Далее она подробно рассказала о своих впечатлениях – где, когда и что именно показалось ей занятным. Получается, она тоже воспринимает всё происходящее, как бы параллельно с Жанной? Я чувствовал, как на меня снова начинает давить неподъёмный груз вопросов, на которые нет ответов. Тем временем девушка-двойник внимательно всматривалась в картину, перебирала в руках кисточку и порой теребила её щетину. Вероятно, обдумывала свежие накопившиеся за это время идеи.
– Константин, я вот размышляю. Может, написать ещё что-нибудь, а потом попробовать организовать небольшую выставку? – подтвердила она мои догадки.
– Не знаю, но одобряю все твои задумки, – неожиданно для самого себя ответил я.
– Восхитительно.
Согласно наблюдениям, это одно из самых любимых слов Жаннет. А ещё во время всех наших немногочисленных встреч я постоянно с ней соглашаюсь, почти во всём. Словно она подбирает выражения так, что на них невозможно ответить отказом. Это немного настораживает. Возможно, причина кроется в нашем глубоком взаимопонимании с Жанной, которое также перекинулось и на Жаннет? Но ведь это неправильно. Или правильно? Происходящее окончательно сбило меня с толку. Судя по всему, план не сработал, и последние несколько месяцев мы пребывали в заблуждении. Жаннет как бы затаилась на всё это время и при первой же возможности снова дала о себе знать. Более того, она воспринимает то, что происходит с Жанной. В голову стали лезть предательские мысли всё-таки отвезти её в клинику. Я ретировался на кухню за новыми порциями чая на двоих и вернулся обратно:
– Это для тебя.
– Ой, спасибо, дорогой! – ответила она и игриво подмигнула.
– Наслаждайся.
С кружкой в руке я расположился неподалёку. Кротко сидел за её спиной, словно провинившийся мальчик, который недавно разбил дорогую вазу родителей.
– Ты будешь наблюдать? – звонко спросила Жаннет, обернувшись.
Я молча кивнул в ответ и отпил из кружки. Затем сдвинул кресло на место, откуда открывался хороший обзор на полотно.
– Мне будет весьма приятно.
Художница распробовала чай и приступила. В процессе она целиком увлеклась картиной. Как и в нашу последнюю встречу, всё происходило легко и непринуждённо. Так что совсем скоро меня настигло состояние блаженства, которое приходилось испытывать тогда же. Действо увлекало и завораживало, и на время я почти забыл, что передо мной совсем не Жанна, а точнее не совсем Жанна. Искренне радовался тому, что мне повезло встретить такую талантливую девушку. А её ответное решение выбрать меня как спутника жизни – ещё большее везение. Непроизвольно я начал обдумывать её идею по поводу выставки и вспомнил одного из клиентов – владельца собственной галереи, который частенько пользовался нашими услугами. Может, стоит с ним связаться и уточнить о возможности сделать экспозицию? Точно! Возникло ощущение, словно некто невидимый шепнул подсказку на ухо. Почему раньше не догадался?! А что, если вместо стремления подавлять Жаннет дать ей полную свободу действий, своего рода карт-бланш? Может, она сочинит все стихи, напишет все картины, которые ей суждено сочинить и написать, а после этого уйдёт навсегда? Я отодвинул ароматный напиток в сторону и спросил:
– А на какую тематику будет выставка?
– Что?
– Извини, отвлекаю.
– Нет-нет! Просто не расслышала последнее слово, – сказала Жаннет, не отрываясь.
– О чём будет выставка? – вежливо повторил я.
– А, выставка! Нужно прикинуть. Честно говоря, надо немного подождать. Меня, знаешь ли, много различных идей посещает, и со временем появилось одно правило. Если идея живёт пару недель, значит, она и правда достойная и стоит того, чтобы начать предметно над ней думать.
– Теперь буду в курсе. Дай знать, если решишь всё-таки вернуться к этой.
– Тут и давать не нужно. Сомневаюсь, что можно как-то незаметно начать пачкать холсты краской, учитывая факт нашего совместного проживания в доме.
