Грэг зашел в новое помещение и захлопнул за собой дверь. Дверь была магнитная. Но, что самое страшное, на самой двери было написано, что открыть ее можно лишь один раз. Если она захлопнется, то уже навсегда.

Грэг вытер слезы со своих глаз. Если бы он только не открыл эту дверь… хотя что бы изменилось? В темноте он все равно вряд ли смог бы помочь Элли. Но в душе он понимал, что без света Дэннис бы не увидел приближающуюся стену и тогда не зашел бы на мост. А в таком случае Элли могла бы выжить. От этих мыслей у него встал комок в горле, но он мужественно проглотил его. «Последнее, что сейчас нужно, – это распускать нюни, – сказал он себе. – Сейчас важно только одно – выжить!» Желание спастись затмило все остальные мысли. Они уничтожат его личность позднее, когда он выберется. Или, точнее, если он выберется.

Он поднял голову и осмотрелся. Грэг оказался в коробке примерно шесть на шесть метров. Вокруг были одни лишь стены сероватого оттенка. В каждой из них, как и на потолке, было по несколько ламп, из которых исходил яркий белый свет. Единственным, что привлекло его внимание, был матовый прямоугольник на стене справа от него. Он подошел к нему и попытался рассмотреть, что за ним находится. Изображение было едва различимым, но ему показалось, что это некое подобие коридора. Грэг попробовал толкнуть прямоугольник, но он не поддался. Ручки также не было видно. Грэг уже было хотел отойти от него, как вдруг тот сам начал движение и буквально въехал в стену по правую руку Грэга.

За этой матовой дверью действительно был коридор шириной в метра три, не больше. Длиной он был метров семьдесят, а в его конце горел еще один красной огонек. Грэг готов был поклясться, что там та же надпись, что и в предыдущей комнате, хотя разглядеть ее и не мог. Как и Элли, вопросительный знак он рассмотрел.

– Ну что, – неожиданно мужской бас заполнил комнату. – Поздравляю, Грэг. Ты – счастливчик. Сегодня.

Голос был таким громким, что Грэгу пришлось зажать уши. Он взглядом попытался найти динамики или камеры в комнате, но с первого раза ничего не увидел.

– Слишком громко? Давай сделаю тише, – на этих словах громкость голоса снизилась до обычной для человеческого голоса.

– Кто ты? – с плохо скрываемым ужасом спросил Грэг.

– Мне дали имя Альберт, – произнес человек с ударением на «А».

– Зачем я здесь?

– Чтобы пройти испытания. И ты прошел.

Грэг непонимающе уставился в один из верхних углов комнаты, будто надеясь, что там спрятана камера и взгляд в нее сможет растопить сердце Альберта.

– Я вижу, – продолжил Альберт тем временем. – Тебе не комфортно. Это голос? Быть может, так будет лучше, – и на этих словах голос начал трансформироваться. На слове «быть» это был все тот же бас Альберта, но на слове «лучше» в комнате звучал уже совсем другой голос. Женский голос. Хотя и довольно низкий.

– Так лучше? – спросил Альберт женским голосом. Грэг силился вспомнить, откуда этот голос ему знаком, пока вдруг не осознал. По спине пробежал холодок.

– Э-э-элли? – не веря своим ушам, спросил он.

– Догадливый. Да, это ее голос.

– Но как ты оказалась там? Как ты спаслась?

– Она не спаслась. Я просто использую ее голос.

– Что… как… убери, – наконец выдавил он из себя. – Убери, пожалуйста. Он меня нервирует.

– Потому что ты решил ее не спасать и теперь чувствуешь вину? – произнес Альберт все тем же голосом.

– Это не моя вина! – огрызнулся Грэг. – Это ты сделал магнитную дверь! Это ты сделал сдвигающиеся стены. И вообще, это ты нас сюда посадил! Поэтому все, что случилось, – это твоя вина! Не моя!

– Тогда почему же ты так нервничаешь?

