Штат Виргиния. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ.
Агент Стивенсон шла по длинному полупустому коридору, устеленному серым ковролином. Её настроение было далеко от идеального, и она понимала, что придётся оправдываться, а делать это было сложно и непривычно! Анджелина вообще не умела оправдываться, но теперь суть всего была в том, что делать было нечего. Майерс и заместитель директора Нолингтон не будут очень расположены, для того чтобы войти в её положение. Ведь спецоперацию она провалила, и провалила полностью. Она понимала, что её спросят, о чём же она думала и на чём была сосредоточена. Уж лучше бы не спросили!
Агент Стивенсон подошла к приёмной Нолингтона и вошла. Референта не было. Она аккуратно постучала по дверному полотну и, опустив руку на дверную ручку, нажала на неё.
– Можно? – увидев сидящих за столом Нолингтона и Майрса и о чём-то разговаривавших, спросила Анджелина.
– Конечно, агент Стивенсон! Проходите! Вас-то, собственно, мы и ждём, – вежливо пригласив Анджелину в кабинет, сказал Майерс. – Присаживайтесь за стол.
– Спасибо, – закрыв за собой дверь и осмотрев просторный кабинет заместителя директора ЦРУ, сказала мисс Стивенсон. Она была здесь всего несколько раз, и ей нравилось это место, здесь, как она считала, пахло капиталистической демократией. – Такой сложной формулировкой, о которой можно долго было рассуждать, но в этот день отнюдь не хотелось. Обстановка совсем для этого не располагала.
Анджелина прошла по кабинету и села за длинный стол, установленный в форме буквы «Т». Мягкое рабочее кресло чуть скрипнуло своей кожаной обивкой, и она приготовилась к тому, что её вот-вот должны были съесть, как гамбургер. И сделают это, словно смакуя сочную котлету, пропитанную разными соусами.
– Итак, агент Стивенсон, – неторопливо начал Майерс, удобно расположив свою спину на рабочем кресле. – Что вы можете рассказать нам о проведении операции, порученной вам? – окончив свою мысль, спросил Дэниел и кинул свой мимолётный взгляд на Нолингтона, который стоял у окна в чёрном костюме и белоснежной сорочке с чёрным галстуком.
– Сэр, – начала Анджелина, выпрямившись в кресле кресле. – По моим предположениям, уничтоженная кем-то французская ячейка Аль-Каиды не имела в распоряжении исчезнувший образец, хотя непосредственно все боевики Аль-Каиды, конечно, не уничтожены, но они лишились своего лидера и командного центра. До той же информации, чьих это рук дело, по-прежнему ответ только один. Неизвестно! Правда, я думаю, что вариантов не так уж и много, скорее всего, это дело рук оперативников из ФСБ, которые, безусловно, хотят вернуть образец обратно. Пробы ДНК, которые заместитель резидентуры в Париже взял на месте уничтоженного командного центра, ничего не дали. По нашим базам данных и информации Интерпола, не было найдено ничего. Вот, собственно, у меня всё. Письменный отчёт в папке, – сказала Анджелина, закрыв папку и передав её Майерсу.
– Хм… Мисс Стивенсон, где теперь вы собираетесь искать образец, или вы думаете, что мы можем отказаться от его поисков? – возмущённо спросил Нолингтон, пристально посмотрев на неё.
– Я, думаю, сэр, что нам надо взять небольшую паузу, – посмотрев Нолингтону в глаза, ответила Анджелина, хотя полностью поняла и осознала, что это был сильный поступок.
– Думаю, что в данной ситуации вы правы! – просмотрев материалы, находившиеся в папке, сказал Майерс. – Я чувствую, что у Аль-Каиды образца действительно не было. Стало быть, нужно подождать дальнейшего развития событий, – добавил Дэниел, и зазвонил его телефон. – Извините, – сказал Майерс и поднял трубку телефона.
– Да.
– Мистер Майерс, Лондон на проводе, – неспешно сказал референт.
– Хорошо, – ответил Дэниел и услышал голос связного.
– Сэр, команда ликвидации не выходит на связь.
– Как долго? – беспокойным голосом спросил Майерс.
