Скользкий

Я так и замер. Приплыли. Начнут стрелять – мне кранты. С такого расстояния даже одноглазый криворукий нарк не промахнется. Неужели Семера так быстро отыскала?

– Чего встал-то? Залазь, – усмехнулся кто-то у меня за спиной. Я медленно повернул голову и увидел стоящего у стены парня в синей спортивной куртке, который держал меня на прицеле АКСУ. Усмешка чувствовалась, впрочем, только в голосе: глаза оставались совершенно серьезными и внимательно ловили каждое мое движение.

– А стоит ли? – не сдвинулся я с места, лихорадочно пытаясь понять, кто это такие. Или Семера, или Дружина – никого другого, кто стал бы махать автоматами в Форте на виду у прохожих, на ум не приходило. Да и бандиты себя обычно скромнее ведут. Быстренько расстреливают и сквозняк делают. Но если это дружинники, то почему не в форме? А лицо-то у парнишки знакомое. Такого забыть сложно: бледно-рыжие веснушки усеивали щеки, острый, слегка задранный кверху нос ощутимо искривлялся влево. А вот где встречал, не помню.

– Шевелись, – нахмурился парень и, видимо по привычке, немного дернул головой, пытаясь откинуть с лица волосы. Но сейчас необходимости в этом не было: длинные темные лохмы перехватывала спортивная повязка.

Поколебавшись, я пришел к выводу, что дергаться бесполезно, и залез на заднее сиденье автомобиля. Высовывавшийся до этого с чародейским жезлом в руке из двери «Нивы» уголовного вида мужик отодвинулся и упер мне в бок наган.

Худое вытянутое лицо, коротко подстриженные волосы, все кисти в наколках. На вид лет сорок. Нет, этого не встречал раньше. Одно скажу – татуировки у него скорее армейские, а не тюремные.

Но тут сидевший на месте водителя парень развернулся к нам, и мне стало не до разглядывания татуировок. Чтоб тебя разорвало! Есть на земле такое место, где нет легавых? Скажите, и я немедленно куплю туда билет. Только, чур, полюса и пустыню Сахару не предлагать.

– Дядь Жень, саблю заберите у него, – попросил Илья и, сняв машину с ручника, широко мне улыбнулся: – Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал? Ведь нет?

– Нет, – выдавил из себя я. Влип. Но что этим гадам от меня надо? Почему-то уверен – ничего хорошего.

Дядя Женя дождался, пока конопатый устроится на переднем сиденье и передернет затвор ПМ, и только после этого очень ловко освободил меня от сабли, не забыв обшарить карманы. Боятся – значит уважают. К сожалению, Илья мои способности явно переоценивал.

– Линев Илья Степанович, заместитель начальника отдела контрразведки Дружины. – Илья завел машину и вывернул на проспект. – Это я к тому, что раньше как-то не до представлений было. Ну, а тебе представляться необходимости нет, ты личность у нас известная.

– Да прям уж… – пробормотал я, потихоньку приходя в себя и прикидывая, как выпутываться из этой ситуации. Попытаться распахнуть дверь и выпрыгнуть? Да я даже за ручку ухватиться не успею. Мало того что наганом под ребра тычут, так еще и конопатый в лоб пистолетом засветить успеет.

Вот зараза Илья, все просчитал. А так посмотришь – пижон пижоном. Интересно, он свои шикарные туфли с серебряными пряжками до сих пор носит? Вряд ли, по такой-то грязи. Вон и костюм на кожаную тужурку сменил. Тужурка, правда, тоже не из простых. И волосы каким-то блатным зажимом на затылке стянуты. А платок на шее с серебряным шитьем. Эх, вот сбрить бы его длинные патлы, переодеть в ватник и послать рыть траншею отсюда и до заката… А то вырядился! Козел…

Вскоре Илья свернул с Красного проспекта и загнал машину в какой-то узкий проулок. Ну и зачем меня сюда привезли? Не убивать же. Надеюсь…

– Идите погуляйте, – развернулся вполоборота ко мне Илья.

Его сопровождающие, не убирая оружия, по очереди вылезли из машины и отошли метров на десять в разные стороны проулка.

