Работой обеспечу Вас!».
Необычайный взрыв похвалы ворвался в зал. Судье так понравилось выступление подсудимого, что он начал вспоминать все его положительные качества, сказал, что знает его с детства, что не мог он совершить это убийство. А также защита добавила: «Милосердие же, побуждавшее присяжных оправдывать подсудимого, когда, несомненно, содеянное им преступление вызвано острой нуждой или бесчеловечностью потерпевшего, являлось более высоким благом, нежели механическое следование букве закона». Если сказать короче – оправдан.
Начался следующий процесс. Тоже убийца купца, тоже из бедных. Роли суда менялись так же. Но что-то изменилось в зале. Пропало место защиты, точнее, оно стало точно таким же, как и трибуна обвинения. Зал суда сжался до маленькой душной комнаты с кучей безликих манекенов, которые выступали в роли присяжных заседателей. Окна настолько маленькие, что еле пропускали свет с улицы. Освещение давали маленькие лампочки, развешенные по всей комнатке. Получалось так, что подсудимый стоял в центре, а по всем сторонам, кроме фронта на него смотрели манекены. Перед ним возвышался судья-обвинитель. Внешность, как и одежда на нём, тоже преобразилась. Лицо стало пухлым и интеллигентным, вместо бороды была маленькая щетина под носом, волосы окрасились в седой цвет, на носу появились круглые очёчки. Теперь на нём висел новый коричневый пиджак с погонами, белая рубашка и чёрный галстук.
Начала сторона обвинения: «Этот, если можно так выразиться, человек, это больше похоже на помесь лисицы и свиньи, без капли зазрения убил и ограбила достопочтимого купца нашего любимого города. Из зависти к тому, что кто-то богаче его. Не вижу смягчающих обстоятельств для этого паразита. Стоит приговорить его к высшей мере».
Затем обвинитель стал судьёй, но, уже не сходя с места: «Что же нам скажет сам подсудимый? Вы совершали преступление?»
«Я …Да,но…» -более ничего не успел вымолвить подсудимый, потому что допускал большие паузы в речи из-за незнания риторики. Ком в горле от вины давил, не давал сказать что-либо.
«Признание – царица доказательств! Что же ещё нужно!?» – прокричал судья. – «Но для справедливости мы должны обратиться к присяжным. Что же вы скажете по поводу данного дела?»
Манекены повернулись в сторону судьи, прошла минута, потом снова посмотрели на подсудимого, и словно гром средь ясного неба на зал обрушилось всепоглощающее: «Виновен!». Судья закончил дело следующим гениальным изречением: «Приговор суда! Приговор народа!»
Наш Герой вышел на улицу. Дождь прекратился. Обернувшись на здание суда, Он заметил перемену архитектуры. Теперь тут громоздился монолитно-железный мавзолей с крохотными узкими окнами. Большие квадраты разбивали всё здание на части, как и того, кто там находился. Фемида тоже изменилась. Теперь повязка легла на плечах, из глаз текла кровь, меч был тоже окровавлен, а весы валялись у ног.
На тротуаре стоял мальчик и продавал газеты.
«Дядя, дядя, купите газету, а может и меня?» – поднял глаза он.
Удивление. Что это значит. Открыв газету, Наш Герой обнаружил, что в ней фермеры сдавали детей в аренду или навсегда.
Крах мужества.
Второй день отличился солнечной и свежей погодой. Наш Герой вышел на окраину города, туда, где разместились фермы. На одном из полей Он увидал пару человек, которые от голода ели несозревшую пшеницу. На другом – семью крестьян, которая полным составом: два деда, две бабушки, мать, отец, два маленьких мальчика лет восьми и четырнадцатилетняя девочка – все занимались уборкой урожая.
Подойдя к ним, Наш Герой завёл разговор. Спросил, что они делают, зачем, почему работают все вместе. Ответил отец: «Собираем урожай, сегодня праздник сбора. Как хорошо, что в этот год саранча не поела. Это работа для всей семьи, праздник же семейный».
Мать вступила в разговор: «Я вижу, вы устали, издалёка идёте? Оставайтесь у нас на праздник. Обычай такой – принимать людей».
