В органах внутренних дел мне довелось работать в основном с хорошими руководителями-профессионалами. Это начальник Ленинского РОВД Михаил Герасимович Алонкин, а потом – Алексей Авилович Шагаров, заместитель по оперативной работе Сергей Лаврентьевич Гальчинский, потом – Иосиф Игнатьевич Левчук и другие. Михаил Герасимович Алонкин любил играть в шахматы и часто по вечерам в свободное время составлял мне компанию. К нам присоединялся и военком Глеб Иванович Лопатин. Играли «на высадку», проигравший ждал своей очереди. Грамотными юристами были прокурор района Василий Александрович Муравьев, следователь прокуратуры Владимир Васильевич Родь и председатель нарсуда Иван Игнатьевич Хмельницкий. Следователями РОВД работали молодые специалисты (не по возрасту, а по опыту работы) Василий Степанович Романов, имевший среднее специальное образование, и Анатолий Александрович Чупрунов, ранее работавший в шахте в России и заочно закончивший юридический институт. Мне приходилось постоянно делиться своим опытом по расследованию уголовных дел и оказывать им практическую помощь. Они быстро всё усваивали и применяли в работе.
Организация работы нашего следственного отделения понравилась руководству следственного отдела области, и мне в порядке обмена опытом предложили в декабре 1967 года выступить на семинаре начальников следственных подразделений. Привожу это свое выступление.
Организация и планирование рабочего дня начальника следственного отделения
Ленинский район Крымской области занимает весь Керченский полуостров, часть Арабатской стрелки и имеет протяженность около 200 километров. Это самый большой район области. В административном подчинении Ленинского района 17 сельских и поселковых советов, объединяющих 92 села; 6 совхозов, 15 колхозов, 5 рыбколхозов, 2 птицефабрики, 2 сольпрома, 2 государственных и 13 колхозных заводов по изготовлению вина и консервированию овощей; 3 объединения сельхозтехники, 1 межколхозстрой; 4 карьера по добыче гравия, флюса и руды; 2 лесничества; большое количество торговых точек и других объектов. На территории Ленинского района – от города Керчь до города Феодосия – 6 железнодорожных станций.
Следственное отделение при Ленинском райотделе милиции создано в октябре 1966 года и в настоящее время включает следователей: Романова (имеет среднее юридическое образование, а теперь учится на втором курсе Киевской ВШ МООП СССР), Чупрунова (имеет высшее юридическое образование и после окончания заочно института только начал работать в органах МООП) и меня – начальника следственного отделения с высшим юридическим образованием. За год работы наше отделение приобрело определенный опыт по борьбе с уголовной преступностью.
С самого начала мы поняли, что ввиду большой протяженности нашего района без хорошей организации и планирования нам не справиться со всем объемом следственной работы. С этого и начали свою работу. Весь район по длине полуострова нами разделен на два участка. Каждый из них закреплен за следователем, причем линия раздела закрепленные за оперативными работниками милиции участки делит надвое. Это позволяет каждому следователю контактировать с каждым оперативным работником УР и БХСС, с работниками ГАИ и наружной службы, это особенно важно при расследовании нераскрытых преступлений. Следователь знает оперативную обстановку на участке работника БХСС и ГАИ, что позволяет выдвигать наиболее вероятные версии и более оперативно их отрабатывать при взаимодействии почти со всеми работниками райотдела милиции. К разделу на такие участки мы прибегли, чтобы следователи проводили свою работу в более близком контакте с народными судьями района. Территория между ними разделена так же, как и у нас между следователями.
Каждый следователь занимается расследованием совершённых преступлений в основном на закрепленном за ним участке и тут же проводит профилактическую работу. Участковая система позволяет следователю постоянно поддерживать связь с руководителями колхозов, совхозов, предприятий и учреждений, с партийными и советскими органами, с широким кругом общественности, быть в курсе состояния преступности по отдельным хозяйствам и принимать эффективные меры по предупреждению преступлений, а также использовать возможности общественности для раскрытия и расследования совершенных преступлений.
