалась табличка «Репетиционная база». Кто-то подписал над второй «е» букву «и». Наверное, этот человек приходил сюда больше пить, нежели репетировать. Или, наоборот, он являлся трезвенником, а этой выходкой намекал на алкоголизм остальных. Дверь оказалась не заперта. Жаннет приоткрыла её и осторожно заглянула внутрь. Думаю, она была солидарна со мной во мнении, что, судя по пейзажам снаружи, внутри запросто может оказаться лаборатория по генетическим исследованиям со сбежавшими из неё ядовитыми ежами-мутантами. Девушка 2.0 обернулась на меня. Я не знал, ждала ли спутница одобрения или что-то типа того, но на всякий случай кивнул. Мы зашли внутрь. В помещении было чисто и светло. Учитывая происходящее снаружи, дверь словно служила порталом, который переместил нас куда-то далеко-далеко от прежнего места. Однако неурядицы продолжались. Пришла очередь заблудиться внутри: всё оказалось поделено на похожие отсеки и выглядело однообразно. Гениальная идея позвонить по контактному номеру телефона и попросить найти нас провалилась сразу же. Сотовая связь вещала со сбоями. Выходить обратно и пытаться сделать это оттуда расхотелось через 5 секунд. Я начал корить себя за недальновидность: явно стоило договориться заранее, чтоб нас встретили вблизи входа в этот улей. Мы пошли наугад, поглядывая на обозначения рядом с одинаковыми дверьми. Всё оказалось настолько безнадёжно, что у нас даже не получалось понять, в какую сторону числа прибывают, а в какую убывают.