Освящение церкви во имя Святые Праведные Елисаветы, в Висбадене

Эту заслугу могут особенно оценить Русские, заброшенные в чужие края недугами и желанием восстановить здоровье свое влиянием лучшего климата и. благодеяниями щедрой и целительной природы. Для нас Русская церковь, Русская обедня, слышанная на чужбине, имеют невыразимую прелесть и для душт целттельную и успокоительную силу. Нет сомнения, что в каждом благонастроенном сердце чувство родины, чувство родное не только не ослабевает за границею, не притупляется от различных и многосторонних внешних впечатлений, но напротив изощряется, крепнет и более и глубже сосредоточивается в себе. Каждый из нас готов сказать с Французским поэтом: «Plue je ris l'étranger, pins j'aimai mon pays», или с Русским: «Мила нам добра весть о нашей стороне». Не знаю, как объяснить, но оно положительно верно. В России жадно прислушиваемся ко всему, что делается в Европе: посреди разнообразия, шума, тревоги, соблазнов Европейских, внимание наше преимущественно обращено на Россию. Каждая весть, каждый звук, долетающие до нас из родины, западают в душу, сладостно или горестно ее волнуя. Мы как-то утешаем себя в отсутствии из России всеобъемлющим господствующим в нас чувством и сознанием, что мы Русские. В России многие хлопочут как бы прочесть листок Journal des Débats, за границею жадно кидаемся на листок Северной Пчелы и Инвалида, и прочитываем его от строки до строки. Это родное чувство, эта Русская потребность всегда отыскивались в душе Русского путешественника: в нынешних обстоятельствах они еще могущественнее и увлекательнее. И где же более и отраднее, как не в нашей церкви, можем утолить сей задушевный голод, сию жажду Русских впечатлений, Русских ощущений разумных и нравственных? Как выразить умиление, воодушевление наше при слышании церковных молитв: «о недугующих, страждущих, плененных и о спасении их»; «о Благочестивейшем, самодержавнейшем Великом Государе нашем Императоре всея России; о державе, победе, пребывании, мире, здравии, спасении его и наипаче поспешити и пособити ему во всех, и покорити под нозе его всякого врага и супостата», и «о всем христолюбивом воинстве»; «облаженных к приснопамятных, святейших патриарсех православных и благочестивых царех и благоверных царицах и о всех прежде почивших отцех и братиях»! Каждое слово из сих молитв глубоко отзывается в душе; кажется, оно приемлет в ней новое, дополнительное, усиленное значение. Церковное наше благозвучное пение умиляет и окриляет душу и, увлекая ее, переносит то в земную отчизну, то в небесную. Никогда не присутствовал я при Русском богослужении за границею, чтобы слезами не отвечать на некоторые из наших молитв. Признаюсь, в самом Иерусалиме, в сей святыне, в сем живом храме Бога живого, умершего и воскресшего, я невольно тосковал о нашем богослужении, о нашем молитвенном языке и пении.