– Я пока не могу давать вам какие-либо гарантии по части вашего здоровья, Джон. Все будет зависеть, от того, как ваш организм будет реагировать на лечение. После первого этапа терапии уже можно будет подвести некоторые итоги и сказать более точ…
– Подвести итоги? Это завещание написать, да? Ха. Просто отлично. А что с моей страховкой, док?
– Операция частично покрывается вашей страховкой, нужно будет немного доплатить. Кроме того, я успел обсудить ваш случай с медиками из онкоцентра в Торонто.
– О, прекрасно и что же они сказали.
– Они смогут вам помочь, у них есть все специалисты по данному заболеванию и конечно куда более современная детальная терапия. Побочные эффекты будут сведены к минимуму. Шансы на излечение будут высоки. Примерно восемь человек из десяти поправляются. При условии, что вы не будете тянуть с госпитализацией.
– Но это уже все за наличные, да? Весь этот вип-сервис, отдельная палата, персональный лазер и задницу вытирать будут, да?
– К сожалению, Джон, ваш полис не покрывает такого уровня лечения. Вы вправе решить этот вопрос любым доступным вам способом. За плату, возможно, оформи…
– Любым доступным путем, да? Скажите, док, о какой сумме идет речь?
Доктор хотел было что-то сказать, но осекся. Открыв папку, он достал распечатку, с логотипом известной клиники в Торонто и передал ее мне:
– Вот здесь, Джон, расписаны основные моменты, конечно, это не окончательная сумма, более точно стоимость лечения можно будет оценить после начала курса…
Цена лечения была запредельной
С момента нашего разговора с доктором Гербером прошло две недели. Я помирился с тёткой, начал принимать лекарства, продолжал сдавать анализы. Следил за здоровьем и питанием, немного похудел. Элисон как-то пошутила, что я даже стал лучше выглядеть, после чего я так на нее посмотрел, что она сразу извинилась…
Бок меня почти не беспокоил и в целом после начала терапии я стал чувствовать себя гораздо лучше и почти слез с обезболивающих, которых, впрочем, закупил впрок. Все это время я размышлял о своем будущем. Конечно, мне не потянуть лечение в Торонто, у меня на счету было около 500 долларов, плюс кредитка на две тысячи, у тетки и того меньше. Жили мы очень скромно, я даже еще не смог купить машину. Очевидно, так же, что шансы выжить, если оставить все как есть у меня не высокие, док сказал, что неизбирательные препараты, которыми будут пытаться меня поставить на ноги это яды малой дозировки, которые не только убьют рак, но и отравят мой организм, лучевая терапия, которая скорее всего также будет необходима потом – все равно потребует моей поездки в крупный онкоцентр. Я все равно попаду в кредитное рабство на долгие годы и случись что со мной – тётка скорее всего потеряет единственное жилье.
Нужно что-то делать. Как-то будучи дома в погожий выходной день, я сидел в гостиной и пил сок. Я разглядывал портрет дяди Фреда над камином и мысленно разговаривал с ним. На портрете дядя был совсем еще молодой, не сильно старше меня настоящего, это был красивый мускулистый парень, которому чертовски шла красная толстовка рейнджера. Я задумался: чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер, именно сейчас, пока болезнь еще не сильно наступила на горло, мне предстоит проверка, решить свою проблему самому. Нужен был четкий план действий, первым пунктом которого было решение транспортного вопроса. Я быстро оделся и вышел на улицу. Раньше мне часто приходилось много ходить, и я преодолевал большие расстояния пешком или на велике, часто с грузом и почти не потел. Сейчас же я дошел до нужного мне адреса за вдвое больший срок и весь покрылся испариной. Руби Пельте оказалась дома и обрадовалась моему приходу:
– Заходите, Джон. Я как раз приготовила обед, составите мне компанию? Так скучно есть одной.
– Спасибо за приглашение, мэм, с удовольствием.
