– Возможно, ты права. Но справедливость…
– Её нет. Справедливость существует только в книгах. Она на стороне сильных, а в душе мы все слабые и беззащитные, – прервав, добавила Анджелина.
– Да, но…
– Не надо. Лучше расскажи мне о себе.
– Я родился в Швейцарии близ Цюриха. Мой отец был дипломатом, послом в Швейцарии. Мать швейцарка, она врач. Потом родилась моя сестра Анна. У нас с ней два года разницы. Всё своё детство я провёл в Берне. После смерти матери уехал с отцом в Москву…
– А где твой отец сейчас? – спросила Анджелина, внимательно слушая рассказ Призрака.
– Он умер. Сестра погибла, утонув в море, когда мы семьёй отдыхали на Сицилии. Ей было всего четырнадцать. Мама не смогла пережить эту потерю, и скончалась через два месяца от инфаркта миокарда. Отец умер, когда мне было двадцать три. У него случился инсульт от переживаний, которые его мучили долгие годы. Я учился в колледже в Англии и университете там же. Позже так получилось, что я попал на службу в ФСБ, сам этого до конца и не желая. Проще говоря, судьба. А ты? – докончив свой рассказ, спросил Романов, поцеловав Анджелину в лоб.
– Я потеряла своих родителей, когда училась в Гарварде. Позже мне предложили поработать в ЦРУ и, находясь в тяжёлой психологической ситуации, я согласилась, хотя в глубине души и не хотела этого… Когда мы теперь увидимся? – с надеждой в глазах посмотрела на Андрея она.
– Не знаю, – ответил Романов, с грустью посмотрев ей в глаза. – Рано или поздно нас вычислят, и ничего хорошего не выйдет из этого.
– Возможно. Но может, мы всё бросим? – спросила Анджелина, прикоснувшись своей ладонью к его щеке.
– Пока это невозможно, любимая, – ответил Андрей, коснувшись ладонью её чёрных волос.
– Но почему?
– Я не могу.
– Это из-за поисков образца? Это значит, что тот образец, который я держала в руках, был фальшивым. Ведь это ты выкрал его из штаб-квартиры ЦРУ?
– Да. Это был я. Ты абсолютно права. Место же нахождения настоящего образца, пока неизвестно, – положив руку на её талию, ответил Призрак.
Глаза Анджелины стали потихоньку слипаться, и она заснула. Романов лежал, продолжая смотреть на неё, не отрывая от неё глаз. Он понимал, что любит эту женщину, но не знал, что делать дальше. Ведь работа не потерпит этих отношений, постоянно сталкивая их, друг с другом, где у каждого будут свои интересы и цели. Андрей поцеловал в лоб спящую Анджелину и встал с постели.
Он не спеша оделся и покинул номер мисс Стивенсон. С тяжёлым сердцем Призрак поднимался к себе в апартаменты, всё было непонятно и противно. Пройдя по коридору, он подошёл к двери своего номера и открыл замок ключ-картой. Войдя в номер, Романов тяжело вздохнул, опустив вниз голову. На полу лежал небольшой конверт. Он подобрал его и достал оттуда маленький листик бумаги, где были указаны широта и долгота и дописано: « Здесь находится образец». Удивлению Андрея не было предела, поскольку это всё говорило о двух вещах. Либо это дезинформация, либо это важные сведения для поиска образца. В любом случае нужно было срочно лететь в Москву! Призрак быстро собрал дорожную сумку, надел куртку и покинул номер. Он быстро спустился по лестнице, оставляя позади слишком многое, но при этом Романов не хотел задумываться об этом, понимая, что всё это было ошибкой, которую уже было не поправить! Нужно было как можно скорее исчезать из Парижа, пока Анджелина спит. Ведь слова часто ничего не значили для разведчика! Только поступки были главные для него и это пугало Андрея, понимая, что его раскрыли, что говорило только об его неосторожности, которую он допустил.
Призрак выписался из отеля и покинул центральное фойе, выйдя на улицу. Продолжал капать холодный дождь. Он остановил такси и быстро сел в него.
