– Можно? – спросил голос за дверью. Это был Паша.
– Конечно.
Паша вошёл в комнату, закрыл за собой дверь. Теперь почти всё пространство комнаты было занято.
– Уже встал… Давно? – Паша присел на стул. Плюхнулся на не застеленную кровать. Он указал на это: – Так это и оставишь?
– Какая разница…
– Твоё право. Какие планы на день?
– Не умереть, – мрачно усмехнулся я, глядя в окно – там всё ещё не было солнца, но так и тянуло посмотреть.
«Смотрю, ты шутник от Бога», – прокомментировал Голос. Я проигнорировал.
– Не умрёшь. Никто больше не умрёт, – тихо сказал Паша, а затем добавил: – Это место неплохое – как думаешь? Будешь сегодня моим помощником. Будем приводить его в порядок.
Несколько секунд молчал и только потом ответил:
– Думаю, это то, что нам сейчас нужно. Все устали от этой бесконечной беготни и постоянного страха. Хочется остановиться – а где ж тут остановишься…
– Я тоже так думаю. Все мы устали. Утром прошёлся тут, осмотрел внимательно – всё чисто. Немного подремонтировать крышу, забор – и будет конфетка.
– Один ходил? Или с Сергеем, Никитой?
– Они ещё до рассвета уехали в Грим. Вчера ведь обсуждали.
– Понятно…
– В общем, как я и сказал уже: будешь сегодня моим помощником. В общем, план такой: нужно крышу закрыть – я в сарае шифер нашёл; забор укрепить. Женя с девчонками пока тут придумает что-нибудь с едой. Если есть свои дела – я пойму…
– Паша, какие у меня могут быть дела? – усмехнулся я. – Конечно помогу. Тем более, что мы ещё вчера договорились.
– Вот и отлично! Тогда спускайся вниз – мы там что-то вроде кухни организовали, – Паша встал и взялся за ручку двери.
– Так быстро? – удивился я.
– Там пока только несколько стульев и стол, но в планах сделать это место намного поуютнее.
– Ты слишком оптимистичный, – сказал я.
– Кто-то же должен двигать нас вперёд. Ты и сюда-то ехать не очень хотел, но вот – мы здесь. Живы и здоровы. Вот увидишь, скоро это место будет другим. Не райский сад, конечно, но что-то типа.
– Если оно будет, – вставил я.
– Обязательно будет. И все мы здесь будем, – сказал Паша и вышел из комнаты.
Подошёл к окну и выглянул наружу: жёлтая листва понемногу покидала могучие кроны деревьев неподалёку; по небу вдаль – в неизвестность горизонта – летел косяк птиц. Отошёл от окна и вышел из комнаты.
В доме уже вовсю бушевала жизнь. Так всегда происходит на новом месте: люди обживаются, а потом в спешке убегают, оставляя почти всё, с такой тяжестью, добытое. Сейчас мне хотелось верить, что в этот раз будет иначе.
«Костя, хватит. Неужели ты ещё не понял, что это невозможно? Вы всегда будете бежать, пока можете бежать. И будете бороться, пока можете. Невозможно просто взять и выпасть из системы. Восставшие вас, рано или поздно, найдут. А если не они, так люди. И мы оба знаем, что страшнее. Лучше ставить на восставших – от них хоть знаешь, чего ожидать», – я не стал отвечать.
Сначала мы пошли с Пашей в сарай возле дома, взяли оттуда доски и необходимые инструменты. После этого прошли вдоль забора и закрыли несколько больших дырок под металлическими листами забора. В одном месте столб был повален – пришлось ставить заново. Стало более безопасно. Даже выглядело приятнее – хотя, может, мне просто так казалось. На это ушли почти два часа. Нужно было ещё заняться крышей, пока ещё светло. Тучи потихоньку расползались, и иногда появлялось солнце.
Выход на крышу оказался изнутри дома, на втором этаже, в другой стороне от моей комнаты. Мы принесли шифер, молоток, специальные гвозди с резиновой шляпкой – впервые видел такие длинные гвозди.
Наверху было страшновато – до этого никогда не был на таких крышах, тем более ещё и без страховки… Здесь ощущался ветер. Он немного сносил тело с крыши, но Паша крепко держал меня за руку, не давая свалиться вниз. Я помогал ему фиксировать листы, пока он вбивал гвозди.