Пока Руби накрывала на стол, я осматривался в жилище четы Пельте. Их единственный сын давно вырос и жил где-то в Штатах, они не поддерживали отношения – старый Джон был крутого нрава и явно стал источником конфликта, но подробностей я не выяснял. Тем не менее множество портретов сына и внуков располагались по всему дому. В остальном это было довольно скромное старомодное жилище, где, как принято говорить, время остановилось. Мы сели обедать в большой комнате, с четырьмя старинными резными шкафами, наполненными фарфоровой посудой и разными безделушками. Я не знал, как начать разговор, и старушка мне помогла:
– Как ваше здоровье, Джон? Вы встретились с доктором Гербером?
– Спасибо за беспокойство, миссис Пельте.
– О, зови меня просто Руби, хорошо?
– Хорошо, мэм, ээ Руби. Все нормально. Так легкое недомогание. Доктор выписал мне какие-то укрепляющие пилюли и витамины. Думаю, все будет хорошо.
– Ну и чудесно – Старушка расплылась в улыбке – мне кажется, Джон, вы слишком много работали в последнее время и совсем не следили за вашим здоровьем. Это может иметь неприятные последствия. – она загрустила также быстро, как и улыбнулась – Эх, Джон, если бы мой муж следил за здоровьем…
– Кстати, как он?
– Совсем плох, думаю ему немного осталось – Руби снова зашептала молитву, а я решил перевести беседу в нужное мне русло:
– Я к вам пришел по делу, Руби. Скажите, как там ваша машина? Вы говорили, что она хандрит?
– Да, мой мальчик, именно так. Признаться я больше и не пыталась ее завести после того, как не смогла поехать за покупками. Это было почти месяц назад, наверно уже совсем обветшала и не заведется без посторонней помощи.
– Так я для этого к вам и пришел. Руби, давайте я вам с ней помогу. Я довольно неплохо наловчился чинить наш служебный форд, так что думаю смогу помочь.
Старушка вежливо улыбнулась и покачала головой: ах какой милый мальчик, Джон, неужели вы сможете мне с этим помочь? Мне особо нечем вознаградить вас за доброту, у меня так мало денег, все уходит на лечение мужа, едва хватает на еду и счета.
– Ну что вы, мис… Руби, мне не трудно. Если честно, мне немного стыдно, что я оставил вас в тот день в больнице.
– Ну что за глупости, Джон. Это сущая ерунда, я знала, что вы приехали на осмотр, поэтому я даже и не думала вас больше обременять. Меня подвез доктор Кауфман, мы чудесно поболтали, он такой милый молодой человек, совсем новый в этом бездушном бюрократическом аппарате здравоохранения – она опять погрустнела. А я решил брать быка за рога:
– Ну что же договорились? Я возьму ваши ключи и посмотрю, что с ней. Хорошо?
– Конечно, Джон, сейчас мы поедим, и я принесу вам ключи. В бардачке муж хранил документы, кой-какой инструмент был в багажнике. Возможно, он вам пригодится.
Отказавшись от кофе, я взял ключи и проследовал на задний двор дома Пельте.
У въезда в гараж стоял, изрядно засыпанный снегом, Шеви каприс вагон. Как это часто бывает в подобных ситуациях, реальность оказалась далека от первоначального описания. Машина была вполне себе в приличном состоянии, разве что подсел аккумулятор и были проблемы с подачей топлива. Кое-как заведя мотор, я с рывками и провалами смог доехать до сервиса на окраине, где Уолт Бенедикс, хороший парень, который никогда не брал лишнего, за полчаса поменял мне аккумулятор и промыл топливную магистраль. Морально я уже был готов вызвать на последние деньги эвакуатор и залезть в кредитный НЗ, но к счастью, обошлось малой кровью. Машина была мне необходима и желательно неприметная. Я планировал свое первое ограбление.
Да, конечно, кто-то скажет: парень ты сошел с ума, займись своим здоровьем, лечись, выполняй рекомендации врача, готовься к операции, в тюрьме у тебя будет меньше шансов. Это все правда.
Но.
Мне надоело, что другие принимают за меня решения, я не хочу до конца жизни работать на лекарства и больничные счета, мне до смерти надоел этот снег и темнота по полгода.