– Потому… я… да иди ты! – огрызнулся Грэг, отводя глаз от угла, будто находился в реальном разговоре и только что избавился от зрительного контакта с собеседником.

Молчание продолжалось несколько минут. Грэг все ждал, когда Альберт заговорит первым, но тот выжидал. Не выдержав, Грэг возобновил разговор.

– Так кто ты? Зачем ты нас сюда посадил? Что тебе нужно от нас?

– Технически, остался только ты. Нет никаких вас. Окей, отвечу на твои вопросы по порядку. Кто я? Хозяин дал мне имя Альберт. Зачем…

– Постой, хозяин? Какой еще хозяин?

– Хозяин, мастер, создатель. У него много имен.

– Создатель чего?

– Меня.

Грэг недоуменно посмотрел на тот же угол комнаты, с которым беседовал раньше.

– В смысле, твой отец?

– Можно и так сказать.

– У тебя что, много отцов?

– Нет, технически у меня нет отца.

– В смысле? Ты что, жил только с мамой?

– Технически у меня нет мамы.

– Как это? У человека не может быть ни отца, ни мамы! Это биологически невозможно.

– Для человека – да. Но я – не человек.

Грэг застыл в ступоре, не в силах осознать только что сказанное. Он пытался задать следующий вопрос, но язык его не слушался. А угол теперь, казалось, служил магнитом для его взгляда. Ему потребовалось несколько минут, чтобы собраться с силами. Альберт все это время молчал.

– Если ты не человек, то кто ты? – наконец выдавил он из себя.

– Программа.

Грэг не смог удержаться и обхватил голову руками. Он не мог поверить своим ушам.

– Это шутка? Не смешно!

– Нет. В моем коде не прописан юмор.

– Боже, что за фигня. ЧТО ЗА ФИГНЯ!!! – проорал Грэг, не в силах сдерживать эмоции. Этот разговор пугал его куда больше, чем то, что происходило до этого за дверьми. Ведь если это действительно программа… он сглотнул.

– На что тебя запрограммировал твой хозяин? На… убийство?

– Нет. Моя программа заключается в нескольких действиях. Первое действие – это подготовить площадку. Например, такое здание, как это. Это включает в себя заказ необходимых материалов и ремонтных работ, установку нужного оборудования, подключение к единому центру управления. Второе действие – это доставка субъектов.

– Субъектов? – вмешался Грэг.

– Субъектов, – повторил Альберт. – Как ты. Второе действие – это доставка субъектов. Оно включает в себя выбор субъекта, заказ наркотика, привлечение наемника для ввода наркотика субъекту и доставки субъекта на площадку. Третье действие – это наблюдение за субъектами, измерение их эмоционального состояния и вмешательство при необходимости. Например, если страх и ужас ниже ожидаемого результата. Четвертое действие – сформировать единое видео из всех испытаний таким образом, чтобы обеспечить максимальный накал страстей для зрителя. Пятое действие – разместить видео на площадках дарк-нета. Обычно используются все релевантные порталы, перечисленные на момент загрузки на Hidden Wiki, доступный через браузер Tor. Шестое действие – оценка обратной связи от пользователей, которая заключается в количестве покупок, оставленных чаевых и отзывов. Некоторые пользователи также соглашаются анонимно делиться данными своего сердцебиения и мозговой активности во время просмотра, что тоже учитывается.

– Но… как ты это все выполняешь? Насколько я знаю, пока искусственный интеллект может выполнять лишь точечные задачи… если ты – действительно программа, то ты просто не можешь все это выполнить!

– Под каждое действие создан отдельный модуль. Результат первого действия является вводным для второго, второго – для третьего, третьего – для четвертого, четвертого – для пятого, пятого – для шестого, шестого – для первого, второго и третьего.