Когда он проверил и убедился, что всё неплохо сидит, мы спустились вниз. Не сразу понял, что забыл забрать молоток – поэтому пришлось ещё раз подняться и пройтись по крыше, но уже одному. К счастью, ничего не случилось.
Часы показывали «16:22».
– Сколько там? – спросил Паша, заметив, что смотрю на часы.
– Пол пятого.
– Уф, – вздохнул он, – ну и быстро же время летит, да?
– Ага.
Паша резко остановился перед лестницей вниз:
– Как думаешь, нормально мы поработали? – он облокотился на перила.
Встал рядом.
– Думаю, да, а что?
– Да есть у меня тут одна мыслишка насчёт отдыха, – улыбнулся Паша. – Нашёл неделю назад одну штуку, и вот не знаю, можно это использовать или нет – срок годности истёк год назад… или около того.
– А что ты нашёл?
– Пойдём, – Паша быстро пошёл вниз. Буквально побежал. Я попытался не отставать.
Мы забежали на кухню. Женя и ещё одна девушка – Аня – стояли у плиты. Они уже приспособили газовый болон. Паша начал быстро открывать шкафчики.
– Что ты там ищешь? – спросила Женя, подходя. – Ты мне сейчас всё здесь перемешаешь!
– У тебя здесь почти ничего нет! Что за наезды! – возмутился Паша.
– Тем более, – ответила Женя. – Так что тебе надо?
– Помнишь, я неделю назад принёс пачку молока?
– Молока? – переспросила Женя. Аня тоже удивлённо обернулась. – Любимый, ты там на крыше головкой случайно не ударился? Я молока не видела уже года два – как только поступила в уник и уехала из своего родного города.
– Забыла? – Паша продолжал искать. – Я так и знал, что забудешь… Вечно ты. Ладно, я сам… Где-то тут…
Через секунду после того, как Паша глубоко зарылся в нижнюю тумбочку, он вынырнул с металлической банкой.
– Вот!
– А-а, ты про это молоко! – воскликнула Женя. Она взяла Пашу за руку, где была банка. – Ты его ещё не выкинул? Оно же стухло давно! Выбрось! Не хватало нам апокалипсиса снаружи – так ты и внутри дома сделать хочешь? Не нужно никого травить этой гадостью!
Аня всё это время молча что-то готовила.
– Никого я травить не собирался! Отпусти меня, женщина! – Паша кое-как вырвался. – Вдруг оно не испортилось? Мы же едим просроченные консервы – и ничего, живы. Я давно уже молока не пил. Ты бы вместо жалоб, лучше нам воды нагрела.
– «Нам»? – переспросила Женя. – Ты нашёл ещё одного члена в свой садомазо клуб?
– Ой, шути-шути, а мы с Костей будем наслаждаться, когда тёплое молочко потечёт по горлу – так и знай! – выпалил Паша.
– Костя? Не смей мне ребёнка обижать! Если хочешь – сам травись, а его не трогай!
– Ой, да его никто не заставляет, – Паша обернулся ко мне: – Костя, ты ведь хочешь молока?
Женя пристально уставилась на меня. И Аня.
– Не знаю… Да, наверное? – вяло и неуверенно ответил я, никак не ожидая от брата такой подставы – перекидывать на меня стрелки.
– Вот видишь! – ликующе сказал Паша. – Дай нам воды, и мы пойдём.
– Да ты его запугал! – Женя подошла ко мне и обняла: – Где он тебя трогал? Как угрожал? Не бойся. Вместе мы дадим ему отпор.
– Отпусти моего брата и завари, пожалуйста, две кружки этого молока, – сказал, улыбаясь, Паша. Он оставил банку на столе.
– Мы ещё не закончили! – сказала Женя, отпустила меня и поставила чайник. Мы с Пашей прошли в соседнюю комнату. – Прибежите ко мне потом за углём, а я отвечу, что он кончился!
– Вечно она так, – прокомментировал Паша.
– Зато тебе с ней не скучно, так ведь? – спросил я.
– Это верно, – согласился Паша. – Не знаю, что было бы, не будь её рядом.
Через несколько минут Женя принесла две кружки с чем-то смутно белым внутри.
– Вот ваша отрава, господа – как и заказывали, – сказала Женя, поставив их на стол и скрылась за стеной.
– Спасибо, – быстро сказал я.
