Нелюбимая дочь. Как оставить в прошлом травматичные отношения с матерью и начать новую жизнь

Типичные раны

Итак, усвоенные в детстве паттерны зависят от различных вариантов поведения и отношения матери, однако причиненный дочери психологический ущерб можно обобщить. Читая описания, подумайте, что относится к вам, а также что больше всего вредит вашим сегодняшним взаимодействиям с людьми.

Неуверенность. Нелюбимая дочь не знает, что заслуживает любви и внимания; она выросла в среде, где ее игнорировали, не слышали или критиковали по малейшему поводу. В ее голове звучит голос матери, сообщающий, какой она не является – умной, красивой, доброй, любящей, дельной. Этот голос так и будет отравлять ей радость от достижений и мешать раскрываться талантам, если не заставить его умолкнуть. Некоторые нелюбимые дочери рассказывают, что у них присутствует ощущение, будто они «дурят людей», и страх, что в момент триумфа «правда раскроется». Это мнимое мошенничество может прекрасно уживаться с впечатляющими успехами. Другие буквально раздавлены лавиной критики или постоянным ощущение заброшенности и отверженности, в результате чего становятся хроническими неудачницами. По злой иронии, добиваясь меньшего, чем могли бы, или, хуже того, занимаясь саморазрушением, они лишь убеждаются, что матери были правы на их счет.

Недоверчивость. Восприимчивая и любящая мать учит свое дитя, что мир безопасен, что это место, где его нужды удовлетворяются, вопросы не остаются без ответов и кто-нибудь поддержит в случае неприятностей или трудностей. Дочери с надежной привязанностью нетрудно положиться на людей, она не чувствует себя уязвимой, доверяя другим в силу своего мировосприятия и уверенности в собственных суждениях. Перед нелюбимой дочерью мир предстает совершенно иным – полным угроз и населенным людьми, способными ранить или подвести. «Я всегда удивлялась, – признается одна женщина, – почему кто-то хочет со мной дружить. Я не могла избавиться от мысли, нет ли здесь подвоха, а во время психотерапии узнала, что все это идет из детства». Проблема с доверием проистекает из чувства фундаментальной ненадежности отношений с матерью и распространяется как на дружеские, так и на любовные связи.

Все дочери с ненадежным типом привязанности имеют проблемы с доверием, хотя и в разных проявлениях. Женщина с тревожным типом привязанности постоянно ждет, что ее предадут, замечая в любом слове, жесте и выражении лица собеседника признаки того, что нужно быть начеку. Она нуждается в постоянном подтверждении, что может доверять, и по иронии судьбы ее настороженность часто порождает отношения, характеризующиеся крайней эмоциональной нестабильностью, что, разумеется, лишь усиливает тревожность.

Женщина с избегающим типом привязанности исходит из того, что полное доверие, делающее ее уязвимой, – это ужасная ошибка. При избегающе-отвергающей привязанности она делает своим жизненным принципом «никому не верю», чтобы никому не позволить перехватить инициативу, при тревожно-избегающей – в силу потребности защитить себя.

Сложности с установлением границ. Восприимчивые матери с младенчества учат детей здоровой мере зависимости и независимости, уважая их эмоциональное и физическое личное пространство, в которое не вторгаются. Это подкрепляет как самостоятельное «я» ребенка («ты это ты, и это хорошо»), так и ощущение надежной связи («если ты упадешь, мамочка будет рядом и поможет тебе»). Напротив, нелюбимой дочери, которую игнорировали, сложно почувствовать себя независимой личностью, поскольку она слишком сосредоточена на том, чтобы добиться внимания матери. Ту же роль она зачастую играет во взрослой жизни, самозабвенно ублажая других и страдая от неспособности сказать «нет». Она буквально растворяется в отношениях, потому что не понимает, как функционируют границы между людьми, и это может привести к повторению ее худшего кошмара – игнорирования.

