– То есть вменяемость никак нельзя определить?
– Можно.
– Определи мою.
– Ты вменяем.
– Это потому, что я твой друг и ты не хочешь меня обидеть?
– Это потому, что ты задаёшься такими вопросами и допускаешь вариант собственной невменяемости. А значит, способен к рефлексии. Окончательно свихнувшиеся фанатично настроенные индивиды уверены на 100%: с ними всё в порядке. Всегда. Что бы они ни делали. Хотя и тут бывают исключения.
– Как часто?
– Приблизительно 5%. Плюс-минус. В этом мире нет ничего на 100%, если ты заметил. Наша сфера не исключение.
– То есть я вменяем на 95%?
– Да.
– Замечательно. Кажется, ко мне пришла вполне вменяемая мысль. Я поговорю с Викой, подругой детства Жанны. Может, это немного прояснит ситуацию.
– Ну не знаю, не знаю. Как по мне, сомнительный план.
– Пойми, в трудовой сфере психотерапевта подобные случаи в порядке вещей. У каждого их было сотни, а может, тысячи. Одним больше, двумя меньше – особо ничего не меняется. И у тебя тоже выработался своего рода иммунитет, что вполне нормально. Но для меня Жанна не какой-нибудь там пациент, а очень близкий человек. Поэтому я так просто не сдамся.
– Возможно, ты прав. Тогда постараюсь помочь.
– Спасибо, а сейчас нужно бежать. Позвоню на днях.
– Договорились. Успехов.
Я оставил деньги за заказ и поехал домой. Город понемногу засыпал. На полупустых улицах нечасто попадались автомобили, а прохожие и того реже. Лишь возле выходов из метро стояли одиночки – вероятно, кого-то встречали. Кто же встретит дома меня? В голове на доли секунды промелькнуло желание вновь увидеть Жаннет тем вечером.
Я поднялся по лестнице, отворил дверь и вошёл. В квартире стоял аромат свежеприготовленного ужина. Идентифицировать блюдо по запаху не удалось.
– Привет, Костик, – неожиданно откуда-то из-за угла вынырнула Жанна и полезла обниматься.
– Привет, – отозвался я, – как дела?
– Хорошо. Только что собиралась тебе позвонить.
– А я как раз уложился в наш оговорённый резерв времени, на который можно задерживаться и не предупреждать, – передразнивал я.
– Ага. Тютелька в тютельку. Ну и хорошо, ужин не успеет остыть.
– У тебя сегодня кулинарное настроение?
– Да. Захотелось приготовить.
– Не утомилась на работе? Утром говорила о накопившихся заказах перед выходными.
– Всё успела.
– Умница моя.
За ужином Жанна выглядела такой, какой я привык её видеть – весёлой и энергичной. После трапезы мы сразу легли спать, нарушив тем самым любимое правило ЗОЖников.
***
На следующий день по счастливому совпадению Вика позвонила сама. Попросила уладить некоторые рабочие вопросы вне очереди и «без лишнего официоза, если это возможно». Само собой, возможно. Заодно будет подходящий случай выяснить информацию о моей девушке. Сразу после обеда я отправился в ресторан. Всё получилось даже быстрее, чем планировалось, так что осталось достаточно времени на разговор:
– Вика, к тебе ещё есть несколько вопросов личного характера.
– Только не говори, что вы опять насобирали грибов! – смеясь, ответила она.
– О нет. Мы и сами наелись ими на долгое время вперёд. Хотел про Жанну узнать.
– Что именно?
– Про детство, отрочество. Вы ведь давно дружите, да?
– Ага.
– Были ли у неё в детстве какие-нибудь болезни? Может, она в клинике лежала?
Сперва девушка насторожилась. Но осознав, что 15 минут назад я избавил её от лишней головной боли, всё же пошла навстречу:
– Вроде лежала. Зачем тебе это?
– Кое-что тревожит, пытаюсь разобраться.
– А в чём дело?
– У неё начала пропадать память. Иногда.