Я заулыбался:
– Подловила!
Полотно тем временем обрастало новыми деталями. Всё происходило как бы между делом, помимо чаепития и наших разговоров.
Тут Жаннет в очередной раз потянулась за кружкой:
– Чай особенно вкусный этим вечером.
– Достаточно вкусный.
– Завтра угощу в ответ, вычитала тут недавно один необычный рецепт.
Интересно, когда?
Ночью я спрятал картину, а на следующее утро, как и ожидал, проснулся уже рядом с Жанной. Поднявшись с постели, она не обнаружила свою одежду на привычном месте и позже с удивлением нашла её только на полке в шкафу (обычно перед сном она аккуратно складывала её на стул). Так, ладно. Нужно как-то выяснить воспоминания Жанны о прошлом вечере. Судя по растерянному виду и суете, они достаточно спутанные. А вот в ходе нашего последнего разговора с Жаннет выяснилось, что она воспринимает и запоминает всё. Или, по крайней мере, очень многое. Вскоре моя девушка убыла трудиться, а я остался дома наедине со своими думами. Ну, мне хотя бы известен один надёжный способ, как переключить Жанну на Жаннет, и это хорошо. А та возвращается каждый раз, когда Жаннет поспит. Можно ли сделать так, чтоб переключение обратно не происходило? Пусть Жаннет пишет картины и сочиняет стихи или реализует любые другие идеи, которые могут посетить её в попытках самовыражения, большее время. Вариант мучить, не позволяя спать, точно не подходит. Явно существуют и другие способы, но выяснить их можно только с помощью экспериментов. Но есть ли на это время? Вернуться к рабочим вопросам в тот день так и не удалось. Дождавшись вечера, я вновь достал картину и расположил её на видном месте. Очередного разговора с Жаннет не пришлось ждать долго:
– А кто научил тебя так круто рисовать?
– Ты не поверишь.
– Почему? Потому что Ван Гог умер?
– Ты забавный сегодня, – заключила Жаннет, – но не поэтому. Имею в виду, не потому, что Ван Гог на самом деле жив… Короче, однажды под руки попались карандаши и чистый лист бумаги, и оно случилось как-то само собой. Словно некто рисовал моими руками. Владеют же некоторые писатели автоматическим письмом, так и тут нечто подобное.
– А потом добралась и до красок.
– Именно так.
– А ещё ты поёшь и пишешь стихи иногда. Как до этого дошла?
– Странно, что я до сих пор обо всём этом не рассказывала.
– Да, весьма.
– Тут аналогично. Никаких учителей, подростковых секций и другого подобного. Просто однажды захотелось попробовать и всё получилось, не с первой попытки, конечно. Немного подсказали и направили сведущие люди, а дальше уже сама. Более того, ещё неизвестно, стоят ли вообще что-нибудь эти стихи и те песни.
Сначала сказала, что учителей не было, а потом упомянула про чью-то помощь. То ли путается в своей выдуманной легенде, то ли всё действительно не так просто. Ладно, не буду сейчас придираться. Может, в следующий раз.
– Ситуацию со стихами ещё могу понять. Но чтобы петь, нужно же где-то выступать или посещать некий кружок, разве нет?
– В школе имелся такой.
Вика не рассказывала ничего подобного. Судя по всему, это также выдумало сознание Жаннет, дабы объяснить её вокальные способности. Либо Вика сама про них ничего не знает. Может, стоит встретиться с ней ещё раз и более подробно поговорить на эту тему?
С одной стороны, меня не покидало ощущение: следующий в очереди на сумасшествие – это я. Ведь в тот вечер пришлось практически заново знакомиться со своей девушкой, с которой мы вместе уже более двух лет. С другой – во мне просыпался исследователь, который старается оценивать происходящее отстранённо. Смотреть на всё глазами учёного, не вовлекаясь лично, и скрупулёзно продолжать искать выход. Мы мило проболтали весь вечер, как это делают парочки на втором или третьем свидании. По сути это и было второе или третье свидание с Жаннет, именно намеренное. Не будем брать в расчёт те короткие и невнятные эпизоды, когда я не понимал, что происходит. А откуда уверенность, что сейчас я стал понимать больше?