– Уже несколько часов.
– Понятно. Держите меня в курсе!
На этом разговор был закончен. Дэниел положил телефонную трубку. Его задумчивый и обеспокоенный вид передался всем остальным.
– Что-то случилось, мистер Майерс? – с интересом спросила Анджелина.
– Говори, Дэниел, – резко приказал Нолингтон.
Майерс на минуту задумался и сказал:
– У нас, похоже, назревает серьёзная проблема.
– Какая? – возмущённо спросил Нолингтон.
– МИ-6. Они, похоже, тоже хотят войти в игру, – задумчиво ответил Дэниел.
– Этого нельзя допустить, – начал Нолингтон, – мы должны предотвратить это. Не думаю, что Андертон поставил эту операцию в ранг легальных. Скорее всего, это полковник Робинсон действует в одиночку. Я прав, Дэниел?
– Да, сэр. Всё именно так. Что ж, предупредите нашу резидентуру в Париже и продолжайте поиски образца, – сказал Нолингтон и вышел из кабинета.
Через некоторое время кабинет покинула и Анджелина, которой Дэниел приказал ехать домой и немного отдохнуть, а по первому звонку быть в штаб-квартире.
Агент Стивенсон перевела дух, понимая, что её самые страшные опасения не подтвердились и, слегка улыбнувшись, направилась по коридору к лифту…
Москва. Засекреченный объект ФСБ.
Громов сидел за рабочим столом и внимательно читал рапорт, изложенный Призраком. Михаил Иванович старался не пропускать ничего, словно выстраивая в своём воображении картину действий, которые не привели особо ни к какому результату. Задумчивость его лица становилась всё чётче с каждой новой прочитанной строчкой. Так постепенно Громов выстроил и выложил перед своими глазами всю мозаику, собранную по крупицам для него Андреем, и закрыл папку, отложив её в сторону. Он обратил свой весьма задумчивый и в чём-то недовольный взгляд на Романова. На его лице читалась смесь резкого возмущения и понимания, но никак не смирения с тем, что было сделано. Михаил Иванович считал, что сделано пока было ещё очень мало, чтобы подводить даже промежуточные итоги.
– Значит, так, Андрей. Конечно, той информации, которою ты обнаружил на карте памяти, что тебе передал Шакал, нет цены! Там очень много интересного об Аль-Каиде в целом, но нашей задачей по-прежнему остаётся поиск образца, и мы обязаны найти его любой ценой! – усевшись поудобнее на рабочем кресле в своём кабинете, произнёс полковник Громов.
– Я понимаю это, – прервав речь Михаила Ивановича, сказал Призрак.
– Хорошо, что ты это понимаешь, Андрей. Но этого боюсь слишком мало, – встав из-за стола, продолжил Михаил Иванович, пройдя к шкафу, у которого открыл небольшую дверцу. – Руководство ждёт от нас результатов, и причём немедленных! Да, да, немедленных! – повторил Громов и взял с полки бутылку французского коньяка и бокал. Он резко вздохнул и вернулся к своему рабочему столу, поставив на его крышку бокал, а рядом поставил бутылку.
Громов сел обратно за стол на рабочее кресло и, взяв в правую руку бутылку, откупорил её и наполовину налил туда коньяк, закрыв пробкой бутылку и отставив её в сторону. Сделав небольшой глоток, Михаил Иванович поставил перед собой на стол бокал и расположил локти на подлокотнике кресла. – Что ещё сказать, честно говоря, не знаю, поскольку понятия даже не имею, что поможет нам помочь в поисках образца. Я думаю, что стоит немного подождать, ведь образец ищем не только мы, а, значит, шансы его найти ещё остаются.
– Я тоже так считаю, Михаил Иванович, – добавил к сказанному Романов.
– Что ж, тогда я тебя более не задерживаю. Можешь пока отдохнуть. Силы тебе ещё пригодятся, – сказал Громов и сделал из бокала ещё один небольшой глоток французского коньяка.
– Буду ждать, – ответил Призрак и, встав с рабочего кресла из-за стола, прошёл к двери и вышел из кабинета.
