Либерал

Паденье во Ад

Я ощутил себя в Раю,

В потоке вечного блаженства.

На кромке облака стою,

Достигнув духом совершенства.

Купалов справа от меня.

Грохочут громы под ногами.

Блистают всполохи огня

Там, где-то снизу, в адской яме.

Иван молитву сотворил:

“ – Храни Спаситель и помилуй!”

Перстом над бездной прочертил,

Наполнив тьму незримой силой.

Родилась змейка и – в жерло

Зигзагом точным к арсеналу.

Взорвался! С неба сорвало.

И штурм начался по сигналу.

Я, низвергаясь, ликовал:

“ Приказ исполнили, сумели!”

И рухнул в тысячу зеркал.

Осколки в сердце засвистели.

Всё кончено! Теперь погиб…

“ – Ну полно, Милый друг, очнитесь.” -

Локтя божественной изгиб.

“ – Ужель во смерти Вы мне снитесь?”

Рассыпала хрустальный смех,

“ – Забыв про гордость, соблазняю

Склоняю, сударь, Вас на грех.

Хочу безумно, не скрываю.”

Мне не поверилось в мечту.

И Амазонка отшатнулась,

Стыдливо пряча красоту.

Губа обиженно надулась.

Ланиты алым налились.

Ресницы опустила скромно.

Какой кретин, хоть провались!

Пал на колени неуёмно.

Богиня обнажила стан.

Её ладонь меня коснулась.

От ощущенья, что желан,

Кровь заиграла, плоть проснулась.

Наш первый поцелуй испил

Из уст и этим не напился.

Глоток возжёг, приворожил.

К лебяжей вые опустился.

Не остудить безумный пыл.

Сбылись воочию надёжы.

Второй глоток не утолил.

Сорвал последние одёжы.

И наслаждаясь сим грехом,

Сосцы девичии лобзаю.

Крадусь к экватору тайком,

От вожделенья замираю.

По кудрям в мелких кружевах.

Вот орхидея обнажилась.

Мёд проступил на лепестках.

В висках от счастия забилось.

Парю! Венерин бугорок!

Пчелой к бутону поманился,

Сыскал камелью между ног,

С нектаром к чаше пригубился.

Богиня: “– Ах!” И обмерла.

В истоме сладко простонала.

Вдруг от цветка оторвала,

От влаги полного бокала.

С груди снимает медальон

И мне на шею надевает.

Поступком женским окрылён.

Желанье плоть испепеляет.

Соития блаженен миг.

Нет ничего! Мираж распался.

А предо мной опять старик.

Тот, что из зеркала являлся.

Ужасен, дряхл, до пят нагой.

В морщинах кожа обвисает.

Мой медальон своей кистнёй

За цепу тянет и срывает.

Я спешно кинулся душить.

Стеной, зеркальная преграда.

Меж нами встала. Не разбить!

Так начал путь в обитель Ада.

Прощай, бесценная княжна!

Старик на деву навалился.

Щебечет радостно Она.

Тут я в безвременье скатился.

А дьявол дышит тяжело,

Красаве чресла разнимает.

Вновь птицей колочусь в стекло.

Нутро в бессилии рыдает.

Кусает перси, лижет зад.

Во чрево входит, надругаясь.

Язвительный встречаю взгляд.

Шипит упырь на ней, качаясь:

“ – Ой ли, Душа, карман с дырой.

Ты не исполнил ожиданий.

Печален факт, итог дрянной.

Не приложил к уму стараний.

Не воплотил мой идеал.

И не склонил чернядь к смятенью.

Я за тобой не поспевал,

Гонясь по следу волчьей тенью.

Ты клятву воинскую дал.

Тирану русскому склонился.

С прекрасной нимфой флиртовал.

Над старикашкою глумился.

Знать, в Бога веровать посмел?

Не жди, изменщик, снисхожденья!”

Котёл под стопами кипел.

Во мрак продолжил я паденье.

“ – Меня травил – себя сгубил.

Настало поквитаться время!” -

Чёрт содрогнулся и излил

Со стоном из отростка семя.

Он, торжествуя, заскакал,

Чехол на зеркало накинул.

Зубами я заскрежетал

И в черноте кромешной сгинул.

––

Эпилог "Вспомнить всё"

20*7 год. Пробуждение

Стремглав несусь сосновым склоном

Среди деревьев вековых.

Гуляет ветерок по кронам

От солнца в дырах золотых.