Через некоторое время художница встала и начала вращать головой, пытаясь расшевелить затёкшие мышцы шеи.
– Приляг, разомну тебя, – неожиданно вырвалось у меня.
– Сделаешь массаж?
– Да. По крайней мере, постараюсь.
– Константин, ты – лучший! – ответила она и направилась в сторону спальни.
Одним движением Жаннет сорвала с себя футболку, под которой оказалось нагое тело, распустила свою витиеватую причёску и улеглась животом на нашу роскошную кровать. Среди красок оказалась бутылочка с растительным маслом. Будучи не очень знакомым с методикой написания картин, мне пришлось докупить его со всем остальным в надежде, что художники используют его и здесь. Весьма смущаясь, я приблизился к телу. Открыл крышку и разлил немного жидкости на ладонь, затем примерно столько же на лопатки Жаннет. Она смешно пискнула от неожиданности. В нерешительности я смотрел на лужицу, которая потихоньку растекалась. Когда масло чуть не попало на покрывало, я аккуратно коснулся спины и начал размазывать его по коже круговыми движениями. Жаннет сменила позу, развернув голову в другую сторону, и убрала руками остатки волос с шеи. Меня вновь охватили противоречивые эмоции: будто бы касаешься своей девушки и одновременно с этим не совсем её. Чувствовал себя так, как, наверное, чувствуют медсёстры-практикантки, которые не осмеливаются сделать свой первый укол. Пока в голове бушевал внутриличностный конфликт, руки, словно по собственной воле, начали своё дело: пощипывали, мяли и растирали спину и шею. Со временем кожа приобретала всё более розовый оттенок. Наконец я осмелел, взобрался на Жаннет верхом и увеличил силу. Она покорно лежала и не сказала ни слова. А после окончания процесса раздалось её сопение. Тогда я укрыл девушку одеялом и погасил свет. Отнёс кружки на кухню, а картину на второй этаж. Принял душ и лёг спать.
***
Открыв глаза на следующее утро, я услышал фразу, которая мгновенно разогнала остатки сна:
– Доброе утро, Константин! Благодарю за вчерашние приятности.
– Жаннет?! – громко воскликнул я.
– Именно. А кого ты ожидал увидеть вместо меня? – подозревающим тоном спросила она.
– Да… Я… Приснился сон, чересчур реалистичный. Совсем с толку сбил.
– Даже так? Надеюсь, не кошмарный.
– Нет.
– О чём же он был?
– Уже не помню. Такое бывает иногда: ночью снится некая неприятная чепуха, но подробности ускользают сразу после пробуждения.
– Ну, поняла. Смотри, какая восхитительная погода за окном! Давай скорее встанем и пойдём на улицу. Весьма утомилась за эту неделю и очень ждала выходные.
– Да, конечно. Как скажешь.
Интересно, почему сегодня рядом проснулась Жаннет? Вчера всё происходило как обычно. Ничего сверхъестественного. Правда, массаж пришлось сделать. Хотя «пришлось» тут не самое подходящее слово. Не сказал бы, что меня он сильно утомил. К тому же это была моя инициатива. Разговаривали ещё больше обычного. Ну, это потому, что я нашёл с ней общий язык. Мы с моей девушкой, с которой знакомы более двух лет, нашли общий язык… Каждый раз, когда предметно размышляешь о том, что действительно происходит, становится жутко. Так и самому недолго свихнуться. А вдруг у меня тоже есть предрасположенность к психическим расстройствам? Законы физики заставляют противоположности притягиваться. Но в мире людей чаще всего подобное притягивает подобное. Может, именно поэтому нам так комфортно с Жанной всё это время, ибо подсознательно я ощущаю нашу схожесть? А Жаннет выступила в роли своеобразного катализатора и пробудила во мне какую-нибудь спящую шизофрению. Стоп. С чего вдруг вообще подозрения о начавшейся шизофрении? Так, ладно. Главное не паниковать. Мы обязательно во всём разберёмся. А когда это случится, продолжим жить счастливо и будем наслаждаться жизнью. Затем в голове промелькнул самый пугающий вопрос за всё это время: «с кем именно будем?». С Жанной или с Жаннет? В надежде отвлечься от размышлений я томно перевёл взгляд в окно. Погода стояла действительно отличная. Лето манило всем своим великолепием. Позавтракав, мы сразу же отправились на прогулку.