Уголовные дела наиболее сложной категории, особенно по линии ОБХСС, обычно находятся в моём производстве. Этим регулируется и нагрузка следователей. Иногда, чтобы загруженность следователей была примерно равной, приходится уголовные дела с одного участка для расследования давать следователю другого участка.
Особое внимание уделяем планированию своей работы по расследованию уголовных дел. Это сказывается и на результате работы. За 11 месяцев 1966 года мы в срок свыше 2 месяцев расследовали 7 уголовных дел; за 11 месяцев 1967 года только 2 уголовных дела расследовали свыше 2 месяцев, и то не по вине следователей, а все остальные дела закончили в установленный законом срок. За этот период нагрузка на каждого из нас составляла 3,8 дела в месяц, а производительность труда – 2,8 дела в месяц.
Планирование работы заключается в следующем. По каждому уголовному делу нами составляются подробные планы намечаемых следственных действий, срок и отметка их выполнения. Планируются неотложные следственные действия и те, для производства которых нужно много времени (запросы и отдельные поручения в другие органы, ревизии, экспертизы, задержания, обыски, описи имущества и др.). По многоэпизодным делам составляются планы расследования каждого эпизода, а по делам, где проходит много обвиняемых, дополнительно составляются планы на каждого обвиняемого. В них указываются все эпизоды преступления, к которым он причастен, и собранные в отношении его доказательства по делу.
Чтобы избежать волокиты и все дела расследовать одновременно, каждый имеет календарный план работы по всем уголовным делам. Мы составляем месячные календарные планы. На наш взгляд, такой план лучше, нежели недельный или декадный планы. Он ежедневно дает наглядную картину следователю всех уголовных дел на протяжении всего месяца, дисциплинирует его, а начальнику следственного отделения позволяет ежедневно контролировать работу каждого следователя по всем уголовным делам и делать выводы, эффективно ли следователи используют свое рабочее время, правильно ли строят свою работу. (В календарном плане для квалификации преступления делается отдельная графа, где записываем фамилии обвиняемых).
Следственные действия, связанные с вызовом граждан в райотдел милиции, планируем таким образом, чтобы ежедневно хотя бы у одного из нас их не было. Это нужно, чтобы следователь не отсылал домой людей, вызванных из сел района, в случае необходимости выезда для осмотра места происшествия, чтобы эти люди лишний раз не отрывались от работы и не расходовали деньги на проезд. На место происшествия в таком случае едет тот из нас, у кого спланированы следственные действия, не связанные с людьми. Допрос людей отдельных сел практикуется на месте в этих же селах. Этот вопрос заранее согласовывается с участковым уполномоченным милиции. К нашему приезду он обеспечивает в этом селе явку всех подлежащих допросу граждан в определенном месте. Если надо провести следственные действия по нескольким делам в каком-либо одном отдаленном месте, все такие действия планируются на один день, чтобы исключить лишний пробег автотранспорта на этот участок. Свою работу увязываем с работой оперативников. На отдаленный участок они едут вместе с нами. На этом участке при выезде сразу же намечаем какие-либо профилактические мероприятия (прочитать лекцию на правовую тему, выступить по конкретным уголовным делам, провести беседы с жителями села и др.).
Планирование следственной работы всегда дает положительные результаты. Например, еще молодой следователь Чупрунов за октябрь 1967 года завершил расследование 7 уголовных дел на 10 обвиняемых. Все дела направлены в нарсуд, и все лица по ним осуждены. Категория этих дел следующая: 1 дело – ст. 145 ч. 2 УК УССР, 3 дела – ст. 206 ч. 2 и 3 УК УССР, 2 дела – ст. 141 ч. 2 УК УССР и 1 дело – ст. 81 ч. 2 УК УССР.
В нашем следственном отделении следующие недостатки: большинство уголовных дел нашей подследственности возбуждали работники дознания и направляли нам; мы принимали мало мер по устранению причин и условий, способствовавших совершению преступлений. На эти недостатки в следственной работе нам указано руководством следственного отдела УООП Крымской области. В настоящее время мы учли критику следственного отдела и поставили вопрос так, чтобы все дела нашей подследственности возбуждались только нами, чтобы по каждому уголовному делу выполнялась ст. 23 УПК УССР, чтобы вся следственная работа проходила в соответствии с требованиями постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 декабря 1965 года и приказа министра ООП СССР от 22 августа 1967 года № 0360 «О мерах по дальнейшему улучшению работы следственного аппарата органов охраны общественного порядка».