Косым дождём лучи сверкают.

Остановился. Отвлекло.

На ветках зайчики играют.

Из облаков сквозит тепло.

Вновь поспешил. Ложбинкой. Дале.

Спугнул с пути перепелов.

“ Чак-чак” – по птичьи обругали

И затаились средь кустов.

Нет времени на догоняшки.

Перемахнул за косогор.

Трещат кузнечики и пташки.

Топчу траву во весь опор.

И по песку. Залив искрится.

Блестит слюдою гладь воды.

Он должен скоро появиться.

Я узнаю Его следы.

Душа от счастья замирает.

“ – Мой мальчик, где ты?” – Зов ловлю.

Простер Ручища, обнимает.

Бог снизошел! Его люблю!

Пушистой бородой кивает.

Ловлю вниманье карих глаз.

Вдруг Богатырь меня хватает.

Взмываю вихрем к небу враз.

Восторг и радость! Бог смеётся.

Колечки русые волос.

И доброта от Лика льётся.

Я в Ноги пал и к Ним прирос.

“ – Мой мальчик, наконец-то, рядом.

Ты тосковал по мне? Скучал?”

Я замер пред всевластным взглядом.

Бог, наклонясь, поцеловал…

Из под ресниц слеза скатилась.

Застыла, падая на грудь.

Моя душа тоске пленилась,

Не вынуть вон и не стряхнуть.

Сошла немога. Приподнялся.

Не верю снам и чудесам!

А вдруг коварный враг подкрался?

Решил посты проверить сам.

Дрожь болью мышцы разбудила.

Кровь буйно стукнула в висок.

Вскипела сила, забурлила.

Снег провалился из-под ног.

Скрип подхватил мороз трескучий,

На мили эхом раскатил.

Я лёг на наст на всякий случай

И слух предельно навострил.

Вокруг наложницы свернулись,

Лишь из ноздрей курится дым.

Меж них ползком. Не шелохнулись.

Теперь дозор по часовым.

Разряды неба чернь взрезают,

Бесшумно плещут вышиной,

Но их лучи не досягают

До дна пустыни ледяной.

Мрак стужей люто обжигает.

Кислотный дождь страшней стократ!

Вдруг за торосом тень мелькает.

Чужая, из иных солдат.

Остолбенел. До звона тихо.

Смерть, затаившись, ищет цель.

Попятился, учуял лихо,

В разломе снежном юркнул в щель.

Петлей манёвр. Застичь сумею

Врага врасплох исподтишка.

Я никого не пожалею!

Лететь осталось два прыжка.

Аж в самый центр приземлился.

Собратья порваны до жил.

Запахло трупами. Взбесился,

Что неприятель обхитрил.

Смыкают круг, стеной сплотились,

В кровавой пене языки.

Разверзнул пасть, и обнажились

Мои всесильные клыки.

––

Изгой

Година моего рожденья

Смертями полнила черёд.

От солнца вечного затменья

В коротких вспышках алый лёд.

Бесхлебье, язвы, раны, рвота!

И стаи бешеных волков

Нас грызли заживо без счёта,

Сжирая тут же до маслов.

Две трети своры затравили.

Куда не кинь, везде кордон.

Бойцов лихих передушили.

Погибель шла со всех сторон.

Мать понесла помёт на льдине,

А роды принимал отец.

Повис в петле на пуповине

Последним из шести. Мертвец.

Мать остальных щенят пригрела,

Лизала жарким языком.

Мой труп не глянула, презрела,

Брезгливо тыркнула швырком.

Любви и крохи не изведав,

Я, коченея, угасал.

Отец признал в грязи последов,

Взъерошил шерсть и зарычал.

Надежда, как игла, воткнулась.

Ох, как забожилось пожить!

Судьба на волоске качнулась.

Отец зазывно начал выть.

Все до единого явились.

В коростах сбитые носы.

Под ребра шкурою ввалились.

“ – Хочу сказать! Внимайте, псы!

Мой дед припоминал про время:

Сияло солнце с высоты.

Богам в веках служило Племя,

Кормясь от высшей доброты.

Не разумея, прогневили,

Накликав атомный раскат.

Огнём от Рая отлучились

И в наказанье вверглись в Ад.

Учуял промысла знаменье.

Узрел в усопшем верный знак.

Вознаградимся за терпенье.

К Суду ниспослан нам Вожак.”

В сомненьях свора промолчала.

Кусался холод за хвосты.

