– В небе лилидийцы, – спокойным голосом сказал архимагистр, – они офицеры, они отдают приказы.
– Мы дсумали, сшто они проссто бессдейсствуют, – прошипел кто-то в ответ.
– Это они, поверьте. Я знаю. Их нужно сбить.
В ладони архимагистр, появилась искра, он выставил руку в сторону ближайшего крылатого наемника и мощным огненным лучом сбил того. На мгновение нападающая армия потеряла целостность и развалилась на фрагменты, но тут же появился другой лилидиец, занявший место падшего товарища. Эффект был кратковременным, но нельзя отрицать его наличие. Несколько магов перестроилось и поддержало архимагистра, нанося удары по крылатым воинам. Осознав опасность, и то, что их миссия раскрыта, лилидийцы отдали приказ к наступлению.
– Сейчас ударят! Забудьте про пернатых! Сконцентрироваться на наземных целях! – черный сгусток тотчас развалился, и из него полезли самые мерзкие твари этого мира.
Маги доблестно сражались, благо, что сейчас можно было нанести урон. Из земли то и дело появлялись каменные колья, на которые очень успешно нарывались мерзкие гады. Хорошо работали песчаные капканы, захватывая сразу несколько порождений тьмы и уводя с собой под дюны. Архимагистр отправлял в самую гущу огненные шары, которые взрывались и яркими лучами поражали нападавших, образуя мимолетную брешь в хаотичном порядке нападающих. Враг был различим. Гигантские жуки, ожившие мертвецы, мутировавшие во мраке подземелий змеи, горные тролли, клыкачи и многие другие твари, которым не нашлось бы описания ни на человеческом, ни на лилидийском, ни на песчаном языке. С города торопилось подкрепление. Враг явно потерял в своей загадочности и стал самым обыденным противником из крови и плоти, боявшийся огня и меча. Вооружившись посохами, клинками, палицами, пращами, все мужское население мчалось на помощь своей элите, и подоспело в самый нужный момент, когда уже несколько раз подряд маги допустили осечку в заклинаниях, не сумев выбросить каменные шипы. Силы их были отнюдь не безграничны. На их фоне архимагистр казался воплощением силы и знаний, словно баториане и не покидали этот мир, но все это относительно. Клинки пронзали хитиновые панцири различных гадов, проливая то зеленую, то синюю, то даже фиолетовую кровь, оставляющую смертельные ожоги на телах пустынников. Архимагистр с двух рук выпускал огненные стрелы, разбивавшиеся при попадании на множество искр, прожигающих доспехи и тех, и других. Маги песков атаковали посменно, чтобы поддерживать заданный темп, но силы иссякли, атаки становились все менее точными и более медленными, народ, прибежавший на подмогу, стал отступать в город.
– Давайте! Пора! Я задержу их! – проорал архимагистр. – Вызывайте зверюшку! – маги не смогли скрыть своего удивления, но согласились, что ситуация выходит из-под контроля, и риск этого призыва оправдан. Они отошли немного в сторону, встали в круг. Стали произносить заклинание, которое звучало с каждым разом все громче и громче.