Вика задумалась, а я тем временем продолжил:
– Помнишь тот случай, когда мы были на дегустации? Она ещё на сцене пела.
– Конечно. Такое при всём желании не забудешь.
– А Жанна его не помнит.
Собеседница замолчала на некоторое время. А потом начала говорить очень тихо, словно боясь, что нас кто-нибудь услышит:
– Согласна, в последнее время она ведёт себя весьма странно. Например, мы больше не виделись с ней после того случая в ресторане. Жанна не звонит и не пишет сама. Когда же я звоню ей, она не разговаривает со мной долго и обещает связаться позже. Но не делает этого. При этом мы не в ссоре. Что касается детства и болезней. В первом классе на 3-м или 4-м месяце обучения она ушла на срок около полугода. Нам сказали, что её на время перевели в другую школу-санаторий из-за проблем с щитовидной железой. А когда Жанна наконец вернулась, все заметили, как сильно она изменилась.
– В чём именно?
– В поведении. Стала более задумчивая, не такая общительная. Тогда мы подумали, что она просто не до конца выздоровела.
Вика опять замолчала, словно решала, рассказывать дальше или нет. А затем продолжила:
– Прошло не меньше пяти лет, как однажды ни с того ни с сего она сообщила по секрету, что те полгода вовсе не ходила в школу. Сначала лежала в больнице, а потом лечилась на дому.
– Всё время?
– Да.
– С каким диагнозом?
– Это не вспомню. Какие-то проблемы психикой.
Мой пульс участился после этой фразы.
– А возникли они, потому что родители хотели сделать из неё гения.
– Как это?
– А вот так. Заставляли её рисовать, писать стихи и петь песни. Короче, всё подряд. И это помимо школьного домашнего задания. Помню, как она почти никогда не гуляла до того, как пропала вовсе. Только школа и дом. Мучали, короче, по полной программе. И постоянно твердили ей, что получается плохо. Хотя откуда им было знать? Сами они не поэты и не художники. Тем не менее они выражали недовольство и ругали её, якобы она ленится. А появившиеся позже головные боли называли всего лишь симуляцией. По крайней мере, такое она рассказывала мне в школе. Как следствие, всё это кончилось нервным срывом и последующей госпитализацией. Не знаю, что именно произошло. Она и сама не очень помнит. В больнице её вроде подлечили и выписали. В итоге всё стало хорошо, и со временем Жанна окончательно пришла в себя. А её горе-родители перестали истязать любимую дочь после этого случая.
Я внимательно выслушал, а затем добавил:
– Позже её положили в больницу во второй раз, из-за рецидива этой болезни. А он произошёл после того, как она участвовала в исследованиях медицинских препаратов. Добровольно за вознаграждения.
– Откуда тебе это известно? – опешила Вика. – я как-то слышала от неё нечто такое.
– Справки навёл. Приступы же начались два года назад, летом. Перед последним курсом института.
– Тогда я осталась в городе. А она уезжала к родителям на каникулы и куда-то опять пропала на 2 месяца. Мне так и не удалось выяснить подробности об этом времени.
– Вновь лежала в больнице. И сейчас, похоже, грядёт очередное обострение.
– Что же нам делать? Может, стоит обратиться к врачам, пока не поздно?
– Нет. Жанна им больше не доверяет и добровольно туда ни за что не отправится.
– Ты говорил с ней обо всём этом?
– Да. Я хочу помочь ей.
– Но как?
– Ещё сам не знаю. Но уверен: решение есть. Оно есть всегда, порой нужен более долгий срок, чтоб найти его.
– Я тоже хочу помочь. Однако неизвестно, каким количеством времени мы располагаем.
– Да, это верно. Теперь хотя бы ещё больше известно обо всей этой истории.
– Держи меня, пожалуйста, в курсе событий, правда за неё переживаю.
– Обязательно.
Ситуация мало-помалу прояснялась. И в общих чертах картина стала понятна. Осталось лишь найти решение, как выбраться из этого и оставить всех счастливыми. После встречи с Викой я сразу же позвонил Славе и договорился о встрече. Хотелось как можно быстрее поделиться с ним новой информацией. Через час мы прогуливались по сумеречным улицам мегаполиса.