Маршрут оказался знакомый, но в тот раз всё происходило иначе. Во-первых, Жаннет задала очень спокойный прогулочный шаг. Во-вторых, она литературно красноречиво описывала то, на что в округе обращала внимание. Оказалось: отражение домов и облаков на поверхности воды витиевато искажаются из-за ряби от ветра; самая незамысловатая тропинка напоминает своей извилистостью дорожку, описанную в одном из сборников детских произведений; стая перелётных птиц выглядит, как «галочка», поставленная неким гигантом на полотне-небе. Даже обычный солнечный свет, пробивающийся на асфальт сквозь ветки деревьев, напоминает ей театр теней. Я молча смотрел и слушал. Восхищался её безграничной фантазией, её крайне необычным восприятием вещей вокруг. Всё это очаровывало меня. Тогда она словно открыла для меня новый мир, мысль о существовании которого никогда не приходила мне в голову. Но он, в свою очередь, ежесекундно окружал и даже, возможно, пытался войти в контакт. Незаметно мы вернулись обратно в жильё. Жаннет расположилась в кресле на крыльце с тыльной части дома, которое выходило на сторону озера. Мне же пришлось заняться внезапно возникшими рабочими вопросами.
После прогулки я чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Так бывает, когда всласть поспишь и увидишь приятные сны. Думалось на порядок легче. Решения словно сами приходили в голову, без особых усилий. Жаль, что так же легко не удавалось получить ответ на главный вопрос: «что делать дальше?» Так что ощущение лёгкости и беспечности мало-помалу покидало меня, утекало, словно песок сквозь пальцы. Мрачные мысли вновь заполонили голову. Я вспомнил Жанну, её голос, улыбку и шутки. Её искреннюю доброту и отзывчивость. Интересно, где она сейчас? Когда вернётся? И вернётся ли? Может, вторая личность полностью подавила её? И теперь придётся жить с ней. Придётся. А уместно ли это слово в данной ситуации? У него достаточно плохой контекст. Я же, откровенно говоря, не испытываю к Жаннет отвращения или презрения. Раньше я её побаивался и не знал, чего ожидать. Но чем больше мы с ней общаемся, тем меньше страха остаётся. Конкретно её я больше не боюсь. Не отрицаю, сама ситуация продолжает пугать. Факт того, что не получается направить её в нужное русло, не удаётся предугадать ход развития событий, небезосновательно угнетает. Может, стоит пустить всё на самотёк? И будь что будет. Ведь до сих пор ни Жанна, ни Жаннет не представляли ни для кого никакой опасности. У девушки довольно здоровый вид и завидный аппетит. И если закрыть глаза на маленький момент, что в одном теле живут две субличности, всё, по большому счёту, хорошо. Бред собачий! Это вдалеке от всех, пока мы ведём полуотшельнический образ жизни, всё хорошо и можно жить втроём. А как же работа, увлечения, поездки, общение с людьми? Нам рано или поздно придётся вернуться в большой мир. И возвращение это обернётся немалыми неприятностями, пока субличности сменяют друг друга почти непредсказуемо. Вот бы каким-нибудь образом научиться намеренно переключать их между собой. Это, пожалуй, было бы одним из лучших решений в сложившейся ситуации. Да, звучит безумно и, возможно, немного жестоко. Идея явно находится на тонкой грани между добром и злом. Но ведь это лучше, нежели отвезти совсем юную, милую и непомерно заботливую девушку в клинику? Отдать врачам, которым, по сути, нет до неё никакого дела. Позволить закормить её таблетками до аморфного состояния и вместе с болезнью окончательно уничтожить в ней всё самое доброе и светлое. Ведь она, как и тысячи таких же, всего лишь тривиальная работа докторов. Разве не лучше оставить её с близким человеком, которому она доверяет и который о ней позаботится? С тем, кто ценит её и несмотря ни на что остаётся рядом. Я готов действовать максимально осторожно, оставаться чутким и внимательным. Готов по возможности давать то, что необходимо. Обещаю ценить и уважать. Стану общаться на равных с каждой её личностью, если потребуется: один день с одной, второй день с другой. Или как там будет получаться? В любом случае, обещаю не ущемлять ни одну из них. А ведь нечто подобное уже происходило раньше, когда я встречался с несколькими девушками одновременно. Проклятье!