– Куда едем, мсье?
– Аэропорт Шарля де Голля, пожалуйста, – сказал Романов, закрыв за собой заднюю дверцу автомобиля.
Таксист быстро включил поворотник и отъехал от тротуара, направляясь как можно быстрее в аэропорт.
Глава 20
Париж. Отель в центре города.
Хмурое зимнее утро было как всегда тусклым и промозглым. По улицам в разные стороны неспешным шагом шли парижане, недовольные столичной погодой. Мерзкая погода не приносила хорошего настроения, а наоборот вытягивала последние силы, а мысли людей уже были о весне, до которой ещё надо было дожить, чтобы любоваться сочной зеленью травы и листвы, а также бесподобному цветению.
Глаза Анджелины плавно открылись, и она едва слышно сказала:
– Андрей…
Но ей никто не ответил, в номере мисс Стивенсон была совсем одна. Она машинально провела рукой по свободной части постели, застеленной белоснежной простынёй, но то, чего Анджелина больше всего боялась, произошло. Она медленно встала с кровати, надев на себя халат, и подошла к окну, где, посмотрев на вид из окна, забрала с подоконника, пролежавший там всю ночь пистолет. Держа в руках «USP», она думала только о нём, для неё сейчас существовал только Андрей, и никто более. Внезапно по её щекам прокатились несколько слезинок, оставивших следы веры и надежды в её сердце. Мисс Стивенсон бросила на кровать пистолет и зашла в ванную комнату, где встала в душевую кабину, скинув с себя перед этим халат, который упал на кафельный пол. Все её действия говорили об отчаянии, которое она испытывала на данный момент, потому что не могла знать, где и когда случится их встреча, или случится ли она вообще. Анджелина включила кран и подставила своё лицо тёплой воде, которая лилась из душа, и заплакала, облокотившись на стену душевой кабины. Она вспоминала, чтобы никогда не забыть те счастливые часы, когда ночью они были вместе. Может быть, последний раз в жизни, но это были их часы! Всё казалось таким бессмысленным и потерянным, что от этого тошнило! Тошнило от всего, и надежда растворялась в этой тёплой воде вместе со слезами горечи и расставания! По идее, ей нужно было срочно писать донесение в агентуру, что она раскусила русского разведчика, но она не могла этого сделать и не хотела. Мисс Стивенсон понимала, что Андрей уже далеко от Парижа, и, быть может, они больше никогда не встретятся, но надежда всё равно грела её сердце. Она была счастлива и несчастна одинаково и не знала, чего на самом деле было больше в её слезах. Пусть ответа на этот вопрос ей не суждено будет узнать никогда, но она сможет с уверенностью сказать, что она любила! Она такой же человек, как и все, пусть и со своими горестями и несчастьями… Ведь все счастливы одинаково, а несчастен каждый по-своему! Это было истинной правдой, которую нельзя было опротестовать!
Анджелина вышла из душевой кабины, и насухо вытершись полотенцем, закуталась в него и вернулась в комнату, подойдя к постели, на которой всё ещё в воображении видела Андрея. И только холодный пистолет возвращал её в реальность! Она понимала, что больше ей нечего делать в Париже, и надо возвращаться в Вашингтон, где её ждут Дэниел Майерс и поиски образца, который ещё пока был не найден, а значит, борьба ещё была не окончена, и впереди было то, за что стоило сразиться. Но с кем? Этот вопрос ставил её в тупик, понимая, что её враг тот, кого она безумно любит.
Где-то над Западной Европой.