– Папка с мамкой, значит, довели. Неудивительно. Родители – это те люди, кто в ответе за все комплексы и неврозы, которые есть у человека, – заявил Слава.
– В 95 процентах случаев? – подтрунивал я.
– Да. Именно они не справились с задачей, за которую взялись. Слишком легкомысленно отнеслись к такому серьёзному вопросу, как рождение и воспитание ребёнка. Если мы с тобой сейчас начнём останавливать прохожих и интересоваться, умеет ли кто-нибудь управлять космическим челноком, почти все ответят отрицательно.
– Само собой. Ведь этому нужно учиться.
– О том и речь! А учиться воспитывать детей, они почему-то считают, не нужно.
– А родители Жанны, судя по всему, ещё и свои несбывшиеся амбиции решили осуществить через неё.
– Да, сделать её своей точкой отсчёта.
– Это как?
– Вот смотри, если попросить любого человека сказать одно предложение о себе, почти все ответы будут сорта «у меня высшее образование», «у меня семья и двое талантливых детей», «у меня благотворительный фонд», «я служил в армии», «я получил премию “Оскар“», «я организовал клуб свингеров». Ну и так далее. Не берём в расчёт всяких уникумов, которые по какой-то причине вышли из этой ущербной гонки. А так, почти у каждого человека в жизни есть нечто, что он считает величайшим достижением. И людям, которые продолжают мыслить такими категориями, мучительно больно осознавать, что такую точку они так и не нажили. Или она, по их субъективному мнению, хуже, чем у других. Вот и пытаются реализоваться за счёт своих детей. Как раз похоже на случай с родителями Жанны.
– Да, они виноваты во всём.
– Ну, порой не всё так однозначно.
– Ну как же? Это ведь они сломали психику ребёнку, пытаясь сделать из неё талантище? Из-за этого все проблемы начались.
– Давай попробуем прикинуть, почему им самим не удалось осуществить личную мечту.
– Потому что их родители, к примеру, не одобряли таких стремлений.
– Так. А почему?
– Потому что считали, что выбрать участь художника или музыканта – это всё равно, что выбрать нищету.
– Так-так. А дальше?
– Не знаю. Давай ты не будешь вытягивать из меня ответы, которые хочешь услышать, и скажешь их прямо.
– Родители Жанны, будучи детьми, не имели ещё критического мышления в полной мере и верили папам и мамам, как авторитетному источнику. В свою очередь, откуда у тех такие представления о художниках и музыкантах? Может, потому, что они видели их только попрошайничающими на улице, наигрывающими на гитаре незамысловатые мелодии или продающими сомнительные картины? И никогда не посещали настоящий концерт или выставку. А почему не посещали? Потому что жили в тяжёлое время, когда было не до этого. Почему время выдалось тяжёлым? Потому что однажды случился неурожайный год и возникли проблемы с продовольствием. А потом во время голодного обморока строитель уронил на одного из супругов кирпич. И жизнь стала ещё трагичнее. Почему был неурожайный год? Потому что хранение зерна не соответствовало нормам, и оно сгнило. Так очередной весной сеять было нечего. Почему нормы не соблюдались? Короче, бесконечная цепочка. Виновных не найти. Но их и не нужно искать. Вместо этого необходимо в полной мере осознать нынешнюю ситуацию и всеми силами пытаться её исправить. А не копаться в бесконечных причинно-следственных связях.
– Тут соглашусь. И всё-таки мир был бы лучше без глупых, недалёких, ограниченных людей.
– Вовсе нет. Они тоже тут нужны.
Я недоумевающе взглянул на него. Тогда Слава остановился и осмотрелся по сторонам:
– Вон люди стоят кучкой рядом с лавочкой, видишь?
– Да.
– Это бомжи. Часто хожу этой дорогой на работу и частенько на них натыкаюсь. Считаешь, что они лишние?
– Безусловно. Какая от них польза? Вероятнее всего, сами виноваты в том, к какой жизни пришли.
