Первый курс
«При капитализме свободной конкуренции в условиях отсутствия теории … устойчивое положение невозможно… Кривая Ленина-Кропоткина должна иметь выраженный максимум…» – бубнил Аристарх, сидя на кровати и закрыв глаза. Эта его привычка прогонять перед экзаменом вслух весь материал курса бесила всех в группе, кроме Павла. Возможно, поэтому умный ИТРОКОМ посоветовал поселить их вместе в студенческом кампусе Киевской агломерации.
Они всей группой благополучно прошли учебку, работу и полигон. Закончились два года подготовительного маттруда. Теперь они должны получить начальное образование для дальнейшей специализации в высшей школе. В принципе, при желании любой мог сменить группу после первого этапа. Но ребята все остались, никто заявлений в ИНТРОКОМ не написал.
Аристарх, как и Павел, был назначен командиром третьего отряда на полигоне, после чего ребята начали общаться теснее. Предложение жить в одном блоке Аристарх принял ровно, на том и порешили. В принципе, жить можно было и в одиночку, но традиции кампуса это не одобряли.
Сейчас он повторял общий курс математической диалектики, прогоняя в памяти все определения, теоремы и доказательства. Павел слушал, не подавая виду, при этом делал то же самое – но за счет своего товарища, особо не напрягаясь. У него всегда была хорошая память, и если он читал материал второй раз – уже не забывал.
Аристарх закончил бубнить: «…обычно интерполируется эйлеровским распределением в координатах сознания и политической ориентации…»
– Ну как? – спросил его Павел. – Правы были классики?
– В школе я это еще подвергал сомнению, – ответил Аристарх. – После полигона все сомнения пропали.
– Да, – улыбнулся Павел, – даже сейчас в СКО и без влияния старого мира мелкобуржуазных мыслей хватает.
Они готовились к дневному экзамену, поэтому сегодня вечер был свободен. Хотя, конечно же, каждый пытался выкроить время на саморазвитие и хобби. Павел, которого всегда интересовали естественные науки, факультативно готовился к программе физико-технического профиля. Так же, как хобби, он осваивал древние варианты социальных танцев. Аристарх же тяготел к гуманитарным наукам, усиленно изучал классиков МЭЛС и писал стихи. Физик и лирик с минимумом общих интересов все же прекрасно контачили, ИНТРОКОМ ошибался редко.
– Как дела в хирургии? – спросил Павел.
– Сносно, – ответил Аристарх. – Наконец-то в нашем хирургическом блоке перестали оперировать руками, и канет в Лету стресс от неудачных вмешательств.
Вторую часть дня 3-4 раза в неделю ребята по расписанию работали обслуживающим персоналом в инфраструктуре ближайшего города. Аристарх пошел санитаром в блок скорой помощи, хоть и пришлось ему для этого два месяца учиться после занятий. Павел не парился, руководил технологической чисткой сектора кампуса. Проще говоря, работал уборщиком. Переучиваться не надо, те же роботы, что и на стройке. Программа создания материальных благ была пройдена, оставалась у ребят задача работы в сфере обслуживания, и почти все студенты совмещали ее с первым двухлетним курсом подготовки вуза, чтобы не тратить на нее отдельный год.
– Вечер свободный? – спросил Павел. – Что планировал делать?
– Посещу родных, – ответил Аристарх. У него была старая бабушка, которая растила его вместо матери. С матерью что-то случилось, Павел не расспрашивал. Бабушка чувствовала себя плохо, наверняка поэтому Аристарх выбрал доппрофессию санитара. Да и на врача учиться пойти можно будет, думал Павел.
