Сцена 2
– Что произошло? Неужели сестра помогла тебе? – спросил Абачин. – Это против правил!
– Кай, видимо, не возражает.
– Вам остался ещё один бой.
– Да сдайся уже. Самое страшное позади. Тебе больше нечего нам противопоставить.
– О, под конец Хозяин приберёг нечто особенное.
– Кто в последней камере? Ещё один клеймённый? Скажи мне.
– Клеймённый? Типа его выродка-отца? Можно и так сказать.
Сплошные железные ворота раскрывались. Ворота камеры намного меньше предыдущей. Постепенно вырисовываясь, из полумрака вышел человек. Его кожа была серой, как пепел, одежда напоминала чёрные лохмотья, а в руке он держал длинный шест, разбитый на сегменты. На каждом змеями переплетались белые линии. Рисунок на разных частях был сдвинут относительно других, будто разобранный пазл.
Несмотря на специфичную внешность, противник не казался опасным. Но Анеш видимо считал иначе. Он тупо пялился на странного человека, быстро дыша то ли от гнева, то ли от страха. Это пугало больше, чем само существо.
Анеш, который спокойно стоял перед Эйло-Сакра, так отреагировал на недочеловека. А затем и вовсе закричал на Абачина:
– Это невозможно! Он не мог! Он не мог их освободить! Сами Стражи запечатали их!
– Как ты сам сказал, правила поменялись, Анеш. Вот ваше последнее испытание, – Абачин протянул руку в сторону серого человека. – Лиата́р, ранее один из генералов людской армии. Сейчас это Тёмная тварь.
– Он такой же как и мы?
– Нет, – ответил Анеш. – Вы трое являетесь частью мира мёртвых, вы трое вырваны из круга жизни. Но это существо кардинально отличается от вас.
– Чем?
– Его таким сделали существа гораздо могущественнее Кая. Можете начинать.
Лиатар рванулся с места, вцепился в шею Ирумана мёртвой рукой, поднимая его над песком. Анеш потянулся к ним, но замер и медленно опустил руку. Ируман, судорожно глотая воздух и дёргая животом, услышал последние слова Абачина:
– Смотри же, мальчишка, как тот, кто просил довериться, оставляет тебя умирать.
Ируман из последних сил протянул руку к Анешу и сказал:
– Сделай… хоть что… нибудь.
Тьма затопила мир.
Сцена 3
Темнота прояснялась. Мягкий свет прорезал пустоту. Но ещё до появления света Ируман что-то почувствовал. Оно влекло его сюда всю жизнь и потому нахождение здесь приносило странное удовольствие. Словно он так долго томился жаждой, что в конце перестал её замечать. И только сейчас, приложившись губами к источнику холодной воды, осознал это полностью. Так вот какого это, существовать между жизнью и смертью.
Ируман увидел свет, необычный, приглушённый, будто в этом мире даже свет был тёмным. Но это хорошо. Хорошо, как после долгого слепящего солнца оказаться в тени, где глаза наконец могут отдохнуть. Всё здесь наполнялось спокойствием, все битвы, все волнения остались там.
Он видел других людей. Некоторые в группах танцевали, играли друг с другом, слыша музыку, предназначенную только для них. Большинство же людей словно спали на каменных плитах, предаваясь блаженным мечтаниям.
Кто-то позвал его. Ируман обернулся, осмотрелся. Никого не было. Голос был везде и нигде. Внутри и снаружи.
– Ируман, – позвал Кай.
Он сидел рядом на земле и улыбался. Впервые Ируман увидел его чётко. Высокий, подтяното-стройный и с хитрой улыбкой. Одежда удивляла своей простотой, но при этом идеально подходила ему. Именно так и должен выглядеть хозяин такого тихого мира. В нём виделась сила, не знающая сомнений. Он мог говорить шёпотом, но рушить словами горы.
– Это всё? Я проиграл? – спросил Ируман.
– Не спеши. С тобой ещё не всё решено. А вот Анеш проиграл однозначно.
Кай посмотрел на Ирумана и ответил на немой вопрос:
– У нас с ним была немного другая игра. Что ж, пока ты здесь, что ты хочешь спросить.
– Много вопросов.