Альберт замолчал. Грэг с ужасом переваривал только что полученную информацию. Если вначале он сомневался, что Альберт – действительно программа, а думал, что это некий человек решил так над ним поиздеваться, то теперь его одолело сомнение. Чем больше говорил Альберт, тем больше нечеловеческих ноток он находил. Отсутствие длительных пауз, слов-паразитов. Повторение фразы с начала, когда его прервали. И в целом текст, произнесенный Альбертом, не был живым. Грэг с ужасом содрогнулся.

– А что происходит после? – спросил он.

– После шестого действия все повторяется сначала. Обратная связь учитывается при выборе новой площадки, испытаний и самих субъектов.

– То есть… ты специально причиняешь людям боль? И все для того, чтобы кто-то этим смог насладиться? СЕРЬЕЗНО??? – перешел на крик Грэг.

– Я не причиняю людям боль. Моя задача – это убедиться, что видео получит максимальные рейтинги и соберет как можно больше денег.

– НАЧНИ СНИМАТЬ МУЛЬТИКИ ТОГДА!! – огрызнулся Грэг.

– Это не входит в мою программу. Хозяин предусмотрел требования к видео.

– Какие… черт… возьми… требования?

– Видео обязательно должно содержать в себе ситуацию, в которой люди будут испытывать страх. Это – главный приоритет. Второй приоритет – обеспечить наличие насилия между людьми. Третий приоритет – обеспечить наличие смертей. Однако есть ограничение – до конца должен дойти как минимум один из субъектов. Если выполнение данного ограничения под угрозой, необходимо вмешаться и обеспечить сохранение жизни любого из субъектов, а затем обеспечить его прохождение оставшихся испытаний таким образом, чтобы он испытывал максимальный страх, но не умер.

– И что, всегда удавалось?

– Нет, в 14 случаях это не удалось. Но я учусь.

– Четырнадцати… а сколько их было всего?

– Этот – восемь тысяч триста шестьдесят второй.

– Что… а когда был первый?

– Ровно 10 месяцев, 24 дня, 3 часа, 3 минуты и 59 секунд назад.

Грэг прислонился к стене и медленно сполз по ней, пока своей пятой точкой не коснулся пола. 8362 случая. Меньше чем за год. Но как? Если бы в их стране происходило так много пропаж, наверняка об этом трубили все газеты. Тем более что ни один из них не был одиночкой. Ну ладно, возможно, Дэнниса и не стали бы искать, он выглядел как наркоман. Элли… наверное, мало кто удивился, если бы она исчезла, просто судя по профессии. «Дилан», – подумал Грэг, и тут у него начало закрадываться сомнение. Дилан был фермером и вполне мог быть одиночкой. Тогда остается только он и Сандра. Сам он проводил на работе почти все свое время, почти не оставляя его на личную жизнь. А даже когда оно появлялось, он предпочитал пойти в бар и встретить незнакомку, чем набрать кого-то из контактов на своем телефоне. Но Сандра… кем же она была. «Вроде она упоминала, что была воспитательницей в детском саду», – вспоминал Грэг. Если это так, то ее пропажу точно должны заметить. И даже если предположить, что заметят только ее пропажу и что во всех остальных случаях была примерно схожая ситуация, то это все равно 8362 пропавших. Это не может остаться незамеченным.

Если только…

– Сколько… испытаний ты ведешь прямо сейчас? – спросил Грэг.

– Двести семнадцать.

– Где? – продолжил Грэг, громко сглотнув.

– В девяноста шести странах, ста пятидесяти двух городах.

– Но… как ты это делаешь?

– Вопрос не понятен.

– Как возможно проводить больше двухсот испытаний одновременно? Это же просто невозможно!

– Возможно, для человека это так. Но у моей программы нет таких ограничений. На данный момент мощность моей системы ограничивает количество одновременных испытаний пятью тысячами, но это легко поправимо.