Романов летел в Москву. Он уже знал, что по указанной в записке, широте и долготе находится военная база в Китае на побережье Восточно-Китайского моря. Теперь Андрей не знал, что может ждать его дальше, не зная, какой приказ отдаст полковник Громов. В любом случае впереди его ждало что-то опасное и непростое, но к этому Призраку было не привыкать. Однако сейчас Романов думал совсем о другом! Он так и не мог до конца понять, что ищет и для чего приносит такие жертвы, которые далеко не каждый может принести, но это в любом случае был его выбор! Ведь человек, для кого игра и ставка больше чем что-либо, всегда будет выбирать только её. Это была чистая рулетка, где ставки были всегда на зеро и всегда ва-банк! Остановиться было уже невозможно, и Андрей это понимал. Он также понимал, что любовь гораздо большее счастье, чем оставаться в игре, но выбрать эту дорогу, означало проиграть и проиграть по-крупному! Уступить по всем линиям фронта, а сделать это Призрак не мог! Это было не в его стиле или характере, ведь долг, как всегда для него оставался на первом месте и поменять служение Отчизне на уютную жизнь он не мог!
Андрей не всегда понимал, с кем он борется и кого хочет победить! И в этот раз он не знал, кто ему противостоит! В любом случае он видел хорошо отлаженную схему и изъян, через который утекала информация. На этот раз он понимал, что это уже не случайность, а система, и этот кто-то знает его, хотя Романов не мог даже представить, кто сливает ему всю эту информацию. Но в любом случае Призрак ощущал, что полностью победить никогда не сможет, поскольку для победы нужны силы, а он всегда работал на голом энтузиазме и импровизации. Победа бывает всегда на стороне сильных, а он же был слабым по возможностям, но всегда сильным по духу, что позволяло ему, по крайней мере, просто сровнять счёт и не думать о том, что будет дальше!
Поэтому Романову предстояло вырвать полную победу у врагов, которых Призрак не знал в лицо, но понимал, что рано или поздно они сами покажутся и скажут о себе в полный голос. А пока делом чести для него было завершить миссию и вернуть образец на Родину.
Андрей думал и об Анджелине, оставленной им в отеле, не написав ей ни строчки, хотя бы просто для поддержания её духа и просто потому, что она была женщиной, пусть и сильной снаружи, но, как и все, слабой внутри. Призрак понимал, что любит её, но остаться с ней он не мог. Это была его судьба, но она ему не принадлежала! Романов любил Анджелину. Любил всем сердцем, понимая то, что искал её много и много лет, изредка вспоминая свою первую любовь, с которой ему не суждено было остаться. Андрей посмотрел в иллюминатор. Вид затяжных облаков на время успокоил Призрака, дав возможность закрыть глаза и немного поспать, ведь до посадки ещё было время.
Швейцария. Женева.
Самолёт заходил на посадку. Робинсон сидел на кресле и думал о том, что возможно попал в руки искусного врага, но также осознавал, что нужно было спастись и это ему удалось, хотя он ещё не знал, сколько и чем заплатит за своё спасение. Кайл понимал, что впереди его ждало что-то неизведанное и неизвестное, поскольку его жизнь была теперь в руках абсолютно неизвестного ему человека и это отчасти пугало его. Это не могло оставить его в покое! Он чувствовал себя заложником, и не мог расслабиться ни на секунду, с нетерпением ожидая развязки всего этого!
– Заходим на посадку, мистер Робинсон, – по внутренней связи объявил пилот.
Кайл проверил, пристёгнут ли он, и, убедившись в этом, обхватил подлокотники, поскольку посадки Робинсон не очень-то любил, как и большинство людей, летавших в самолётах.
Воздушное судно мягко, как по учебнику, село на взлётно-посадочную полосу международного аэропорта Женевы и быстро докатилось до ангара. Кайл посмотрел в иллюминатор, и увидел машину, которая ждала его, по всей видимости, не так давно. Самолёт подрулил к ангару и остановился.
Робинсон отстегнул ремень безопасности и снова посмотрел в иллюминатор, пытаясь хотя бы увидеть того, кто будет его встречать, но этот кто-то не собирался выходить из чёрного «Вольво», сидя на месте водителя. Кайл встал с кресла и взял в руки свою дорожную сумку, ожидая, когда откроется люк. Пилот вышел из своей кабины и открыл люк, откинув трап.