– Может, я тоже пойду? – решил я проверить настроение Ильи. Говорили мне люди умные – иди на права учись. Не пошел. Зря. А так, если что, придушил бы этого пижона – лобовое-то стекло наглухо затонировано, – и по газам. Может, и не успели бы расстрелять. С другой стороны, Илья без козырного туза в рукаве со мной один на один никогда не останется. Не такой это человек.

– Мне неинтересно, в какой дыре ты прятался, – сбив меня с толку, начал Линев. – Мне неинтересно, почему ты выполз обратно. Если ты решил, что про тебя забыли, – ты ошибся. И тебе еще повезло, что первым тебя нашел я.

– Да ну?

– Точно тебе говорю. Если ты не совсем конченый идиот, каким пытаешься выглядеть, – а ты ведь не идиот, правильно? – то должен понимать: единственный для тебя шанс на спокойную жизнь – это стать полезным мне.

– А что может моей жизни угрожать?

– Как ты думаешь, что с тобой сделают валькирии, когда ты попадешь к ним в руки? Или тебе больше нравится сдохнуть на Северной промзоне в штрафном отряде? Смотри – это легко обеспечить. Дезертирство шутка серьезная. Ты как считаешь?

– Хм… – Я прочистил горло и решил, что в доводах Ильи имеется зерно истины. Конкретное такое зерно, пудов на сто: Сестры Холода никогда никому ничего не прощают, а моя полугодовая отлучка из Патруля легко обернется такой же по сроку командировкой в штрафной отряд. Шепнет Илья кому надо словечко, и загремлю на всю катушку. Надо с ним договариваться. – А если… если я не полный идиот, а всего лишь полудурок, то каким образом вы меня прикроете?

– Полудурка даже пытаться не буду. А разумного и полезного человека Дружина в обиду не даст.

– Полезного? В каком плане?

– Во многих, – криво усмехнулся и поправил сбившийся шейный платок Илья. – Короче: или поступаешь в Дружину, или… На штрафной отряд даже не надейся, валькирии за убийство Сестер тебя даже оттуда выдернут.

– Какие еще убийства?

– Группы захвата, за вами посланной, – невозмутимо ответил Линев. – Забыл уже? Так они напомнят.

– Первый раз слышу. – Кто проболтался? Ветрицкий? Ему какой резон трепаться? Он же тогда тоже кровью замазался. Язык в одно место поглубже засунуть должен. Неужели Илья меня на понт берет?

– Вылазь.

– Что?

– Из машины вылазь, говорю, – развернулся на сиденье спиной ко мне Илья. – Незаменимых нет.

– Хорошо, хорошо… Слушаю ваше предложение, – решил не нарываться я.

– Запомни: ты нам удобен и только. Вернулся ты больно удачно, грех такую возможность не использовать. Понял?

– Понял.

– Проникся?

– Проникся. Чего вы от меня хотите?

– Поступишь в штурмовой отряд.

– Мяса не хватает?

– Мяса всегда не хватает, но ты немного другим заниматься будешь.

– Да ну? И какой профиль работы вы мне предлагаете? – все же решил я выяснить подробности.

– Наркотики, – впервые за время разговора прямо ответил на вопрос Илья. Только правду ли?

– А подробней?

– Согласишься – будут тебе подробности.

Ага, а не соглашусь – мертвецу такие знания вроде как и ни к чему. Вот гад, зажал в угол – не вывернуться. Меня ж втемную разыгрывают! И что делать? Этому франту веры никакой, но надо что-то делать, пока из башки оперение очередного подарка валькирий не торчит или бывшие коллеги кандалы на руках-ногах не заклепали. Придется соглашаться… Тем более что в Форте я задерживаться особо не собираюсь. Значит, главное – выяснить за каким лешим я Илье понадобился. В его байки насчет удачных совпадений верить глупо.

– Где подписаться? – тяжело вздохнул я.

– Здесь и здесь. Тут везде, где галочки. – Илья достал свою неизменную кожаную папку, сунул мне стальной «Паркер» и начал передавать желтые листы с напечатанным матричным принтером текстом. На двух листах синели печати Дружины и просвечивали замысловатые узоры колдовской защиты. – И еще здесь. Да, вот еще подписка о неразглашении.