Дочери нетерпимых и беспардонных матерей, совершенно не уважающих личное пространство, могут путать защитную броню или крепостную стену с тем, что составляет здоровую психическую границу. Еще более серьезная проблема заключается в том, что неспособность правильно устанавливать границы личного пространства и непонимание их важности делает почти невозможным создание и поддержание нормальных отношений, пока женщина не переместит неосознанные уроки, усвоенные в детстве, в область осознаваемого и не изменит образ действий.

Неадекватная самооценка. Мы узнаем, кто мы, наблюдая, с каким выражением лица смотрят на нас другие люди, особенно матери, и как они реагируют на нас, наши слова и поступки. Один за другим эти сигналы с самого раннего детства формируют самовосприятие. Любящая и чуткая мать помогает ребенку не только составить позитивное представление о самом себе, но и принять себя. Принятие позволяет видеть себя как целостную личность со всеми достоинствами и недостатками. Главное, вы можете очень многого добиться, не будучи совершенством, потому что знаете, что вас в любом случае будут любить и принимать.

К сожалению, ничего этого не происходит, если мать не любит свою дочь.

Поскольку поведение матери непосредственно влияет на самовосприятие ребенка, всем нелюбимым дочерям сложно взглянуть на себя объективно. Многие впитали материнское пренебрежение и уничижение, став чрезмерно самокритичными – привыкнув объяснять любую неудачу или проблему не обстоятельствами, а особенностями своей личности и чертами характера, и считая себя ничтожествами или неудачницами.

Гиперчувствительность. Для многих дочерей слова и жесты являются эмоциональными триггерами, заставляющими вспомнить, как с ними обращались в детстве. Груз неосознанного и непроанализированного прошлого мешает им идти по жизни в настоящем. Чувствительность к пренебрежительному отношению, реальному и воображаемому, и острая реакция на любую критику чрезвычайно непродуктивны и сильно осложняют жизнь. Женщина может воспринимать добродушное подшучивание как критику, одержимо прокручивать в уме случайно брошенную фразу. В силу своего детского опыта она склонна видеть тайный смысл в ничего не значащих ситуациях и ошибочно трактовать намерения и мотивы других людей.

Гиперчувствительность усугубляется неумением управлять эмоциями, что я называю «проблема Златовласки». Вскоре мы поговорим об этом подробнее.

Повторение связи с матерью во взрослых отношениях. Бессознательные паттерны – ментальные модели отношений – влекут нас к привычному. Это прекрасно для человека с надежной привязанностью: его привлекают друзья и возлюбленные, являющиеся надежными людьми, способные открыться перед другими, искренне нуждающиеся в тесных узах и наслаждающиеся ими. К сожалению, и люди с ненадежной привязанностью тянутся к тому, что им хорошо знакомо, и оказываются в отношениях, которые в конечном счете делают их несчастными, но тем не менее «комфортны», поскольку привычны.

Поиск зоны комфорта, в которой нет ничего комфортного, вынуждает нелюбимую дочь стремиться к связям, в которых она чувствует себя так же, как в детстве. «Честно говоря, я вышла замуж за свою мать, – говорит одна женщина. – Он казался полной противоположностью моей матери, но в конце концов стал обращаться со мной так же, с той же непоследовательностью, и снова я не знала, как со мной обойдутся. Как и моя мать, он был то равнодушным, то чутким, беспощадно критичным или неопределенно-одобряющим». Многие из вас согласятся, что не только эта женщина выбрала партнера по образцу матери.

Проблема Златовласки

Самым значимым следствием невосприимчивости и нелюбви матери является то, что ее дочь в младенчестве и детстве не учится контролировать свои эмоции. В чем это выражается и почему это важно?