– Хорошо. Даже если это так, они всё ещё могут сыграть довольно важную роль в обществе. Хоть оно их и отторгает.
– Например?
– Представь, что некто постоянно игнорирует светофоры и частенько перебегает на запрещающий свет. Несмотря на все предостережения и едва не случившиеся неприятности, продолжает это делать. Хотя, по большому счёту, даже в случае смерти это был бы не несчастный случай, а естественный отбор. Так вот. Однажды этот человек может стать свидетелем страшной аварии. Когда несущийся грузовик раскрасит мостовую кровью бомжа, который тоже любит перебегать дорогу на красный свет. После такого наглядного предупреждения, которое в сотни раз убедительнее сигналящих и матерящихся водителей, он навсегда прекратит метаться перед машинами. И проживёт намного дольше, а через 10 лет откроет новый химический элемент, например.
Я задумался над услышанным и вместе с тем вспомнил сюжет, который однажды видел по телевизору. Где-то в Америке местные бездомные в одном туристическом месте соорудили некую штуку и написали на ней «Кормушка для снежного человека». Туристов это забавляло, и они щедро насыпали внутрь различные продукты. А потом камеры наблюдения запечатлели, как в сумерки к этому месту возвращаются находчивые люмпены и собирают свой урожай. Выходит, они так или иначе участвуют в ходе общих событий?
– Так что ещё не известно, какие моменты в этой истории с Жанной сыграют на руку, а какие – нет, – добавил Слава.
– Не очень-то обнадеживает такая неоднозначность. Твоя работа, правда, с психиатрией связана, а не с античной философией?
Слава рассмеялся:
– С ней, родимой. Знаешь, наслушаешься там всякого. Вольно-невольно начинаешь задумываться о разных вещах. Тут главное – меру знать. Некоторые, кстати, и содержатся у нас в клинике по причине, что не могут остановить себя размышлять.
– Для таких людей нужна книжка «Выведение из философии».
– Точно!
– А мне, значит, никоим образом не возможно пообщаться с пациентами? Может, тоже бы натолкнули на какие хорошие идеи, подсказали ответы на вопросы.
– Абсолютнейшее и категоричное нет!
– Есть возможность как-то скопировать истории их болезни?
– Зачем? Тебе одного случая мало? Собираешься распылять внимание не другие.
– Возможно, удастся отыскать какой-нибудь похожий случай. Или, как уже говорил, они подтолкнут ход мыслей в нужном направлении.
Слава задумался, а потом ответил:
– Значит так. Век у нас цифровой. Все наши разговоры записываются в медиафайлы. Порой мы просматриваем и анализируем, так как можем упустить что-то важное при личной беседе.
– Можно увидеть эти записи?
– Да, принесу. Но знай, если это вскроется – меня сразу уволят со скандалом. Будь осторожен и внимателен.
– Всё понял, спасибо.
– Встретимся завтра в это же время.
– Хорошо, до встречи.
Становилось не по себе от того, как закручивалась ситуация. Успокаивало лишь то, что я хочу помочь близкому человеку, с которым по-настоящему хорошо и уютно. И вся эта авантюра только ради него. По пути домой меня снова терзал вопрос «а не увижу ли я этим вечером Жаннет?»
Тот вечер мы провели с Жанной за просмотром фильма. Как-то раз она предложила смотреть кино в обратной хронологии. То есть следить не за новинками, а наоборот, всё больше и больше углубляться в ранний кинематограф. Идея показалась симпатичной. Собственно, так мы и поступали каждый раз, когда собирались посмотреть что-нибудь, и были уже близки к знакомству с чёрно-белом кино. Тогда сюжет фильма не запомнился, ибо голова оказалась занята размышлениями о записях с пациентами из клиники Славы.