Архимагистр продолжал добросовестно выбрасывать налево и направо огненные шары и молнии, пытаясь задержать эту тьму, но их было больше, немногочисленных воинов абсолютно не хватало, силы покидали их, и они, к сожалению, были не бессмертны. Призыв звучал все громче и громче, наконец его услышали и монстры, замерев в ужасе и не зная, что делать дальше. Инстинкты приказывали им бежать, а лилидийские офицеры давали команду атаковать. Не сумев отдать предпочтение чему-то одному, они замерли на месте. Земля задрожала – это было не просто землетрясение. Песок стал уходить из-под ног. Защитники бежали к крепости, выходя из радиуса поражения. Монстры остались на месте, кроме мертвецов, продолжавших атаковать. Их было всего лишь в десять раз больше, чем защитников, с этим можно было бороться, и они боролись. В магическом кругу сконцентрировалась необычная мощь, даже архимагистр был песчинкой, пылинкой по сравнению с ней. Земля дрожала все сильнее и сильнее, дюны рассыпались, словно карточные домики на ветру. Армия мертвецов, получила приказ к отступлению, ровно как и все монстры, тьма резко сдвинулась с места, но было поздно. Из-под земли выскочил огромный червь, проглотив львиную долю всех порождений. Немыслимое, невозможное зрелище. Его кожа была из камня, красно-черного цвета с серыми вставками. На нем виднелись вкрапления разных драгоценных и не только металлов, которые обычно вальдау добывают в горах, не исключено, что и с его кожи. Червь выпрыгнул из земли на пятьдесят человеческих ростов и с размаху упал на тех гадов, которых не смог сожрать. Лилидийцы бросились врассыпную, выжившие гады и монстры тоже. Каждый хотел убраться в свой уголок, свою нору. Червь вновь выпрямился, оглушительно заревел. В ответ из круга магов в него прилетел мощный сгусток света. Червь взвыл еще сильнее, но предпочел скрыться туда, откуда пришел, оставив за собой огромную дыру, размером с половину города.
На ногах стояло всего лишь несколько магов. Архимагистру было крайне неудобно идти сейчас и что-то просить, но другой возможности может не преставиться. Народ ликовал, радостно обнимался, подтрунивал друг над другом и, вероятно, уже придумывал новые легенды об этом сражении.
– Ктсо ты таксой? – зашипел лежащий на земле маг. – Отскуда тсы знаесшь о призыве? – Архимагистр было хотел все объяснить, но ему не дали говорить. – Это не васзжно. Мы обясзнаы тебе, несзнакомец.
Глава 80
Все дороги сходятся в одну
С тех пор Линд не проронил ни слова. Собственноручно издал указ. Жестом приказал глашатаям оповестить о ближайшем торжестве весь местный люд. Молча обратился к виночерпию, возложив на того все обязательства по организации предстоящего пира, тем самым повысив его в звании. Придворным слугам было наказано оформить церемонию в лучших традициях Пандемии и Элеса. Народ будет взволнован, не исключено, что напуган, поэтому все должно быть как можно красивее, дабы отвлечь внимание от истины, чтобы они осознали произошедшее спустя некоторое время, когда уже ничего нельзя будет изменить.
Спокойный и обреченный снаружи, внутри Линд убивался дилеммой. Еще было не поздно все отменить и остаться с народом, ведь он понимал, что Герцог просто жаждет власти. Его не интересует народ, то, чем он живет, чем дышит – его интересует только собственная выгода и положение. При таком раскладе, не исключено, что правление Герцога будет коротким, а расправа скорой. Народ, хоть в своем подавляющем большинстве и глуп, но он абсолютно точно заметит, что их жизнь ухудшилась: возрастут налоги, появятся какие-то запреты, привилегии дворян и правящей верхушки, одним словом – возрастет социальное неравенство. Во все времена простой народ боролся с власть имущими соотечественниками лишь одним способом – восстанием. Может быть, в силу того, что это был самый действенный способ, ведь числом они превосходили всю дворцовую стражу, а городская большинством состояла из таких же простолюдинов, как и сами восставшие, а может, просто они не были способны на какую-то хитрость и просто шли напролом, расшибая лбы о парадную дверь. Оставим этот вопрос историкам. Линд же был совсем по-другому скроен. Он прислушивался к народу, он мыслил здраво и был справедлив, возможно, забвение и долгое паломничество по самым грязным и коварным местам мира изменило его, ведь он был обычным избалованным сынком короля и ничем выгодно не отличался от того же Герцога, но все изменилось. Безусловно, в становлении личности Владыки Линда свою немаловажную роль сыграла и Ласса, которая теперь где-то взаперти, скованная ржавыми цепями, в сыром подземелье, где по ночам кончики ее пальцев и губ объедают крысы. Сковывала Лассу и еще одна цепь, но несколько другого смысла