– Было приятно вам помочь, мистер Робинсон. На этом моя миссия окончена. Ибо теперь вас ждёт продолжение вашего загадочного пути. Удачи вам! – сказал пилот и исчез в своей кабине.
Кайл вышел из самолёта и подошёл к машине. Внезапно водитель опустил стекло и сказал:
– Садись назад. Впереди долгий путь.
Робинсон чуть заметно кивнул и, открыв заднюю дверцу автомобиля, сел на удобное сидение, прикрыв за собой дверцу. Водитель завёл двигатель, посмотрел на Кайла в зеркало заднего вида и, слегка улыбнувшись ему, нажал на педаль газа.
Москва. Засекреченный объект ФСБ.
Романов стоял у окна с тонированным пуленепробиваемым стеклом, наблюдая за рождественским снегом, который не спеша ложился на не так давно очищенную каменную дорожку. Он думал о будущей операции и о том, санкционируют ли диверсионную акцию. Ведь, по сути, это было нападение на соседа и проявление агрессии. Одним словом, было больше «но», чем «да», однако, образец нужно было возвращать, не смотря ни на что!
Андрей отошёл от окна, подойдя к своему столу, где лежала подробная карта, помеченная в нескольких местах и планшет, лежащий рядом. Внезапно раздался стук в дверь.
– Да, – сказал Призрак, успев сесть на рабочее кресло и, уткнувшись в ноутбук.
– Здравствуй, Андрей ещё раз. С Рождеством! – нейтральным тоном сказал Громов. – Я только что от генерала Васильева.
– Заходите, Михаил Иванович! – встав с рабочего кресла и вытянувшись в струнку, произнёс Романов.
– Можешь расслабиться! – зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь, сказал Громов и обратил свой взгляд на карту и пометки на ней. – В общем, так! Акцию разрешили, но помни: следов пребывания российских военных не должно остаться! Ситуация очень тонкая! И времени на проверку информации практически нет. Будем надеяться, что эта информация не утка. И я вообще мало что понимаю о том, кто нам сливает информацию. Одним словом: либо нас хотят втянуть в какую-то игру, либо нам реально помогают. В любом случае косите под натовских военных, и всё будет хорошо, – посмотрев на отметки на карте и спутниковые снимки на планшете, произнёс Громов.
– Там, на побережье Восточно-Китайского моря, находится засекреченная военная база. Выяснить это было несложно. Хоть она и замаскирована, но факт остается фактом! Китайцы умеют хранить свои секреты, правда, не всегда они остаются секретами, – улыбнувшись, добавил Романов.
– Хорошо, допустим, мы сможем попасть на эту военную базу, но где искать там? – внимательно рассматривая снимки со спутника, спросил Громов.
– Я думаю, что вариантов не так-то и много. Их всего два. Это либо испытательная лаборатория, либо хранилище, – с раздумывающим видом на лице, ответил Призрак.
– Ладно, но как ты себе представляешь выполнение этой миссии? – озадаченно спросил Михаил Иванович, сев на свободное кресло около рабочего стола Романова.
– Пока не знаю, но, думаю, мне и небольшому отряду… Примерно три-четыре бойца… Да, скорее всего, придётся десантироваться с большой высоты, а значит, с бомбардировщика, который сможет нас доставить на место, не засветившись при этом на радаре противника, – вертя роллер в руке, ответил Призрак. – А вот эвакуация… Лучше это делать с помощью подводной лодки, при незаметной поддержке отряда боевых пловцов.
– Интересно, но уж очень масштабно! – слегка усмехнувшись, добавил Громов.
– А иначе никак. Вы сможете обеспечить эти условия? В противном случае об успешном исходе операции по возвращению образца придётся забыть. Как-то так.
– Хорошо, Андрей. Кого возьмёшь с собой?
– Мне нужно три или четыре диверсанта управления «С». А именно: один снайпер, взрывник, штурмовик. Нет, два штурмовика, – ответил Романов, положив роллер на рабочий стол.
– Когда планируешь день Х?
– Мне понадобится день на полную и детальную разработку плана по имеющимся у меня материалам, и можно будет вылетать.