***
Наконец-то флешка оказалась у меня. Количество материала, которое хранилось на ней, поражало. Вопрос «где взять необходимое количество времени для изучения всего этого?» встал ребром. История со здоровьем Жанны становилась делом нешуточным, потому опять пришлось взять отпуск за свой счёт. Всю последующую декаду дней я продолжал ходить на работу, запирался с едой и питьём в офисе и, периодически отбиваясь от недоумевающих коллег с их назойливыми вопросами, до позднего вечера пытался вникнуть в откровенно шизофренические медиаматериалы – разговоры докторов и пациентов. Итог: из бесконечного несуразного бреда удалось выловить несколько занятных случаев. Не могу сказать, что они были хоть чем-то похожи на случай Жанны, но, по крайней мере, хорошо запомнились.
Один коренастый приземистый мужичок очень сильно хотел стать удачливым. Как следствие, он старался узнать образ жизни и образ мыслей людей, которым уже удалось стать такими, а также тех, кто является везунчиками с рождения. Итак, он делал следующее: покупал в магазине какие-нибудь сладости или фрукты либо что-нибудь ещё, что можно раздавать, а затем бродил по улицам и дарил это случайным прохожим. Согласно его теории, тот, кто попался ему навстречу и кому он решил сделать подарок, счастливчик. Ещё бы, ведь он получил что-то нахаляву. А это значит, нужно срочно с ним подружиться и выяснить, как и чем живёт человек. Раз от раза он становился навязчивее, зашугал полрайона и был сдан врачам рассерженными аборигенами.
Весьма симпатичная барышня с ямочками на щеках угодила в клинику после того, как решила немного разбавить унылую реальность с помощью фантазии. Например, дабы не скучать при поездках в метро, она представляла, как по головам людей напротив прыгает белка. А во время прогулки по тротуару среди толпы представляла, как дворник-исполин сметает неугодных человеков большой метлой, тем самым расчищая дорогу для неё одной. В конце концов, девица так увлеклась, что вся физическая активность целиком происходила лишь в воображении. И когда её лежащую дома в постели спрашивали, почему та целый день не встаёт, отвечала нечто наподобие «сейчас идёт перерыв на кофе, а к работе нужно вернуться только после полдника».
Третья дамочка всю жизнь прожила в нерешительности и растерянности. И в отчаянных попытках изменить хоть что-то решила искать подсказки в окружающем мире. Она формулировала вопрос, а ответ на него складывала из обрывков фраз случайных прохожих и радиоведущих, заголовков статей в газетах и рекламных вывесок. Несколько раз подряд результат удовлетворил, и тогда она взяла такой метод на постоянную основу. Всё было более-менее хорошо, пока её не обнаружили на крыше многоэтажки, собирающуюся прыгать вниз.
Человек, внешне выглядящий как бесполая сущность, яростно утверждал, что люди ничего не узнают, а лишь вспоминают. Будто каждая личность всегда хранит все знания обо всём в источниках, которые внутри неё самой. И всё бы ничего, если бы не его неугомонное желание посвятить в эту истину всех, кто способен слышать, включая животных.
Молодой эксцентричный парень долгое время мучился от навязчивой мысли о перенаселении планеты. Однажды, будучи ещё на свободе, он решил не оставлять это на самотёк. Нарцисс не придумал ничего лучше, чем заводить отношения с барышнями, вести себя отвратительно, а затем и вовсе бесследно пропадать. Он надеялся, что такими действиями разрушит веру девушек в счастливый союз. Как следствие, детей рожать они не будут.
Женщина с высшим образованием лингвиста была однажды госпитализирована, потому что открыла охоту на парней с именем Мефодий. Являясь приверженкой ведической культуры и одновременно с этим любительницей злоупотреблять КЭС-ами (корректорами эмоционального состояния), она страдала от навязчивой мысли, будто Кирилл, а в особенности его «приятель», исковеркали старославянскую письменность, когда переделали её в азбуку, сделав тем самым язык безобразным, а точнее «без-О́бразным». И вот, она вознамерилась мстить. В обычной жизни встретить Мефодия ей не удавалось, потому она решила действовать более радикально. Нашла на сайте знакомств мужчину по имени Кирилл, договорилась с ним о встрече вживую, пришла туда в вызывающем наряде и начала активно флиртовать, всячески намекая на желание продолжить свидание в более уединённой обстановке. Наивный человечишка согласился и уехал в её логово, а вскоре оказался пристёгнут наручниками к кровати. Вот только вслед за этим последовали не страстные любовные утехи, а суровые пытки и требования выдать адрес проживания Мефодия. Итог: искалеченный тёткой-лингвистом Кирилл наябедничал в полицию и дал против неё показания, после чего дамочку нашли и забрали в палату. На вопрос врачей, не смущает ли барышню факт, что знаменитые монахи уже давно мертвы, она отвечала нечто несуразное про коллективную карму для людей с одинаковыми именами и про выдуманную систему времени, которая создаёт иллюзорные границы, вычленяя таким образом несуществующие будущее, прошлое и настоящее.