Я. Решил. Я хочу победы или конца. Я не хочу медленно подыхать, как старик Пельте и нет никакой разницы, где подыхать – в тюрьме или в нашей городской больнице. Я не хочу, чтобы тетка, таскалась к моей кровати, заглядывала в мои остывающие глаза и плакала. Все или ничего. Да, я попытался пойти по легальному пути: я приходил в банк и спрашивал могут ли мне помочь, и они предложили всю оставшуюся жизнь прожить в заложенном доме, на хлебе и воде, работая на банк, а если я не дай Бог умру – тетка рисковала потерять свое единственное жилье, страховка жизни могла не покрыть ряд дополнительных платежей. Я бы не хотел, чтобы единственный оставшийся мой родной человек провел остаток жизни на улице. Да, я понимаю, что для того, чтобы оплатить лечение в Торонто, мне потребовалось бы полностью вывезти содержимое нашего банка, и что это также реально, как сейчас записаться в отряд астронавтов, но нужно с чего-то начать и у меня есть план. Заправка при отеле, что находится у подножия, за месяц собирает выручку, примерно равную первому моему взносу за лечение. Нормальное лечение. Там часто проблемы со связью, так что многие, кто хочет там заправиться вынуждены, в наш век пластиковых карт и модулей nfc, доставать наличные. Не спрашивайте откуда я это все знаю, в маленьком городке факты сами собой порой складываются в картинку, даже если не подслушиваешь специально чужие разговоры. Я просто зайду туда и припугну кассира, Оливия или Аманда вряд ли рискнут мне помешать, а дальше дело техники. Пункт два в моем плане был уже выполнен. Я потихоньку вытащил у тетки из стола ключ от металлического шкафа дяди Фреда в подвале и достал из него его револьвер 45 калибра и старое, но добротное ружье Ли-Энфилд. Ключ я в тот же день положил на место. Патронов было немного, но я не собирался шуметь или того хуже – устраивать бойню.
Я припарковал машину на обочине, достаточно укатанной, чтобы можно было потом беспроблемно уехать, неподалеку от АЗС, но вне зоны камер видеонаблюдения. Пришлось ждать довольно долго, пока не появится окно между посетителями. Время тянулось медленно, и я даже ненадолго задремал, наконец наступил подходящий момент. Около шести вечера я натянул на голову самодельную маску, переоделся в шоферскую куртку Джона Пельте, которую нашел в багажнике и вышел из машины. Быстрым пружинящим шагом я перешел дорогу и вошел в павильон магазина при станции. Как я и ожидал в торговом зале никого не было. Оливия сидела на кассе и читала журнал. Она располагалась к залу в пол-оборота и казалось не обратила внимания, на посетителя. Я подошел к стенду с журналами, недалеко от входа и задержался на секунду, чтобы осмотреться. Все было, как всегда, спокойно и тихо. Я достал револьвер и рванул к кассе:
– ДЕНЬГИ, БЫСТРО… С..А ДАВАЙ, УБЬЮ, БЫСТРО ВСЕ ДЕНЬГИ СЮДА – я орал, стараясь придать своему голосу более мужественный оттенок, который также мог бы помочь мне остаться неузнанным. Возможно, со стороны тощий парень в самодельной маске и стариковской куртке выглядел немного комичным, но у меня был револьвер. Глаза Оливии округлились от ужаса, журнал упал на пол. Ее левая рука медленно потянулась под стол.
– НЕ ВЗДУМАЙ МНЕ ШУТИТЬ С..А ПРИСТРЕЛЮ, КАК СОБАКУ – я взвел курок и приставил револьвер к ее лбу. Она не сразу, но вышла из оцепенения и со звоном распахнула кассу. Судорожно, роняя мелкие купюры она стала запихивать дневную выручку в пакет для сладостей, оказавшийся у нее под рукой. Денег в кассе было не очень много, так что она справилась довольно быстро.
