В сущности, что здесь имеем? Идея выглядит впечатляюще, но вместе с тем пока всё это смотрится только намётками. И вместе с тем основа для подобных рассуждений всё-таки, а просматривается. Итак, по сути, в чём же кроется такого рода смысл? Иисус что говорит ученикам, когда появляется перед глазами в виде сплошь издырявленного в процессе умерщвления трупа? Отныне возродился и воскрес, и жизнью вновь вернулся в это уязвлённое тело. И крайне недоверчивым ученикам даже предложено убедиться, что перед глазами именно труп учителя, засовывая пальцы в эти самые, оставшиеся после умерщвления дырки. Ну, а о чём это, в сущности, красноречиво говорит – что пред глазами этих недоверчивых и любопытных предстал не с некоторых пор оживший человек – с такими-то чудовищными ранами-дырами в теле жизни обычной больше попросту не сыскать, не бывает. Тело предстало пред теми любопытствующими, именно так, несущее следы умерщвления тело, которое волею Высшей, при этом не сразу, а с каких-то там пор получило способность-возможность подчиняться душе, оставшейся после смерти Иисуса. При этом, что именно описывается – только лишь образ, видимый, зримый и ощутимый убогим сознанием учеников, или же по-настоящему реальная плоть, рассуждать достаточно сложно. По описанию труп после смерти сняли с креста и омыли, и для всех таких, кто о покойнике такую заботу тогда проявил, полностью выглядел именно мёртвым, описание огромных зияющих ран нигде не приводится. К тому же присутствует больше чем множество веских причин предполагать, что этой же ночью там, на кресте умерщвлённый Иисус был иудеями в храме без промедления в жертву, как и задумывалось, на алтаре принесён, а это заставляет предположить, что труп был во время жертвоприношенья сожжён. В общем, предполагать можно гораздо больше чем разное, но что при этом достаточно точно выбирается на первый план – чем бы там ни было то, что посетило, удивляя, учеников, образом, или реально покойным, жить как живут обычные люди с дырками-ранами, в которые можно засовывать пальцы такое уже не могло. А это значит что? Разложение этого трупа, этого тела, так что ли? Раз уж развития-роста ну хоть какого-нибудь, ну хоть вот с тем же старением, а больше нет? А ведь Иисус, как тогда тем недоверчивым последователям утверждал – всё, что сказали и слышал, всё так свершилось, и вот теперь перед Творцом, там, на Небе сижу. Что-то картинка вырисовывается прямо скажем уже как-то не очень приятная. Тут ведь что ещё за особенность заставляет задуматься. Вот Иисус, снабдил таких учеников изображениями своего распятого трупа, своими распятиями, и отправил по миру в разные стороны разносить весть и веру о самом себе, возродившемся после вот такой вот чудовищной смерти. И при этом тут надобно вспомнить, что одной из основ этой новой распространявшейся веры становилось утверждение, что если человек проникнется духом своим подобной верой в Иисуса, то такому после смерти по меньшей мере будет даровано от Иисуса спасение, во всяком случае духу такого, а, в общем, разговор заходил, что и будет дарована такому за подобное верование вечная жизнь. Только тут немедленно множество вопросов на первый план просятся. И самый простой и незатейливый из таких – как? Вот именно, как можно преподнести тому, кто проникся верой в такие то вот утверждения, некую вечную жизнь, если сам только образ растерзанного мертвеца перед ликом Творца? Действительно, что у самого за жизнь при вот такой ситуации? Пообещавши подобное, сам сделал себя по меньшей мере объектом, к которому постоянно, во множестве, обращаются с просьбами разные, тешась при этом надеждой на лучшее в самом различном. Ну, и что в качестве ответа даёшь таким? Что вообще способен подобным дать? Хотя, это гораздо более серьёзный вопрос. Как уже имел возможность на самом себе убедиться, организация-проецирование ситуации в том, что обычно и называется жизнью, действие гораздо больше чем просто сложное. Тут сталкивается множество разнонаправленных действий, и это всё ещё притом, что и сам человек, пусть поначалу в достаточно слабеньком варианте, а наделён возможностью какого-то выбора и решения. Так что Высшая Воля, по сути, являющаяся решением для всего, в целом выглядит решением-воздействием достаточно экзотическим. Но, предположим, такой вот, идущий по жизни и строго вслед за Иисусом, и вот пришла пора душу спасать и вот такой, как и указано, к своему богу, которому в храмах молился, воззвал – о мой бог, так спаси, помоги! Как надо понимать, пусть Иисус далеко не лучший образ свой выставил перед Спасителем, в данном случае, скорее всего, относится к тем, кого всё-таки слышат. Иначе не очень понятно, как и с чего такой вообще к Творцу своему обращается. Слабые в развитии своём, души страждущих, Иисус сам такого добился, распространив веру в себя, после смерти ожившего, желают в процессе жизни при молитвах самого разного, но и после смерти всем обещаны спасение от огня наказания за грехи, и вечная жизнь. Только, способен ли так называемый Спаситель даровать тем, кто молится на поименованного бога, нечто подобное? Ведь если присмотреться к ситуации повнимательней, то всё вот такое, ради возникновения веры обещанное, начинает выглядеть как, может быть и по незнанию организованный, но воистину грандиозный и всеобщий обман. И, если так, то всё начинает смотреться далеко не так симпатичненько. Во всяком случае тот образ, где некоторые известнейшие святые, а вдруг предстают ограниченными на островах тех икон, на которых происходит моление, вокруг которых бушует необоримое пламя, приобретает незамедлительно и некоторую основу, и смысл.