Расследование уголовных дел проводится нами в тесной взаимосвязи с работниками УР, ВХСС, ГАИ и наружной службы, с использованием их оперативных возможностей. Но следователи не сбрасывают с себя раскрытия преступлений чисто следственным путем. Например, 9 сентября 1967 года Ленинским РОМ возбуждено уголовное дело по факту хищения зерна пшеницы заведующим током колхоза имени 1 Мая Овчинниковым по признакам ст. 84 ч. 1 УК СССР. После производства дознания оно передано в наше следственное отделение. Дальнейшее расследование этого дела поручено следователю Романову. Материалами дознания установлено, что Овчинников, используя свое служебное положение, похитил из вверенного ему зерна 2514 кг пшеницы. На колхозной автомашине, управляемой водителем Гайдаем, он отвез и сдал зерно в Ленинскую заготконтору на вымышленную фамилию. В своих показаниях Овчинников утверждал, что он сам похитил эту пшеницу, о чём водитель Гайдай не знал, никакого сговора о хищении не было. Гайдая он ввел в заблуждение, сказав, что пшеница сдается в заготконтору на законных основаниях по распоряжению руководства колхоза. Такие же показания дал и Гайдай. При таком положении Овчинников должен нести ответственность по ст. 84 ч. 1 УК УССР, а Гайдай вообще уходил от ответственности. Но следователь Романов выдвинул версию, что хищение пшеницы, возможно, совершено по предварительному сговору Овчинникова с Гайдаем. С целью отработки этой версии Романов изучил личность Гайдая и Овчинникова, установил и допросил ряд свидетелей, провел ряд следственных действий и добыл косвенные доказательства, подтверждающие выдвинутую им версию. В дальнейшем Романов умело и логично использовал эти доказательства при допросах Гайдая и Овчинникова. Они сознались, что между ними действительно был сговор о хищении колхозной пшеницы. Обоих привлекли к уголовной ответственности по ст. 84 ч. 2 УК УССР и осудили.
За 10 месяцев 1967 года следственным путем раскрыто 25 уголовных преступлений, тогда как за весь 1966 год – 18 преступлений.
У нас установлен деловой контакт с прокурором района, следователями прокуратуры, народными судьями и адвокатами. По спорным вопросам квалификации преступлений, по применению норм УПК мы обращаемся к ним. Иногда с этими вопросами приходится обращаться и в следственный отдел области, где получаем квалифицированные разъяснения. Этим подстраховываем себя от нарушений социалистической законности при возбуждении и расследовании уголовных дел. У нас не было необоснованных возбуждений уголовных дел, необоснованных арестов и привлечений лиц к уголовной ответственности. Прекращено только 3 дела. Из них одно – ввиду изменения обстановки с передачей виновных на поруки; в 1966 году прекращено 15 уголовных дел.
Ежеквартально на межведомственных совещаниях с работниками суда, прокуратуры и милиции обсуждаем вопросы о состоянии уголовной преступности по району за прошедший период, о работе милиции, следователей отделения, прокуратуры и суда. На таких совещаниях всегда делаются критические замечания по работе каждого органа. К замечаниям в наш адрес прислушиваемся и стараемся больше их не иметь.
Самые большие наши недостатки выявляются при рассмотрении оконченных нами уголовных дел в суде. Там зримо выплывают все недоделки, допущенные при расследовании, все промахи следствия. Поэтому практикуется посещение судебных процессов при рассмотрении наших уголовных дел. Такие посещения делаются, когда в производстве небольшое количество дел.
Один раз в неделю (по средам) в райотделе милиции проводятся занятия со всем личным составом. На эти дни следственные действия не планируются. Каждый из нас поочередно проводит занятия с работниками дознания по расследованию уголовных дел, увязывая их с разбором конкретных дел и допущенных по ним ошибок. Кроме того, следователи наряду с другими работниками райотдела проводят политинформации, изучают руководящие директивы вышестоящих органов по следственной работе, прорабатывают приказы министра ООП и начальника УООП области, занимаются служебной подготовкой и спортом.