В голове царил хаос, а может, даже ещё хуже, чем хаос. Хотелось поскорее во всём разобраться, но как? Этот вопрос по-прежнему не давал покоя Андрею. Он спустился по лестнице вниз на подземный этаж и вышел на парковку.
Романов быстрым шагом дошёл до своего внедорожника и, сняв его с сигнализации, сел в салон. Сумерки постепенно опускались на город. Он завёл двигатель и выехал с парковки. Преодолел несколько метров закрытой территории и выехал из металлических ворот на улицу, направившись домой.
Андрей медленно ехал, постоянно перестраиваясь из ряда в ряд, сидя в своём «БМВ» и думал… В голову лезли разные мысли и их многообразие не давало сосредоточиться на чём-то конкретном. Ему начинало казаться, что в этот самый момент ему не хочется размышлять не о чём, кроме Кристин. Что значил для него образец? Да, в общем-то, ничего! С образцом нельзя было построить семью, а вот с Кристин можно было. Однако всё это очень сложно! Призрак не знал о ней ничего, как, собственно, и она ничего не знала о нём! В этом были свои и плюсы, и минусы. Он не мог забыть её лицо. Её нежный взгляд, улыбку… Это всё оставалось в сердце Романова, и он очень дорожил этими ещё свежими воспоминаниями. Андрей снова вспомнил о назначенной с ней встрече, до которой было ещё так далеко. Он понимал это, чувствуя, что не может строить никаких планов, поскольку сам не мог знать, где и когда закончится его жизнь. Такая странная и не подчиняющаяся никаким правилам! Романов не раз ловил себя на мысли, что правила любил писать сам: своими словами и поступками. Его планирование операций всегда было успешно претворено в жизнь. Этим можно было гордиться! Но Андрей только улыбался и не думал о тех заслугах, которые заслужил по праву за долгие годы службы в ФСБ.
Призрак пытался не думать о своих заслугах, но это было как рефлекс или выработанное временем подсознательное чувство, они всегда догоняли его и не давали ему забыть о его жертвах на благо своей страны. Он не любил вспоминать о том, что потерял, верно продолжая служить своему Отечеству. Андрей хотел понять лишь одно: что его жертвы не были напрасны и о них не забудут, даже если пройдут многие годы и десятилетия. Он понимал, что времена меняются, как и меняются герои! На смену одним приходят другие, и так бесконечно, а ему лишь удостаивалось отдельное место в первом звене, которое стояло насмерть, охраняя государственный строй и интересы Российской Федерации.
Романов подъехал к дому и остановил свой внедорожник, нажав ногой плавно на педаль тормоза. Переставив автоматическую коробку передач в положение «Parking», он заглушил двигатель и вышел из машины, поставив её на сигнализацию, и направился к подъезду.
Поднявшись на лифте на свой этаж, Андрей подошёл к двери квартиры и, открыв все замки, вошёл в тёмный коридор. Он отряхнул пальто от ещё не успевших растаять снежинок, и, повесив его на вешалку в шкаф-купе, сел на стоявший в коридоре стул. Сильно болела грудь. Призрак вытер пот со лба и закрыл глаза. Тупая боль чувствовалась уже практически везде. Романов снял ботинки и вытащил из кармана бокового кармана пиджака блистер с таблетками. Вытащив две, он поднёс их ко рту и через какое-то время судорожно проглотил.
Боль не отходила. Андрей встал со стула, еле-еле пройдя коридор, зашёл в гостиную и без сил свалился на диван. Всё стало расплываться, он будто ощущал, что находится не во сне, но уже и не в реальности. Боль постепенно начинала ослабевать, а его глаза стали медленно слипаться, и через несколько минут Призрак заснул.
Рим. Дворец.
В центральном зале дворца, построенном в стиле барокко, царил полумрак, окутывавший разные шедевры живописи эпохи Возрождения, висевшие на стенах и посвящённые библейским сюжетам. Высокий потолок украшали лепнины и живописные фрески. Пол устилал паркет из самых дорогих пород дерева, уложенный в виде мозаики. Зал был уставлен старинной антикварной мебелью, каркас которой отливался золотым свечением.