И так, что же имеем как объект для рассмотрения. Первое и основное, что заставляет обратить на себя должное внимание, и что теперь так откровенно и демонстративно-ярко, остро тут бросается в глаза – Иисус на момент смерти всё ещё в должной мере не поднялся до такого уровня, когда становится понятно, что у Создателя действительно нет и по определению не может быть каких-то там особенных врагов, с которыми Творцу необходимо как-то по-особенному ожесточенно бороться. Подняться собственным сознанием до осознания, что перед тем, кого поименуют Бог, в служении и те, что восхваляют Свет с добром, и те, чей удел Тьма и сотворение всяческого зла на момент смерти Иисус Христос уж точно не сумел. То, что духовно надо было быть заметно выше этого деления не понимал. Кстати, так о чём такое говорит? Ведь это разделение на два противоборствующих лагеря, один из которых поощряет тех, кого по жизни духом тянет к Свету чем-то радующим и прекрасным, так словно бы подталкивая в сторону одних лишь добрых и достойных дел, другой меж тем вне всякого сомнения целенаправленно отсеивает всех возможных недостойных духом, всё время совращая вот таких самыми разнообразными соблазнами, так оставляя на и без того совсем нелёгкой лестнице духовного прогресса лишь только тех, кто вот такого возвышения окажется, отвергнув всё, что дух смутить пытается, достоин, возникло точно неспроста. Как надо понимать, основой для возникновения раздела на таких, которых вроде бы, а сплошь во всём и тянет лишь к добру, и тех, кого по ходу действия стремиться тянет к злому начинанью явилось это дерево добра и зла в Раю, которое Создатель там уж точно не забавы ради поместил. Рассматривая ситуацию, понять несложно, что Адам каким-то блеском логики и глубиной мышления не отличался, телесно был, сомнений нет, достаточно красив и совершенен, но чтобы вот такой достаточно во многом разбирался – в такое, всё-таки, увы, но верится с большим трудом. И всё же перед всем, что с вот таким представителем людей перед лицом Создателя случилось, такое порождение особенное отправили к тем людям, что с тех дней творения среди всего иного жили-размножались на планете, придумывать там где-либо живущим, в виде слов названия, как для вещей, так и для происходящего с живущими, и это выглядит достаточно серьёзным подтверждением того, что с тем, что называется развитие, у тех людей, что обитали на планете, всё было ещё более неудобоваримо скверно. Как надо понимать, для вот того, чтобы хоть как-то подстегнуть это развитие, Создатель это дерево в Раю и создал. Во всяком случае уж точно не за тем, чтобы Адам узнал, как следует совокупляться с Евой. Адам пред тем придумывал живущим, какими следует словами именовать и называть происходящее, и потому прекрасно мог увидеть там и сам что, и зачем, к чему, и почему, и тут скорее следует предположить, что саму Еву из ребра тогда и сотворили для Адама, когда задал Богу своему, после путешествия к людям на землю, вполне резонный, обоснованный вопрос – а почему у этих, там, у живущих и плодящихся и размножающихся с первых дней творения, женщины есть, а у такого, созданного тут, в Раю, подобной женской половины нет? Так что, что там следует делать с Евой, если есть желание совокупиться, к тому моменту, а Адам, уж точно знал, а вот что там за древо такое странное, которое суть для какого-то там разделения добра и зла, понятия не имел. И вот в своём существовании без катаклизмов, райском, где нет соблазнов, нет чего-либо, что бы к себе манило более иного, а всё-таки не смог превозмочь снедающего более прочего, простого любопытства, и плод сорвал и съел интереса ради. И вот, свершилось. То, что до момента нарушения запрета слитно двигалось по жизни, одно от плоти, олицетворявшей сплошь одну лишь Тьму, другое же от Света, представлявшего именно духовную суть, разделилось, с этого момента двинувшись