Обычно мой рабочий день начинается с дежурной комнаты райотдела милиции, где узнаю оперативную обстановку за истекшие сутки по району. После этого ко мне заходят на несколько минут следователи с календарными планами. Сразу видно, чем будет заниматься каждый следователь в этот день. Иногда, исходя из оперативной обстановки, в планы вносятся изменения.
В течение рабочего дня, если у следователей возникают какие-либо вопросы по делам, они заходят, и мы их сразу разрешаем. Если надо срочно к расследованию уголовного дела подключить оперативного работника или выехать куда-либо, вместе идем к начальнику райотдела милиции. Если оперативный работник медленно выполняет поручение следователя в порядке ст. 144 УПК УССР, начальник райотдела сразу реагирует на это.
После окончания рабочего дня, а он иногда заканчивается поздно ночью, снова собираемся вместе и подводим итоги работы за день. К этому времени у каждого из нас в календарном плане заполнены наперед дополнительно еще один-два дня, а то и больше. По календарным планам работа по делам всегда спланирована на несколько дней вперед. При ежедневном пополнении плана хорошо видно, на какой день можно запланировать новые следственные действия по тому или иному уголовному делу.
При уходе из райотдела милиции после рабочего дня каждый говорит дежурному по райотделу, где будет находиться до начала работы следующего дня. На случай происшествия в вечернее и ночное время дежурный знает, где сразу найти следователя. О месте своего нахождения следователи также докладывают и мне. В выходные дни дежурный по райотделу также знает, где мы находимся.
Все подследственные нам дела и материалы от работников дознания поступают только ко мне. После изучения они распределяются между следователями. Когда следователь приходит с составленными по этим делам и материалам планами расследования, сразу видно, все ли следственные действия он запланировал и в правильном ли порядке наметил их выполнение. Если что-то упущено, план сразу дополняется. Уголовные дела следователи возбуждают самостоятельно, но всегда согласовывая этот вопрос со мной. Работники дознания не возбуждают уголовных дел, не посоветовавшись с нами. Это не умаляет самостоятельности органа дознания, а только помогает правильно решить вопрос о возбуждении уголовного дела.
Составленные основные следственные документы (постановление об избрании меры пресечения, постановление о привлечении в качестве обвиняемого, постановление о назначении экспертизы, обвинительное заключение) следователи приносят мне для просмотра. Если документ имеет небрежный вид и не соответствует всем требованиям, следователь должен его исправить или полностью переделать. Этим прививается навык более обдуманно подходить к составлению процессуальных документов и повышается культура работы следователя.
Решение вопроса о более рациональном использовании рабочего времени начали с организации своего рабочего места. Вся необходимая для работы юридическая литература концентрируется в книжном шкафу у меня в кабинете. Этой литературой пользуются следователи и работники дознания. На столах и в сейфах никаких лишних бумаг и других предметов не должно быть. Лежит только то, что нужно в данный момент. В столах все бланки процессуальных документов систематизированы и расположены таким образом, что мы знаем, где лежит тот или иной бланк. Его сразу можно взять, не роясь в остальных бланках. Таким же образом в сейфах расположены уголовные дела и другие документы. В кабинетах ничего лишнего нет, стараемся поддерживать чистоту.
Ежемесячно мною ведется список всех уголовных дел, находящихся в производстве следственного отделения. В нем ставится номер дела, дата его возбуждения, дата принятия к производству, квалификация, мера пресечения, краткая фабула и у кого находится. Этот список всегда перед глазами и дает наглядную картину всех дел; каждый раз напоминает, каким делам следует уделить первостепенное внимание (один из таких списков прилагаю).
Мною постоянно ведется реестр всех уголовных дел следственного отделения. По указанию следственного отдела по каждому уголовному делу ведется наблюдательное производство. На наш взгляд, такие наблюдательные производства по делам только дублируют наблюдательные производства прокурора; отнимают у нас только время и в практической работе никакой пользы не дают. Эти производства нужны только проверяющим для контроля нашей работы, но и без них можно контролировать нас полностью, пользуясь всем нашим учетом, наблюдательным производством прокуратуры и находящимися в суде уголовными делами. Из наблюдательного производства целесообразно в следственном отделении вести подшивку только обвинительных заключений по всем уголовным делам. Они иногда бывают нужны для других уголовных дел.