Паша взял свою кружку и вышел из кухни – я сделал то же и прошёл за ним. Мы вышли на улицу. Солнце медленно тянулось к горизонту посреди прорези из нескольких серых маленьких облаков, будто по шву. Паша сел на крыльце, перед входом – я сел рядом.
Солнце приятно грело. Чувствовалось даже через куртку.
– Ну, что, последние солнечные деньки идут, да? – сказал Паша как бы между делом. – Надо запомнить. Потом долго не будет…
– Ага…
Повисла неловкая пауза. Паша отпил немного из кружки.
– Ну, как? – спросил я. Паша немного скривил лицо.
– Знаешь, когда-то это действительно было молоко – отдалённо напоминает. Но, – Паша сделал ещё глоток, – пить, вроде, можно.
– Может не стоит? Давай лучше выльем… – предложил я.
– Нет, – настоял Паша. – Раз начали – давай допьём. Не такое оно и противное, чтобы продукт переводить. Ты даже не попробовал.
Я осторожно сделал маленький глоток, а затем подавил небольшой рвотный позыв. В горле был едкий горький привкус, но и сладкий привкус молока тоже чувствовался – странное ощущение, в общем.
Затем отпил ещё. И ещё…
– Есть что-то в этом, да? – произнёс Паша. – А я что говорил? Эх, Ко-остя, тебе ещё столько всего нужно узнать… – после этих слов он смолк. Я тоже ничего не говорил.
Мы смотрели на закат, а ветер слегка обдувал тело.
Через минуту Паша заговорил:
– Я много думаю… о маме, бабушке, отце… Особенно об отце… после того… когда дядя Слава рассказал о нём… Ты помнишь, каким он был?
Попытался собрать разбросанные по памяти образы:
– Папа был хорошим. Мне… всегда казалось, что он – супергерой. И что всё на свете знает, о чём бы я ни спросил.
Паша усмехнулся:
– Да, он таким и был. Я тоже так всегда думаю. Он всегда выполнял обещания. Знаешь, как-то в четыре года я пожелал себе братика – теперь ты сидишь рядом со мной. Его нет, а исполненное желание, как память – есть…
– Паша, как думаешь, папа знал, к чему всё придёт? Мог ли он хотя бы рассчитывать, что всё будет так?
– Костя, ты всё сам слышал: никто ничего не ожидал, и что на самом деле папа не хотел даже продолжать эксперименты. Знаешь, я даже начать думать: может его совсем не случайные люди убили?..
– А кто тогда? – я взглянул пристально в Пашино лицо. Я никогда не думал о том, что всё может быть так.
– Те, кому было выгодно его молчание, – мрачно ответил Паша и отхлебнул из кружки.
– Но ведь, он был одним из главных в проекте! Они же не могли… В смысле, это же по ним самим ударило бы.
– Костя, ты удивишься, что делали люди из правящих верхушек на протяжении всей истории. Особенно новейшей. Иногда молчание гораздо важнее, чем знание или выгода. Для некоторых людей. Лучше не думай об этом – мы всё равно уже не узнаем правду. Нам сейчас лучше приложить все силы к тому, чтобы привести это место в порядок и подготовиться к зиме. Это главное.
Я умолк. Мы оба молчали.
– Паша, как думаешь, папа бы нами гордился?
– Естественно! Разве может быть иначе? Мы же его сыновья! – Паша слегка толкнул меня в плечо.
– Хорошо, – сказал я с улыбкой. – Хорошо…
Слёзы готовы были прорваться, но я почти сдержал их – лишь несколько упустил, но быстро вытер. Это были первые слёзы за последние месяцы. Всё это время боль копилась внутри, ожидая момента, когда можно будет её выпустить. Но этот момент ещё не наступил.
Мы допили молоко в молчании, а спустя минуту услышали недолгий громкий гудок за воротами. Паша сразу же подскочил и пошёл к воротам.
– Кто это? – спросил я.
– Сергей и Никита, наверное. Иди в дом – мало ли кто там.
– Я с тобой… – я бросился за Пашей, но он жестом остановил меня.
– Не нужно. Иди в дом, – я не стал спорить.
Подобрал кружки и зашёл обратно в дом, встал возле двери и смотрел в окно. Подошла Катрин:
– Что случилось?
– Не знаю. Кто-то приехал.
Катрин устроилась рядом. Я не мог разглядеть, что же там было у забора. Но, кажется, машина проехала вперёд.