– Хорошо, я отдам команду, – вставая с рабочего кресла, сказал Михаил Иванович, направившись к выходу из кабинета Романова.
Андрей встал из-за стола, снова подойдя к окну, и посмотрел на двор. Медленно продолжал кружиться и падать небольшой снег. На улице стояла прекрасная и сказочная рождественская погода. Вечер плавно опускался на город, и постепенно включались мачты уличного освещения. Праздник Рождества был в самом разгаре, но, правда, Призрак чувствовал себя почему-то чужим на этом празднике. Он помнил свою мать, которая постоянно рассказывала ему с сестрой о католическом Рождестве, ведь Анна, по настоянию матери, была окрещена в католической церкви в Берне, где они жили всей семьёй. Призрак часто вспоминал эти годы с какой-то долей отчаяния, которого и так сполна хватало в его жизни. Он помнил о том, как мать воспитывала его и сестру в христианских традициях, прививая Андрею православие, а Анне римско-католическую веру. Иногда Романову очень не хватало его ушедших, как он верил, на небо родных. Призрак думал, что если бы хоть кто-то был бы с ним, то он бы был не так одинок в своей непростой жизни. Хотя, впрочем, эту жизнь он выбрал себе сам, понимая абсурдность своего тогдашнего поступка. Ведь нет! Романов не хотел этой войны, он вступил на эту огненную черту от полного отчаяния, которое так и не смог пережить, и тогда казалось, что война – самое лучшее лекарство от всех горестей!
Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
Дэниел вышел из лифта и направился вдоль по коридору. Пребывая в отличном расположении духа, он понимал, что, похоже, наконец, образец нашелся. Облегчение означало скорый подъём по карьерной лестнице
Майерс продолжал светиться от счастья, быстрым шагом проходя по коридору штаб-квартиры, направляясь в кабинет к мисс Стивенсон, которая, по его приказу, немедленно прибыла в Лэнгли и работала над материалами, изучая донесения резидентур, но успех пришёл оттуда, откуда его не ждали. Такое, надо сказать, бывало не так редко и по-своему выглядело достаточно привлекательным.
Дэниел продолжал думать только над одним. В данный момент его заботило только то, как он добудет образец, ведь ему уже сам Нолингтон пообещал в скором времени сесть в более престижное кресло, нежели то, в каком он находился сейчас. А это было очень неплохо, ведь Майерс уже достаточно давно сидел в своём нынешнем кресле и качестве и уже давно думал о повышении, однако большого дела так и не подворачивалось, но сейчас всё начинало выглядеть довольно светлым, лучистым и привлекательным. Теперь Дэниела волновало только одно, а именно – как оправдать возложенные на него большие надежды, поэтому от него ждали свежих идей и ответственных решений.
Анджелина сидела в кресле за рабочим столом, ожидая нового задания от мистера Майерса, а пока продолжала разбираться в своих бумагах и мыслях, которые приходили к ней. Она не знала, что на данный момент её заботит больше: личное или служебное, но в итоге, как всегда, побеждала работа или служба, как бы при этом ни хотелось послать её далеко-далеко!
Агент Стивенсон пристально смотрела на шкаф, стоявший в углу кабинета, на котором находились часы, показывавшие раннее утро. Анджелина снова посмотрела в папку с распечаткой донесения агентур и, отсортировав их, взяла правой рукой кружку с кофе и сделала несколько глотков. Горячий бодрящий напиток был как нельзя кстати в такое хмурое и неоптимистичное утро. Окончательно оторвавшись и мысленно, и на деле от бумаг, мисс Стивенсон подумала об Андрее, представляя, что он сейчас может делать и думает ли о ней, вспоминает ли её. Анджелина хотела это знать, для неё это было важно, как и для каждой обычной девушки. Она понимала и сердцем и головой, что хотела бы провести с Андреем весь свой остаток жизни, но также понимала и то, что у судьбы на всё было своё видение, и противиться ей было невозможно! Уж таков был этот нелёгкий закон в этом таком суетном мире, где люди не принадлежат себе, а несут свой крест, как Иисус нес свой крест на Голгофу, так и другие люди смиряются и продолжают свой нелёгкий путь.