Практика работы показывает: для учета работы следователей у начальника отделения на каждого следователя должен быть лицевой листок, чтобы на протяжении всего года ежемесячно отражать все показатели его работы и чтобы можно было видеть работу каждого следователя за любой период времени по любому показателю. Схема такого лицевого счета мною составлена, что поможет полнее контролировать работу следователей и видеть свою работу. Мы ежемесячно подводим итоги своей работы, обращаем внимание на допущенные пробелы в работе каждого следователя. Тем не менее такие лицевые счета нужны.
При направлении оконченных следователями дел прокурору для утверждения обвинительного заключения я еще раз просматриваю всё дело, чтобы исключить возможные упущения следователя.
Плановая организованность работы следственного отделения позволила мне при возвращении из отпуска сразу оценить реальное положение дел в отделении и включиться в работу.
К работе по расследованию уголовных дел, по проведению профилактических мероприятий привлекаются общественные помощники следователя, общественные участковые уполномоченные. Например, общественный помощник следователя т. Чайковский часто ездит с нами на места происшествий, участвует и помогает при проведении следственных действий, читает лекции и проводит беседы среди населения на правовые темы. Общественные участковые помогают устанавливать нужных свидетелей и обеспечивают их явку к нашему приезду в село.
Важна роль следователя и начальника следотделения в раскрытии преступлений. Это настоящие энтузиасты своего дела. Часто поздно ночью в окне кабинета следователя можно видеть свет. Над раскрытием преступлений он работает, не считаясь с личным временем. К сожалению, наши следователи на вооружении до настоящего времени имеют очень мало криминалистической и другой техники. Об этом много говорят и пишут, но мало делают. Пора решить вопрос, чтобы при каждом горрайоргане милиции была криминалистическая лаборатория и эксперт-криминалист, передвижные криминалистические лаборатории. В каждом следственном отделении должна быть секретарь-машинистка, чтобы вести учет и выполнять техническую работу. На всё это следственные работники расходуют очень много времени, которое могли бы использовать на творческую следственную работу.
Начальник следственного отделения при Ленинском РОМ УООП Крымской области лейтенант милиции П. КравченкоНоябрь, 1967 год.
В коллективе райотдела милиции были и крайне неприятные события из-за непорядочных сотрудников милиции. За взятки с водителей арестован и приговорен к лишению свободы один из сотрудников ГАИ. Участкового инспектора приговорили к лишению свободы за изнасилование молодой девушки. Неприятно было слышать, что один замполит бесцеремонно заходит в подсобные помещения магазинов и отбирает для себя дефицитные товары. Однажды он так же бесцеремонно зашел ко мне в кабинет во время допроса подозреваемого, в развалку сел на стул со словами: «Ну, как дела, товарищ Кравченко?», подчеркивая, что по занимаемой должности он выше меня. Мой ответ последовал сразу же: «Я занят, выйдите из кабинета и не мешайте работать». Такого ответа он не ожидал, с некоторой растерянностью встал и со словами: «Поговорим потом» – вышел из кабинета. Мне же он испортил допрос подозреваемого вора. После длительного моего убеждения и разъяснения закона о смягчающих обстоятельствах он уже готов был давать правдивые показания и выдать украденные вещи. Пришлось начинать всё сначала, тратя драгоценное для следователя время. После допроса об этом я доложил начальнику РОВД А. А. Шагарову. Тот сразу же пригласил к себе в кабинет замполита и со своей прямотой сказал, вернее, приказал ему не лезть туда, где он ничего не соображает. А он действительно был далек от милицейской, тем более от следственной работы, так как специального образования не имел, а замполитом направлен партийными органами со школы. Ему разъяснили, что во время проведения следственных действий в кабинет следователя никто не должен заходить, что при расследовании дел следователь подчиняется только закону, а надзор за этим осуществляет только прокурор, контроль – руководство следотдела области. Такие замполиты не имели морального права быть воспитателями личного состава. Они не пользовались авторитетом среди сотрудников милиции.