Взаимодействие с матерью учит ребенка, что можно не только без всяких опасений выражать положительные эмоции – на его улыбки, агуканье и движения отвечают добротой, – но и справляться с отрицательными: страхом, одиночеством, злостью или болью. Комфорт, который дарит чуткая мать, успокаивая ребенка в минуты стресса, постепенно учит его утешаться самостоятельно. Кроха накапливает ментальные образы взаимоотношений, которые снова и снова убеждают ее, что она не одинока, ее любят и все хорошо. Исследования показывают, что дети с надежным типом привязанности, вырастая, умеют справляться с негативными переживаниями при стрессе. Ситуации благоприятного взаимодействия с заботливыми взрослыми и благополучного преодоления трудностей хранятся в мозге в форме неосознанных воспоминаний наряду с рабочими моделями отношений. Эти воспоминания помогают личности с надежной привязанностью с меньшими потерями переносить жизненные испытания, а также побуждают в кризисной ситуации обращаться за помощью. Как Златовласка в домике трех медведей искала золотую середину между слишком большим и слишком маленьким, слишком горячим и слишком холодным, так и они ищут – и находят – верную дорогу в жизни, гармонично сочетая интегрированную, цельную и независимую собственную личность с зависимостью от других, когда это необходимо.

Нелюбимая дочь этому не учится. Она вечно оказывается там, где слишком жарко или слишком холодно, и не знает, как это исправить. Когда приходит беда, мозг подбрасывает ей негативные, давящие воспоминания об отверженности и одиночестве, что лишь усугубляет нервозность. Она не умеет контролировать отрицательные эмоции и либо тонет в них, либо полностью отстраняется от собственных чувств. Тревожная Златовласка не способна перестать говорить или думать о происходящем и всегда неосознанно преувеличивает свои переживания и страхи, чтобы привлечь внимание. Избегающая Златовласка запирает эмоции на замок, убежденная, что ей никто не поможет и рассчитывать можно только на себя. Проблема в том, что в глубине души она и в это не верит.

Положительные эмоции не нужно регулировать или контролировать. Однако счастье – по крайней мере те 40 % этого состояния, над которыми, по мнению ученых, мы властны, – зависит от того, насколько успешно мы справляемся с ощущением несчастья.

Это самая страшная рана, наносимая опытом, пережитым в детстве нелюбимой дочерью, – неспособность самостоятельно регулировать эмоции и успокаиваться. К сожалению, в попытках заглушить боль от этой раны повзрослевшая нелюбимая дочь может пойти путем саморазрушения, зачастую не видя связи между своим деструктивным поведением и тяжелым детством.

Поведенческие отклики на отсутствие материнской любви

В своей знаменитой книге «Голодное “Я”» (The Hungry Self) Ким Чернин исследует первичные связи между едой и женской идентичностью и между материнской заботой и эмоциональным голодом. Эти связи одновременно неуловимы и очевидны. В ответ на отношение матери дочь может начать переедать или отказываться от еды, поскольку эту сферу своей жизни она в состоянии контролировать и это становится способом «отменить» взгляд матери на мир или ее место в нем. У одних развивается расстройство пищевого поведения, требующее лечения, другие просто переносят свои сложные отношения с едой и ее связь с самовосприятием во взрослую жизнь.

Еда – сложная тема для многих дочерей, не только имеющих эмоционально недоступных матерей. В большинстве семей мать готовит пищу, и то, что она подает к столу и кому предлагает лучший кусок, позволяет ей выделять любимчиков и «козлов отпущения». В книге «Когда еда – это любовь» (When Food Is Love) Джанин Рот (дочь матери, склонной к физическому насилию, и эмоционально отстраненного отца) объясняет, что беспорядочное питание может быть актом самозащиты, панцирем, защищающим от боли. Кроме того, это способ выкроить в собственном внутреннем мире крохотный участок, который можешь контролировать. Недавние исследования на тему связи ненадежной детской привязанности с беспорядочным питанием привели к интересным открытиям. Например, Дженна Элджин и Мэри Притчард обнаружили, что если надежная привязанность имеет обратную корреляцию с беспорядочным питанием, то прямая корреляция наблюдается не при каждом типе ненадежной привязанности. Только тревожно-избегающий тип привязанности (сочетающий негативное представление о себе и негативный взгляд на других) коррелирует с булимией; представительницы избегающе-отвергающего и тревожного стилей к беспорядочному питанию не склонны.