по жизни сплошь в противоборстве. Зато возникли стимулы и искусы, и жизнь вполне естественно наполнилась всем тем, что более серьёзно начало подталкивать до этого момента лишь плодившихся и размножавшихся в вопросах хоть какого-никакого, а развития духовного. Правда, тут очень важно понимать, что всё это лишь некая ступень на общей лестнице отпущенного каждому живущему развития. Что если существуешь как живущий, именно живущий, то всё вокруг, в сущности, живёт так, как живёшь и сам, с тобою и душа твоя, и тело, а это значит, что в основе, но должно существовать подвластное сознанью единение, как Света с Тьмой, так и сознанья-духа с плотью-телом. Обогатись умением сливать в единстве чувственного пламенного фона то и другое, стань в единении над всем, тем и другим, чтобы то ли, иное с полным правом ощущать. Будь представителем, и с полным правом, и для каждого начала. Ведь только таким образом, и с полным правом сможешь именно любого перед собственным сознанием представлять, а это первое, если собрался представлять чего-то, что угодно, перед чем-то высшим. Кстати, само древо разделения добра и зла немаловажно любопытно также потому, что тут предлагается в качестве пищи плод, продукт растительности, которую как раз рекомендовано есть согласно воле Божьей, и на этом фоне, такое специальное порождение дерева с предварительным предупреждением явно не без намёка на проявление последующего любопытства, заставляет полнится предположениями, что очень может быть, что и иные разные растения-деревья снабжают человека самыми различными плодами собственными тоже, это точно, что далеко не просто так, и тут какая-то особенная, а причина есть.
Довольно любопытные слова. Теперь есть возможность, пусть далеко не всё, но более чем многое из ранее неясного и непонятного словами просто взять и объяснить. И, главное, уже имел возможность наблюдать, какой решительный эффект всё это производит на таких, что слушают подобные слова. Но вот вопрос о том, а стоит ли тем людям говорить что-то серьёзное и о самом рассказчике, по-прежнему звучит достаточно неоднозначно. С одной стороны, когда всё начиналось, и, несомненно, лишь желая запугать, показали муки обречённых, и там старался вот таким помочь, и ощущал при этом жар того огня, тогда сам попросил-взывал о возможности таким вот обречённым помогать. Тут спорить не о чем, что был готов пожертвовать всем, чем угодно, даже так долго и с таким трудом написанной той книги, раз потребовали, то не пожалел, поэтому-то следует стремиться стать именно тем, кто всё-таки поможет, никаких сомнений в этом нет. Вот только, время минуло, и сознанием, и пониманием хоть сколько-то, а всё-таки подрос. И потому при взгляде всё с каких-то пор, а выглядит иначе. Действительно, что можно о таком сказать простому человеку? Пожалуй, только то, что уж среди всего написанного как-то написал. Тот, кто писал всё это, много раз лечился в сумасшедшем доме. А потому, реально, с полным правом может называться сумасшедшим. А всё, что написал и говорит, открыто можно называть обычным бредом сумасшедшего. Всё верно, медицина это, вне малейшего сомнения, поддержит. Тут присутствует только один маленький нюанс. Ведь если в сказанном, написанном присутствует ну, хоть крупица крошечная истины, придёт момент, душа со всею неизбежностью отделится от умершего тела, и вот тогда вполне реально возникает ситуация, когда очень возможно, что возникнет непреодолимое стремленье обратиться образом, что там возник в процессе жизни, к образу это написавшего и говорившего, по ходу дела вспомнив имя, чтобы воззвать в надежде на то самое внимание-спасение. И тут, если по ходу жизни только мерзкими словами имя-образ поливал, с воззванием о спасении может как-то более чем странно получиться. Что рассуждать, пожалуй, это самый верный способ растолковывать любому всю сложившуюся ситуацию.