А один сотрудник, возглавлявший в то время отделение уголовного розыска, при расследовании уголовного дела о краже из магазина в селе Ленинское ради улучшения показателя раскрытия преступлений, за что серьезно спрашивало наше вышестоящее руководство, подсунул мне «свинью». В краже подозревали одного несовершеннолетнего парня, ранее совершавшего кражи. Но при обыске у него дома ничего не нашли, никаких доказательств против него не было, поэтому оснований для его задержания не было. Через пару дней этот сотрудник уговорил меня сделать повторный обыск в сарае дома несовершеннолетнего, сославшись на оперативную информацию о том, что украденные вещи могут быть спрятаны в дровах. Во время обыска мы в куче дров нашли несколько ремешков для наручных часов, таких, которые украли из магазина. Парень заявил, что не знает, откуда появились эти ремешки. Но на основании вещественных доказательств дело направили по подследственности следователю прокуратуры В. В. Родю. Через несколько дней он мне позвонил и сообщил, что дело возвращает, поскольку несовершеннолетний кражу не совершал. При встрече Родь рассказал, что ремешки подбросил начальник ОУР во время повторного обыска, заранее купив их в магазине. Об этом ему сказал другой сотрудник уголовного розыска. Благодаря этому невинный парень был спасен от суда, возможно, от лишения свободы. Через несколько месяцев установили, что эту кражу совершил ранее судимый мужчина, который понес за нее наказание в виде лишения свободы. Бессовестный сотрудник ОУР потерял к себе не только доверие, но и уважение. Он остался на своем месте работы, хотя его следовало уволить из органов внутренних дел и в соответствии с законом предать суду за совершённый подлог и злоупотребление служебными полномочием «…дабы другим неповадно было» (из указа Петра I, где касалось работников торговли: «Торговое племя исконно воровское – посему в год по единому вешати, дабы другим неповадно было»). Поразил меня еще один крайне нескромный поступок этого работника. В моем присутствии он без зазрения совести напомнил начальнику РОВД, что ему надо присваивать очередное звание. От других сотрудников такого никогда не довелось слышать. Большинство из нас добросовестно выполняли свою работу как профессионалы-энтузиасты, не считаясь со временем и не думая о поощрениях и очередных званиях. Об этом думали те, кому положено по должности. Нам, как было положено по закону, очередные звания присваивались при положительной работе через каждые три года, до «потолка» в зависимости от занимаемой должности. Теперь на Украине этот срок сокращен.
Иногда по конкретным делам у меня возникали разногласия с прокурором. Однажды ночью в селе Заводское произошло дорожно-транспортное происшествие, погиб житель этого села. Водитель с места происшествия скрылся. Проведенными следственными действиями и оперативными мероприятиями установили виновного в этом происшествии. Им оказался директор винзавода. Несмотря на добытые доказательства (следы протектора на месте происшествия совпали с рисунком протектора колес его автомобиля «Волга», на днище обнаружены волосы с головы погибшего; свидетели подтвердили, что директор в ту ночь был на своем автомобиле в этом селе), он отрицал свою причастность к преступлению. Кроме того, директор мешал следствию, уговаривая свидетелей давать нужные ему показания. Я задержал его, водворив в КПЗ (камеру предварительного задержания). В соответствии с УПК, мне в течение трех суток необходимо было получить у прокурора санкцию на арест или освободить задержанного под подписку о невыезде и в течение десяти дней предъявить ему обвинение. По своим соображениям прокурор отказал в санкции на арест. Думаю, сыграла роль должность задержанного. Не согласившись с позицией прокурора района, я сразу же за санкцией на арест обратился к прокурору области, в чём меня поддержало руководство следственного отдела. Этот вопрос рассмотрел заместитель прокурора области, которому обстоятельства дела по телефону доложил прокурор района. Внимательно выслушав меня, он предложил избрать мерой пресечения подписку о невыезде (о чём написал на моем постановлении) и разъяснить директору, что если снова он будет мешать следствию, то будет арестован. Возвратившись из Симферополя, по истечении трех суток в присутствии прокурора района я выполнил указание зампрокурора области. Расследование окончено, вина директора доказана, он приговорен к лишению свободы.