– Круто. – По диагонали просматривая текст, я ставил в положенных местах свои закорючки. Теперь сболтнешь чего по пьяни – и вздернут на ближайшем фонарном столбе. Нет, точно надо пить бросать.

– А ты думал. – Не забыв забрать у меня ручку, дружинник сложил листки в папку. – Теперь вопросы.

– График работы и оплата.

– График работы свободный, с оплатой не обидим. Все?

– Да нет, – зло усмехнулся я. – Нам дальше работать вместе, так что хотелось бы прояснить один момент: как ты со Стрельцовым связан?

– Решил прошлое поворошить? – прищурился Линев. – Сам догадался или подсказал кто?

– Сам, – стараясь не упустить ни одного движения собеседника, ответил я. – Мне тогда не до этого было, лишь бы из Форта живым выбраться. А потом задумываться начал. Очень уж странные сборы были. Еще и амулет дальней связи не дали. Я, конечно, понимаю, что через Границу через него в Форт информацию не передать, но хоть до Лудина возвращаться не пришлось бы. А это больше чем полдня пути… И что получается? Занимавшийся выделением снаряжения человек знал, что нам до Севера не дойти? Так?

– Догадливый. – Илья развалился в кресле. – Мне предложение гимназистов для интересов Форта показалось оптимальным. Поднимать бучу вокруг ножа нам было не с руки.

– А меня, значит, побоку? – Вопрос, в курсе ли было его руководство, я задавать не стал. Еще не так поймет, и увезут меня в крематорий с дыркой в голове. – Буча-то так и так заварилась.

– Для Форта открытое противостояние с Городом неприемлемо. Моя работа – переиграть их втихую. И делаю я свою работу хорошо. Методы не важны – важен результат. А заботиться о состоянии здоровья патрульного с неприкрытыми суицидальными наклонностями – увольте, – не стал скрывать своих взглядов Илья. – И если бы не ряд непредсказуемых совпадений – все было бы шито-крыто. Да оно так и вышло, собственно.

Вот как ты, значит, заговорил. «Я», «моя». Можно подумать – не заместитель начальника отдела, а без пяти минут воевода. Пригрел Царько на груди змееныша… Ладно, позиция твоя мне ясна и вполне понятна. Рыцарь без страха и упрека. Только вместо белого коня, белая, хоть и весьма грязная, «Нива». Благородство из всех щелей так и хлещет. Я б с тобой даже, наверное, согласился, но не за мой же счет! Что ж, надо менять тему.

– Кстати, а что там с колдунами случилось, которые должны были нас перехватить,?

– Ты ведь не успокоишься, пока все из меня не вытянешь? – Линев вытащил из бардачка кассету и воткнул в магнитолу.

– Не-а, – стараясь не переигрывать, нагло улыбнулся я. – Считаю лучше закрыть тему раз и навсегда. Чтоб потом не возвращаться.

– У Старой Мельницы волчья стая тогда бродила, вроде даже несколько волколаков или оборотней было. Там их и порвали, – дружинник включил музыку. Заиграла «Богемская рапсодия» группы «Queen».

– С Кривенцовым что? – продолжил допытываться я.

– Сгинул.

– Понятно, – неслабо обрадовался я. Одной проблемой меньше. Еще интересно, каким образом Илья на Лигу надавить может, чтобы они меня в покое оставили? Если только… – А валькирии, выходит, в этом деле наследили…

Илья скривил уголок рта, но ничего не ответил. Конспиратор, блин. Да я и сам, думаю, уже догадался, на чем запалились Сестры Холода: слишком уж в приличном состоянии здание школы было. Не иначе, как владения Лиги.

– Нож так и не нашли? – не стал настаивать на ответе я.

– Нет. Нашли место, где ритуал проводили, да только там такой энергетический выброс был, что артефакт уцелеть никак не мог. Специалисты Гимназии в этом уверены.

– А кто ритуал проводил? – прекрасно зная ответ, решил проверить информированность Дружины я.

– На Криса грешили. Он в тот день как раз исчез, а трех человек из «Берлоги» около того места нашли.

– И до сих пор не всплыл? – Крис-то куда деваться мог? И почему только троих сектантов нашли? Как-то неуютно сразу стало. Будто льдинку за шиворот засунули.