Мужчина средних лет, типичный представитель среднего класса, постоянно доказывал что-то «в воздух». То есть рядом могло не быть никого, однако это совсем не мешало ему в весьма убедительной, но агрессивной манере предъявлять свои контраргументы. Ответные возражения возникали незамедлительно, но, судя по всему, лишь в его голове. И тогда он вновь парировал вслух. Такие дебаты могли длиться сутки напролёт с короткими перерывами на сон и приём пищи. За свою жизнь мне много доводилось слышать про воображаемых друзей. А у этого товарища, похоже, был воображаемый враг. Или, скорее, оппонент.
Ну, и финалистом этой сборной по вывихиванию психики среднестатистического человека оказался эпичный дед. Его седые волосы по непонятной причине отливали синим оттенком. Он же по неясной причине говорил обо всём исключительно в позитивном ключе. Не то чтобы он был прожжённым оптимистом – скорее, наоборот. К примеру, если ему кто-то не нравился, то он выдавал фразу сорта «этот человек очень хороший. Для медицинских опытов лучше не найти». Когда он сетовал на плохое настроение, то заявлял: «Безусловно, самый хороший момент в жизни – это сейчас. Идеальное время для того, чтоб пойти повеситься». Окружающие с трудом понимали его. Впрочем, врачи клиники тоже.
К сожалению, ни один из изученных случаев даже отдалённо не напоминает наш. С момента изучения болезней Славиных пациентов прошло больше недели, но я не продвинулся вперёд ни на шаг. В самом начале нарастало ощущение, что ответ на вопрос всё ближе и ближе. Однако это оказалось заблуждением, которое завело в тупик. Даже не припоминаю, когда в жизни у меня была похожая ситуация. Абсолютное непонимание, что делать. Ждать? Чего? Пока к Славе привезут кого-нибудь с похожими симптомами? Но когда это случится, и случится ли вообще? А вдруг за это время моей девушке станет хуже? Допустим, человека со схожим случаем привезут уже завтра. И что? Ждать, пока найдётся способ, чтоб его вылечить, а потом тот же метод применить к Жанне? Но ведь всё сугубо индивидуально. Что подействовало на одного, может не подействовать на другого.
Пока в моей жизни господствовала гнетущая обстановка, у Жанны всё было спокойно и чудно. Ни малейшего намёка на прошлые приступы. Снова хотелось верить в лучшее. Может, в этот раз всё обойдётся? Может, больше не повторится? И будем мы жить и радоваться жизни. С девушкой, которая привнесла в мою жизнь нечто недостающее. Наверное, впервые за многочисленные отношения у меня ощущение, что спутница дала что-то особенное. Хотя сложно сказать, что именно. Но с полной уверенностью смею заявить: до неё этого не было. Возможно, это последствия моего нового подхода к теме отношений. Ведь теперь я вкладываюсь в них по максимуму. Больше даю, а не только беру. Случись подобная ситуация пару лет назад, я бы, недолго думая, сдал её докторам, и всё. А через неделю начал встречаться с другой. Но в случае с Жанной я чувствую: если поступлю подобным образом, то совершу непоправимую ошибку.
