«Il ne vous fera pas grâce d'une laitue!» – то можно из её 6-ти томов составить тома два, которые выиграли бы в достоинстве и отделке то, что потеряли в весе.
Чтобы дать понятие о критике её, извлечем (из 5-го тоѵа Записок) нечто из критических замечаний её на Белисария, сочинение Мармонтеля, напомнив мимоходом читателю, что и г-жа Жанлис написала своего Велизария, который, веря ей, лучшее её произведение, тогда как Велисарий Мармонтеля худшее из его произведений.
«Царь должен сказать себе: я обязуюсь жить единственно для народа своего!» (Мармонтель).
«Как! нельзя позволить ему пожить немного и для семейства своего!» (замечание г-жи Жанлис).
Одни Русские журналы подают нам примеры подобных критических придирок. Что за охота теребить прекрасную мысль, чтобы выдернуть из неё мелочное и даже ложное заключение:
«У меня уже нет частной собственности», говорил Антонин; «мой дворец не мне принадлежит», говорил Марк-Аврелий – и подобные им одинаково мыслили (Мармонтель).
«Нет, решительно; когда Марк Аврелий говорил, что дворец принадлежит не ему, он весьма удивился бы, если народ занял бы в нем покои порожние» (замечание г-жи Жаалис). Не достойна ли смеха и жалости подобная критика! Вопреки замечанию г-жи Жанлис и в доказательство, что подобные Марку-Аврелию и Антонину одинаково мыслили, напомним читателям Русским перевод Велисария, составленный собственноручным содействием и под руководством Екатерины Великой[2]. Анекдоты, изречения служат, так сказать, необходимыми прикрасами записок: здесь и в этом отношении немного поживы для читателя. Автор более занятый собою, чем другими, поступает как те хозяева, которые не дают гостям промолвить слова и хранят за собою единодержавие речи. Заключим однако же статью некоторыми выписками сего рода.