– ТАК, А ТЕПЕРЬ СЕЙФ
Оливия, кажется, на мгновение заколебалась, но зверь внутри меня почуял добычу:
– БЫСТРООО -
Я зарядил ей в лоб, что было силы, рукояткой револьвера, она упала на пол. На секунду могло показаться, что она потеряла сознание, но к моему везению этого не произошло. Нашарив в кармане ключ, она, держась за голову с трудом попала им в скважину сейфа, стоявшего за ее спиной. Отперев замок и введя кнопками шифр – она открыла его и стала набирать деньги в большой бумажный пакет. Пока она возилась я сгреб первую часть награбленного в карман куртки и следил за каждым ее движением. С начала представления прошло едва ли больше минуты. Она складывала и складывала, чем немало меня смутила, в сейфе было явно больше денег, чем я ожидал. Наконец дело было сделано – едва тяжелый пакет оказался на столе передо мной я снова ударил ее в голову, на этот раз в висок. Оливия упала и потеряла сознание. Не стал смотреть, дышит она или нет, а просто схватил пакет и быстрым шагом метнулся к выходу. Дойдя почти до самой входной двери, я ощутил укол какого-то беспокойства, обернувшись, прошел обратно в магазин. В проходе, где располагались холодильники и двери к служебному помещению, я увидел женщину, сидящую на корточках. Она была одета в пуховик, капюшон был накинут и лица ее я не видел. В руках у нее был телефон. Судя по всему, она никак не могла дозвониться в полицию – опять были проблемы со связью. Это меня спасло, а ее погубило. В дальнейшем я неоднократно прокручивал в памяти события этого вечера и порой мне казалось, что из машины вместо меня вышел кто-то другой. Едва заметив телефон в ее руках, я выхватил револьвер и выстрелил в нее два или три раза. Ее отбросило на бок. Брызги крови веером разлетелись во все стороны. В воздухе запахло гарью выстрелов и болью. Подойдя к ней, я первым делом отшвырнул ногой телефон подальше под холодильник. Не знаю зачем мне понадобилось знать, кто это был, но я наклонился к ней и перевернул лицом вверх – это была Элисон. Она была вся в крови и уже не дышала.
Кажется, только в этот момент я пришел в себя. Элисон… Моя Элисон. Едва не уронив пакет с деньгами, я кубарем откатился от нее и побежал из магазина. Краем глаза я заметил какое-то движение у дверей отеля. Вероятно люди, находившиеся там слышали выстрелы. Я влетел в машину, рывком завел мотор и рванул в сторону объездной дороги, по которой рассчитывал незаметно вернуться в город. Все было кончено. Через пару километров я сообразил снять маску, мои руки были в крови, из глаз текли слезы, меня трясло как от лихорадки. Приехав домой, я тщательно все проверил: замыл кровь на руле, спрятал револьвер и деньги в старом гараже дяди Фреда. Мне пришлось посидеть там еще некоторое время, пока я не пришел в себя. Бутылка виски, которую я влил в себя там, почти не подействовала. Наконец, немного успокоившись я просочился в дом, мимо тетки, которая уснула у телевизора, в ожидании меня. Поднявшись к себе, я, не раздеваясь упал на кровать и почти сразу уснул.
–
Прошло уже несколько дней с того вечера, который навсегда врезался мне в память. Из газет я узнал, что Оливия уже вышла из больницы, у нее было сотрясение. Элисон спасти не удалось. Так я стал убийцей. Мир не перевернулся, и меня не накрыло громом и молнией в тот же час, но я стал другим: что-то оборвалось в тот день в моей душе. Что-то важное.
Расследование велось, но усилий местной полиции, судя по сообщениям в прессе, было явно недостаточно: свидетелей кроме Оливии не было, машину никто не запомнил. Запись видеонаблюдения зацепок не дала, Оливия после выхода из больницы вообще не могла вспомнить события того дня, Элисон хоронили вчера. Я был на похоронах, но стоял поодаль, о моей симпатии к ней никто не знал.