За окном стемнело. Жаннет к этому времени уже суетилась на кухне. Судя по всему, готовила чай по некоему новому рецепту, о котором недавно упоминала. А что, если я расскажу ей всю правду? Мы разговаривали с Жанной на эту тему, и она знает о второй субличности. А Жаннет, похоже, нет. Но тогда Жанна отреагировала на эту новость очень болезненно и разрешить ту ситуацию стоило очень многих усилий. Как отреагирует Жаннет, неизвестно. Так что, похоже, это не самая хорошая затея. По крайней мере, пока. С другой стороны, какие особенные события должны случиться позже, чтобы я решился сделать это? Возможно, вообще стоит отбросить эту затею? Что необходимо сделать, так это овладеть умением влиять на продолжительность фазы личности. Похоже, эта безумная задумка является самой адекватной. Я продолжал молча сидеть в комнате, погружённый в мысли. Тем временем пространство вокруг всё сильнее насыщалось ароматом. Вскоре в поле зрения возникла Жаннет с двумя дымящимися кружками. Грациозно подошла вплотную и поставила на стол передо мной одну из них. Держа вторую в руке, она села напротив. Я отпил. Потрясающий вкус напитка дополнил наслаждение от аромата. Словно предугадав мой вопрос, она сказала:
– Не расскажу, что является ключевым моментом в приготовлении. Но ты можешь просить меня сделать это, если вдруг захочется ещё.
– Чай очень вкусный. Даже не сомневайся: захочу попробовать его ещё не раз.
– Угощу с пребольшим удовольствием! Константин, мне очень нравится тут с тобой. И почему мы раньше не переехали? Не знаю, как дела пойдут дальше, но пока всё восхитительно.
Да уж. Никто не знает, как дела пойдут дальше.
– Этот новый опыт для нас весьма положительный, – ответил я.
– Да. Между прочим, в голове понемногу зреет концепция для картин, которых, скорее всего, хватит на целую выставку.
Интересно, где сейчас личность Жанны? Спит? А может, заперта, словно в тюрьме, и просит о помощи?
В общей сложности я прожил с Жаннет два дня – выходные напролёт. Ощущал, как всё больше и больше к ней привыкаю. Возможно, даже привязываюсь. Одновременно с этим была абсолютно непонятна причина её столь длительного визита. Жанна вернулась только после второй ночи. Лишь в понедельник я идентифицировал её по манере говорить, в частности, по произнесённому уменьшительно-ласкательному варианту моего имени. Всё утро я поглядывал на неё, как на подопытную. Она же тем временем, как ни в чём не бывало (похоже, в тот раз провала в памяти не произошло), сварганила завтрак и умчалась на работу, оставив меня наедине с моими, точнее, нашими головоломками.