Наш Герой согласился. Но помочь работой семье не смог – не дали. До вечера наблюдал, как происходил сбор урожая. Больше всех измучились дети, они выполняли работу наравне со взрослыми. Около ферм распростёрся лес. Там стояли избы фермеров. Вокруг них росло множество полевых цветов и невысокой травы. Топили по-чёрному, поэтому окна и двери обрамляла сажа. Зайдя внутрь, вся семья заходила по старшинству, каждый садился на колени, бился три раза об пол лбом и приговаривал : «Да умилостивится Гаки и Дед».
Сели за стол тоже по старшинству, гостя посадили последним. Жена положила всем каши и подала квасу. Всем по тарелке, кошке и собаке на полу по миске и одну тарелку с чаркой на печку. В одном из углов крыши склоняли тяжёлую медную голову то ли орёл, то ли ласточка.
Ели молча и умеренно. У всех были разные порции в посуде, но никто не попросил добавки. Окончив трапезу, каждый член семьи по очереди сходил за печку, три раза там присел и вернулся обратно. Рядом с лесом к вечеру загорелись огни. Вся семья двинулась в направлении огней, выходя из дома, повторяли всё, что делали, когда заходили, но в обратном порядке. Наш Герой спросил их, как они живут весь год. Ответил опять отец: «Что же мы. Весь год работаем. Экономим. Едим немного, только чтобы наесться. Потихоньку поживаем все вместе. Вот дедушки да бабушки так же жили, и мы так живём», – Он говорил правду. Можно было просто посмотреть на всех этих людей – среди них не найти ни одного человека с ожирением или хотя бы небольшой полнотой. «Собираем урожай, за землёй ухаживаем, потом продаём. Деньги копим. Может быть, хоть наши дети смогут в город переехать?»
Так, в разговорах о жизни обычного крестьянина, семья и Наш герой приблизились к месту празднования. Праздник проходил на лесной опушке. Везде горели факелы, деревья были украшены разноцветными лентами. Люди пришли нарядные: женщины – в венках из полевых цветов и ярких сарафанах, мужчины – в белых рубахах с красными узорами, с заткнутыми за пояс топорами; на руках у всех были звенящие браслеты из множества букв «z». Было большое количество увеселительных игр: залезть на столб за сапогом, нырнуть в воду за шкатулкой, найти мухоморы и принести ножки от них и прочие подобные игры. В одной из такой Нашему Герою предложили поучаствовать. Нужно было сесть на ослицу и сделать так, чтобы она прошла через маленький и узкий проход, огороженный заборчиком. Сама тропа завалена еловыми ветвями, которых ослица почему-то боялась. Наш Герой согласился и смог это выполнить, чему крестьяне крайне обрадовались.
Пока праздник не начался, Наш Герой сел на один из ближайших валунов, где общался с детьми. Они по какой-то причине тянулись к Герою, а Герой – к ним. Все маленькие люди имели какой-либо физический изъян, выработанный во время работы в поле. А говорили они следующее:
«В город, город. Не хотим в город. Лучше бы в дрожащем лесу жили с Тарраром, Мэллом и Юродивым, чем с родителями!»
Наш Герой осведомился: «Что это за место, и кто эти люди?»
Как оказалось, дрожащий лес – это мир, окружавший поляну. В нём росли только берёзы и осины. Назван в честь Юродивого, который там повесился в давние времена. По преданию, после того, как данный персонаж выбрал подручным своей смерти берёзу или осину, они стали дрожать. Даже сейчас иногда его силуэт можно встретить среди деревьев. Он стал чем-то вроде божества для местных. Как и другие два персонажа. Таррара – это в честь него устроили праздник. Бог плодородия. Говорили, у него лицо жабы: щёки свисают до плеч, а сам худой, может съесть за один присест 15 человек. Местные думают, что в его чреве спрятана золотая вилка, которой когда-то верховные Боги вскопали мир. Мэллом – Бог жидкостей. Ему поклонялись ради обильных дождей и солнечных дней, смотря, что нужно. Приношение состояло в том, чтобы напиться до отвала: если выпьешь в итоге где-то 4 бочонка браги, то Бог точно тебя умилостивит. У него же в чреве спрятаны гвозди, которые когда-то сковывали землю по воле злых Богов, из-за чего она не плодоносила.