– И не всплывет, думаю. Тех, кто непосредственно в ритуале участвовал, не то что опознать – по конечностям пересчитать не получилось. Человек пять-шесть в фарш перемололо. – Что еще?

– Да, пожалуй, все, – немного успокоившись, решил закругляться с вопросами я. Все, что хотел, вроде выяснил. – На работу когда выходить?

– Инструктаж завтра с утра, а появляться в расположении тебе ни к чему.

– Это как?

– Зачислят тебя в штурмовой отряд Северного околотка, но там не светись. Работать будешь непосредственно со мной. И чем меньше людей об этом узнает, тем лучше.

– К чему такая конспирация? – почувствовал я подвох.

– К тому, что у меня в отделе в том месяце двух человек убили, – помрачнел Илья.

– Вот ни фига себе! – возмутился я. – Об этом разговора не было!

– Тебя что-то не устраивает?

– Нет, – задумался я. – Их точно из-за работы грохнули?

– Точно. – Илья распахнул дверь и вылез из машины. Я полез за ним. Дружинники напряглись, но, не дождавшись сигнала, подходить не стали. – Честно скажу: мне кто-то мешает. И это не просто случайные утечки информации – нам целенаправленно перекрывают кислород. Стоит только попробовать копнуть поглубже, и незамедлительно следует ответ.

– Надеюсь, я не буду живцом?

– Нет. – Линев несколько раз пнул колесо. Вместо шикарных туфель на нем оказались добротные кожаные ботинки. – Я в последнее время подбираю группу для проведения силовых операций. В первую очередь меня интересуют те, кто не может быть связан ни с наркоторговцами, ни с Дружиной.

– Ясно, – сделал вид, что поверил, я.

– Да ничего тебе не ясно, – на ровном месте ни с того ни с сего взорвался Илья. – Если не выжечь эту заразу сейчас, то уже к концу года половина Форта подсядет на мозговерты, а вторая половина будет ими торговать! Нас можно будет голыми руками взять!

– Считаешь, это диверсия? – Я подумал про Город. Смотри-ка, какой патриот. А впрочем, правильные слова и я говорить умею. И после прошлогодней подставы спиной к Илье уже не повернусь. Одного раза хватило.

– Неважно, что я считаю, – раздраженно бросил Линев, но все же понемногу начал успокаиваться. – Время покажет. Если оно будет – время. Еще вопросы?

– Что насчет подъемных и казенного жилья? – не стал скромничать я. Если уж устроился в Дружину, надо успеть этим попользоваться.

– Посмотрю, что по фондам осталось, и завтра деньжат подкину. А насчет жилья… – Илья покопался в кармане и достал плоский ключ. – Где «Гавань» находится, знаешь?

Я кивнул. «Гавань» – пятиэтажная гостиница, расположенная неподалеку от Торгового угла, являлась, пожалуй, единственным приличным местом в северной части Форта, где можно было снять комнату на ночь. Вот только тамошние расценки к умеренным отнести было никак нельзя.

– Триста шестой номер. Поаккуратней там. Я завтра до двенадцати зайду, так что никуда не уходи.

– Договорились. – Я взял ключ и сунул его в карман куртки.

Илья махнул рукой дружинникам и, дождавшись их, залез в машину. Двигатель несколько раз чихнул, и «Нива» выехала из проулка на Красный. Я на проспект выходить не стал и дворами двинул к «Гавани».

Вот вляпался так вляпался. Теперь, хочешь не хочешь, из Форта надо делать ноги. Ха! Еще год назад, устроившись в Дружину, я бы плясал от радости, а теперь одна забота – как бы от Ильи подальше убраться. Пусть он и строит из себя крутого профессионала, который думает только о деле, но мне вовсе не улыбается получить заряд свинца в спину или угодить в штрафной отряд, когда в моих услугах пропадет необходимость. Никогда не верил людям, которые говорят: «Ничего личного».