– А я таки схожу в женский блок. Вдруг что наклюнется! – сказал он. Формально полувоенное положение первых двух лет службы и военное положение полигона снято. Они могут иметь досуг, в котором может быть личная жизнь. Но и они, и девушки женского блока понимали: если делать семью – прощай, нормальное образование. Поэтому девушки защищали свое и мужское спокойствие как могли – ходили по кампусу в домашних халатах, непричесанные и иногда с жуткими масками из огурцов на лице. Хотя такого лично Павел еще не видел. Аристарх нужен был Павлу для вычленения зерен из плевел, так как Аристарх безошибочно определял симпатичные мордашки и острый ум под любым слоем отпугивающего грима. Самого же Аристарха мало интересовал женский вопрос, и он принимал участие в этом квесте только ради товарища. Хотя декламация его стихов всегда собирала целый этаж девушек, и томных взглядов и вздохов у него за спиной хватало. Павел же со своими соцтанцами удивить никого не мог, так как для демонстрации обычно уже нужна партнерша. А его школьные увлечения криптокулинарией или программированием особо никого на сцене не удивляли.
– В следующий раз я с тобой, – ответил Аристарх.
– Хорошо, – Павел знал, если Аристарх сказал, значит сделает. Если не может пойти сейчас – значит, не может.
Они оба, как по команде, поднялись с постелей и пошли в сторону дверей. Время экзамена приближалось, а почетный гражданин и бывший сотрудник идеологического совета, принимавший у них экзамен, опозданий не любил.
Увольнение
Ребята вышли из блока универа во второй половине дня. Павел был уставший и хмурый, Аристарх улыбался.
– Ты меня подставил! – воскликнул Павел. – Ну это надо же! – возмущению его, казалось, не было предела. – Почему ты не повторял вслух доказательства теорем в каждом третьем билете? Мне пришлось доказывать отсутствие предела самовозрастания капитала через пень-колоду! Все уже ответили, а я еще сидел!
– Ну я же тебя ждал, – спокойным тоном с улыбкой ответил Аристарх. – А вообще-то, я преподал тебе урок. Ибо я в одиночку штудирую записи, ты ни разу не помог.
– Так попросил бы просто! – сказал Павел, успокаиваясь. – Ладно. Ты на транспортную магистраль или зайдешь в общагу?
– Сразу домой.
Ребята пожали друг другу руки и разошлись. Павел направился к будке общественного терминала общения с ИНТРОКОМом, потому как с наручного коммуникатора сделать заказ на склад ближайшего города-синтезатора было проблематично. Кампус стоял вне производственных зон и складов, в середине лесопарковой зоны, поэтому заказ уйдет и вернется посылкой из ближайшего города только через несколько часов.
У молодого человека были интересные планы на вечер. В отсутствие талантливого друга он хотел удивить женский коллектив блюдом собственного приготовления. Мороженое «Аэлита», так он его назвал. Ингредиенты для такого блюда были только на складах городов, поэтому заказывать надо было заранее.
Он нашел все необходимое в панели по номерам в рецепте, но заказ не спешил уходить в сеть. Транзакция заказа не подтверждалась, и ближайшие ячейки криптосети отказывались ее принимать.
– Что за экивок! – ругнулся он и полез в консоль отладки общественного терминала. У него глаза полезли на лоб – «не хватает средств»! Как так?! Он на службо-учебе, ему гарантирован небольшой ежедневный доход. К тому же, у него есть небольшие сбережения после двух лет работы. Он их особо не тратил, кроме подарков родным и ежемесячных взносов в фонд изучения неизлечимых болезней.
Взломать криптосеть и увести его децибелы в современной реальности невозможно. Ключи на его личном терминале зашифрованы, он помнит их наизусть, и больше их нигде нет. Можно, конечно, имея локальное превосходство в мощности сети, провести две транзакции и купить в два раза больше благ – но и для этого нужен его ключ. К тому же это отловят за две минуты, и баловаться таким не стоило никому.
Он обновил личный коммуникатор и увидел красную пометку на системном сообщении сети. «Интересно, что это там?» – подумал он. В системном сообщении была только одна смысловая строка – «Режим безработного». Остальное были ссылки на законы и подзаконные акты в ИНТРОКОМе, описывающие включившийся режим. Павел покраснел. Конечно, он предполагал, что именно ему хитрая криптосеть выпишет это наказание, но чтобы в такой неподходящий момент – это было просто несправедливо.