и характера. Их разлучили, но непреодолимая тяга друг к другу осталась, и чем дольше они были в разлуке, тем сильнее натягивалась цепь между ними – тем сильнее она сдавливала. Выдержат ли они? Неизвестно. Ежедневно наш мозг формирует тысячи тысяч мыслей, но Линда волновало лишь это и ничто иное. Что делать, как поступить? С одной стороны – его народ и лицо государя, с другой – его возлюбленная. Предав первых, он останется лишь со своей возлюбленной, но будет отовсюду гоним, никто не пустит его на порог и не протянет руку, а в худшем случае огреет дубиной, но ведь под эту людскую ненависть попадет и Ласса. Да, вероятно, они будут счастливы вдвоем, никогда прежде им никто не был нужен, но никогда не знаешь, когда тебе понадобится помощь. Отвернувшись от Лассы, он навсегда потеряет ту единственную, ту, которая сделала из него человека, но никогда в жизни ему не покажется, что он одинок, народ вознесет его в лик святых, но будет ли Линд от этого счастлив, зная, что обрек на смерть ту, которая нуждалась в его помощи больше, чем кто-либо еще – загадка. На лицо конфликт интересов. Конфликт интересов в одном человеке. Интересы личные против интересов общества. Принести в жертву себя ради блага народа или пожертвовать им ради своего счастья. Пока все шло по второму сценарию, однако сомнения мучили Владыку Пандемии. Еще не поздно передумать.
Столь неприятное и неожиданное расставание со своим питомцем очень плохо сказалось на нашей огневласой девушке. Она в буквальном смысле слова погасла. Ее рыжие волосы уже не переливались и не блестели на солнце, как это было раньше, обжигая сетчатку глаз всем прохожим столь ярким и насыщенным цветом. Девушка померкла, и никакие прогулки больше не в силах вернуть ее к жизни. Она любила свой дом, край, но здесь ей чего-то не доставало. Ей не хватало моря. Ведь море – это свобода. Она так завидовала морякам, которые доблестно и храбро отправляются в неизвестные дали навстречу приключениям и опасности. Одна только мысль об этом будоражила ее. Однажды она бы тоже отправилась за горизонт, но, пожалуй, это будущее практически утеряно. Ни один капитан не возьмет на свой борт женщину в качестве члена команды, как пассажира еще может быть, но пассажирам свойственно иметь конечный пункт, а ей просто хотелось идти вдаль, сквозь бури и шторма, о которых она слышала только по рассказам. Она всего несколько раз была у моря, еще в детстве, и это произвело на нее неизгладимое впечатление. На море можно смотреть вечно. Монотонно накатывающие на берег волны превращаются в пыль или пену, разбиваясь ли о скалы или просто скользя по мокрому песку. Бесконечная процессия, но с каждым фронтом уникальная и неповторимая. Барашки морских волн сводили Ену с ума, она хлопала в ладоши от радости, как и подобает благодарному зрителю. И вот сейчас у нее осталась единственная надежда, чтобы вновь почувствовать вкус жизни, вернуть его – увидеть море.
Впервые она отправлялась в путешествие, впервые в сознательном возрасте покидала родной дом. Да, она любила уходить и пропадать целыми днями где-то в окрестных лесах, но это было не то. Весь Цедос с его полями и лесами был ей домом, поэтому она просто переходила из комнаты в комнату и не более. Сейчас же ей предстоял переезд, как минимум в дом через улицу. Бабушка, которая была сиделкой у Костика, прониклась к молодой девушке и чувствовала, что той сейчас нужна помощь и общение хоть с кем-то. Да, Ена стала самым популярным жителем, многие заходили с ней пообщаться, но все общение сводилось к вопросу "Как у тебя дела?" и на этом все. Бабушка-сиделка же общалась с Еной по душам, и Ене это нравилось. Бабушка была мудра и, что не менее важно, в здравии. Оказывается, в молодости она объездила весь Гренган и посоветовала Ене, если та хочет увидеть настоящее море, то ей нужно ехать в Талестру, а никак не в Совоград. По словам бабушки в Совограде было не море, а теплая пресная лужа. Ена послушала совет и уже нашла в деревенской корчме извозчика. Одного мужичка, он привозил в Цедос из провинции бочки с рыбьим жиром из Талестры и, удачно сбыв товар, собирался обратно. Было настоящим чудом, выйти на этого торговца, ведь он был нем. Мужики в корчме говорили про него, что в детстве он попал в руки разбойников, те притащили его себе в лагерь, но ни один кляп в мире не мог заставить его заткнуться, он орал без остановки, выплевывал кляп и продолжал снова орать. Не зря говорят, что язык твой – враг твой. Как-то раз атаман не выдержал, достал кляп и отрезал мальцу язык, и тот навеки замолчал, то ли от страха, то ли от боли. Спустя некоторое время его выкинули на дорогу, оказалось, что разбойники взяли не того. Так малец навеки остался нем.