Многие из картин, висевших на стенах, официально считались навсегда утерянными, но в итоге нашли своё пристанище в этом старинном дворце; украшали зал и три огромные люстры, а контрастные витражные окна придавали всему неповторимую атмосферу таинственности.
За огромным деревянным столом сидели тринадцать человек, на мягких удобных рабочих креслах, выполненных под старину. Их лица скрывал полумрак, словно никто не хотел видеть лица других или ему было не положено их видеть. На лацкане пиджака у каждого из членов был прикреплён небольшой значок в виде головы дракона в профиль, державшей в своей пасти земной шар. Каждый из этих значков был выполнен из чистейшей платины, отблескивавшего в свете тусклых люстр. На столе перед каждым членом таинственного Синдиката стояла пепельница, стакан с тем, что непосредственный член таинственного Синдиката хотел выпить, отдав распоряжение обслуге, и телефон.
Они все слушали человека, сидевшего во главе стола. На лацкане пиджака говорившего был прикреплён и блестел такой же значок, как и у всех, но только с крошечным рубином вместо глаза. Человек сделал небольшую затяжку и положил сигару на серебряную пепельницу, а потом продолжил разговор, меняя постоянно мимику. Его глаза были черными, как угли, волосы были собраны в хвост, а треугольное лицо украшала густая ухоженная чёрная борода.
Он сделал глоток французского коньяка из бокала и произнёс:
– А теперь о главном! Как я вам уже говорил: образец, который мы смогли изъять у русских, находится сейчас у нас. Теперь же нужно решить, что с ним делать дальше. Вариантов развития событий множество, но нам нужен ровный баланс на геополитической карте. Нам не нужны фавориты или отстающие, нам нужна прибыль! Для нас нужно, чтобы каждый из регионов исполнял ту функцию, которую мы ему отводим, и ни на йоту больше! И вы всё это, бесспорно, понимаете, уважаемые господа, члены нашего таинственного Синдиката…
В зале на некоторое время воцарилась тишина, погрузившая в задумчивость лица всех членов Синдиката. Казалось, что каждый хотел предложить что-то дельное, но что точно сказать толком никто не знал. Возможно, лучше всего было бы уничтожить этот образец, чтобы не было искушения кому-либо кичиться своей силой.
Один из членов Синдиката сделал глоток ирландского виски, нахмурил лоб и встал со своего кресла. Немного задумавшись и полностью сформулировав свои фразы и слова, он начал говорить:
– Я не знаю, конечно, правильно это или нет, – обратив свой взгляд на главу Синдиката, сидящего во главе стола, начал он, сделав короткую паузу, – но мне кажется, что нашему Синдикату будет лучше отдать его китайцам! Да, уважаемые члены Синдиката. Китаю нужно приблизиться к мировым державам, а образец даст толчок новому мировому порядку, где опять же мы снимем солидную прибыль. Что же касается подделки под образец, то его я бы передал американцам. Им нужно думать, что они сильны, так пусть думают, это позволит им быть спокойнее и в чём-то агрессивнее, пока они не выяснят, что их надули. Пришло время стукнуть их по носу, уважаемые члены Синдиката. Таким образом, мы сможем сделать тот мировой баланс, которого мы так долго ожидали. Думаю, что это будет правильно! Наши учёные, в свою очередь, справились давно с изготовлением фальшивки. Её начали делать, как только мы узнали про эту разработку российских учёных ядерщиков. У нас есть, кому всё это провернуть. Пусть синьорина де Монтенье в очередной раз докажет, что она лучшая в мире в своём узком ремесле организатора заговоров и операций мирового масштаба… – сказал член Синдиката и обратно сел на своё кресло, взяв в руку стакан со слабо-минеральной водой, и сделал небольшой глоток.
– Что ж, может это и правильно! – добавил глава Синдиката, сидящий во главе стола, расстегнув пуговицу на пиджаке, сшитого из дорогой шерсти, и коснулся воротника чёрной блестящей сорочки, расстегнув верхнюю пуговицу и ослабив галстук. – Давайте, уважаемые члены Синдиката, проголосуем.
Через несколько секунд все единогласно подняли согнутую в локте руку, одобрив тем самым сказанное ранее.