Под подозрением побывали несколько ранее осужденных горожан, власти постепенно склонялись к мысли о том, что это были приезжие. Кажется, даже приезжали спец агенты из большого города, но в газетах об этом информации я не нашел, все было на уровне слухов.
Почта стоит закрытой уже вторую неделю, – не осталось штатных сотрудников. Незадолго до ограбления я подал заявление об уходе, сказал Элисон, что нашел другую работу и хочу сосредоточиться на здоровье… Объявление, прикрепленное к дверям отделения, гласило, что работа будет возобновлена в ближайшее время, но точной даты не было. Горожане по-разному восприняли произошедшее: и, если люди более старшего поколения с негодованием собрались у мэрии, будучи готовыми едва ли не формировать отряды самообороны, то молодежь отнеслась равнодушно.
Меня беспокоил только пистолет. Я не планировал никого убивать, теперь же у полиции были улики, и я не знал сколько мне еще отмеряно, не знаю, как бы я себя повел, окажись в списке подозреваемых, но к счастью, в связи со смертью Элисон меня опросили только раз, и я даже не успел как следует запаниковать.
Я вплотную занялся своим здоровьем: тщательно выполнял все указания врача, перестал пить, часто стал гулять пешком. Обычно я ходил к центру города, покупал газету и садился читать в сквере. В пакетах, что я вынес оказалось около сорока пяти тысяч долларов. Если бы мне удалось достать еще, дело могло бы обойтись простым потребительским кредитом, а если повезет, то и без заемных средств. Я еще похудел, но заболевание пока не успело оставить на мне отпечаток смерти. Нужно было двигаться дальше. Закладывать фундамент своего будущего.
Я любил посидеть с газетой в центре, еще и потому что там я мог спокойно, без назойливого внимания тетки обдумать свои дальнейшие шаги. Я чувствовал, как дикий звериный азарт поднимается во мне, захватывает все мои мысли. Мне нужно было новое дело. Я часто прогуливался рядом с отделением городского банка и даже пару раз заходил внутрь – проверить состояние счета, взять рекламный буклет с кредитными программами. Нет, определенно ограбление банка в мои планы не входило. Это был совершенно другой уровень и даже мне было понятно, что здесь мое везение и кончится. Ранением, смертью или арестом. Я перебрал в уме все крупные оставшиеся в городе заведения и отмел их ввиду отчасти финансовой несостоятельности, отчасти высокой степени защищенности от неумелого вторжения. Проще говоря наличных денег, они собирали мало, а работало там минимум два-три человека. Ехать в большой город с преступными замыслами я посчитал провальной затеей, – я бы стал слишком легкой целью для опытного сыска и сейчас был на свободе только из-за нерасторопности властей и стечения обстоятельств. Возможно богатенькие горожане, вполне могли бы стать моими следующими целями. К несчастью, мы жили не в Калифорнии и список граждан, у кого водились деньги был прямо скажем невпечатляющим. Перебирая возможные варианты, я незаметно присматривался к окружающим людям. Кто что делает, как одет, на чем ездит, что покупает. Спустя пару недель наблюдений я также пришел к во многом неутешительным выводам. В наш цифровой век, где камеры наблюдения не дают человеку остаться незамеченным в большинстве случаев появления на публике, люди перестали носить с собой наличные, при этом многие сохранили привычку перемещаться в пространстве исключительно с личным оружием. Попытка вооруженного отъема денег у населения могла кончиться плачевно, а выгоду сулила скромную, кроме того, последующее обращение в полицию, ставило бы меня в ранг грабителя-рецидивиста, со всеми вытекающими последствиями в виде повышенного интереса государственных спецслужб. Вот если бы найти богатую семью, которые, не доверяя банкам, хранят деньги дома и вряд ли будут обращаться в полицию… Это могло бы показаться невозможным, но я кажется знаю подходящий вариант.