Внезапно дверь кабинета агента Стивенсон открылась, и в него зашёл мистер Майерс, держа папку в руках, которую через несколько секунд положил на рабочий стол Анджелины.
– Итак, нас ждёт с тобой последний аккорд, – радостно начал Дэниел, слегка при этом улыбнувшись.
Мисс Стивенсон открыла папку и ознакомилась с документами. Тем временем Майерс сел на стул-кресло и облокотился на спинку.
– Значит, образец находится на засекреченной военной базе в Китае, на побережье Восточно-Китайского моря. Интересно. Но откуда такие сведения?
– От «крота» в китайской разведке. Он долго перепроверял информацию и, только окончательно убедившись во всём сам, связался со мной. Не верить ему у нас оснований нет! – сосредоточенно ответил Дэниел.
– Хорошо, но какие действия теперь предпримем мы? – волнительным голосом спросила Анджелина.
– Я разрабатываю сейчас план диверсионной акции. Устроим небольшую ковбойскую вылазку.
– Но как вы себе это представляете? Китайцы с нами шутить не будут, и объявят нам войну, и ещё обрушат наш финансовый сектор, – сделав глоток кофе, произнесла агент Стивенсон.
– Да, риск есть и большой, но я всё продумал. Будете косить под русских, а там пусть Китай и Россия сами разбираются, кто с кем будет воевать, а мы унесем ноги с образцом. Идея очень неплохая, согласись, Анджелина?
– А если мы провалимся, и нас поймают? – скептически спросила агент Стивенсон, понимая, что ей совсем не нравится план Майерса и его мысли.
– Тут возможны варианты! Вообще, эта миссия заточена под победу, а не под поражение.
– Вы так рассуждаете, будто никогда не были оперативником! – недовольно добавила Анджелина.
– Был, конечно! Но сейчас на кону стоит очень многое и надо постараться, агент Стивенсон, и сделать всё возможное от нас зависящее, чтобы добыть образец. Его разрабатывали лучшие умы физиков-ядерщиков России, там технологии, уходящие глубоко в будущее. Нам создать такое самим практически невозможно! Наши учёные слишком кичатся своим талантом, а на деле ничего путного придумать так и не смогли, кроме IGIS! Но не будем о грустном, Анджелина. Принимайся за планирование. Я думаю, что самый лучший способ проникновения – с подводной лодки «Небраска» через торпедные аппараты: высадиться ночью на берег и произвести проникновение. Ты будешь руководить «морскими котиками». Толковый командир, твой опыт… Всё вместе должно дать положительный результат.
– Хорошо, мистер Майерс, я буду думать. Думай! Времени у тебя не очень много. К вечеру ты должна положить мне полный план проникновения на стол.
– Я вас поняла, сэр, – допив кофе из кружки, сказала агент Стивенсон и достала из стола планшет, забив туда координаты военный базы.
– Ну и отлично, Анджелина! Удачи! – добавил Дэниел и встал со стула-кресла и вышел из кабинета агента Стивенсон, направившись вдоль по коридору к лифту.
Анджелина достала из папки фотографии военной базы со спутника и, вздохнув, принялась их изучать…
Где-то в Швейцарии.
Мелкий снег продолжал падать на лобовое стекло автомобиля. Стеклоочистители работали в дежурном режиме, время от времени автоматически стирая капли холодного дождя, а извилистая дорога продолжала вилять в горах. Водитель плавно вёл автомобиль, время от времени смотря в зеркало заднего вида. На заднем сидении продолжал дремать полковник Робинсон. Фары пучком света продолжали освещать дорогу, и автомобиль направлялся к частной клинике пластической хирургии доктора Фрая.