– Теперь осталось только одна мелочёвка, – продолжил человек, сидящий во главе стола, после глотка французского коньяка. – Нужно решить, что делать с Призраком, которого ФСБ послала на поиски образца. Я думаю, что его надо ликвидировать, пока он не докопался ни до нас, ни до образца.
Все члены Синдиката молча кивнули головами, лица которых продолжали находиться в полумраке, окутанном завесой таинственности. Глава Синдиката снял телефонную трубку и сказал всего одно слово:
– Зайди.
Через несколько минут открылись двери центрального зала, и внутрь зашла девушка среднего роста. На вид ей было где-то тридцать два года. Её обворожительные голубые глаза слегка поблескивали в полумраке. Она была красивая, стройная блондинка, одетая в брючный чёрный костюм и белую блузку с большим воротником, а на ногах были красивые блестящие чёрные туфли на среднем каблуке. На лацкане её пиджака был прикреплён такой же значок, как и у сидящих в зале членов Синдиката, но только сделан он был из чистейшего золота.
– Аделина, – начал глава Синдиката, – образец, который ты для нас достала, должен быть передан китайской стороне, а фальшивый образец американцам, ну и конечно, часть того вещества должна остаться в нашем хранилище. Ты меня поняла?
– Да, – ответила она и кивнула головой.
– И вот ещё. Отправь послание нашим людям в Москву. Пусть найдут и ликвидируют Призрака, иначе он сорвёт нам все наши планы.
– Хорошо, – ответила синьорина де Монтенье звонким голосом. – Я вас поняла.
– Тогда ты свободна.
Двери зала открылись, и Аделина вышла в огромный холл, освещенный настенными светильниками. Она шла по коридору. Её мягкая походка была настолько грациозна, что было непонятно идёт человек или ангел, спустившийся только что с небес. У неё была великолепная безупречная фигура и средние по длине, хорошо уложенные светлые волосы. Она остановилась у двери и достала из бокового кармана пиджака небольшую связку ключей. Аделина вставила ключ в замочную скважину двери и повернула его два раза против часовой стрелки. Замок открылся. Она вытащила ключ и, нажав на дверную ручку, толкнула дверь от себя.
Войдя в свой кабинет, Аделина закрыла дверь и села за свой рабочий стол. Потолки в её кабинете были довольно высокими, а стены были украшены резными деревянными панелями. Паркетный пол был безупречен своей выложенной мозаикой и был очень красив, почти так же, как какая-нибудь графическая картина.
Синьорина де Монтенье пододвинула рабочее кресло поближе к столу и обратила свой взор на одну единственную картину, висевшую в её кабинете. Это был шедевр одного из итальянских художников, а именно «Снятие с креста» Пьетро Навелли. Сюжет этой картины нравился синьорине Аделине! Он заставлял её задумываться над сутью всей христианской веры в целом.
Этот шедевр висел напротив неё, и всякий раз, когда она думала и размышляла, окидывала картину весьма неоднозначным взглядом, пытаясь найти в ней то, чего сама ещё пока не видела, но, безусловно, хотела найти. Аделина сняла телефонную трубку и набрала какой-то номер. Ответили не сразу, а только через минуту.
– Да, – ответил человек, который явно пытался убить в себе, пусть и со временем, звонкий китайский акцент.
– Это я, – ответила мягким голосом синьорина де Монтенье.
– Я узнал вас.
– Хорошо. Я жду вас в Риме завтра. В условленном месте.
– Я всё понял, – ответил мужчина.
В следующее мгновение Аделина положила телефонную трубку и вытащила из рядом стоящего бара бутылку с красным сухим вином. Синьорина де Монтенье открыла пробку и налила себе в бокал из венецианского стекла немного вина. Глубоко вздохнув, она сделала два небольших глотка и, поставив на антикварный стол бокал, открыла лежащий рядом ноутбук. Теперь ей оставалось только послать лишь одно сообщение по электронной почте и ждать следующего дня.
Нью-Йорк. Манхеттен.