С другой стороны, как раз его заказ чревоугодия и спровоцировал всеведущий глаз коммунизма, это он понимал. В армейской подготовке был предусмотрен специальный режим – принудительная безработица. Прилетала она как раз к тем ребятам, которые не хотели брать несколько специальностей и сидели на одной. Павел подставился со своими строительно-уборочными роботами. «Режим безработицы» – режбезножа на сленге солдат – как раз и предполагал эмуляцию увольнения и временного лишения права на труд. А для ухудшения положения таких безработных блокировался счет криптосети, вскрывалась почта и ограничивалось перемещение. Иначе несколько дней такой эмуляции просто прошли бы незаметно, сбережения у всех были – в экономике криптогородов безработицы не было уже давно.
Молодой ловелас вышел из кабинки терминала, волоча ноги. День выдался крайне неудачным, и он побрел в сторону общаги. Немного подумав, он ткнул в кнопку коммуникатора – связь была бесплатна и не блокировалась режбезножом.
На ручной проекции появилось мордашка Аэлиты, как всегда сосредоточенная на чем-то.
– Привет, Ли, – сказал Павел.
– Динннь! – выдала она длинный веселый звук. – Как дела, все сдал?
– Нда, – промычал он.
– Чего грустный такой? Когда приедешь? – когда у нее было хорошее настроение, она щебетала почти как мама.
– Может, через пару недель. Но надеюсь, что пораньше.
– Чего так? У тебя какие-то дела? Мы тут соскучились все!
– Режбезножа активировался. Теперь я малоподвижен на пару дней точно, – ответил Павел.
– Ох, вот это да! – обрадовалась она. – Хотя для тебя, наверное, не так интересно, – сбавила она тон. – У меня есть в распоряжении для работы кластер большой мощности, хочь взломаю твой участок сети? Сможешь приехать тогда.
– Нельзя, Ли. Ты же знаешь, ИНТРОКОМ все пишет. Даже попытку мне запишут в минус.
– Хочь я приеду тогда! Покажешь свой универ.
– Не-е, не сейчас, – скривился молодой человек. – Как это будет выглядеть – включился режим режбезножа, и тут же ко мне приехала сестра меня опекать. Ребята подтрунивать будут.
– Какая разница, подумаешь! – набор аргументов был чисто женский.
– Все равно. Приезжай, как только с меня снимут блокировку. Покажу лаборатории. Сейчас у меня доступ к ним наверняка только в учебное время, – улыбнулся он.
– Договорились! – радостно пискнула сестра-андроид и сбросила связь. Это было в ее стиле, она знала – слово мужчины в ее семье держат. Но если вовремя не положить трубку, могут придумать какую-то человеческую гадость.
Павел улыбнулся, еще раз вздохнул и уже нормальным пружинистым шагом пошел в сторону общеблока. Эти пару дней можно потратить на изучение новой специальности, чтобы подлая криптосеть больше не обламывала ему удовольствие.
Вуз
Павла вдавило в кресло, он не чувствовал ремней. Было трудно дышать, но его биометрия мерцала зеленым светом, и это обнадеживало. Космический челнок выводил их на орбиту уже около 5 минут, и осталось еще столько же. Сейчас за бортом воздуха уже нет, суборбита. Наверное, километров сто над Землей. У Павла не было отчетов телеметрии на шлеме, потому как он, по сути, не был полноценным членом экипажа. Стажер. Университет направил его на околоземную станцию «Май» на геостационарной орбите для окончания опытной части его дипломной работы.
Команда челнока была как на подбор. Все военные с большим стажем пилотирования. Образцовые коммунисты с длинным трудовым послужным списком. По тому, как у них горели глаза перед стартом, вся их карьера была посвящена основной цели – космосу. Открытые данные каждого Павел прочел перед подготовкой к вылету. Особо ему понравился командир челнока, уже немолодой для космоса майор Задависвичка. Смешную фамилию компенсировала широкая спина мастера спорта и красная звезда на комбинезоне – медаль за участие в реальных боевых действиях. Где такие сейчас можно было найти – вопрос, разве что в периферийных капстранах. Но и майор повидал всякое, поэтому Павел перестал думать про экипаж и постарался сосредоточиться на своей задаче.