Толстенная дверь продуктовой лавки, занимавшей цокольный этаж одноподъездного жилого дома, была открыта настежь и заблокирована обломком кирпича. Пересчитав оставшиеся деньги, я заглянул туда и купил четвертушку ржаной булки, двести грамм сыра и пол-литровый пакет просроченного виноградного сока. Сбережения таяли просто на глазах. А куда деваться? Кушать тоже надо. Пусть сегодня поесть не получится – левая сторона лица от анестезии еще не отошла, – но зато будет чем завтра с утра червячка заморить. Хотя с соком, как ни крути, немного погорячился…

Я уже прошел девятиэтажку, в которой располагалась безымянная забегаловка, среди завсегдатаев именовавшаяся просто «клоповником», когда заметил окутывавшую верхний этаж кирпичного пристроя сиреневую дымку. Это что еще такое? Едва заметное сияние смутно напоминало мерцание защитного поля вокруг морга Гадеса. Несколько минут я стоял, соображая, почему никто, кроме меня, этого не видит. Вон два дружинника спокойно мимо протопали. Они на меня больше пялились, чем на странный дом. Вот в сторону продуктовой лавки небольшое семейство идет – отец с двумя устроившими игру в сифу сыновьями. Мальчишек интересовала только завязанная в узел пыльная тряпка, но мужчина внимательно смотрел по сторонам. И – ничего… Старьевщик прокатил полную тележку хлама, даже ухом не повел.

Странно. Очень странно.

И тут мне вспомнилось примерещившееся полгода назад сияние в водопроводной трубе. Точно! Это ж мне тогда энергетический поток в трубе разглядеть удалось. Просто у Гадеса силовая линия ужатая до тонкого шнура была. И откуда, хотелось бы мне знать, у меня прорезалась способность видеть магические потоки? Вопрос…

Кое-как засунув пакет сока в карман куртки, я обошел дом и спустился по ступенькам к «клоповнику». Закрыто. Безрезультатно подергав дверь, я несколько раз ее пнул и постоял, дожидаясь результата. Тишина. Не понял, что за дела?

– Эй, парень! Закрыто тут, – окликнул меня живенький старикашка-старьевщик в потрепанном клетчатом пальто и грязной бейсболке, который только что кинул в тележку смятую жестянку из-под пива. – Давно закрыто, кхе-кхе, с зимы уже.

– А что случилось? – поднялся по лестнице к нему я.

– Да хозяин, царствие ему небесное, ногу сломал и не долечил. Пошла гангрена, вот и преставился. – Старик посильнее натянул бейсболку и внимательно посмотрел на меня. – А табачком не богаты?

– Чего нет – того нет, – пожал плечами я, зашел за угол дома и остановился у входа в пристрой. Зайти посмотреть? Пожалуй…

Подъезд оказался загажен, и пришлось внимательно выбирать, куда сделать очередной шаг: ступеньки густо усеивали осколки разбитых бутылок, испачканные чем-то желтым скомканные полиэтиленовые пакеты и смятые газетные листы. Дальше начали попадаться потеки высохшей рвоты, кучки дерьма и использованные одноразовые шприцы. Стандартный набор. Только кровавых пятен не хватает. О! Вон и кровью кто-то пол щедро окропил. Ладно, хоть трупов нет.

Поднявшись на второй этаж, я прошел по коридору, заглядывая во все комнаты, пока наконец не заметил выходивший с первого этажа – или наоборот, уходивший вниз? – мутный и рыхлый след энергетического потока. Будь в комнате чуть светлее, мне бы его разглядеть не удалось. Да уж, это далеко не тот сконцентрированный жгут силы, увиденный мной вчера в морге.

Так, может, этим управлять легче будет? Или нет? Стоит ли рисковать? В прошлый раз повезло, а если бы руку оторвало на фиг? Или голову? Это хоть и ненамного неприятней, зато куда фатальней. Эх, была не была. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Мне, правда, эта пузырчатая гадость и даром не нужна, и все же, все же…

Задержав дыхание, я провел ладонью рядом с немного расширявшимся к потолку силовым потоком. Никакого эффекта. Или рябь пошла? Попробовать прикоснуться и изменить направление движения силы? Пусть внутренняя энергия мне больше не подчиняется, но попытка не пытка…

Черт! Силового потока я едва коснулся, но руку заморозило аж по локоть. Нет, так дело не пойдет. А если сконцентрироваться как при работе с энергией, закачанной в амулет? Только сделать поправку на мощность, естественную неоднородность и постоянное течение силы? Ведь может же выгореть… Попробовать, что ли? Ну его на фиг. И так хорошо, что разрядом не шибануло.