Его повозка отходила с первыми лучами солнца, выглянувшими из-за пояса Гренгана. В тот день бабушка пришла провожать огневласую девушку и недовольно покачала головой, увидев босые ноги девушки.
– Милочка, там не будет мягкой землицы и травушки, к которой ты здесь привыкла, – и отправилась к себе домой за парой туфелек, которые когда-то носила сама. Надеяться, что у Ены дома найдется обувь не приходилось.
Девушка с подозрением приняла подарок и, скрывая свое отвращение, вставила свои ножки в давно уже вышедшие из моды туфли с чуть пошарпанным носком. Туфли пришлись впору и с разрешения бабушки, дав обещание обязательно надеть их по приезду в Талестру, Ена с облегчением выпрыгнула из них и убрала подарок в мешок.
Этим утром не спало только четверо: немой торговец, Ена, бабушка-сиделка и бедолага-конь, которому предстояло тащить на себе несуразную попутчицу. Несмотря на всю популярность Ены в последнее время, больше никто не пришел ее проводить, поскольку никто и не знал. А если бы и знали, то вряд ли бы расстались с теплой постелью ради такого прохладного утра. Жизнь деревни возвращалась в обычное, нормальное русло, и все потихонечку стали забывать недавние события, связанные с экзорцизмом, или же эти события просто перестали быть уникальными, необычными, ведь то, что уже случилось, становится обыденным и при повторении получит гриф «уже было».
Повозку было едва видно из-за исполинских стеблей зерновых культур, которыми были засеяны бескрайние поля Гренгана. Солнце поднималось все выше и выше, но не спешило уничтожать путников солнечными и тепловыми ударами, а вместо этого приятно прогоняло утреннюю прохладу с замерзших кончиков пальцев и носа. Ене хотелось поговорить с кем-нибудь, она впервые отправлялась одна в путешествие, и эмоции, вперемешку с ожиданиями, переполняли ее, нужно было дать им выход, но из собеседников у нее был лишь немой извозчик и фыркающий черный конь. Малоперспективные варианты. И тогда она просто стала говорить вслух, надеясь, что кто-нибудь ее услышит и что-нибудь ответит, но вместо этого она заметила улыбку на лице торговца. Значит, он все понимал и сам был не прочь побеседовать. Это обстоятельство сильно обрадовало Ену, и всю оставшуюся дорогу она говорила без умолку. На удивление, но к концу пути торговец отнюдь не устал от ее болтовни, а напротив, пребывал в прекрасном расположении духа. Ене на мгновение показалось, что он тоже хочет разговаривать, с кем-то беседовать, но не может об этом сказать, поэтому ходит по корчмам и наверняка хранит в себе безумно интересные истории, жаль, что они вместе с ним уйдут в могилу.