После общего курса подготовки предстояло выбрать первую специализацию. Павел долго готовился к этому решению и поэтому, не раздумывая, отослал заявку в физико-математический раздел ИНТРОКОМа, указав в анкете все интересующие его кафедры. Сеть была лишь инструментом в руках общественных советов, давно разработавших стратегическую линию развития социума – поэтому в плане народного хозяйства на ближайшие 50 лет значилось приличное количество востребованных технических специальностей. Однако большая часть была связана с биогенетикой и прочими смежными медицинскими областями. Поэтому на физмат был конкурс больше одного человека на место, что для плановой экономики было необычно.
Павел, однако, прошел по конкурсу без проблем и даже выбирал себе кафедру. Сказался хороший послужной список и модернизация сбора транспортной сети в условиях Заполярья. Оказалось, конструкторы пытались проработать его идею оптимизации еще на этапах планирования арктических трасс, но на объектной модели не получили почти никакой экономии. Поэтому Павел получил благодарность в личное дело и выбрал себе для специализации факультет термоядерного синтеза.
Термоядерные станции давно работали в энергетических каскадах полярных городов, но проблемы с синтезом были, и решить их до конца пока не удавалось. Плазма по-прежнему была неустойчива, и получить хоть сколько-нибудь приличный КПД инженеры не могли и использовали термоядерные реакторы как большие теплогенераторы для отопления полярных жилых массивов. Основную нагрузку продолжали на себе тащить реакторы на быстрых нейтронах.
Несколько лет назад в научной среде состоялся прорыв, о котором Павел узнал из профильной периодики. Молодой ученый Осуми разработал и опубликовал теорию стабилизации плазмы в условиях невесомости. Если вдаваться в подробности, то на поверхности планет с приличной гравитацией выполнялись все законы обычной физики, и создать устойчивое положение плазмы в поле потенциальных магнитных полей было невозможно. Но при снижении гравитации появлялась возможность создать потенциальную яму для удержания плазмы, и яма имела обратную пропорциональность к абсолютному значению гравитации.
Теория блестяще подтвердилась на орбите, и Павел летел к работающей установке в научном модуле станции «Май». Ему же была поставлена задача провести ряд опытов на предмет применимости новых знаний к холодному синтезу, и челнок вез с собой также целый паноптикум известных катализаторов.
Сам Павел считал эту задачу бесперспективной, но его научный руководитель думал иначе. После четырех лет относительной свободы принятия решений старые традиции университета навалились на всех ребят из группы, и они даже временно потеряли связь друг с другом. Противостоять старому профессору не хватало авторитета и опыта, к тому же Павел сильно и не сопротивлялся. Побывать на орбите Земли было событием даже сейчас, когда в суборбитальные полеты берут школьников. К тому же ему все равно придется работать в команде на работающей установке, и интересующие его лично вопросы он планировал выяснить у главного инженера блока.
Началась невесомость, к горлу подступила тошнота, и от ощущения падения – под ложечкой, где обычно щекочет – что-то свистело. Очень захотелось вернуть 4g перегрузку, там было как-то привычнее. Павел тяжело вздохнул и продолжил бороться с непослушным организмом. Придется привыкать, у него расписание на целый месяц опытов.
Челнок тряхнуло, началась стыковка. Павел отвлекся от ощущений и посмотрел на панель обзора. Весь монитор занимала проекция Земли с терминатором на Атлантике. Майор Задависвичка скомандовал по общему каналу: «Приехали, все пассажиры на выход». Сам экипаж работал над перегрузкой оборудования и припасов, а командир вел переговоры со станцией, согласовывая список убывающих.