Разминая левой рукой правую кисть, я отошел к выходу из комнаты. Так сделать второй заход, нет? Да ну – пальцы только отходить начали. И все же эффект от моих действий был: пошедшие от места касания колебания завихрились белесой взвесью и медленно уплыли вверх. И о чем это говорит? Физический контакт не главное? А как насчет дистанционного воздействия?

Морщась от неприятного ощущения в замороженной челюсти, я попытался сконцентрировать в кистях внутреннюю энергию и перекинуть ее в силовой поток. Ничего не вышло. То ли энергии во мне ни капли – так просто не бывает! – то ли она моих усилий в упор не видит. Хорошо, а если так…

Я подошел к энергетическому потоку и направил свои усилия непосредственно на него, благоразумно не пытаясь коснуться мерцавшей струи руками. Пару мгновений ничего не происходило, а потом сияние энергии, вильнув от моих ладоней, немного сместилось к стене. От неожиданности я отскочил, и струившаяся энергия вернулась на свое привычное место. Только теперь ее течение больше не было однородным: множество тончайших силовых нитей продолжали колебаться, словно натянутые между полом и потолком струны. Но в отличие от потревоженных струн их движения все больше и больше ускорялись. С потолка посыпалась пыль.

Опаньки. Что-то я не то натворил. Теперь колебания стали почти неразличимы, а сами светящиеся нити начали перекручиваться и расслаиваться на еще более тонкие завитки. По комнате, отражаясь от стен, поплыл тихий неприятный гул.

Выскочив в коридор, я сбежал по ступенькам на первый этаж и уже спокойно вышел на улицу. Все, блин, без толку. Прав Гадес – методом тыка высокому искусству научиться практически невозможно. Мне б учителя…

Резкий свист за спиной раздался, когда я уже отошел метров на пятьдесят. Сначала не очень громкий, мерзкий звук нарастал и становился все пронзительней и выше. В доме напротив лопнуло и осыпалось на асфальт оконное стекло. Зажав ладонями уши, я развернулся, и в этот момент в окнах пристроя полыхнула молния, а из крыши вверх ударил шквал кирпичных обломков и обрывков рубероида. Земля под ногами ощутимо дрогнула.

Вот так шандарахнуло! Там в крыше дыра метра два в диаметре должна быть! А если бы я свои эксперименты продолжил? По стенам бы размазало! Не, надо с этой самодеятельностью завязывать. Лучше быть живым недоколдуном, чем мертвым гипермагом.

С минуту я бездумно смотрел на поднимающееся над крышей облако пыли – а сияние-то прямо на глазах затухает! – потом похлопал ладонями по заложенным ушам и быстро зашагал прочь. Ладно еще, кроме успевшего убраться старикана, поблизости никто не ошивался. Теперь главное смотаться отсюда, пока дружинники не набежали. А то решат, что склад со взрывчаткой рванул, и весь квартал оцепят, а мне светиться вовсе ни к чему. Илья это совсем не оценит.

К «Гавани» я подошел в несколько пришибленном, если не сказать полуконтуженном, состоянии. Всю дорогу в голове вертелись остававшиеся без ответа вопросы. Что произошло? Откуда у меня такие способности? И самое главное: как мне эти способности на благие цели использовать? На благо всего человечества я, конечно, замахиваться не буду, но собственное благосостояние не грех и повысить. А то оно у меня в последнее время никакое. Хотя положительные изменения налицо: был бездомным и безработным, а теперь и работа, и служебное жилье появилось. Вот только с моими усилиями и способностями эти изменения никак не связаны, и есть у меня подозрение, что штурмовой отряд не так уж далеко ушел от штрафного. Надо будет пацанов порасспрашивать…

Немного отошел от пережитого и начал смотреть по сторонам я только на подходе к гостинице. Но соображал, что характерно, еще не очень. Поэтому и взял протянутую уличным зазывалой отпечатанную черной краской рекламку. В нормальном состоянии я таких личностей сразу посылаю подальше: вдруг в бесплатной брошюрке пакетик с героином и «совершенно случайно» оказавшийся рядом наряд дружинников неплохо повысит раскрываемость на своей территории.