Через некоторое время позвонила Вика, чтобы узнать про успехи в решении «вопроса Жанны». Интересовалась её самочувствием. Я сообщил, что продолжаю изучать информацию и штудировать материалы, которые могут помочь в этом. Но на данный момент существенных продвижений пока нет. А Жанна в полном порядке. Но надолго ли? Слава тоже звонил с расспросами. «Изучение матчасти на данный момент ожидаемого результата не принесло, – бубнил ему я в ответ, – тогда буду проводить с Жанной как можно больше времени и наблюдать за ней. Возможно, всё-таки удастся выявить какую-нибудь закономерность и понять, что провоцирует появление Жаннет. До сих пор же ничего подобного замечено не было. Всё происходит как будто бы спонтанно».
***
Одним самым обычным вечером, когда за окном «туберкулёзная погода», как любил говорить один мой институтский приятель, а дома уютно и тепло, вдруг раздался телефонный звонок. Редко, очень редко звонил у нас домашний телефон. Аппарат стал скорее частью интерьера, нежели чем-то утилитарным. Я подошёл и снял трубку:
– Алло, добрый вечер.
– Добрый.
– Могу я услышать Жаннет? Её мобильный не отвечает.
Я замер и медленно перевёл взгляд на Жанну. Она сидела на диване и смотрела какую-то передачу по телеку. Теряясь в том, чтобы что-либо ответить, я просто стоял, смотрел, молчал.
– Алло! – снова раздалось в трубке.
– Да-да. То есть нет. Она уже легла спать, – соврал я. – Что-то срочное? Я могу передать.
– Нет, ничего такого. Вопрос по работе, но до завтра подождёт. Извините за поздний звонок.
– Ничего страшного.
– Всего хорошего.
– До свидания.
Я повесил трубку, ещё какое-то время оставался на месте, а после пошёл на кухню перевести дух. Жаннет? На работе её знают как Жаннет? Это что же получается? Возможно, никакого затишья нет и приступы случаются во время её рабочих смен. Но ведь она не раз рассказывала о своей работе, и абсолютно ничего не вызывало подозрений. Ничто в пересказе не отличалось от обычного повествования здорового человека о его самом тривиальном трудовом дне. Минутку! После случая в ресторане на следующий день Жанна тоже делилась своим восхищением от выступления девушки на сцене. Ведь если бы я не присутствовал там с ней, то запросто бы ей поверил и не заметил подвоха. Но её воспоминания исказились. Возможно, и сейчас пересказы Жанны – всего лишь искажённые воспоминания о деятельности Жаннет. Нужно ухватиться хоть за что-то. Так. Случай в ресторане случился в выходной. Моё возвращение из командировки тоже было в выходной. Вечер, когда однажды в нашей квартире неожиданно объявилась Жаннет, также был вечером выходного дня. А судя по телефонному звонку, в будни она трудится на работе. После ко мне возвращается уже Жанна. Получается, приступы случаются каждый день? На работе по будням и как минимум один раз дома в выходные? Значит ли это, что в субботу или воскресенье я опять увижусь с Жаннет? Снова появилась крошечная вероятность разобраться во всём происходящем сумбуре – слабенький росток надежды, который способен пробиться сквозь пласты полнейшего непонимания. Мне захотелось рассказать всё Славе. Комбинация цифр на часах указывала на поздний вечер. Значит, не сегодня…
Я вернулся в гостиную и сел рядом с Жанной, рассматривал её каштановые волосы. Она повернулась ко мне и поцеловала:
– Кто звонил?
– Автоинформатор по задолженностям, – соврал я.
– Оу… Я завтра оплачу после работы.
Какая она всё-таки хорошая.
Два дня прошли в томлении и суете. Я был одновременно взволнован и заинтригован. Словно учёный, который собирается проводить свой первый опыт. И если в теории всё сходилось, то, как оно выйдет на практике, ещё только предстояло узнать. Выяснилось, что Слава уехал из города на некую конференцию специалистов, поэтому поделиться с ним новой информацией пока возможности не было.