Ена обняла счастливого торговца на прощание, надела туфли, как и обещала бабушке, и побежала в сторону моря. Они расстались на главной улице и, если просто идти по ней, можно было оказаться в порту, но Ена подумала, что там будет слишком грязно и слишком много людей, поэтому решила уйти с главной улицы и взять левее, делая круг, но при этом выходя на пустынный пляж. Сегодня ей не повезло и детские воспоминания обновить или проверить не удастся. На море был полный штиль, никаких волн, только рябь от камней, которые бросала в море детвора, и от плескающейся вблизи берега рыбешки. Но вдруг морскую гладь нарушили косые, с каждым мгновением все сильнее нарастающие волны. Ена с волнением в сердце посмотрела в сторону источника волн. На веслах, высунутых вместо осадных арбалетов, в порт заходил корабль. Со странным названием «Беглец». На верхней палубе, опершись на перила, стоял моряк, преисполненный печалью, возможно, от того, что его плавание подошло к концу или от того, что оно не оправдало себя. Так или иначе, ему было очень плохо, особенно на фоне ликующих моряков, радостно выкрикивавших название города. Ене захотелось познакомиться с этим моряком, ей хотелось услышать истории его плаваний, ей хотелось ему помочь. Альтруизм был для нее чем-то большим, чем просто помощь нуждающимся.
– Архимагистр, наконец-то вы вернулись, – радостно встречал гостей Вир, – вижу Великое посольство не было напрасно, и вы вернулись не один, кто эти господа?
– Это маги песков. Пока все. Я бы хотел немного отдохнуть, а потом с удовольствием поделиться увиденным. Организуйте встречу в Логове Государей, вы знаете, кого нужно пригласить. И обеспечьте наших гостей всем необходимым. Спасибо, друг, – архимагистр положил руку на плечо Виру и вскоре удалился, оставив его с дюжиной магов.
– Прошу за мной, – учтиво попросил Вир.
Как и обязывала процедура, маги оставили свои рясы на входе, переоделись в местную одежду, и ничего бы не выдало их на фоне остальных жителей, если бы не их посохи с разной по гладкости сферами на верхушке и, конечно же, внешности. Люди, жившие здесь, никогда не видели пустынников и любопытно глазели. Наблюдали за их продвижением и за тем, как в очередной раз Вир, словно попугай рассказывает вновь прибывшим одно и тоже, только на этот раз, его рассказ заинтересовал слушателей намного больше, чем обычно. Это было новое, неизведанное чувство и для самого Вира. Он даже стал перегибать с экспрессией, порой сваливаясь в эпатаж. Но магам это нравилось, они не были простыми людьми, они были учеными, их интересовало все новое, они много спрашивали, Вир с удовольствием отвечал, с каждым вопросом оказываясь на еще одно небо выше от счастья. Их обзорная экскурсия закончилась на уровне, где располагались войска и казармы. Селить таких гостей на обычные жилые уровни было бы глупо, их бы просто растерзали от любопытства и элементарно не дали бы отдохнуть, а нужно было чистое сознание. Вир проводил магов к их опочивальне и откланялся, сославшись на неотложные дела. Впрочем, это действительно было так. Нужно было инициировать важную встречу. На завтра. Сегодня уже поздно, и скоро время отбоя.
На следующий день в Логове Государей собралось около сорока участников, в том числе все двенадцать магов-пустынников. Главным докладчиком был архимагистр. На встречу пригласили Яра, который неустанно вкалывал в огромной кузне и некоторых оборотней. Остальной состав был ожидаем: военачальники и прочие руководители по направлениям. Когда все собрались, Яр вновь безумно удивился, как тогда, когда увидел в оборотне своего старого приятеля, но теперь был крайне сдержан в эмоциях, ему очень не хотелось выглядеть посмешищем перед такими важными людьми, ведь его впервые пригласили на такую встречу. Но он никак не мог успокоиться, ведь, если это правда, то, о Боже! Это просто чудо! Как? Как он смог выжить! Чертяга! Счастливчик! Любимец судьбы! Все его называли архимагистр, но какой он архимагистр, это же Ребой, Яр знал его именно таким: неуверенным в себе, зажатым и молчаливым. Но Яр понял, как ошибался, как только архимагистр заговорил.