Сосредоточенность водителя не пропадала ни на секунду, под курткой из плечевой кобуры продолжал торчать пистолет «Сфинкс 3000» готовый в любой момент к стрельбе. По виду водитель был бывшим военным и, скорее всего, тоже британцем по происхождению, по крайней мере, так показалось Кайлу, который продолжал дремать на заднем сидении, развалившись поудобнее, но, несмотря на это, спина начинала ныть. Робинсон не любил долгих перегонов на автомобиле, но также понимал, что выбора у него не было!
Кайл не знал, куда его везут и что будет с ним дальше. Немногословный водитель просто выполнял свою миссию и ничего не спрашивал, поскольку наверняка всё знал, а говорить о чьих-либо планах не входило в его задачу.
«Вольво» подъехало к дверям частной клиники пластической хирургии доктора Фрая и остановилось. На дворе стоял хмурый зимний вечер и продолжал падать небольшой снег. Воздух, сухой и морозный, проникал в салон автомобиля через опущенное стекло, чтобы водитель случайно не уснул. Однако по нему точно можно было сказать, что это стреляный воробей, и его ничто не сможет выбить из колеи, и он ко всему всегда готов.
Водитель посмотрел в зеркало заднего вида. На заднем сидении спокойно и с какой-то безмятежностью продолжал дремать Робинсон: то открывая глаза, то закрывая и проваливаясь в чуткий сон. В этом сне Кайл ощущал беспокойство, и нервозность не давала ему полностью расслабиться. Дыхательная же гимнастика в таком случае была абсолютно бесполезной вещью, и это нужно было признать сразу, что Робинсон в итоге и сделал, мечтая о дозе антидепрессанта.
– Мистер Робинсон, – резким голосом окликнул водитель своего единственного пассажира.
– Да, – быстро приоткрыв глаза, ответил Кайл.
– Мы приехали, – добавил водитель и вышел из машины, заглушив двигатель. Он немного повертел спиной в разные стороны и сделал пару наклонов в стороны, чтобы размять поясницу, которая затекла от дальней дороги.
– Но, где мы? – опустив стекло, с легким беспокойством в голосе спросил Робинсон.
– Это частная клиника пластической хирургии. Здесь для вас начнётся новый этап вашей жизни, – доброжелательным голосом ответил водитель, не забыв при этом улыбнуться. Кайлу показалось, что в этой улыбке было немало издёвки, но мириться с этим так или иначе приходилось. – Идите в центральный холл клиники и подойдите в регистратуру. Вам нужно попросить доктора Людовика Фрая.
– Но зачем мне доктор? – ещё до конца не отойдя от сна, спросил Робинсон.
– Видимо, вы не до конца ещё проснулись, – усмехнувшись, ответил водитель. – Доктор Фрай, пластический хирург. Вам необходимо сменить внешность и, чем быстрее, тем лучше. Это для вас вопрос жизни и смерти!
– Это я понял! Просто вы сказала про доктора, а по мне, хирург – это хирург! Но кто вы? – уже окончательно отойдя от сна, сосредоточенно спросил Кайл.
– Вы это узнаете позже, мистер Робинсон, если вам, конечно, это в итоге расскажут! А теперь, вас ждут! Идите скорее, и желаю вам удачи! На этом моя миссия заканчивается, – жёстко, но доброжелательно и вежливо ответил водитель.
Кайл вышел из машины, закрыв за собой заднюю дверцу. Лёгкий морозец и сухой воздух быстро вырвали его из дремоты, и он, немного поёжившись, постоял несколько секунд на свежем воздухе. Водитель сел обратно в «Вольво» и, запустив двигатель, развернулся и направился в неизвестном направлении. Робинсон проводил автомобиль взглядом и медленно побрёл к входу в клинику. Хотелось кофе, но где его можно было достать? Это был вопрос, что называется, на миллион долларов!
Кайл расстегнул молнию на куртке и, задумавшись о том, что его ждёт впереди, немного разволновался. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и стал подниматься к центральному входу в клинику.
Робинсон вошёл в центральное фойе и из него, пройдя отдыхающих пациентов, подошёл к регистратуре. За стойкой сидела приятная женщина средних лет и очаровательно улыбалась. Кайл как-то вымучено улыбнулся ей в ответ и сказал:
– Здравствуйте, мне необходимо увидеть доктора Людовика Фрая.