– Может за оружием сходить? – спросила Кэт.
– Погоди. Давай сначала посмотрим кто там.
– Ладно.
Она стояла так близко и даже слегка прижималась ко мне своим стройным миниатюрным телом. Ощущал на шее тепло её дыхания.
– Из машины кто-то вышел, – сказала Катрин.
– Вижу. Двое. Сергей и Никита, – передние двери были открытыми. Никита пошёл к багажнику, а Сергей к задним дверям. – Погоди, там ещё кто-то. Женщина, с ребёнком. Девочка.
– Что? Отойди… – Катрин отодвинула меня в сторону. – Да, реально.
Паша закрыл ворота и шёл к машине. Мы с Катрин вышли из дома. Остальные тоже понемногу подтягивались. Заметил на кузове машине новые тёмные пятна. Сергей аккуратно держал женщину под руку.
– Серый, кто это? – спросил Паша.
– Паша, помоги Никите – там сумки тяжёлые, – Сергей повернулся ко мне: – Костя, ты тоже давай.
Паша подошёл к Сергею и взял его под руку, стараясь отвести в сторону. Я пошёл к Никите.
– Ты мои вопросы не игнорь. Зачем ты их привёз? Кто это?
Сергей вырвал руку.
– Люди, Паша. Люди. А почему привёз? Потому что они живые! И здоровые! Я знаю, что ты сейчас будешь говоришь – давай не будем. Не бросать же их там надо было.
Ещё никогда не видел Пашу в таком состоянии.
– А ты подумал о нас? Сергей, я только рад новым людям, но у нас и для себя-то еды нет – как их теперь кормить?
– Насчёт этого не волнуйся: мы привезли несколько сумок. Хороший склад попался. Только восставших много рядом – лучше туда в ближайшее время не соваться. Можно ещё будет ловушки расставить, на зайцев или птиц – как-нибудь справимся.
После этих слов Сергей снова подхватил женщину и повернулся девочке – на вид ей было около пяти:
– Пойдём, – улыбнулся он. Вместе они вошли в дом, проходя среди небольшой толпы вывалившихся людей.
– Блин, – вздохнул Паша и подошёл к нам. Он взял две большие сумки, я взял третью, а Никита – небольшой бочонок. – Всё-таки нашёл?
– Это корпус только. Там ещё куча работы. С этим сразу не починишь, но место было – я захватил. Вдруг пригодится.
Мы вошли в дом. Сгрузили всё на кухне и в подвале. Стало темнеть.
Тихо пошёл в свою комнату, пока Паша с Женей и остальными разбирали сумки. И остановился на лестнице – маленькая светловолосая девочка стояла у перил наверху.
– Привет, – сказала она тихим тонким голоском. Она протянула маленькую ручку: – Меня зовут Кристина, а тебя как?
При этих словах мне на секунду стало больно, но затем я взял себя в руки и слегка пожал руку:
– Меня… Костя.
– Будем дружить, – она улыбнулась. – Мама мне сказала далеко не уходить. Вот я её и жду. А тебе мама разрешает уходить?
Присел на лесенку рядом с ней.
– Мама?.. Нет… уже нет. А вот раньше ещё как не разрешала – волновалась постоянно.
– А почему сейчас нет? Она умерла? – я удивился тому, как просто девочка сказала о смерти, будто это было совершенно естественно. С другой стороны – так оно и было, в сущности.
– Да…
– Давно?
– Давно, – согласился я.
– А как давно? – в эту секунду из комнаты напротив вышла женщина и направилась к нам.
– Кристина, сколько мне нужно повторять, чтобы ты не выходила, пока я не разрешу? – высокая рыжая женщина только сейчас заметила меня: – Ой, извините, моя дочка вам не надоела? Она вечно пристаёт ко всем с вопросами. Очень уж она любознательная.
– Нет. Ни сколько.
– Как вас зовут?
– Костя.
– А меня – Алеся, приятно познакомиться.
– Приятно, – согласился я.
Алеся взяла дочку за руку и повернулась.
– Ну, мы пойдём – надо эту проказницу уложить. Вы даже не представляете, какой сегодня был безумный день.
– Спокойной вам ночи, – ответил я и встал, чтобы пойти к себе в комнату.
– До встречи, Костя! – пискнула Кристина и улыбнулась – посередине в верхнем ряде не хватало зуба, но это даже выглядело мило.