Самотравмирование – еще один способ вывести эмоциональную боль наружу, туда, где она кажется более терпимой. Многие эмоционально заброшенные дочери утверждают, что предпочли бы физические, а не моральные наказания, поскольку, как сказала одна женщина, «тогда по крайней мере шрамы были бы видны, и мне не пришлось бы всем доказывать, что они существуют». Была высказана гипотеза, что самотравмирование тесно связано с отсутствием любви, что это попытка заполнить пустоту и почувствовать боль, которую можешь контролировать. В книге «Телесные повреждения» (Bodily Harm) Карен Контерио и Венди Лэйдер утверждают: «Самотравмирование представляет собой отчаянную попытку “стать матерью самой себе” человека с низкой стрессоустойчивостью. Телесная забота трансформируется в телесное повреждение, лезвия ножниц становятся ранящей няней, холодным, но доступным заменителем объятия, поцелуя или нежного прикосновения, которое в действительности требуется». Продолжая предыдущие исследования, Жан-Франсуа Бюро с соавторами рассмотрели связь родительского отношения к детям с несуицидальным самотравмированием у молодых совершеннолетних. Респонденты с этим паттерном описывали родителей, которые не защищали их и не выполняли свою роль, заставляли детей чувствовать свою отчужденность, были сверхконтролирующими, недостаточно заботливыми, ненадежными и сложными в общении. Исследования подтверждают связь между самотравмированием, наличием эмоционально дистанцированных или склонных к насилию родителей и ненадежным типом привязанности.

Алкоголизм, компульсивный шопинг и даже промискуитет были осмыслены как попытка заполнить пустоту в сердце. Некоторые нелюбимые дочери обращаются к мгновенному утешению и забвению, даруемому алкоголем или наркотиками. В книге «Стать себе мамой» (Mothering Ourselves) Эвелин Басофф пишет: «Для кого-то алкоголь – согревающий, заполняющий внутреннюю пустоту и обезболивающий – становится утешающей матерью… алкогольное забытье замещает ощущение погружения в глубокий сон на руках у матери». Писательница Хоуп Эделман описывает «эмоциональное патологическое накопительство» нелюбимых дочерей: «Бесконечная смена партнеров, переедание, расточительство, алкоголизм, наркомания, шопоголизм, карьеризм – все это попытки заполнить эту пустоту, стать матерью самой себе, подавить чувства тоски или одиночества и ощутить заботу, утраченную или неизведанную».

Вот признание 39-летней Андреа: «Я помню, как в три или четыре года бросалась в объятия матери, а она отталкивала меня. Я пыталась снова, она злилась и ругалась, что я мну ее платье. Я стала неразборчивым в сексуальных связях подростком, отчаянно жаждавшим любви и внимания. Потом отчаявшейся взрослой, всегда неизбежно выбирающей неподходящих партнеров. Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что каждый парень был заменой мамы и любви, которой я так и не получила в самом начале».

Понимание основного конфликта

Если говорить о том, что различает нелюбимых дочерей, то это сроки наступления двух событий: осознания нелюбви и бесчувственности матери и осмысления того, насколько глубокие раны это им нанесло. То и другое необязательно происходит одновременно; иногда эти события разделяют годы и даже десятилетия. Это может показаться странным, но становится понятным, если принять во внимание то, что я называю «основной конфликт».

Основной конфликт происходит между врожденной потребностью в материнской любви, отзывчивости и поддержке и испытываемым дочерью ощущением боли, неудовлетворенности и необходимости постоянно бороться за то, чтобы быть услышанной. Поскольку мир ребенка невелик и все взаимодействия в нем происходят с близкими людьми, большинство нелюбимых дочерей начинают считать отношение матери «нормальным». Это подкрепляется тем, что мать управляет не только их маленьким миром, но и восприятием действий и отношений в нем. Например, многие матери называют свои резкие слова и наказания «дисциплиной», которая «необходима», чтобы исправить дурное поведение или характер ребенка. Даже если мать обращается с другими детьми в семье иначе, дочь, приученная думать таким образом, верит, что сама виновата в плохом отношении к ней, а также сохраняет надежду каким-то образом все изменить. Усилия по осмыслению происходящего – особенно у девочек-подростков и девушек, не обращающихся за советом ни к друзьям, ни к психотерапевту, – вызывают тревогу и смятение, и нелюбимая дочь может годами находиться в плену привычного шаблона взаимоотношений.