Когда я только пришел на почту после школы, меня устроили работать посыльным почтальоном и в мои обязанности входила непосредственная доставка корреспонденции в черте города и окрестностях. Однажды я повез посылку, пришедшую с юга Канады на адрес местной индейской общины. Как мне объяснили в общине, семья Точо Амедехи, к слову, одного из неформальных лидеров местных краснокожих, жила не в землях резервации, а неподалеку от города, в собственном доме. Когда я приехал туда, я был просто поражен, насколько его дом отличался от скромных домишек его соплеменников. Это был настоящий дворец, построенный в традиционном викторианском стиле, кажется еще во времена основания нашего городка, он был отчасти перестроен его новым хозяином, с целью осовременить его убранство и, судя по всему продемонстрировать отсутствие вкуса его владельца. Меня, меж тем, мало волновали архитектурные изыски, я вспоминал, как был поражен богатством обстановки: каждый угол дома казалось кричал о финансовом успехе его обитателей. Точо пригласил меня пройти в гостиную и предложил лимонад. Пока я пил, он вскрывал посылку и смотрел телепередачу на огромном телевизоре, висящем на стене. Я раньше никогда не видел таких больших панелей. Судя по слухам, он проворачивал самые разные дела, как в городе, так и по всей стране, были также сплетни, что он связан с преступным миром. Я бы никогда не вспомнил про тот случай, если бы случайно не увидел его кадиллак на парковке универмага. Инстинкт подтолкнул меня проследить за ним, и я обнаружил, что вождь не пользуется кредитными картами, всегда расплачиваясь только наличными, которых носит с собой немало. Если наведаться к нему домой возможно мне удастся решить свои проблемы раз и навсегда.
На следующий день я снова попросил у миссис Пельте ее машину, под благовидным предлогом и отправился к дому семьи Амедехи, чтобы по возможности осмотреться на месте. Я прихватил старый дядин бинокль и термос с кофе. Уровень моей подготовки явно рос день ото дня. То, что я там увидел меня не порадовало. Да индеец явно богат и скорее всего не пользуется банковскими услугами белых, но от других достижений цивилизации он, очевидно, не отказывается: дом был оборудован видеонаблюдением, у ворот я видел вооруженного карабином человека, выполнявшего роль привратника-смотрителя. Запустив машину хозяев на огороженную забором территорию, он отправился на ее обход и за весь день наблюдений совершил порядка десяти таких обходов. Еще минимум одного мужчину, который также был вооружен я видел на крыльце. Вся это могло закончиться значительно быстрее, чем при ограблении банка, потому что опция ареста в данном случае явно отсутствовала. Мои изыскания похоже зашли в тупик. Изрядно удрученный зря потраченным временем я вернулся домой. Мне предстояла поездка в Торонто, для углубленного обследования и заключения предварительного договора на лечение, который предусматривал включение в него новых опций, по мере необходимости. Решением финансовых вопросов я решил поплотнее заняться после возвращения. Какая-то часть меня надеялась избежать новых преступлений, но внутренний прагматик говорил, что денег естественно не хватит и этим вопросом все равно предстоит заниматься так или иначе и лучше, если у меня будет запас времени.
Перед отъездом состоялся серьезный разговор с теткой. Она была серьезно озабочена глубокими переменами в моем поведении и образе жизни. Я как мог успокоил ее, уверив, что нашел новую работу в Торонто и хочу изменить свою жизнь, а после того, как я смогу обосноваться там – я заберу ее отсюда. Возможно, она и не поверила мне, но уже точно впервые в жизни отнеслась к нашему разговору по-настоящему серьезно, безо всех этих нравоучений. Я поехал с легким сердцем. После сельского захолустья большой город произвел на меня неизгладимое впечатление. Это было место, где действительно хотелось жить и работать. Чем черт не шутит, если все получится, и я поправлюсь, вполне возможно, что я попытаюсь здесь остаться.