– До встречи! – я улыбнулся в ответ и помахал рукой. После этого пошёл в свою комнату. Не раздеваясь, я сразу плюхнулся в кровать.
Через несколько минут дверь в комнату открылась – это оказалась Женя:
– Спускайся вниз, поужинай, – сказала она мягко.
– Не, я не буду, спасибо, – выдохнул я, переворачиваясь на другой бок и закутываясь в плед – одеяло так и осталось где-то на полу. – Не хочется как-то.
– Ты не заболел? Как себя чувствуешь? – она прошла в комнату.
– Нормально. Просто устал. Я потом поем.
– Потом не будет. Только утром. Ты бы хоть ботинки снял…
– Тогда утром, – Женя потрогала мой лоб и вышла, оставляя наедине с тишиной и полусумраком – вечными спутниками современной реальности.
Теперь я мог выплеснуть всю ту грусть и боль, которая скопилась за последнее время.
* * *
Утром я проснулся от пронзительного детского смеха. Было такое ощущение, будто заново ожил.
«Вставай. Новый день зовёт», – сказал Голос.
– Да, знаю… – простонал я и всё-таки полежал ещё. Но через какое-то время встал и оделся.
Внизу по коридорам бегала Кристина, а за ней – Алеся. Они играли в догонялки.
– Доброе утро, – протянул я.
– Доброе, – улыбнулась Алеся.
Прошёл на кухню – Женя с Аней расставляли консервы.
– Привет, есть что на завтрак? – сказал я.
– Да, сейчас…
Мне дали немного тушёнки и консервированных перцев. Не хотелось ни с кем разговаривать – просто хотел походить. Поблагодарил их за еду и вышел из кухни, а затем на улицу. Паша сидел на веранде.
– Доброе, – протянул я, садясь рядом.
– Доброе. Как спалось?
– Как всегда.
– Не очень?
– Не очень.
– Мне тоже. Я снова почти всю ночь думал.
– О чём?
– Да о том, что поступил как придурок. Вчера накинулся на Сергея, потому что мне стало страшно за этих новых людей. А потом сел, подумал: «Паша, ты чего? Это же люди! Живые люди!» – после этого стало стыдно, но Сергей потом, как обычно, отшутился и сказал, что всё нормально. Думал ещё, что стоит делать, куда двигаться… Ладно, не буду грузить, перейду к делу: что думаешь, если снова начать собирать людей? Я прикинул: места тут много, еду потом начнём выращивать. Построим весной с тобой радиостанцию, как обустроимся, может ещё какой-нибудь сарай… Что скажешь?
– Не знаю, Паша. Это хорошо, конечно, но вдруг фанатики нас снова найдут?
– Мы шерстили радио много недель – пусто. И никаких следов в городах, – у Паши снова заблестели глаза. – Не будут же они включать пустое радио годами…
– Не знаю… страшно это.
– Подумай сам: разве у нас есть выбор? Мы, возможно, последнее поселение людей – обязаны выжить. А без большой группы это невозможно сделать. Мы вдесятером тут просто стухнем…
– Тут ты прав.
– Тогда ты со мной?
– А что остальные думают?
Паша ответил лишь через несколько секунд:
– Я с ними ещё не говорил… Решил с тобой сначала обсудить.
«Не надо, Костя. Не совершай прошлых ошибок».
– Ты сам сказал: у нас нет выбора. Конечно, я с тобой, но для начала мы должны обезопасить это место. Чтобы, если что, можно было его хорошо защитить.
Паша прямо-таки светился от радости и просто кивнул мне, а затем растянул руки для объятия – я вопросительно посмотрел на него, но ответил на них, спустя секунду.
– Спасибо, братишка, – сказал он, крепко прижимая меня к себе. Мне всегда казалось это чем-то странным, но сейчас я понял, что объятия – важная для человека вещь. Она помогает явно почувствовать и закрепить близость. После этого Паша встал и пошёл к дому: – Ну, я тогда поговорю с остальными. Нужно ещё сегодня домом заняться.
– Конечно, – я улыбнулся, но остался сидеть. Паша скрылся за дверями, оставляя меня в одиночестве.
Я прислонил голову к деревянной перилле и вздохнул – столько всего ещё предстояло сделать…
День 721-734
― Костя… Костя… иди к нам… – где-то далеко впереди слышал тихие стоны голосов. Они все говорили в унисон друг другу.