Она продолжает свой «танец отрицания», как я его называю, и этому способствуют и другие факторы. Ее доверие собственным ощущениям подорвано материнским отношением, поэтому она вполне допускает мысль, что мать права на ее счет – в ее характере есть порок, мешающий любить ее. (Это очередной пример того, что психологи называют чрезмерной самокритичностью.) Немногие нелюбимые дочери делятся своей проблемой с кем бы то ни было, большинство хранят молчание из стыда или страха, и их шансы найти поддержку невысоки. Этому может способствовать газлайтинг со стороны матери или других членов семьи, например других детей, – манипулятивные замечания, заставляющие дочь усомниться в своих ощущениях и мыслях. Наконец, играет свою роль надежда когда-нибудь добиться любви матери – ублажая ее, говоря или поступая так, как она считает правильным, заставив гордиться собой.

Попавшая в ловушку конфликта дочь продолжает отрицать или оправдывать поведение матери, отчаянно пытаясь найти решаемую проблему, устранимую причину того, что мать ее не любит. Это может продолжаться годами, пока не наступит кризис – дочь дойдет до такого состояния, что просто должна будет изменить положение вещей, – или придет откровение, иногда при помощи психотерапевта, супруга или друзей, которые подтвердят ее ощущения.

Главная проблема заключается в том, что, пока вы не видите ран – для чего нужно покончить не только с отрицанием и оправданием, но и с надеждой, вселяемой потребностью в материнской любви, – невозможно начать процесс исцеления. Это отправная точка.

Восемь типов токсичного поведения матери

Последующие описания не являются результатом научного анализа, они были составлены по воспоминаниям респонденток, которых я опросила за последнее десятилетие. Я попыталась классифицировать действия нелюбящих матерей и их последствия для дочерей. Эти типы не являются взаимоисключающими: мать может быть попеременно воинственной, эгоцентричной и игнорирующей (как моя) или менять схему поведения по мере взросления дочери (например, из игнорирующей превратиться в агрессивную и воинственную). Отношение матери непосредственно влияет на самовосприятие дочери – лицо матери становится для нее первым зеркалом – и формирует ее реакции и поведение.

Используйте эти описания, чтобы упорядочить представления о собственном детстве, и подумайте, что вам лично труднее всего принять или что для вас является самым болезненным. В каждом случае дается краткое резюме потенциального влияния паттерна на развитие дочери.

Игнорирующая мать

Что значит иметь игнорирующую мать? Некоторые нелюбимые дочери рассказывают, что мать буквально не замечала их. Одна из них, ныне 40-летняя замужняя женщина, имеющая ребенка, описывает это так: «Схема всегда была одна и та же. Мать спрашивала меня, чем я хочу заняться, и продолжала строить другие планы, словно я не сказала ни слова. Это касалось всех сторон жизни. Когда я была маленькой, она спрашивала, не голодна ли я, и, если я отвечала, что не хочу есть, ставила передо мной тарелку и злилась, когда я не ела». Дочери игнорирующих матерей говорят, что чувствовали себя невидимками, которых не видно и не слышно. Барбара, которой сейчас 43 года, вспоминает: «Я росла тихой, погруженной в себя девочкой, совершенно не умеющей общаться. Я не могла ни с кем подружиться, потому что не понимала, как устроен взаимообмен, – знаете, когда надо решить, во что играть или чем заняться. Я все время молчала, как привыкла дома».

Игнорирующие матери пренебрегают мыслями и чувствами дочерей, считая их незначащими или не обращая на них внимания. Вот рассказ 39-летней Руби: «Если я жаловалась матери, что несчастна, и объясняла почему, она продолжала заниматься своими делами, словно я ничего не говорила. Я спрашивала, услышала ли она меня, и она, не поворачивая головы, отвечала что-нибудь вроде: “Ну, ничего страшного, тоже мне проблема”. К подростковому возрасту я оставила любые попытки о чем-либо с ней поговорить». Другие игнорирующие матери открыто выражают презрение в адрес дочерей и унижают их в замаскированной или явной форме.