– Я не могу одновременно отвечать на все. Выбери для начала один.
– Кто он? Почему он ничего не сделал? Как я могу доверять ему?
– Он – мой брат. Хоть наше родство не такое сильное, как с другими, нет никого более связанных и противопоставленных, чем мы. Он – моё отражение, а я – его. Почему он ничего не сделал. Скажу только, что были причины. Остальное узнаешь от него. А вот на вопрос о доверии тебе придётся ответить самому. Следующий вопрос.
– Я хочу узнать историю Маркуса. Я его даже не знаю, а он хочет меня убить. Впрочем, как и вы.
– Хорошо. Но историю начну не я.
Из-за спины Кая появилась миловидная девушка, села рядом.
– Привет. Я – Та́нра, – девушка дружелюбно помахала Ируману. – Маркус – мой отец. Не расскажешь, как вы познакомились?
Ируман подумал и робко сказал, боясь обидеть:
– Кажется, он пытался ударить меня топором.
– Правда? – казалось, слова действительно удивили её, словно она знала какого-то другого, далёкого Маркуса. – Папа всегда был таким добрым. Он должно быть сильно изменился за это время. Так вот, с чего все началось…
– Танра, – перебил Кай. – Думаю, можно обойтись без лишних деталей. Переходи к сути.
Девушка сделала недовольной лицо и демонстративно отвернулась от него. Удивительно, что кто-то здесь мог так относиться к тёмному богу.
– Ладно, ладно. У меня была способность видеть будущее. Люди с севера хотели получить её. Не знаю, специально ли они это сделали или по ошибке, но они убили меня.
– Вы так спокойно об этом говорите.
– А что мне переживать? Это было пять веков назад, – Танра тяжело вздохнула и опустила голову. – Эх, только папы до сих пор нет.
Кай продолжил историю:
– Бойся своих желаний. Такой девиз подошёл бы Маркусу. Разбитый горем, он поклялся отомстить правящему роду, твоему роду. К несчастью, его клятва была услышана. Чтобы ничего не мешало её осуществлению, высшие силы сделали его бессмертным. Он не мог умереть, пока королевский род Тераус полностью не вымер. Но теперь, когда ты здесь, думаю, он скоро тоже появится. Кстати, ты ведь видел ее глаз. Вряд ли он бы подействовал на тебя, но было бы занятно проверить.
– Глаз? – Ируман посмотрел на Танру.
– Не эти. Тот, который наверху. Спросишь у Анеша. А наше время похоже вышло. Напоследок скажи, ты правда веришь, что будешь свободен?
– Да, я верю. Больше никто не будет приказывать, никто не причинит боль.
– Это крайне спорно. Ты сильно преувеличиваешь доброту верхних богов. Но даже если отбросить их, по-настоящему свободен ты не будешь. Человеком правят его желания и его убеждения. Свобода означает хаос, а порядок немыслим без ограничений. И как человек не может жить в полном хаосе, так и не может быть полностью свободен. Человеческая свобода отличается от неволи лишь тем, кому ты служишь.
Сцена 4
Тело Ирумана выпало из разжатой руки, повалилось на песок, больше не дёргаясь. Лиатар спокойно пошёл обратно в камеру. Всё закончилось. Ируман умер.
– Я снял метку. Если признаёшь поражение, можешь вернуть его. Что же ты выберешь?
Сделать это значит признать, что жизнь сама по себе слабее смерти, что победить честно невозможно. С другой стороны, разве не смерть нарушила правила? Разве справедливо заключать сделку, на которую не было согласия. И всё же договор непреложен. Кроме того, грядут большие перемены.
Анеш сконцентрировался на потоке, почувствовал его колебания и обрушил на границу, спустился ниже, в темноту мира мёртвых, прошёлся по долине спящих, нашёл душу Ирумана. Кай не солгал. Она была освобождена от оскверняющей метки, возвращена в круг жизни. Поток схватил его, пронёс сквозь тьму в мир живых и вернул в тело.
Ируман резко открыл глаза, тяжело задышал. Он сел на колени, посмотрел на руки, грязные от песка, затем молча поднялся и пошёл к выходу.