Зима вытягивала жало

Из неисходной пустоты.

“ – Богов исполню повеленье.

Свершу кровавый ритуал.

Восстанет мертвый от рожденья!” -

И показал тугой оскал.

Псы от безумца отшатнулись.

Прикрыла телом мать приплод.

В сосцы кутята ртами ткнулись

И схоронились под живот.

Муж рыкнул, покорилась самка.

Нагнулся, первенца поймал.

Скулила, билась в горе мамка,

Когда кобель мальца задрал.

Пронзил до нёба горловину,

Переломил, как прут, по грудь.

Мне теплый дождь полил на спину,

И сердце дрогнуло чуть-чуть.

Второго разлетелись части.

Зубами третьего словил.

Никто не спасся от напасти.

Всех пятерых он искрошил.

Уж воздух в легкие ворвался,

А выдохнуть невмоготу.

Отец в отчаяньи метался,

А Баба лаяла беду,

Сошла с ума и потешалась.

И словно кто-то дав сигнал,

Звезда из всполоха сорвалась.

Отец на задних лапах встал.

Вспорол к ребру себя от паха

Когтём, похожим на кинжал,

И рухнул, придавил с размаха.

Я выдохнул и задышал.

От ужаса сбежали тени.

Из потрохов поднялась Тварь!

Тут свора пала на колени,

Взревев едино: “ – Это Царь!”

––

Бестия

Минувших лет ушли виденья.

Стянулся узел из волков.

Настал период отомщенья.

Рычу на яростных врагов.

Вдруг под ногами затрещало.

От недр по льду пошли кресты,

Чертя кончину ареала.

Поджали хищники хвосты.

Поверхность вздыбилась, осела.

Торосы рухнули в провал.

Музыка в пропасти взревела,

Вещая жизненный финал.

Но беспробудно дрыхнет свора.

Не докричаться, хоть убей!

Псам не отмыться от позора.

Их забивают, как свиней.

Умолкли визги за спиною.

Иерихонский горн трубит!

Лишь трупы стылые горою.

Дебютом партии – гамбит!

Мессия наделен клыками.

Когтями глыбу скребанул,

Стрельнув горящими искрами.

Презрев исход, в упор шагнул.

Армагеддон! Царям сражаться!

Захохотал в лицо врагам:

“ – Торгуйтесь! Время рассчитаться!

Юдоль за дорого продам.”

Кровь полилась на наст рекою,

И заклубился алый пар.

Стал мир игральною доскою.

Короткий ход, прямой удар.

Шах королю! Я уклонился.

Переломил двоим хребты.

В глазницы третьего схватился

И раздавил до слепоты.

Поддел четвёртого, подкинул,

Об остру скалу раскромсал.

Проник в нутро, печенку вынул,

Сожрав, отвагу напитал.

Ордою с флангов атакуют.

Торопятся поставить мат.

Коль одолеют, возликуют,

Скликая к пиршеству волчат.

Держусь твердыней, не слабею.

Побоищу аж пятый час!

Полтыщи срядились с ничьею,

Вопя от боли в ранах : “Пас!”

Разбушевалась вновь природа,

Заряд вулканов взорвала.

Кипящей лавою порода

В кольцо воюющих взяла.

Обречены на лобном месте

Пасть от клыков или сгорать.

В бою погибнуть дело чести.

Солдатам есть, что выбирать.

Мы пауки в закрытой банке,

Друг друга жалим, члены рвём.

Признал по царственной осанке,

Разить способную Ферзём.

Лоснится шкурою, поджара.

Залюбовался на красу.

Я чудом избежал удара,

Минуя смертную косу.

Опять ошибся и открылся.

В острастку получил толчок.

Закувыркался, повалился

На бранном поле, сбитый с ног.

Подняться было попытался.

Перевернула за кадык.

Я изумлённый задыхался,

В бессильи вывалив язык.

Планиды ось на дыбы взвилась.

Загрохотал лёд в тарары.

Земная доля покатилась

Фатальным следствием игры.

От глотки зубы отомкнулись.

Я наконец то сделал вздох.

Вдвоём в паденьи ужаснулись.

Внизу свирепствовал Молох!

К моей груди прильнула сука.

От пекла шкурой запылал.

Она шепнула мне на ухо:

“ – Исполни волчий ритуал.

Убей от мук во избавленье!”

Нет мочи корчи лицезреть.

Закрыл собой без сожаленья,

Решив за Бестию истлеть.

––