Днём я еле сдержал порывы позвонить ей на работу и справиться о самочувствии. Это бы явно спровоцировало шквал ненужных вопросов и подозрений с её стороны. Идея попросить коллег, с которыми мы, к слову, незнакомы, понаблюдать за ней и потом сообщить мне, тоже была плохой. Так что я томился в ожидании вечера. Жанна вернулась домой вовремя и с заметно приподнятым настроением и вообще выглядела превосходно. Моя нервозность спала. Анализ же произошедшего в выходные приступа, его предтечи и последствий никакого результата не давал. Может, это массаж каким-то образом поспособствовал тому, что утром проснулась Жаннет? Типа вечером я случайно простимулировал какие-нибудь точки на спине. Ведь большáя часть центральной нервной системы связана именно с позвоночником. Не зря Слава говорил, профессия психотерапевта подразумевает знания из многих других областей. Похоже, тут и философией надо владеть, и анатомию знать. А мне явно не хватает знаний. Ладно, допустим, простимулировал. В таком случае, почему она осталась и на следующий день? Во второй вечер никакого массажа не было. Мы лишь душевно и долго беседовали. Может, личность Жаннет расценила всё это как дополнительную заботу (ведь к ней проявили искренний интерес и даже побаловали массажем)? Логично. И тогда она решила остаться на большее время? Не понятно. А ещё до сих пор не известны воспоминания Жанны о последних выходных. Задать вопрос «в лоб» весьма рискованно. Она может снова отреагировать болезненно и чересчур эмоционально и тем самым усугубит ситуацию. Совсем не хочется, чтоб в один миг рухнуло всё то, что мы создавали столько времени. Нет уж, лучше как-нибудь сам. Пусть кое-что пока не договариваю, да, утаиваю некоторые факты. Но, может, ложь во спасение не так уж плоха, как привыкли твердить морализаторы? В конце концов, я же стараюсь сделать лучше для нас обоих. И стараюсь изо всех сил.
Мы прожили с Жанной ещё неделю, и всё шло замечательно. Жаннет не появлялась. Тогда в очередные выходные я возобновил исследования. В один из вечеров притащил картину и начал приставать с очередными расспросами:
– Как дела на работе?
– Вполне себе хорошо, но субботу с воскресением я всё-таки ждала. Хочется провести побольше времени с тобой.
– Мне тоже. Имею ввиду не «с собой», а нам вместе.
Жаннет хихикнула.
– Да и картину пора бы закончить. Осталось самую чуточку, – заявила она.
– А начальство тоже всё устраивает? Не собираются сферу деятельности расширять?
– Не слышала ничего такого.
– Обязанности прежние? Новые не подкинули?
– Нет.
– Координируешь таксистов?
– Нет, я же ушла оттуда.
– Как ушла? – опешил я.
– Так и ушла. Это же было подработкой, чтобы совсем не разлениться.
– И чем занимаешься теперь?
– Константин, ты сейчас серьёзно спрашиваешь? – ответила она вопросом и посмотрела на меня взглядом строгой учительницы.
Она уложила меня на лопатки. Однако не дожидаясь хоть какого-то ответа, Жаннет внезапно продолжила:
– Преподаю живопись, как и раньше.
Я чувствовал себя человеком, который бредёт по минному полю. И он снова чудом перешагнул опасное место.
– Ну, мало ли, тебе не понравилось, и ты решила оттуда уйти, – пытался я сгладить острые углы беседы.
– Нет, всё восхитительно. Студенты хорошие. Молодые, но, чую, способные.
Мои страхи опять начинали расти.
– Константин, мне нужно завершить наконец. Угнетает это незаконченное творение.
А вот появилась прекрасная возможность немного развеяться.
– Да-да, конечно. Чаю изволишь? – заражался я её словечками.
– С удовольствием. Спасибо, мой хороший.
Я медленно поплёлся на кухню – любимое место, чтобы иногда делать перерывы в общении с Жаннет. В том, что Жанна работает на прежнем месте, сомнений нет. Она частенько рассказывает всякие забавные случаи, которые происходят с ней в диспетчерской. По всей видимости, Жаннет живёт в своём вымышленном мире. И пока со мной Жанна, она где-то там витает, плодит идеи, напитывается вдохновением. Насколько он большой, этот её мир? Получается, иногда она там и сама по себе, а иногда тут и воспринимает то же самое, что и Жанна? Или это происходит параллельно? Я вернулся обратно с кучей новоявленных вопросов в голове. Поставил одну кружку недалеко от неё, а сам сел в кресло и расположил свой чай рядом на тумбе. К этому моменту художница уже почти закончила. Похоже, и правда, оставалось сделать всего несколько финальных штрихов. Я начал внимательно рассматривать картину. Чем дольше я созерцал, тем сильнее понимал: это одна из самых прекрасных вещей, которые мне доводилось видеть. Всё выглядело предельно органично – ничего лишнего или оборванного. Ни больше ни меньше. Самое то. Полотно гипнотизировало. Вспомнилась наша беседа о выставке. Я окончательно принял решение следовать новому плану: не подавлять Жаннет, а дать ей полную свободу действий.
