Письмо к К. Н. Батюшкову

Арзам, говорящий эти стихи, только-что не надеется, а я, признаюсь в глупости своей, я даже и не понимаю, как огонь может заглушиться голосом.

Порядочных стихов заметил я только два. Арзам, исчисляя все муки, претерпенные им после ужасного его злодеяния против Зенобии, говорит, что к большему страданию любовь:

 
Мне невозвратную потерю представляла.
Ко праху хладному душа моя пылала!
 

Кончу здесь длинное свое письмо. Оно тебе наскучило, верю, – ибо и мне надоело писать его. Ты зеваешь, проклинаешь меня – ни мало не удивляюсь; но опомнись, tu l'as voulu, George Dandin!