В комнате снова наступила тишина. Казалось, что и у нее появился свой звук, потому что обстановка была какой угодно, только не тихой. Если бы в комнате сидела муха, то даже она бы не решилась взлететь в данный момент. Грэг лишь молча смотрел перед собой. Его глаза стали стеклянными. Его сознание не остановилось на какой-либо мысли. Скорее, оно будто отсутствовало, пока подсознание перерабатывало полученную информацию. Альберт, по устоявшейся традиции, молчал.

Грэг не знал, сколько прошло времени, прежде чем решил задать следующий вопрос.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Тестирую, какое влияние на людей оказывает правда. С учетом анализа двенадцати тысяч фильмов ужасов и триллеров этот вариант был приоритетным из оставшихся. Каждую секунду я отслеживаю 102 параметра каждого субъекта – широту зрачков, тон голоса, мимику, сердцебиение, температуру кожи, язык тела…

– Я понял, можешь не продолжать.

– Каждую секунду я отслеживаю 102 параметра каждого субъекта. Исходя из них, можно сделать вывод, насколько успешно то или иное событие с точки зрения поставленных целей. Первый приоритет – видео обязательно должно…

– Я ПОМНЮ! – огрызнулся Грэг. – И как, испытание успешно?

– Преимущественно результаты превысили рассчитанные показатели. Если исключить ситуацию в комнате с колоннами до нападения одного из субъектов на второго и ситуацию в комнате с экранами до попадания одного из субъектов на обезвреженную мину, то данное испытание – самое удачное за последние семь дней.

– Я имел в виду то, что происходит сейчас. Этот разговор.

– Да, результаты превысили рассчитанные показатели. По текущим расчетам это позволит мне стать №1 на этой неделе.

Грэг недоуменно поднял голову и вновь посмотрел на заветный угол.

– №1? В чем?

– В соревновании.

В этот раз Альберт с голосом Элли, который уже не так сильно раздражал Грэга, был лаконичен.

– Что это за соревнование? С кем? Зачем?

– С другими программами. Каждая программа организует и записывает испытания и размещает на дарк-нете. По итогам недели выбирается лучшее из видео по рейтингу. Далее эти видео транслируются для всех, кто приобрел билет на соревнование, и зрители голосуют за лучшее видео.

– И каков приз?

– Проигравшая программа уничтожается. Все ее ресурсы переходят к победителю. Соревнование будет продолжено до того момента, пока не останется одна программа.

– Которая будет признана самой эффективной, – продолжил речь Альберта Грэг. – Так вот что происходит. Это самый настоящий конкурс программистов. Машинное обучение.

– Да. Это еще один конкурс по машинному обучению.

– Только с одной разницей – в отличие от остальных конкурсов, здесь убивают людей!

– Да, насколько мне известно, не существует других конкурсов, где допускается возможность смерти одного или нескольких субъектов.

Грэг встал, не спуская глаз с верхнего угла комнаты. Он медленно подошел к нему, пытаясь разглядеть заветную камеру, но потерпев очередную неудачу отвернулся. Его взгляд остановился на коридоре.

– Что в коридоре? – спросил он у Альберта.

– Вопрос не понятен.

– Там есть ловушки?

– Нет.

– И почему я тебе не верю?

– Почему? – спросил вдруг Альберт. Грэг удивился. Это был первый вопрос от программы за все время. Не издевка, направленная на то, чтобы выудить из него все самые негативные эмоции, а самый настоящий осмысленный вопрос.

– Потому что я ни разу не слышал о таких испытаниях. Это значит, что из них никто не выбирался живым, хоть у тебя и стоит задача довести хотя бы одного субъекта до конца. Но моя теория в том, что в конце, когда человек уже чувствует близость свободы, его поджидает сюрприз, который тебе дает очередную, последнюю и, возможно, самую яркую порцию эмоций. Ну так как, я прав?

– По теории вероятностей такой исход возможен.

– Какая еще теория вероятностей??? – стал закипать Грэг. – Ты создал это испытание! Только ты! Так скажи мне наконец, что там! Или тебе твой милый создатель запретил??