Анджелина вошла к себе в квартиру и, сделав, стоя на пороге, глубокий вдох, закрыла за собой дверь, ощутив носом неповторимый запах дома, который с каждой новой секундой успокаивал её сердце. Она сняла пальто, взглянув на себя в зеркало, и увидела на лице какую-то обречённость. Это чувство было ей непонятно, но уже немного знакомо. В своей жизни ей приходилось видеть много плохого, и очень мало хорошего, но она чувствовала какую-то привычку к этому, и, то чувство, которое начиналось зарождаться в ней, было ей, практически не знакомо.
Анджелина оторвала от зеркала взгляд и сняла полусапожки, аккуратно убрав их в специальное отделение в шкафу-купе, и повесила на вешалку туда же своё пальто. Потом она прошла в комнату, забыв свою сумку в коридоре, и сняла пиджак.
Мисс Стивенсон продолжала размышлять, ощущая, что в голове творится что-то невообразимое. В её мыслях резко всё перемешалось, и теперь было совсем непонятно, поскольку в один и тот же момент она вспоминала Алессандро, с которым познакомилась в Париже, и которого полюбила с первого взгляда, но и мысли о поисках образца продолжали обременять её душу. Анджелина сняла с ремня кобуру, в которой находился пистолет «ЗИГ-Зауэр П-228» и направилась в душ.
Глава 9
Париж.
Робинсон ехал в такси, направляясь к законспирированной квартире ЦРУ. Кайл прекрасно понимал сложность своего положения, но быть в таких ситуациях ему было далеко не впервой. Нелегальные операции были для него его стихией. Робинсон попросил таксиста остановиться, не доезжая до указанного в планшете адреса, и расплатившись с ним, вышел из такси. Рядом оказалось кафе. Робинсон посмотрел на небо, которое было плотно затянуто свинцовыми дождевыми облаками, и зашёл внутрь, где прошёл к столику. Он присел на диванчик и попросил проходившего мимо официанта сделать ему чашечку кофе.
В голове назревали мысли по захвату заместителя начальника резидентуры ЦРУ в Париже. Всё предприятие было очень рискованным и сплетённым из таких понятий, как «если бы» и «возможно», но деваться было некуда. Приказ оставался приказом и выполнить его было делом чести для Кайла. Он положил ногу на ногу, удобно расположившись за столиком на маленьком диванчике, и ждал своего кофе. Особых мыслей по поводу штурма конспиративной квартиры у него не было, только намётки! Полковник Робинсон был одним из тех, которые ставили во главе угла его величество импровизацию! Это, по сути, был его Бог, как бы кощунственно всё это утверждение ни звучала. К религии Кайл относился с большим почтением, потому что вырос в католической семье, и его отец был очень верующим и постоянно посещал церковь.
Через несколько минут к столику подошёл официант и поставил перед Робинсоном чашечку с ароматным кофе, стоявшую на квадратном блюдечке. Он поблагодарил официанта и сразу же расплатился.
Теперь нужно было досконально продумать все те вопросы, которые он собирался задать заместителю начальника резидентуры ЦРУ. Кайл достал из внутреннего кармана пальто планшет и стал просматривать материалы, все, какие только были на карте памяти, предоставленной ему генералом Андертоном.
Хорошо изучив материалы и фотографии окон квартиры снаружи, Робинсон сделал несколько глотков кофе, чтобы слегка взбодриться и ещё раз в голове мысленно прокрутил все фото и информацию с карты памяти. Он неспешно допил кофе и встал из-за столика, окинув помещение пристальным беглым взглядом. Это было на уровне подсознания или привычки. Конечно же, здесь его никто не мог выследить, и искать следы наружного наблюдения в этом небольшом кафе было глупо. Поэтому Кайл спокойно прошёл мимо занятых столиков и подошёл к выходу.
Выйдя из кафе, он осмотрелся по сторонам, начав движение к указанному месту. Пройдя порядка ста метров, Робинсон увидел указанный на фото в планшете дом и слегка расслабился, понимая, что это последний релакс перед началом миссии.