Время до выходных тянулось очень долго. Медленнее оно тянется, пожалуй, только у запойного алкоголика, который ждёт аванс. А в субботу словно совсем остановилось. Я терпеливо ждал из последних сил, но ничего не произошло. Ни днём, ни вечером. В воскресенье же, дабы хоть как-то отвлечься от невыносимого томления, я потащил Жанну в спортивный центр. Он представлял собой многоэтажное здание, на каждом этаже которого можно было поиграть во что-нибудь. Пинг-понг, бильярд, боулинг, пейнтбол, баскетбол и даже неведомый кёрлинг. Мы довольно весело провели время и даже познакомились с дружелюбной компанией ребят. Обменялись с ними номерами телефонов и договорились как-нибудь собраться все вместе, дабы сходить сюда ещё раз.
Наконец, наступил вечер. Напряжение нарастало. Какой план? Пристально наблюдать за Жанной и пытаться выявить причину смены личности? И в будущем попробовать этому воспрепятствовать? А может, стоит рассказать всю ситуацию Жанне прямо сейчас? Кто бы дал подсказку…
Время шло, ничего не происходило. Я постарался вспомнить подробности событий после нашей дегустации, а точнее конкретное время, когда Жанна уходила в уборную, а потом уже вернулась Жаннет. А также припомнить, в котором часу это случилось в другие разы, когда мы были дома. Похоже, это около восьми вечера. Но сейчас уже больше девяти, и она всего лишь ненавязчиво болтает с подружкой по телефону. Я начинал злиться, пытаясь понять, что упустил. Может, ей нужно выпить алкоголя? В ресторане мы пили. А дома – нет. Снова не сходится. Может, она пила тайком от меня? Исключено. У меня обострённое обоняние, и я бы сразу почувствовал запах. Время подползало к полуночи, Жанна продолжала оставаться собой, метаморфоза не происходила. Скоро мы начали готовиться ко сну. Я имел глупость полагать, будто выбираюсь из тупика, но по факту зашёл ещё дальше.
Новый день подарил новые душевные терзания и очередное состояние полнейшей неопределённости. Жанна убыла на работу, где, вероятно, скоро станет на какое-то время Жаннет. О чём, похоже, даже не подозревает. Ведь всё это время я убеждал её, будто её приступы больше не повторяются. Получается, обманывал? Хоть и по незнанию. Весь дальнейший день прошёл в бестолковых цикличных мыслях. Мой приятель уже должен был вернуться в город. Я позвонил ему и назначил встречу. В этот раз погода была непригодна для прогулок, поэтому в качестве убежища мы выбрали любимое Славино кафе, название которого я никак не мог запомнить.
– Привет. Ну как ты?
– Я-то нормально, у Жанны вот дела не очень… – протянул я ему флешку.
– Опять приступы?
– Ага. Каждый день.
– Что?!
– Позавчера выяснилось: на работе её знают как Жаннет. И я подозреваю, метаморфоза происходит во время её рабочей смены.
Слава внимательно слушал с озадаченным видом:
– Как ты это узнал?
– Вечером позвонили, просили передать трубку Жаннет.
– Во дела. Сколько она там работает?
– Чуть больше месяца.
– А в остальное время Жанна остаётся Жанной?
– Да, кроме выходных. Я рассказывал тебе как раз о тех случаях.
– Помню. Каждые выходные?
– Нет, не каждые. В предыдущую субботу и воскресенье не было ничего такого.
– Уверен?
– Да, я бы сразу заметил.
– Может, приступ был очень короткий, пока она принимала душ, к примеру?
– Вряд ли. Ей необходимо поспать, и только после этого личность меняется обратно. Кстати, она много рассказывала о своей работе. У них там пытаются внедрить какой-то инновационный режим. Есть перерывы на сон прямо посреди смены. Якобы при таком подходе люди меньше устают и продуктивность не снижается. Вот она, похоже, и спит недолго под окончание рабочего дня, а потом домой идёт уже Жанна.
– Интересно, что же провоцирует переход к Жаннет.
– Я ищу ответ на этот вопрос практически с самого начала и никак не найду. Уже отчаялся. Неужто всё и правда случается непредсказуемо?