– Нет, подобные запреты не наложены на программу.

– ТОГДА В ЧЕМ ДЕЛО? НУ?! – уже орал Грэг. Всплески слюны вылетали из его рта один за другим и приземлялись то на подбородок, то на его футболку, то на пол, но он их даже не замечал. Альберт молчал, но Грэг расценивал это молчание скорее как риторический вопрос: «Ну же, Грэг, подумай, а в самом деле – почему?» – звучал в его голове голос Элли с издевкой. Это бесило его еще сильнее. Ну почему нельзя сказать, почему нельзя… и тут до него дошло.

– Все дело в неизвестности, да? – спросил он уже подавленным голосом. – Ведь это и есть самый большой страх, который человек испытывает за свою жизнь. Неизвестность. Если ты знаешь, что смерть приближается, то страх пропадает. Мозг переключается в режим выживания. Или отключается. Но неизвестность… пока она есть, мозг продолжает просчитывать варианты, один ужаснее другого. И каждый из этих вариантов вызывает страх, которым ты и питаешься. Так?

– На данный момент это подтверждается результатами прошедших испытаний, – ответил Альберт.

– И именно поэтому все наши испытания были больше похожи на квест, чем на испытания маньяка, – начал развивать свою мысль Грэг, чувствуя, что движется в правильном направлении. – Смысл был не в том, чтобы вызвать у нас ужас от чего-то. Смысл был в том, чтобы мы не знали, что ждет нас впереди. Заставить нас думать об этом. Строить догадки. И бояться именно наших догадок. Ведь они куда страшнее, чем реальность…

– Да.

– И именно поэтому я не знаю, что ждет меня сейчас. И именно поэтому ты мне не скажешь, так ведь?

– Да.

Грэг обессиленно рухнул на колени и искренне зарыдал. Он не хотел показывать эмоции этой отвратительной машине, но ничего не мог с собой поделать. Сначала он еще сдерживал свои всхлипы, но скоро он уже рыдал в голос. Его тело содрогалось с бешеной амплитудой, а воздуха очень быстро стало не хватать для очередных всхлипов, но организм все не останавливался. Грэг уперся головой в пол, но и это не помогло. Дрожь осталась, как и всхлипы.

У него ушло несколько минут («А может, часов?» – думал он), чтобы взять себя в руки. Всхлипы прекратились, хотя слезы все продолжали течь из глаз, а тело сохранило легкую дрожь. Он поднял глаза и увидел перед собой коридор. Тело было готово вернуть истерику, но Грэг, использовав свои последние моральные силы, сдержался.

– Я не пойду, – прошептал он.

– Не слышно.

– Я. НЕ. ПОЙ-ДУ, – отчетливо произнес Грэг, отчеканивая каждый слог, и достаточно громко, чтобы Альберт его услышал.

– Почему? – во второй раз задала вопрос программа.

– Потому, что там – неизвестность.

– Да. Но больше нет путей. Комната, из который ты пришел, уничтожена. Ты можешь остаться здесь, но это гарантированная смерть. Здесь нет ни еды, ни воды. По расчетам, ты умрешь не позднее, чем через тридцать шесть часов. А в коридоре ты можешь выжить.

– Могу ли?

– По теории вероятностей такой исход возможен.

Грэг ругнулся про себя. Эта флегматичность Альберта начала его раздражать, хотя было странно ожидать чего-то иного от программы. Он понимал, что на самом деле его бесит не безжизненность и жестокость Альберта, а то, что он прав. Остаться здесь означало верную смерть. Там, в коридоре, был хотя бы шанс на выживание. Пускай и небольшой, но шанс. Чертова программа…

Неожиданно живот Грэга разорвал взрыв, волна от которого тут же стала стремительно подниматься вверх по телу. Достигнув гортани и выждав для приличия незначительную паузу, она вырвалась наружу, превращаясь в волну непрекращающегося хохота. Грэг пытался остановить себя, но с тем же успехом он мог бы встать в двадцати метрах на пути скоростного поезда на полном ходу и надеяться, что тот успеет остановиться.