Углубленное обследование я прошел за три дня, оно показало, что все не так плохо, даже немного лучше, чем показали наши местные врачи и, если своевременно начать лечиться мои шансы оценивались в районе восьмидесяти – девяносто пяти процентов. Я даже немного вздохнул с облегчением: впервые за все время с моего визита к доктору Герберу, забрезжила реальная надежда на возврат к нормальной жизни. И нет, мне не снилась Элисон, нет я сказал. Оставалась только одна маленькая проблемка. Пройденное обследование обошлось мне в две трети от моих сбережений и это еще не началось лечение! Нужно было срочно заняться финансированием моего здоровья и нет, я не планировал ходить с протянутой рукой по улицам и заглядывать в глаза прохожих с мольбой. Уже перед самым выездом из Торонто, когда я сдал портье ключи от номера и сел за руль, внезапно раздался телефонный звонок. Было очень раннее утро, и я никого не ждал. Номер был незнакомый: от утренней полудремы не осталось и следа, я лихорадочно перебирал в уме возможные варианты: полиция, врачи… и все же решил взять трубку:
– Алло
– Здравствуйте. Мистер Демье?
–… Даа, а кто спрашивает?
– Это говорит доктор Кауфман, дежурный врач городской больницы.
– Слушаю вас
– Ваша тетушка. Рут Демье.
– Что? Что с ней не так?
– У нее был приступ. Обширный инфаркт. Она поступила к нам в рамках реанимационных мероприятий. В очень тяжелом состоянии.
– Какой ужас. И как она сейчас?
– Она в реанимации. Скажите вы можете приехать?
– Да, да. Я сейчас в Торонто, но я собираюсь обратно. Как только я приеду, я сразу к вам.
– Хорошо, мистер Демье, уверен вам стоит поторопиться, по возможности.
– Да, да, я понимаю. Я уже выезжаю, извините. До свидания
– До свидания, мистер Демье.
Вот это да. Что же произошло? Неужели она на ровном месте схлопотала инфаркт? Только этого сейчас не хватало. Единственный близкий человек… Теперь еще с ней возиться. Мало мне забот.
Приехал домой поздно, в районе одиннадцати вечера, совершенно разбитый и с симптомами начинающейся простуды. Дом был заперт, на двери приклеен стикер реаниматологов с контактными данными больницы. Внутри полнейший беспорядок – судя по всему тетка нашла часть моих медицинских бумаг, за прочтением которых ее и хватил удар, как ей удалось добраться до телефона одному Богу известно. Вот тут в гостиной она лежала, валяются какие-то ампулы, разбросаны мои бумаги, вот следы, это, судя по всему, натоптали медики. Кто теперь все это будет убирать интересно. Будучи сильно уставшим, я принял лекарство и завалился спать. Перспективы мои были туманны, а следующий день обещал быть тяжелым – надо было навестить тетку, начать решать финансовые вопросы: мне нужна была пятизначная сумма, в идеале если к концу следующей недели.
На следующее утро мне позвонил доктор Джонсон и сообщил, что Рут Демье скончалась, не приходя в сознание. Так я остался совсем один…
Таким образом вопрос с посещением больницы был решен сам собой, и я занялся насущными вопросами. Немного отрегулировал холостой ход на машине и поменял начавшее спускать заднее правое колесо – за все время моего путешествия в Торонто и обратно я четыре раза останавливался, чтобы его подкачать это конечно никуда не годилось, мне для дел нужен исправный, готовый на все автомобиль. В доме я не прибирался, зато почистил и смазал дядин Ли Энфилд, проверил револьвер. Поскольку тетки не стало – я смог как следует покопаться в дядиных вещах, но ничего особенного, что могло бы пригодиться в моем деле я не нашел. Ремешок для бинокля, еще коробку патронов, армейский нож, новые ботинки, которые оказались мне немного великоваты.
Я собрал спортивную сумку со всем необходимым и кинул ее в багажник. С собой в куртке был револьвер и два барабана для быстрой перезарядки. Со стороны могло показаться, что я собираюсь на штурм богатенького поместья, но я еще ничего не решил. Пятница меж тем близилась к концу. Было уже темно, но я решил прогуляться – освежить голову и все еще раз обдумать, иногда после таких прогулок я находил нестандартные решения сложных вопросов, хотя конечно вопрос на повестке несколько сложнее приглашения Бетти Сью на танцы.