– Несколько дней назад, – начал свой доклад архимагистр, – мы с вами приняли решение о создании Великого Посольства, и я выдвинулся добровольцем для его реализации, подкрепив свое желание весомыми доводами, которые все вы единогласно приняли, – было впечатление, что архимагистр за что-то оправдывается. – К сожалению, всего лишь одна цель из трех, была достигнута. Из Лилидии и из Дойейтайна я был выгнан, а путь обратно мне был заказан. В ходе выполнения своей миссии, мне удалось заручиться поддержкой лишь представителей Таллесая, это представители их ордена магии, – архимагистр тактично опустил обстоятельства, при которых они повстречались, но как оказалось, всего лишь на время. – Совместными усилиями мы смогли разбить вторую армию Темного владыки, тем самым подтвердив витавшие вокруг песчаной страны слухи и навсегда оставив их в прошлом, – участники одобрительно закивали головами, тихо высказывая слова одобрения и благодарности. – Народ Таллесая заплатил огромную цену своей кровью, и мы не в праве просить вас о помощи вновь, – архимагистр замолчал, передавая тем самым слово старшему из магов песков.
– Насстало время иссполнить клятсву народов-хранитселей, – прошипел маг, – мы сс вами, – архимагистр понимающе кивнул.
– Таким образом Великое Посольство дало лишь треть от максимального результата, если никто не против, я бы хотел передать слово главе нашей разведки, – против никто не был.
– В столь тяжелый час, – начал свой доклад глава развед-отряда, – у меня, к сожалению, только плохие новости. Удача, в конце концов, отвернулась от нас. Темный Владыка и без того долго медлил, будто бы давая нам шанс собраться всем вместе, чтобы потом уничтожить одним ударом…
– Пожалуйста, избавьте нас от своих рассуждений и мыслей, сообщите лучше о разведданных, – прервал докладчика начальник медицинского корпуса.
– Да, вы правы. Прошу меня извинить. Армия Темного Владыки продвигается вперед. Около десяти дней их лагерь стоял неподвижно, и вот теперь они снова в пути и идут очень быстро. Через четыре дня они достигнут подножья пояса Гренгана с внешней стороны. Еще день им потребуется, чтобы преодолеть его и всей армией встать под Цедосом, – в зале повисло тяжелое молчание, – дух войны уже шагает по нашим землям.
– Надо что-то делать, как сокрушить несокрушимую армию Темного Владыки? Как уничтожить всех его приспешников? – обозначил вопрос, витавший в воздухе, заведующий хозяйством и провиантом.
– У нас есть армия, – заговорил военачальник, – хорошо обученная, закаленная в боях, каждый из них стоит троих из армии Темного владыки. Мы их перебьем!
– Прошу вас, – вмешался Яр, – я понимаю всю сложность ситуации, но поймите и вы, вся армия Темного владыки – это мои родичи. Эта бестия практически уничтожила всех пустынников, стерла со всех карт Намаз и Моссадор и теперь все, что осталось от моего народа – это солдаты в его армии. Придумайте что-нибудь еще! – его крик эхом разнесся по всем ходам, гротами и далее отрогам гор.
– Уважаемый Яр, думаю всем было бы интересно узнать, как продвигаются работы по освоению нового металла? – решил сменить тему архимагистр.
– Ну… – замялся Яр, – честно сказать, подвижек практически нет. Мы трудимся, не покладая рук, но все впустую, – он посмотрел на магов песков и их посохи. – Возможно, если нам удастся восстановить обратный процесс, то мы сможем разгадать загадку…
– Этсо иссключено! – возразил старший из магов.
– Согласен, – поддержал военачальник, любой маг стоит сотни бойцов, а посох его оружие. Нельзя так рисковать, – собрание поддержало эту мысль, приблизив исчезновение вальдау еще на один шаг.
– Разошлите гонцов, отправьте почту. Еще есть время! Неужели никто больше не откликнется на зов, когда грозит опасность? Пандемия? Комория? Сам Гренган? – предложил один из военных офицеров.
– Пандемию пожирают дворцовые перевороты после внезапного возвращения принца и крушения «Матери Богов» с владыками Моссадора, они не придут, – заключил архимагистр.
– Комория?
– Они бежали в горы и надеются переждать бурю там, а вместо этого будут размазаны по скале.
– Гренган?