Игнорирующая мать не дает дочери того, что ей необходимо, и тем самым наносит огромный урон. Не замечая ее присутствия, ее чувств и потребностей, мать посылает ей сигнал: «Ты не важна для меня, не имеет значения, что ты чувствуешь и думаешь». Это сокрушительный удар по развивающейся личности и скрытая форма эмоционального насилия.

Когда дочь становится старше, постоянное невнимание матери – игнорирование обращений, привычка не слушать ее и поступать так, будто она не сказала ничего заслуживающего ответа, – зачастую запускает цикл протестного поведения. Всеми способами, продуктивными и непродуктивными, дочь пытается добиться внимания матери. Маленьким ребенком она могла имитировать или даже совершать действия, о которых знала, что это запрещено, только чтобы заставить мать отреагировать. С возрастом она может зайти намного дальше, как, например, Дженна: «К девяти или десяти годам я была совершенно убеждена, что никому никогда не понравлюсь и никто не захочет со мной дружить. Это усугублялось тем, что, игнорируя меня, мать окружала вниманием мою старшую сестру, которая просто не могла быть в чем-то неправой. К подростковому возрасту я готова была на что угодно – буквально на все – лишь бы добиться внимания. Я была оторвой, и мне очень повезло, что я не влипла ни во что серьезное».

Некоторые дочери надеются доказать, что чего-то стоят, добиваясь высоких результатов, которые мать лишь обесценивает и игнорирует. Адель вспоминает: «Я решила стать звездой, чтобы привлечь внимание матери, – и стала звездой школы. Я собрала все призы в начальных, средних и старших классах, поступила в престижный колледж. Мать реагировала всегда одинаково. “Наверное, конкурс был несложный” или “Хорошие оценки в школе ничего не значат в реальной жизни”. И я верила ей. Я чувствовала себя никем, чего бы ни достигла».

Даже очень успешные дочери игнорирующих матерей часто страдают от глубокой неуверенности в себе, чувствуют себя никчемными или не заслуживающими любви. Игнорирующая мать отнимает у ребенка чувство сопричастности, независимо от того, один ли он в семье или у него есть братья и сестры, но последствия могут быть разными. Патти, 40 лет, единственный ребенок, рассказывает: «До 20 с лишним лет я не понимала, насколько ненормально то, что мать пренебрегает мной. Моя очень заботливая мачеха помогла мне это увидеть. Лишь тогда я стала понимать, почему всегда тревожна, боюсь потерпеть неудачу и разочаровать людей. Пришлось пройти психотерапию, чтобы перестать быть тряпкой, о которую все вытирают ноги, девочкой, не способной сказать “нет”».

Многие дочери игнорирующих матерей привыкают угождать всем и каждому, вечно ставя собственные потребности на последнее место, отчасти потому, что прониклись словами и отношением матери и не верят, что их желания что-то значат. Сочетание отчаянной потребности услужить и самоощущения невидимки заставляет их в дружбе и в любви тянуться к людям, которые обращаются с ними так же, как мать. Еще больший ущерб наносит постоянное сравнение с братьями или сестрами (которые, как им внушают, во всех отношениях их превосходят), иное отношение и восхищенное внимание, которым те окружены. Неудовлетворенная потребность в одобрении и поддержке становится еще более острой, если девушка ощущает себя «лишней».

Зачастую дочерям игнорирующих матерей очень трудно или невозможно освободиться от материнского влияния даже во взрослые годы. В отсутствие активного осознания, даже если умом женщина понимает, что колодец материнской любви пуст, она продолжает возвращаться к нему в надежде на признание, которого никогда не получала, и до изнеможения движется в порочном круге.

Типичные последствия игнорирования со стороны матери

● Трудности с пониманием и изложением своих потребностей и желаний.

● Избегание конфликтов и споров, даже если другие не правы.

● Склонность угождать другим или подлаживаться под них.

● Социальная неподготовленность и трудности с установлением и поддержанием близких отношений.

● Принятие чужих убеждений и установок в качестве своих собственных и неумение настоять на своем, даже когда возникает чувство злости или разочарования.

● Низкая самооценка.