Было довольно холодно, но я тепло оделся и в своих мыслях дискомфорта не ощущал. Индейцев нужно оставить, как запасной вариант. Да, они слишком проблемная цель, не говоря уже о том, что у меня нет никакой информации о возможном призе. Я могу наломать дров за зря это будет хуже всего. Нет нет это пока не годится. Срочно нужен другой хороший вариант. Банк я тоже отмел – там слишком хорошая система охраны, все на автоматизме, в хранилище мне не попасть, а в операционном зале будет мелочь. Так может универмаг? Тоже все отсмотрел, почти все покупки по безналу, автоматические двери, хоть и стеклянные, сигнализация. В получасе езды есть частный дом престарелых. Уолт Бенедикс как-то говорил, что хотел перевезти родителей туда, дескать там просто курорт, но не может пока – очень дорого. Хмм, не слишком ли это грабить богатеньких стариков, да и у них наверняка тоже все в банках лежит. Надо съездить посмотреть, что там и как. Не дойдя до центрального сквера каких-то сто метров, я услышал странный гул, как будто от низколетящего самолета или может трансформаторной подстанции. Внезапно над моей головой взорвался плафон уличного фонаря. В ужасе я упал и распластался на тротуаре. То тут то там лопались фонарные плафоны. В домах тоже раздавались странные, иногда весьма громкие хлопки. Город погрузился во тьму, только кое-где плыли облачка дыма и кажется начинались небольшие пожары. Что черт возьми происходит? Поднявшись и быстро отряхнувшись, я рванул к центру. Что-то мне подсказывало, что нужно было идти именно туда, хотя мое трусливое Альтер эго тянуло меня домой изо всех сил. Я прошел привычным маршрутом к скверу, к любимой скамейке, чуть ли не на ощупь и стал смотреть по сторонам: городок потихоньку просыпался. Люди высыпали на улицу, кое-где уже слышались крики о помощи, я насчитал три или четыре пожара, это, не считая припаркованных автомобилей, многие из которых дымили и полыхали, создавая совершенно инфернальную картину массовых беспорядков. Увлеченный зрелищем, я совсем позабыл о времени, а прошло никак не меньше часа. Из оцепенения меня вывели голоса, они раздавались совсем близко. Через сквер шли люди. Много людей. ИНДЕЙЦЫ. Инстинктивно я соскочил со скамейки, сидя на которой я наблюдал за происходящим, и спрятался за ней. Ружье осталось в машине у дома, с собой был только револьвер. Не знаю почему я испугался, ведь я же был вооружен, а у них я оружия не заметил, но я просто обмирал от страха. Они были возбуждены и шли быстро, меня они не обнаружили.
Я продолжил наблюдение из своего импровизированного укрытия: с одной стороны меня удачно скрывал декоративный кустарник, с другой скамейки и урна. Если бы не мороз, здесь можно было бы остаться незамеченным надолго.
Произошло какое-то веерное отключение света… Если был скачок напряжения, еще понятно, но что случилось с автомобилями? Если срочно не потушить все возгорания, может начаться большой пожар, паника. Возможно, чем-то удастся поживиться без особого риска. Кажется, судьба снова подкинула мне соломинку. Большинство людей явно не ожидали этого, хотя, судя по звону стекла кто-то уже решил воспользоваться ситуацией. Странно, что полиции нигде не видно, но еще больше странно, что индейцы не выглядят дезорганизованными или напуганными, наоборот пошло какое-то необычное движение, как будто они были готовы и только и ждали сигнала. Внезапно раздались выстрелы. Стреляли где-то на окраине, общий же гул нарастал. Городок шумел, как растревоженный улей. Часть людей пыталась тушить подручными средствами машины, и дома, некоторые пытались найти выгоду в сложившемся положении и уже курочили первые витрины магазинов. Некоторые бегали без понятной со стороны цели. Индейцы вели себя иначе. Во-первых, на улицах были только взрослые мужчины. Во-вторых, они перемещались группами и похоже были вооружены. Цели их не были мне понятны, но было очевидно, что от них нужно держаться подальше.