– Гренган? Вы давно видели воинов Гренгана? Здесь стало слишком хорошо и безопасно жить. Армии распущены, а все те, кто не поверили в столь безоблачное будущее были изгнаны и теперь находятся здесь.
– Я все равно настаиваю. Вдруг удача вновь нам улыбнется.
– Хорошо, пусть будет так. Я распоряжусь, – пообещал архимагистр. – Заседание окончено, вы знаете, что делать.
– Яр, – архимагистр окликнул последнего уходящего из сияющего золотом грота, – мне очень жаль твоих родичей, – Яр кивнул и продолжил свой путь.
– Яр, – вновь окликнул его архимагистр, – да, это я, Ребой, я тоже узнал тебя, будь у меня посох, я бы помог тебе с освоением забытого металла, но сейчас у меня есть другая идея.
Комория – огромное государство со своим колоритом, обладающее единственной в мире Школой Магических Искусств, а, следовательно, и уникальной боевой мощью. И пускай сами маги говорят, что они никогда бы не использовали магию для войны, отчаянные времена бы их к этому принудили. Сейчас именно такие времена, но вместо того, чтобы вступить в войну и дать бой, они бегут в горы. Все: от последнего крестьянина, до нового руководителя Совета. Города остаются пустыми, превращаясь в призраков. Люди встревожены, на их памяти еще ни разу Комория не бежала в свою цитадель на границы Диких Северных Земель. Тревожила народ и эта близость к этим заснеженным землям, многие боялись к ним приближаться, но все же Темного Владыку боялись больше, поэтому смиренно двигались в бесконечно длинной веренице беженцев.
– Как мы можем оставить Школу?! – не унимался послушник, кружа вокруг нового главы Совета.
– Так нужно, мой мальчик, мы должны заботиться о безопасности коморийцев.
– А как же остальные?
– Прошлые союзы отжили свое, мы одни. Они тоже одни. Их проблемы нас не касаются, ровно как и наши их.
– Но так нельзя! Смерть шагает по их землям! Если не остановить врага сейчас, он доберется и до нас.
– Вероятно, но доберется измотанным. У нас будет шанс.
Как цинично. Коморийцы поставили свои жизни выше жизни других людей и удовлетворенные таким обменом приняли одно из глупейших решений. К сожалению, народ не решился высказать свое несогласие. Слишком уж сильным был авторитет магов, но послушник знал, что на самом деле каждого жителя Корвиды раздирают те же самые противоречия, что и его. Он решил действовать по своему усмотрению, но ему нужны сторонники. Один в поле не воин.
Он действовал скрытно и по вечерам, когда колонна из Корвиды вставала на ночлег, ходил по кострам и разговаривал с людьми, пытаясь наделить последних смелостью. Представляя Школу магов, его слово также имело значимый авторитет. Люди стали задумываться о том, чтобы вернуться, чтобы собрать ополчение и выдвинуться в сторону неприятеля. Кажется, зрело восстание, но, как и любое другое, оно было подавлено. Тихо и бесшумно. В одно прекрасное утро, колонна из Корвиды отправилась в путь без бывшего ученика архимагистра. Последний остался спать под каким-то пугалом и больше никогда не просыпался.