– Жаннет, это потрясающе! – восторженно заявил я.
– Премного благодарна за такие слова.
– Что решила с выставкой?
– Не поверишь, только сегодня об этом предметно размышляла. Планирую всё-таки нечто такое организовать, да.
Отлично. Самое время начать действовать. Как только окажусь в офисе, сразу же постараюсь найти контакты владельца галереи.
– Поддерживаю твоё желание. Напиши, пожалуйста, список того, что необходимо для картин. Завтра днём буду в городе, заеду и куплю.
– Буду крайне признательна, мой хороший.
Жаннет подошла и поцеловала меня в щёку. Она раскинула руки и собиралась обнять, но невзначай опрокинула кружку с напитком, которая стояла рядом. Горячий чай начал впитываться в брюки и жечь колено. «Растяпа», – непроизвольно вырвалось у меня. Жаннет замерла. Пристально смотрела мне в глаза окаменевшим взглядом. А потом бесчувственным голосом диктора с радио сообщила, что отправляется в спальню. Все попытки поговорить с ней и извиниться оказались тщетны. Она полностью игнорировала меня, а через 10 минут уже спала. Я молча закинул штаны и плед с кресла в стирку, выпил дозу успокоительного коньяка, спрятал картину на чердаке и тоже лёг спать.
***
Утро разбудило солнечными лучами. Они робко пробивались из-за деревьев у окна. Рядом в постели никого не оказалось, и я приподнял голову с подушки, чтобы оглядеться.
– Доброе утро, Костик, – приветствовала меня Жанна, проходящая мимо спальни.
Всё ещё щурясь, я лениво помахал ей рукой. Похмелье немного давило на виски, потому маршрут явно стоило начать с душа.
– Доброе утро, Жанна, – наконец добрался я до кухни.
– Какие планы на сегодня?
– Ещё не знаю.
– У тебя ведь выходной?
– Да.
– Вчера про какую-то выставку говорили. Может, съездим?
– А? Выставку?
Вчера мы беседовали с Жаннет про организацию выставки с её картинами. И Жанна сейчас тоже про это говорит. Совпадение?
– Ага.
– Да. Слышал, что скоро будет интересная выставка в одном месте, – выкручивался я.
– То есть не сегодня?
– Безусловно, сегодня тоже есть. Но не такая интересная, как та, про которую упоминал.
– Понятно. С каких пор ты вообще стал интересоваться искусством? Не прими за оскорбление, – смеясь, спросила подруга.
– Ну, вот так. Человеку свойственно меняться. Интересы тоже мутируют.
– Согласна. Хорошо, давай сходим. Может, меня тоже увлечёт.
– Не тоже. Меня же ещё не увлекло, только собираюсь туда наведаться.
– Опять придираешься к словам.
– Ничуть. Лишь стараюсь говорить правильно. Издержки профессии.
– Но мы бы поняли друг друга и без такой дотошной скрупулёзности?
– Думаю, поняли.
– Ну вот.
– Возможно, неправильно.
– Ты невыносим, – улыбнулась девушка и кинула в меня прихваткой.
Воспоминания Жанны снова исказились, как и на следующее утро после дегустации в ресторане. А воспоминания Жаннет вообще являются отчасти вымышленными, она как будто бы подгоняет их под жизнь Жанны. И если Жанна работает в диспетчерской, то Жаннет якобы трудится преподавателем живописи в это же время. А вечером они, похоже, обе приходят домой: одна по-настоящему, другая не очень. А ещё сегодня проснулась Жанна, хотя вчера мы провели вечер с Жаннет и много любезничали. Ах да! Вечер же завершился не очень приятно. Это что получается? Теория о повышенном внимании, проявлениях нежности в адрес Жаннет и, как следствие, её ответного желания остаться на дольше времени не такая уж и бредовая? И в противоположность хорошему отношению вчера я повёл себя грубо, вызвав тем самым обиду или даже гнев? После этого произошла смена личности, и утром вернулась уже Жанна?