Ладно, раз взял, чего тут пишут? Неогладиаторские бои: трио «Царевич Елисей» приглашает всех посмотреть, как они будут крошить выловленного неведомо где вурдалака. В рейд бы этих умников, посмотрел бы я на них. А за такие бабки каждый сможет. Ну или почти каждый…

У столярной мастерской с проржавевшей вывеской «Ригель» несколько слесарей в перемазанных пятнами машинного масла комбинезонах совали нахмурившемуся бригадиру под нос точно такие же рекламки и в аргументированно-матерной форме доказывали необходимость ставить именно на вурдалака. Ставьте-ставьте, если монеты лишние есть…

Фу, ну вот я и пришел. В «Гавани» мне раньше бывать не доводилось, но внутри оказалось куда приличней, чем можно было ожидать, глядя на обшарпанную серую коробку пятиэтажного здания. И пусть цветы и пальмы в кадках оказались искусственными, а свечи в люстрах под потолком холла не горели, но чисто вымытый и до блеска натертый мраморный пол, картины на стенах, лепнина и темно-зеленые бархатные шторы с золочеными шнурами создавали впечатление чего-то аристократически возвышенного. А четыре изумрудного оттенка циферблата, золотые стрелки на которых показывали как местное время, так и время по Москве, Нью-Йорку и Гринвичу, настраивали на деловой лад. Понты, конечно, и все же сразу видно, что контора солидная.

– Вы к кому? – достаточно вежливо поинтересовался стоявший за блестящей свежей лакировкой стойкой шкафоподобный распорядитель, своими внушающими уважение габаритами больше напоминавший вышибалу.

– Триста шестой, – вытащил я ключ и, как предупредил Илья, добавил: – От Линева на постой.

– Третий этаж, слева от лестницы, – сообщил здоровяк и, потеряв ко мне интерес, взмахом руки отпустил появившегося из служебного помещения неприметного служащего.

Поднявшись на третий этаж, я нашел нужную дверь, отпер замок и зашел внутрь однокомнатного номера. Большую его часть занимали двуспальная кровать и бар. У окна стоял невысокий столик и удобное на вид кресло. Теперь понятно, какие здесь конспиративные встречи Илья проводит. Конспиратор хренов.

Выложив продукты на столик, я раскрыл дверцы бара и восхищенно присвистнул. Чего там только не было! Коньяк армянский, коньяк дагестанский, вино красное испанское, вино белое французское, виски ирландское, ром кубинский, водка русская, само собой, абсент вообще не поймешь чей. И минералка есть, что тоже немаловажно. Ну, уж гулять, так гулять. Арсенал на любой вкус. Вон и шампанского бутылка торчит. Бар «Сан-Тропеза» если и не отдыхает, то уж точно нервно курит. Жаль только, что в бутылках нигде больше четверти не осталось.

Интересно, откуда такие деньги у господина заместителя начальника отдела контрразведки? На какие нетрудовые доходы это все куплено? И не побоялся меня сюда запустить. Неужели так хочет под присмотром держать? Ох, проредить бы этот малинник! Нет, Илье определенно повезло, что я пить бросил.

Я кинул куртку в кресло, снял ботинки и повалился на кровать. Благодать! Всегда бы так. Но тут некстати припомнилось все, что приключилось со мной за последние дни, и настроение вмиг опустилось ниже плинтуса. И из старых проблем выпутаться до конца не удалось, и кучу новых в красиво оформленной упаковке уже заполучил. А ведь все уверены, что полгода где-то отсиживался… Так, может, и впрямь не стоило в Форт возвращаться? Кто ж знал…

Вспомнив об азартном взгляде Ильи, я поежился. Вот вляпался, так вляпался. Чую, какая-то мутная игра затевается. Да и Ян Карлович не лучше. Втравил в историю. А если видел кто, как я племянников Гиоргадзе завалил или даже просто рядом с ними шел? Стуканут дядьке и – кирдык. Мне, само собой, кирдык, не дядьке.

Хорош! Поздно пить боржоми, когда почки отвалились.

От мутившего душу депресняка еще больше разболелась челюсть и я, поднявшись с кровати, набулькал в граненый стакан грамм сто водки – с этого Илья не обеднеет, – замахнул и завалился спать.

Утро вечера…