Администратор посмотрела что-то в компьютере и ответила вопросом:
– Вы мистер Робинсон?
– Да.
– Хорошо, доктор Фрай сейчас подойдёт, – добавила администратор, предложив Кайлу подождать на удобном диване с кожаной обивкой.
Робинсон присел на диван и удобно расположил уставшую спину на спинке кожаного дивана. В эти минуты он ни о чём не думал, прекрасно понимая, что теперь от него ничего не зависит. На этот раз всё было в чьих-то иных руках, в руках того человека, которого Кайл даже для начала ещё не видел.
– Мистер Робинсон, – сказал мужчина, подойдя к дивану, где он сидел.
– Да, – ответил Кайл, увидев перед собой мужчину лет сорока пяти, при этом довольно высокого роста и худощавого телосложения, с классической мужской стрижкой, в белом халате, из-под которого выглядывал тёмно-синий костюм из дорогой шерсти.
– Вы так внимательно меня изучаете, хотя меня предупредили и об этом, – улыбнувшись, сказал доктор. – А теперь следуйте за мной. Я отведу вас в вашу палату, где вас немедленно приготовят к операции. Саму операцию сделаю вам я. Я изменю вашу внешность до неузнаваемости, включая инновационные технологии, которые ещё толком никто не использует. Это не очень законно, но это Швейцария!
Они шли по коридорам клиники, где, к удивлению Робинсона, они не встретили никого. Они вошли в его одноместную палату, где доктор и оставил на время Кайла, чтобы тот морально приготовился к пластической операции. Время летело быстро. Медицинская сестра и анестезиолог начали подготавливать пациента к операции. Медицинская сестра и фельдшер отвезли на каталке в операционную Кайла и переложили на операционный стол. Анестезия медленно начинала действовать, вгоняя Робинсона в крепкий сон, что, к слову, было очень и очень неплохо! Доктор Фрай подмигнул Кайлу и сказал, поднося скальпель к лицу:
– Обещаю, вы себя уже больше никогда не узнаете.
Кайл закрыл медленно глаза и окончательно отключился, плавно проваливаясь в сон…
Глава 21
Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
Анджелина сидела за рабочим столом на кресле в своём кабинете и продолжала разрабатывать план диверсионной акции с вылазкой на побережье Китая. Операция предстояла быть рискованной и крайне провокационной. Агент Стивенсон понимала, что в случае провала ничего хорошего мир не ждёт! И это была не суровая сказка, а реальность, где могли погибнуть люди, много людей. Войны всегда уносят большие количества человеческих жертв, но как объяснить это руководству? Ответа на этот вопрос Анджелина не знала, да и, наверное, не могла знать, понимая, что ещё совсем немного и может пасть жертвой в этой рискованной операции.
Агент Стивенсон расчертила подробную схему на спутниковых снимках и вложила их в папку. Она взяла в руки кружку с кофе, который уже немного остыл, и допила его, почувствовав горьковатый вкус крепкого колумбийского кофе. Кофеин придал ей сил и бодрости, она распечатала подробный план диверсионной акции и, протянув руку к принтеру, взяла листы бумаги, вложив их в папку.
Усталость брала своё. Хотелось всё бросить и уйти. Уйти далеко-далеко, туда, где нет никаких игр, а есть простая человеческая жизнь, полная и горестей и радости, немного счастья и домашние дела. Анджелина понимала, что ей этого не хватало, но ей было сложно понять: будет ли она когда-то матерью и домохозяйкой, будет ли ждать вечером мужа с работы и возможно ли всё это?
Агент Стивенсон встала с рабочего кресла, и, бросив свой взгляд в небольшое зеркало, висевшие на стене, увидела своё измученное отражение. Нет! Это была не физическая усталость, а моральная, но побороть её было невозможно! Это было за гранью её возможностей, и приходилось мириться и быть такой же сильной, какая она на самом деле была.