Теперь нужно было обозначить для себя пути отхода, прекрасно понимая, что это задание не будет лёгкой прогулкой по заднему дворику. Хотя надо было сказать, прогулок за последнее время, Робинсону, так почему-то и не попадалось, хотя так хотелось миссию где-нибудь на Кубе или в Доминикане. Но это были пустые, ничем не подкреплённые мечты. Такие командировки были для чьих-нибудь родственников высокопоставленных чиновников, а не для старого вояки Кайла Робинсона, чьи кости повидали отнюдь не мало в этой жизни.
Обходя указанный дом, Кайл внимательно осматривал прилегавшие здания, которые по высоте были схожими с указанным домом и пролёты между ними были весьма незначительными. Теперь Робинсону оставалось только попасть в подъезд.
Париж. Законспирированная квартира ЦРУ.
Жан стоял на небольшой кухоньке и варил кофе. Ароматный запах молотых зёрен, казалось, царил везде и не только на кухне, но и в комнате. Кофе закипел. Жан убавил на плите огонь, чтобы кофе проварилось, и подошёл к окну. За окном были уже сумерки, поэтому включённый на кухне свет был как раз кстати. Жан ещё пару секунд посмотрел в окно и, зашторив его, подошёл к плите и выключил кофе. Аромат на кухоньке царил сногсшибательный, как сказал бы он сам. Жан с детства любил варить кофе только сам и уже с двенадцати лет не подпускал к этому делу ни маму, ни папу. Он разлил кофе по небольшим чашечкам и крикнул:
– Ребята, кофе сварен.
Но ни ответа, ни чего-либо другого за его оглашённой новостью не последовало. Тогда Жан взял свою чашечку и прошёл в комнату через гостиную, где, сев за стол на рабочее кресло, сделал один небольшой глоток. Жан уже знал, что команда ликвидации была уничтожена, и поэтому на столе лежал пистолет «USP» с навинченным глушителем. В гостиной сидели два оперативника, которые, видимо, сладко спали, но у каждого в руке был такой же пистолет с глушителем. Все готовились неизвестно к чему. Никто не знал с чем, а точнее, с каким заданием отправили Робинсона в Париж. В любом случае Жану хотелось верить, что до стрельбы не дойдёт, ведь всё же Великобритания дружественная страна по НАТО, но, само собой, интересы и цели у каждой страны свои, и каждый за свои интересы готов рискнуть многим, лишь бы оказаться верхом на коне, а конкурентов оставить позади.
Робинсон поднимался вверх по лестнице, после того как следом зашёл за жильцом подъезда в дом. Осматриваясь по сторонам, он проходил пролёт за пролётом, не забывая посмотреть на номера квартир на этажах. Со лба лился пот, настолько липкий и холодный, что Кайл понимал, как в организме нарастало перенапряжение. Ещё одна ступень, шаг… И вот она, искомая им дверь.
Робинсон внимательно осмотрел её и прикинул в голове дальнейший план действия. Кайл понимал, что внезапность это единственный его козырь. Он достал пистолет с глушителем и по привычке проверил наполненность магазина патронами. Потом Робинсон сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, стер со лба холодный пот и постучал в дверь.
Жан услышал стук в дверь. Отставив недопитый кофе в сторону, он взял в руку пистолет «USP» и снял его с предохранителя, встав с рабочего кресла и направившись в среднюю по размерам гостиную, обставленную в стиле модерн. Жан подошёл к оперативникам, спящим сидя на креслах, и разбудил их лёгкими касаниями ноги.
– Ты – к двери. Ты – контролируешь гостиную. Стены в квартире в качестве укрытий не использовать, они довольно тонкие, – сказал Жан и занял позицию на кухне, спрятавшись за кухонную колонку.
– Кто там? – спросил оперативник, подойдя к двери и сняв пистолет с глушителем с предохранителя. – Кто там? – повторил он. Но ответа ему дождаться было не суждено. Тогда он повернул ключ, находившийся в замочной скважине, и открыл дверь. Пролёт был чист. – Хм… Всё чисто, – сказал он, и сверху с лестницы кто–то прыгнул в пролёт.