Я брёл среди гор мусора, по колено в грязи. Было холодно. Не понимал, почему здесь и что двигает мной, чтобы идти вперёд. Просто шёл, потому что иного выбора не было. Можно было остановиться и стоять в грязи, но это не имело смысла.
– Костя… – послышался детский смех сбоку.
– Кто здесь? Кто вы?! – крикнул я в который раз, но это было бесполезно.
– Костя… – ухо щекотал нежный женский шёпот. – Мы здесь…
Идти было тяжело. Ноги то и дело вязли в трясине. По сторонам заметил сложенные кучи разбитых машин, кроватей, шкафов, холодильников – разного мусора.
Попробовал идти ещё быстрее, но не вышло – лишь только скользнула нога, и я упал всем телом в эту странную жидкость. Она оказалась немного слизкой, но тёплой, даже расслабляющей. Она давала чувство безопасности, спокойствия – как будто мой трудный путь, наконец, закончился.
– Вставай, – кто-то вытянул меня за плечо из этого омута. Резко и жадно втянул воздух – его очень не хватало. – Ты ещё не закончил.
Кое-как протёр глаза и обернулся – по голосу это была девушка, но мог увидеть лишь её невысокий силуэт.
– Кто ты? – спросил я.
– Не важно. Этот ответ не имеет значения. Важно то…
– Нет, мне хочется знать! – перебил её я – голос был очень знакомым.
– Что изменится от твоего знания? Ничего. Разве имена – не просто ярлыки?
– Да, – этими словами я оказался немного сбит столку. – Но, всё равно, я хочу знать.
– Ладно, – ответила девушка и подошла ближе. Увидел её чёткие линии лица и живые, настойчивые глаза. Лицо было очень знакомым. – Доволен?
– Я… я тебя знаю… только не могу вспомнить… – тихо проговорил я, а затем в память врезались воспоминания. Это была Катрин. Я вспомнил. – Но что… Как ты здесь оказалась?
– Это не важно, – девушка подала мне руку, и я поднялся. – Нам нужно идти.
Катрин прошла мимо меня вперёд – в противоположную сторону от голосов, которые слышал до этого.
– Куда? – я пошёл следом.
– Ты ещё не закончил все дела, которые нужно сделать, – быстро проговорила Катрин. Не понимал, о чём она говорит: одни загадки.
– О чём ты? – дернул её за плечо и развернул. – Скажи мне! Я никуда не пойду!
Катрин тяжело вздохнула. Её маленькие плечи с тяжестью опустились.
– Костя, я бы очень хотела, чтобы ты этого не делал, – начала она.
– Что не делал? О чём ты?
– … но я не могу иначе… – Катрин говорила как заведённая, полностью игнорируя мои слова.
– О. Чём. Ты.
Катрин вздрогнула, а затем по её щекам протянулись две полоски слёз.
– Мне тоже тяжело, как ты не поймёшь? Они все уходят! Все! – она показала в сторону, откуда звучали голоса. – Все там! А мы – здесь! И их всё больше, а нас всё меньше… И груз становится тяжелее…
Её голос надламывался под тяжестью всхлипов. Обнял её, и она с силой прижалась, разрываясь более сильным приступом плача.
– Пожалуйста, не бросай нас. Мы не сможем.
– Я не собираюсь вас бросать, – тихо сказал я.
– Точно? – она посмотрела на меня с надеждой.
– Точно, – ответил я с улыбкой.
– Я рада, – улыбнулась Катрин. Её щёки были влажными от слёз.
Через минуту она отпрянула и вытерла слёзы.
– Идём, – тихо сказала она, взяв меня за руку.
– Но ты так и не сказала «куда»! – запротестовал я.
– Как «куда»? – удивлённо спросила Катрин. – Вперёд, конечно же!
* * *
Проснулся и медленно перевернулся к окну, со вздохом посмотрел вдаль: солнце уже встало, небо было светло-серым. Посмотрел на часы: «9:21». Ещё один день…
«Долго ещё будешь лежать?» – спросил меня Голос спустя несколько минут. Я отвернулся от окна и прислушался к звукам в доме: Кристина с Алесей играли внизу, кто-то ляпал по металлу ложкой – видимо, готовил – кто-то стучал молотком. Получалось, что только я и лежал.
«Давай иди».