В выходные дни, если позволяла оперативная обстановка и погода, мы всем следственным отделением с женами и детьми выезжали на берег моря, где активно отдыхали: купались, ловили бычков, варили уху, играли с мячом. Иногда делали пешие походы за десять – пятнадцать километров с ночевкой. О своем месте нахождения всегда ставили в известность дежурного райотдела милиции, чтобы нас могли найти в случае необходимости выезда на место происшествия.
День советской милиции 10 ноября ежегодно отмечали всем коллективом райотдела с женами в Ленинской комнате, где проводились совещания, собрания, занятия сотрудников милиции.
По одному уголовному делу о хищении денежных средств в крупном размере кассиром узла связи мне довелось побывать в Казахстане в период освоения целинных земель. Там я увидел безбрежные просторы целины, где трудом в основном комсомольской молодежи и ее энтузиазмом по решению партии и советского правительства создавались новые совхозы и колхозы, строились новые населенные пункты, железные дороги и другие сельскохозяйственные сооружения. Это позволило дополнительно получать миллионы тонн зерна ежегодно и выполнять продовольственную программу всей страны.
В одном из отдаленных целинных совхозов обнаружили кассира, которая надеялась, что там ее не найдут. Она очень удивилась и растерялась, увидев меня с уголовным делом в сопровождении местного участкового милиции. К тому времени похищенные деньги она успела растратить на нужды семьи. У нее трое малолетних детей, на содержание которых не хватало ее зарплаты, что и вынудило ее совершить хищение и скрыться. Учитывая эти обстоятельства, я там на месте выполнил с ней все следственные действия, избрал мерой пресечения подписку о невыезде и взял обязательство о добровольной явке по вызову в суд, которое она выполнила. Суд учел все смягчающие обстоятельства и определил ей меру наказания, не связанную с лишением свободы, обоснованно и справедливо проявив к ней гуманное снисхождение, хотя статья Уголовного кодекса за такое хищение предусматривала наказание от пяти до двенадцати лет лишения свободы. При определенных обстоятельствах законом допускалось назначение наказания ниже нижнего предела за любое преступление. Это очень правильно. За каждым преступлением стоит человек с обстоятельствами и причинами, толкнувшими его на противозаконное действие. Сотрудники советских правоохранительных и судебных органов обязаны были всё это учитывать при расследовании и рассмотрении в суде уголовных дел.
В работе по этому делу сотрудники казахской милиции оказывали мне необходимую помощь, проявляли гостеприимство и предлагали после его окончания остаться и погостить у них несколько дней. Но я с благодарностью отказался. Дома ждала неотложная работа по другим делам.
Наша квартира с удобствами обходилась нам очень дорого – до сорока рублей в месяц (третья часть моей зарплаты). Такая большая ее оплата образовывалась за счет отсутствия центральной канализации, все нечистоты сваливались в общую выгребную яму, из которой ежедневно откачивались машиной и вывозились за пределы поселка. Это существенно влияло на бюджет нашей семьи. Как только у нас появилась возможность обменять эту квартиру на две комнаты в деревянном доме без удобств, с печным отоплением, туалетом и водой во дворе, газовой плитой с баллонным газом на веранде, мы сразу же это сделали. Вторую половину этого дома и половину холодной веранды занимала пожилая женщина. К дому относились двор с сараем для дров и угля, небольшой земельный участок с полдесятка фруктовых деревьев и большим кустом красивой сирени, цветущей весной розовым цветом. Оборудовали с помощью бочки летний душ, в котором мылись всё теплое время года. Вода в нем хорошо нагревалась солнцем. Зимой все ходили мыться в общую баню с душевыми и парилкой. Баня обходилась дешевле – по двадцать копеек с человека. Дети мылись с родителями бесплатно. При советской власти бани в каждом селе постоянно работали перед выходными и в выходные дни. После развала СССР разрушены и все общественные бани. Это еще одно проявление «заботы» о простых людях новой капиталистической властью. Сами властелины купаются в роскоши и в своих банях с бассейнами и барами. Но вряд ли они добавят им здоровья.