Робинсон пролетел примерно полтора десятка ступеней и сделал два выстрела. Пули попали стоявшему в дверях оперативнику в ключицу и в шею. Кровь брызнула фонтаном, заливая дверь, а тело обмякло и безжизненно распласталось на лестничной площадке, выронив из руки пистолет. На Кайла посыпались выстрелы, которые производились из гостиной. Робинсон резко встал и прижался к стене. Внезапно выстрелы прекратились. Кайл услышал, как оппонент начал менять магазин. Робинсон схватил лежавший на полу пистолет и начал движение, быстро входя в квартиру. Кайл начал стрелять равномерно по сторонам, поскольку он не мог наверняка знать, сколько людей находилось в апартаментах. Один его пистолет опустел быстрее, другой чуть позже. Робинсон вошёл в гостиную и бросил оба пустых пистолета на пол, и тут перед ним встал во весь свой рост оперативник, спрятавшийся ранее за велюровым креслом, и наставил на Кайла пистолет «USP».
Это мгновение не вызвало в Робинсоне ничего, кроме единственного верного в этой ситуации рефлекса. Кайл схватил пистолет, находившийся в руке оперативника, и резким усилием развернул его на оперативника, а в следующее мгновение Робинсон обхватил сжимающую рукоять пистолета руку оппонента и несколько раз нажал на спусковой крючок. Пули попали оперативнику в грудь, раздробив рёбра, и разорвали сердце. Кайл вырвал из его обмякшей руки пистолет и резко развернулся. Он проверил прилегавшую к гостиной комнату, но она была пуста. После Робинсон начал движение к кухне. Жан не выдержал напряжения и, выскочив из укрытия, сделал несколько выстрелов. Кайл резким движением увернулся от них и два раза выстрелил из пистолета, попав Жану в правую руку и правое плечо. Пистолет выпал из руки. Робинсон мгновенно подошёл к Жану и подсечкой свалил его с ног.
– Теперь-то ты мне всё расскажешь, – сказал Кайл и, схватив Жана за прострелянную правую руку, потащил его в его комнату. – Говори! – сказал Робинсон, приставив ствол пистолета к коленке Жана.
– Я ничего не знаю! – ответил он.
Кайл резко выстрелил между ног Жана в пол и повторил свой вопрос.
– Хорошо, – ответил он, присев на полу и приложив левую ладонь к прострелянному плечу. – Что ты хочешь знать?
– Всё! Абсолютно всё! – прищурившись, ответил Кайл.
– ЦРУ сейчас проводит поисковую операцию по розыску образца.
– Какого образца? – с интересом перебил Жана Робинсон.
– Это сверхсекретная разработка русских учёных-ядерщиков. Его название – «Лик Смерти». Это начинка для ракет стратегического назначения. Говорят, что равной ей нет, и в ближайшее время не будет создано ничего подобного, – скривив лицо от резкой боли ответил Жан.
– Интересно. А что здесь была за переделка пару дней назад в центре города и в пригороде?
– Похоже, ФСБ тоже ищет образец и в попытке поиска уничтожило французскую ячейку Аль-Каиды. Пусть, даже и на время.
– Неплохо! Очень не плохо!
– Мы полагаем, что операцией руководил Призрак.
– Ты веришь, что он правда существует? – усмехнувшись, спросил Кайл.
– Кто знает, – ответил Жан и из гостиной на Робинсона посыпались выстрелы из пистолетов-пулемётов «HK MP-7» с глушителями.
– Пока! – сказал Кайл и, сделав кувырок в направлении окна, резко встал на ноги и несколько раз выстрелил в проём двери. Он подобрал с пола какой-то предмет и кинул его в гостиную. Издалека эта вещь напоминала осколочную или свето-шумовую гранату, но взрыва за броском не последовало. Робинсон сделал несколько выстрелов в окно, быстро нажав несколько раз на спусковой крючок пистолета «USP». Стёкла осыпались. Кайл резко выдохнул и, взобравшись на подоконник, выпрыгнул в окно. Ему удалось зацепиться за выступ здания. Робинсон понимал, что времени на раздумья у него нет. Он быстро осмотрелся по сторонам и увидел выступы, которые повторялись вниз через три метра. Деваться было не куда. Кайл стал быстро, но аккуратно спрыгивать вниз, цепляясь за каждый выступ. Спустя полминуты, Робинсон оказался на земле и исчез в неизвестном направлении.