Мы позавтракали, и я сразу же отправился за картиной, чтоб продолжить свои исследования. Через 10 минут передо мной сидела Жаннет, а я пытался определить, злится она на меня или нет:
– Вчера договорились, что ты составишь список необходимого для картин.
– Да, помню. А может, съездим вместе и всё купим? Заодно посмотрим, что нового в городе происходит.
Жаннет выглядела и вела себя дружелюбно. Может, затаила обиду и притворяется, будто всё нормально? Как же надоело каждый раз пытаться просчитать всё наперёд, в итоге всё равно получается плохо.
– Ты поведёшь, – ответил я.
– С удовольствием! Прошу быть готовым взойти на борт, верный юнга! Отправляемся через полчаса!
И действительно, через 31 минуту (я специально засекал время) мы выехали в город. Жанна бы собиралась как минимум вдвое дольше. А затем ещё 31 минуту. Жаннет держалась за рулём уверенно и аккуратно. Может, у меня не до конца прошло похмелье или неожиданно возникла склонность идеализировать, но, по ощущениям, водила она намного лучше Жанны. По пути угодила в зелёный коридор светофоров, а по прибытии ловко запарковалась на тесной стоянке.
– Ну вот и прибыли, – торжественно заявила водитель.
– А что здесь?
– Самый лучший магазин для художников.
Интересно, откуда она знает про это место? Я тут точно никогда с ней не ходил. Или ходил? Может, мы шлялись рядом по торговым центрам, и она успела случайно – или специально – заглянуть внутрь, пока меня морочили другие хлопоты? Или всё проще: она прочла про магазин в одном из журналов. Может, стоит довериться происходящему и слегка ослабить хватку? Состояние напряжённости сильно выматывает. И от стараний искать ответы на вопросы меньше их почему-то не становится. С третьей попытки мне удалось заставить ум замолкнуть, и мы вошли внутрь. Бродить вдоль витрин и полок пришлось недолго: Жаннет быстро отыскала всё необходимое. Мы расплатились и спустились обратно к парковке. Пока она укладывала всё добро в багажник нашего автомобиля, я стоял, прислонившись к нему с противоположной стороны. Вдруг откуда ни возьмись возник Слава:
– Здорово, Костян. Ты чего тут? – и, не дожидаясь ответа, он продолжил возгласы: – А я всё голову ломал, твоя машина или нет. Издалека похожа, а номеров не разглядеть. Помыл бы её хоть, что ли.
– Привет, – выдавил я, – да, помою.
От возни Жаннет автомобиль немного покачивался.
– Ты, что же, решил обратно в город вернуться?
– Ещё не знаю.
– Как это? Появился вариант стать колхозником? – не унимался приятель.
– Она здесь.
– Кто «она»?
– Жаннет.
– Что?! Где?!
Хлопнула дверь багажника. Боковое зрение выхватило Жаннет, которая двигалась в нашем направлении.
– Добрый день, Вячеслав! – с улыбкой произнесла она.
Так, Славу она знает.
– Д-д-добрый… – заикаясь ответил психотерапевт с солидным стажем.
– Выглядишь восхитительно.
– Спасибо. Вы… ты тоже, – пробубнил он.
Приятель посмотрел на меня взглядом испуганного ребёнка, которому рассказали про бабаек. И о том, что они его заберут, если он будет капризничать и отказываться идти спать.
– Вас подвести? Мы не торопимся, – вопрошала Жаннет.
– Нет… Нет… Благодарю, – ответил Слава, – мне тут недалеко.
– Как угодно. Светлане пламенный привет.
И Свету она знает! С какого же момента она таилась?
– Обязательно, – продолжил он отвечать односложными фразами.
– Константин, мы едем? Или у вас тут мужские разговоры назревают? Могу прогуляться.