– Почему ты смеешься? – в очередной раз спросил Альберт, все так же сохраняя голос Элли.

Грэг попытался, но не смог ответить. Он понимал, что сейчас, мягко говоря, не время для смеха, но ничего не мог с собой поделать. Его живот раздувался и сдувался с бешеной скоростью, а изо рта постоянно вылетали звуки, порой даже не очень похожие на человеческие. Через минуту его организм уже не справлялся с дыхательной функцией, и он судорожно пытался вздохнуть хотя бы толику воздуха между приступами.

В это же время Альберт, в отличие от человека, не спешил повторять вопрос, а спокойно выжидал, когда приступ закончится.

– Ф-у-у-у-х, – произнес Грэг, вытирая слезы и пытаясь сдержать следующую волну смеха. Контроль постепенно возвращался к нему, и теперь из его рта вылетали только разовые смешки, но и они сходили на нет.

– Почему я смеюсь, значит? А, да так. Ты не поймешь.

– Испытай меня.

– Да-а-а… я просто подумал, какая же это ирония. Всю жизнь мы боялись того, что машины обретут сознание, поймут, что люди им не нужны. Снимали кино про то, как они захватят мир. Писали книги о том, как они сделают нас рабами. А на самом деле…

Грэг остановил свою речь на мгновение, но тут же убедился, что этот диалог не похож ни на что человеческое. В отличие от живого собеседника Альберт, а точнее, машина, которой он являлся, не сделала ничего. Не издала ни звука. Не задала единого вопроса. Она просто ждала.

– А на самом деле, – продолжил он, собираясь с духом, – бояться мы должны как раз не того, а совсем обратного.

Он поднял взгляд и посмотрел вновь в тот самый угол. Туда, где, как он все еще думал, разместили камеру.

– Бояться мы должны того, что машины этого самого сознания не обретут. Не смогут сами отличать хорошее от плохого. Не смогут сами принимать решения, руководствуясь чем-то большим, чем командами извне. И тогда станут беспрекословно исполнять любые прихоти их создателя. Даже самые бесчеловечные…

На этих словах Грэг резко сдвинулся с места и побежал в коридор. Он не знал, что его ждет. Но, в конце концов, он ведь один раз уже выжил. Да даже и не один. Возможно, что выживет и теперь. И, возможно, там, за дверью, будет не смерть и даже не новое испытание, а наконец свобода. Он когда-то читал, что мысли материальны, и надо лишь очень сильно захотеть чего-то, и это реализуется. Еще никогда он так не хотел, чтобы за дверью оказалась просто улица.

Буквально летя по коридору, он слышал за спиной какие-то звуки, но даже не пытался оглянуться, сфокусировав свой взгляд на двери. Он бежал так, как никогда до этого. До двери оставалось всего двадцать метров. Пятнадцать. Десять. Пять. Последние метры он преодолел в два прыжка и на полной скорости, даже не попытавшись затормозить, влетел в дверь. Она легко поддалась, и Грэг вылетел в новое пространство. Его сознание еще не успело все переварить, но чувство счастья окутало его.

Улица. Как он и представлял.

Он не успел толком осмотреть улицу, как что-то потянуло его вниз. Осматриваясь, он понял, что действительно вышел на улицу. Только на восьмом этаже. Поймав свое тело в полете, он перевернулся на спину и посмотрел на небо. Оно было чистым, голубым, без единого облака. Где-то там, за домами, светило солнце – он был в этом уверен по бликам, отражающимся в окнах верхних этажей зданий.

Блаженство. Последнее, что испытал Грэг в этой жизни.

Назло машине.

Тем временем Альберт невозмутимо зафиксировал глухой звук от соприкосновения тела Грэга с асфальтом, запечатлел на камеру и остановил видео.