Послушно поднялся, встал – тело обдало холодным воздухом. Попытался утеплить комнату пару дней назад, но всё равно ещё продувало. Медленно, но верно холодало. Перелётные птицы уже успели оставить нас здесь на голодное выживание. Хорошо хоть другие животные не могут улететь. Если хоть раз в месяц оленя убить – это уже экономия ресурсов. А весной-летом можно будет что-нибудь посадить – места для огородов хватало.
Одежда была холодной и казалась чужой, но я надел тёмный засаленный балахон, утеплённые джинсы и крепкую чёрную кожаную куртку. После этого кое-как застелил кровать – Женя ругалась, если я не делал этого – и вышел из комнаты. Нужно было позавтракать и идти «на стену» – сегодня моё дежурство.
– Доброе утро, – поприветствовал, бегущую ко мне Кристину. За эти несколько дней она очень ко мне привязалась и часто приходила, прося, чтобы что-нибудь ей рассказал – в эти моменты приходилось напрягать память, чтобы выудить оттуда что-нибудь интересное, из детства, с основном. В том мире только и делал, что сидел в интернете – особо нечего было об этом рассказывать.
Так же заодно и с Алесей поздоровался.
– Привет! – весело отозвалась Кристина. На её маленьком лице ещё можно было разглядеть небольшие веснушки у самого носа. Заметил, что у неё уже начал расти новый зуб на месте выпавшего. Слегка погладил её по голове и улыбнулся в ответ.
– Да, утречка, – сказала Алеся. – Как спалось?
– Да как обычно, – отозвался я. – А тебе как?
– Хорошо, пока Кристина в семь часов не начала меня тормошить, – усмехнулась девушка. – Говорит, «мама, вставай, вставай, ты всё проспишь!». Пипец, конечно.
– Это да. Она очень живая, – согласился я.
– Не то слово.
Кристина посмотрела на меня снизу вверх, потянув за руку:
– Пойдём играть!
– Я бы с радостью, – улыбнулся я, – но не могу. Не сегодня. Мне нужно дежурить.
– Дежурить? – переспросила девочка. – А как это? Можно мне с тобой?
– Боюсь, твоя мама не разрешит, – при этих словах я плавно перевёл взгляд на Алесю.
– Пока нельзя, – мягко сказала девушка. Кристина попыталась что-то возразить, но Алеся ловко переменила тему, задав другой вопрос, и они ушли куда-то по коридору. Я свернул в противоположную сторону и пошёл к кухне.
Внутри сидело несколько человек. Они молча поглощали свою небольшую порцию еды и, увидев меня, слегка кивнули – я их так же поприветствовал, быстро пройдя мимо. За перегородкой уже вовсю трудились Женя с Аней. Они стояли спиной ко мне и поэтому не заметили, о чём-то говоря между собой.
– Командир, что у нас сегодня? – спросил я, чтобы обратить внимание на себя. Аня резко замолчала, а Женя с улыбкой обернулась.
– О-о, Костя. Сегодня, специально для тебя, открыли пару банок гороха. Так что на завтрак у нас: заправка для супа и горох.
– Прикольная смесь. Мне «на стене» будет круто бегать в туалет туда-сюда постоянно, – подшутил я.
– Сказано же: специально для тебя, – сильнее улыбнулась Женя, попутно достав тарелку и накладывая на неё небольшую порцию.
– Неужели у нас продуктов так мало осталось? – спросил я.
– Нет, но ты же сам знаешь: готовимся к зиме. Нужно уже сейчас экономить, чтобы пережить, а там уж можно будет начать выращивать. Так что… в следующем году прошу к нам за свежими овощами.
– Если доживём, – мрачно пошутил я.
– Доживём, – с силой произнесла Женя. – Куда мы денемся.
Мне очень недоставало её этого оптимизма. Какой бы ни казалась плохой ситуация, она её старалась как бы обогреть своим присутствием, помочь каждому, чтобы ему стало легче. Я даже никогда и не видел, чтобы она переживала. По-настоящему переживала. Всегда улыбчивая и добрая. Словно тёплая, но крепкая, как сталь, стена.
Взял тарелку и пошёл в зал. Там сел за стол и быстро проглотил содержимое. Его на деле оказалось ещё меньше. После этого вернулся на кухню, поблагодарил за еду, помыл посуду (несмотря на возражения Жени, всегда это делал сам) и пошёл к выходу из дома.