– Тебе стоит пойти за ним, Анеш. Всё-таки ты задолжал ему ответы. Его вера в тебя почти сломлена.
Анеш пошёл за Ируманом, а Кай бросил из-за спины:
– Не забывай про уговор.
– Ты не имел на это права. Ты не мог. Почему они позволили?
– Потому, что грядёт новая эра. Моя эра.
Анеш нагнал Ирумана, когда тот собирался уезжать. Он коротко посмотрел на Анеша сверху вниз и сказал: "Может у тебя были причины поступать так. Но я верил тебе,” затем ударил лошадь пятками и поскакал на юг.
Глава 9: Ответы
Сцена 1
Горы-великаны окружали своими мощными телами зелёное покрывало долины. Они выглядели, как спокойные защитники, идеальные в своём минимализме. Вечно цветущая трава теперь, наоборот, казалась Ируману кричащей своим видом, по-уродски вульгарной.
Они сели у плиты и Анеш спросил:
– Что он тебе рассказал?
– Немного. Лишь историю Маркуса. Правда, что ему пятьсот лет?
– Правда.
– Ты “помог” ему тогда? И что за глаз Танры?
– Северяне вырвали её глаз ради дара ясновидения. Танра умерла от этого.
Ируману стало тошно от этой мысли.
– Они получили, что хотели, но за определенную плату. Каждый, кто прикасался к глазу, видел три пророчества, а затем умирал. С каждым разом глаз покрывался новым слоем и за годы стал тем, что ты видел.
– Что я видел?
– Помнишь ту приплюснутую сферу в комнате Маркуса? Это был он.
Ируман в шоке задумался. То, что он принял за странный источник света, оказалось пятисотлетним человеческим глазом. Это сложно принять, но были вопросы важнее.
– Почему ты не помог?
– Слушай.
И Анеш начал рассказывать:
“История, о которой мы будем говорить, очень старая. Ей уже многие тысячи лет.”
Он задержал взгляд на Ирумане.
“Когда мир был необуздан и дик, когда Стражи только сотворили его, появились боги порядка. В мире мёртвых же явился бог хаоса. Так правили они, каждый чем-то своим. Но потом случился катаклизм. Никто не был готов. Ни люди, ни боги. Войны захлестнули мир и сознание каждого затопило безумие. Великое безумие.
В собственных распрях боги не заметили, как люди перешли границы. Охваченные яростью, они попытались захватить дом наших Создателей. И Хозяева покарали их, превратили в безвольных монстров, запертых между жизнью и смертью, подвластных лишь тёмному богу Каю. Тысячи лет они были заперты в Ночных землях, в месте, где мир мёртвых проникает в мир живых. Но теперь Кай смог освободить их.”
– И что с того? Это ничего не объясняет. Почему ты не остановил эту тварь?
– Они – творения Стражей. Всё, что сотворено Хозяевами, священно. Я просто не мог. Однако это не всё. На протяжении всей истории Кай заключал с людьми сделки, вырывал их из круга жизни, превращал в таких, как ты.
– Что произошло тогда? Не много-много лет назад, а в годы, значимые для меня. Когда всё началось.
– Пятнадцать лет назад Кай создал демона, странное существо, объединившее в себе множество человеческих душ. Он захватил северные города, когда твой отец был королём, а ты – новорождённым принцем. Из страха Антель заключил сделку на ваши души.
– Из страха? Какой должен быть страх, чтобы отдать душу новорождённого сына? – Ируман опустил голову и тихо сказал. – Так всё-таки кто ты такой?
– Я – ozoan etre. На языке Вечных это значит "бог жизни". Я – один из восьми богов порядка, злейший враг бога смерти Кая и его демона. Узнав о заключённой сделке, я забрал тебя из дворца и спрятал в лесу. Но он нашёл нас.
– Я хочу отомстить. Ты ведь тоже хочешь? Так помоги мне.
– И ты поверишь мне?
– Нет. Я не верю тебе. Но это не важно. Помоги мне победить.
– Иди за мной.
Анеш поднялся и пошёл в сторону пещеры. Ируман смотрел ему в спину, обдумывая слова. Бог? После всего случившегося это не так уж удивительно.
Он поднялся и пошёл за Анешем.