Глава 81
Монструм
«Немного о тех, кто населяет наш мир. Безусловно, как и в любом другом мире, у нас есть свои бесы и черти, которые живут не только в головах разумных существ, но абсолютно самостоятельно – на воле. Воистину, самым опасным местом считаются северные склоны Моссадорских гор, на границе Моссадора и Таллесая, где горный рельеф сменяется пустыней. Северные склоны не обжиты рудокопами вальдау. Так повелось, что эти склоны были практически не заселены. И на этот счет есть два мнения. Либо в недрах тех гор не хранилось неисчислимых богатств, либо вальдау еще не выкопали все, что было на склонах южных. Так или иначе, а в тех местах было всего несколько военных застав, в том числе и знаменитая крепость Сет-Хем. Вернемся же к тварям, что там обитают. Этот вопрос отнюдь не праздный. Важно понимать, что как бы ни была развита в живом существе любовь к науке, любовь к жизни будет все равно сильнее. Нет, разумеется, были авантюристы, которые занимались описанием тварей, но жили они крайне недолго, хотя, возможно, и счастливо. Но по понятным причинам делу их жизни было не дано увидеть свет, и не важно, сколько лет тот или иной смельчак им занимался, будь то одно лето или же таких лет было несколько. Здесь, как в азартных играх, было важно вовремя остановиться и лишь немногие могли контролировать себя и свои эмоции, поэтому мы знаем так мало о тех, с кем случайная встреча может стать последней в жизни. Вернемся же к описанию тварей. Хотя нет. Еще пару слов о тех, кто занимался столь опасным ремеслом. Пожалуй, самым успешным исследователем был выходец из Комории. Простолюдины звали его Роль. Высокие господа же просто обращались к нему на «вы». Говорят, что он знал азы магии, причем занимался изучением самостоятельно, в научных целях, так сказать. При этом он никогда не был учеником в Школе Магических Искусств и тем более никогда не имел никакого магического артефакта, без коих было невозможно постичь магию. Однако фигурой он был загадочной. Сидя с ним за одним столом и ведя беседы даже на отвлеченные темы, люди начинали думать, что слухи не врут. Было в нем что-то особенное. Магическое. Иные говорят, что он был просто шарлатаном и все описания тварей он придумывал, сидя в какой-нибудь грязной таверне, расслабляясь всеми возможными способами. А на следующий день направлялся в королевский дворец и записывался на прием к королю, чтобы продать свое творение. По началу дело его было не очень прибыльным, но буквально пара нападений описанных им тварей, в течение нескольких дней после неудачного приема, и в высших кругах о нем уже заговорили по-другому. После этого аудиенция с королями для него стала сродни деревенской пьянке. Считалось, что он спасает гораздо больше жизней, чем та же медицина, в развитие которой вкладывалась куда большая сумма из королевской казны, но люди все равно гибнут от заболеваний. Это мнение расхожее, но оно имело право на жизнь, ведь Роль помимо внешнего описания твари описывал и ее слабые места, правда непонятно, как их можно было выявить, не убив эту тварь. Иными словами, вооружен – значит предупрежден. После очередной успешной сделки государя и Роля, первый из них издавал указ, и королевские глашатаи зачитывали творение мастера Роля на людных площадях. Теперь каждый крестьянин знал, куда нужно бить вилами, чтоб спасти свою жизнь. И за это спасибо Мастеру Ролю. Однако стоит сказать, что Роль не был отчаянным протагонистом и альтруистом, он не спешил обезопасить все народы-хранители от неминуемой смерти, напротив, он был человеком расчетливым и ходил двумя ногами по земле. Он знал цену информации, а короли за нее щедро платили. Но он никогда не брал и не продавал больше, чем было нужно для того, чтобы добраться от одной столицы до другой, при этом ни в чем себе не отказывая. Была у него фобия, что он подвергнется нападению и лишится всего. Говоря «всего», он имел ввиду свой сборник с тварями, монструм, который либо выдумывал, либо ради которого и правда рисковал животом. Именно Мастер Роль внес наибольший вклад в описание тварей этого мира, но как и любой другой представитель такого ремесла, кончил он плохо. Однажды удача отвернулась от него. Его тело нашли в полях Гренгана с многочисленными ожогами в области глаз, рта и сердца. Вероятно, он погиб при исполнении. Его счастье, что случилось это недалеко от небольшой деревушки в предместьях столицы, и столб черных воронов был замечен крестьянами. Так канул в лету выдающийся, скажу без преувеличения, ученый-естествоиспытатель, который за всю свою жизнь так и не встретил человека, с которым мог поделиться хотя бы малой толикой своих знаний. Мудрецы говорят: «чего боишься, то и получишь». Он больше боялся потерять свое «все». И потерял его, покинув этот мир. Народы-хранители также потеряли это «все». Ночной дождь размыл все записи. Так кануло в лету самое полное описание тварей, его легендарный монструм.