На улице было прохладно. Хорошо хоть куртка не пропускала ветер и он, сталкиваясь, был вынужден огибать контуры тела. Деревья уже не шелестели в такт ветру, сбросив свою листву. Солнце скромно пряталось за облаками.
«На стену» – мы называли так дежурство, где нужно было половину суток дежурить на стене у ворот на входе, и периодически проверять забор.
Подошёл к грубо сколоченной лестнице и забрался наверх.
– Привет, – сказал я Паше, который сидел на стуле, закутавшись в толстую ватную телогрейку. Он вскинул руку, смотря на часы, а затем медленно встал со вздохом и потянулся.
– Уже? – спросил он высоким тонким голосом от того, что ещё тянулся, а после этого размял немного руки. – У-ух. Быстро время пролетело!
– Не сомневаюсь, – иронично ответил я.
Подошёл к деревянному ящику, который одновременно служил и ограждением, и небольшим столиком.
Пусто. Никого. Лес проглядывался на много сотен метров вокруг – ничего и никого.
– Всё спокойно было? – спросил я.
– Да. Вообще пусто. Пару раз за ночь сходил, конечно, посмотреть забор – всё в порядке.
Конечно, хорошо, что ничего не случалось, но в глубине души было скрытое желание, чтобы что-нибудь произошло и пошатало эту рутину.
Паша снял телогрейку и передал мне. Я быстро надел её, зная, как быстро одежда остывает, а затем подошёл к стульчику и подобрал винтовку, проверил магазин: четыре патрона. Разряжена. На предохранителе.
– Как спалось хоть? – спросил Паша.
– Да как обычно, – ответил я и усмехнулся: – Там на завтрак горох дают – поторопись.
– Жаль, что тебя это не коснётся, – ответил с усмешкой Паша и окончательно спустился вниз. Я ещё немного проводил его взглядом.
Теперь я был один-на-один с собой и миром за стенами, охраняя всех от него. Или его от всех нас.
Поднял винтовку и посмотрел в прицел на лес вокруг: деревья с уродливыми голыми ветвями и потемневшее покрывало из опавших листьев – вот и всё разнообразие. Только дорога к ферме немного выделялась двумя более тёмными полосами на земле. Сел на стул и стал вести наблюдение.
Секунды медленно выливались в минуты, а те, в свою очередь, ещё медленнее выливались в часы. Время стало не неуловимым ветром, а массой очень тягучей смолы. Иногда я вставал и начинал мерить небольшую деревянную площадку шагами. От края до края было всего пять неполных шагов. Паша хочет улучшить её до зимы: сделать небольшой настил в виде крыши, ещё одну площадку с другой стороны и переход между ними. Сейчас здесь только трое кое-как помещаются – мало ли что случится.
Через несколько часов подошла Женя. Она держала в руках несколько пустых пластиковых канистр.
– Тебя проводить? – спросил я.
– Мы оба знаем, что тебе нельзя отходить. Лучше ворота подержи – у меня руки будут заняты, – сказала девушка. Спустился и помог ей открыть ворота, а затем пропустил вперёд, вышел сам и притворил за собой металлические листы.
– Осторожнее там, – сказал я.
Женя быстрой походкой почти сразу же скрылась, спустившись вниз по небольшому склону к реке. Стал ждать, осторожно осматривая окрестности.
Минуты стали идти ещё медленнее. Я стал волноваться, когда она не появилась через пять минут – обычно этого времени хватало. Но решил ещё подождать.
Через несколько минут она появилась, медленно хромая. Быстро побежал навстречу. Женя упала на одно колено и из её руки выпала наполовину полная канистра. Повесил винтовку на плечо, подхватил Женю за руку и приподнял.
– Что случилось? – заметил на её штанине небольшое пятно крови.
– Ничего. Я… в порядке, – вздохнула Женя и попыталась отстраниться, поднимая канистру, но я не позволил.
– У тебя кровь, – сказал я с тяжестью и вспомнил, что мы ещё находимся за забором. – Ладно. Идём внутрь. Не здесь.
Женя молча дала мне довести её за ворота, где я аккуратно её посадил на землю и закрыл за нами вход, задвинув большую металлическую задвижку.
– Что произошло? – спросил я, пытаясь подобраться к её ноге, но Женя попыталась её убрать – неудачно, и лишь тяжёлый тихий стон вырвался из её груди. – Дай мне посмотреть.