ЭКОЛОГИЯ ЗАГРЯЗНЕНИЕ СРЕДЫ Ничто не может быть иным и в стороне от Воли, Взгляда Сотворившего Творца. Поэтому, угомонитесь, это всего лишь линия очередная, одна из линий, что проложат в сторону Создателя те из таких, которых так когда-то как-то, заложив основы, сотворил. Что же касается самой линии, то с чем-то вот таким давно бы следовало ну хотя бы попытаться в самых базовых основах разобраться. Что тут имеем в качестве первоосновы? Прежде всего постоянные эксперименты и изобретательство. Всё это в постоянстве своём словно в обязательном порядке сопровождает человеческую жизнь, и вот, у столь серьёзного накапливания опыта весьма серьёзные последствия с некоторых пор своего рода результатом проступают – хочешь повышать результативность вот такой опытной базы и выяснения истины – повышай техническую базу, обеспечивающую практически всё, что только возможно, и повышай собственную подготовленность со всем подобным обслуживанием контактировать. Но это то, что позволяет среди прочего достаточно ярко начинать проступать как раз и именно человеческого творчества, со всей определённостью отличающегося от творчества природного, в первооснову которого прежде всего заложена возможность разложения-переработки этой самой прорастающей растительной средой. С тем, чтобы разложить-переработать результаты творчества человеческого, тут спорить трудно, что само по себе нечто из разряда такого присутствует, однако одновременно нельзя не согласиться, что на данный момент ушли люди по данному пути в начатом путешествии достаточно недалеко. Кстати, что тут более прочего отмечается? Одни из основных продуктов, которые в основном используются на данном поприще – фактически объекты биологической деградации того, что, если разобраться, питается как раз именно разложением продуктов самой различной жизнедеятельности. В основном это довольно заметные соединения и газы, несущие в себе достаточно заметную энергетику, и не столь маленький набор всего и разного из элементов из таблицы Менделеева. Но связи, схемы связей, тут зачастую строятся не как построятся, а как есть возможность возвести, вот результат и получается, что то, что оформляется как результат, может потом не захотеть при существующих воздействиях со стороны (природных воздействиях) разрушиться. Как следствие прочность у материала высока, но разрушаемость, особенно в природе, почти полностью отсутствует. У этого и уже довольно много и довольно скверного отметилось – по описанию судя, так недавно совсем призывали всех собраться в такой борьбе и показывали острова, настоящие, плавающие в океане, из таких вот пластиковых мешков и бутылок. Сейчас они тут чуть не передрались в очередной раз в безумии. Боюсь, у этих с жадностью и в плане сознания очень нехорошо, очень далеко на этот раз дело завели. Однако тут одним из самых скверных смотрится как раз вот то, что при таком военном фоне, истинно, реально верящих в полную свободу продолжения борьбы за вот эту самую так называемую экологию, тут, среди живущих, так почти что никого и не осталось. Тут можно отметить важность беспокойства о таком вот поддержании вроде бы обычной повседневной и привычной жизни, но когда весь уровень подобной ситуации высок. Тут всё так устроено – если государство выстроилось толково, правильно, то тут в схеме всей организации претензий к тем, кто там руководит, всё ниже, ниже, ниже, строятся, согласно взгляду-представлению, некоторые мнения, претензии, и, по результату всякого такого, всё и уберут, и решат вопрос, как с таким, что выбросили, поступить, и чтобы потолковее потом, всем, кто посмотрели, показалось. Но, нельзя такое отрицать, всё-таки такое руководство не у всех, большее число живёт вот так, что тут точно, всем, и несколько не до того. Правда, вот такие, из простых, в плане вещей сложных и для разложения далеко не лучших далеко не самые богатые. Так, где есть, присутствует намёк на некое изобилие годного к утилизации, так обычно может без труда обнаружиться и тот, кто среди иных попытается через подобную утилизацию наживаться. А вот как далеко подобное заведёт, тут уж по ситуации судить следует.
ПОМНИ, ЧТО ЭТО НАПИСАНО ДО ПРОЗРЕНИЯ (ВЗДОХ-ВЫДОХ и ПИЩЕВАРЕНИЕ) Теперь, давай рассмотрим дыхательные пути, насколько только на данный момент на такое присутствующих возможностей хватит. И так, что тут за плоскости контакта и обмена информацией? Что тут имеем? С вздохом воздух-кислород поступил внутрь, в эти, полные крови пузыри, с выдохом процент кислорода в воздухе по больше чем заметно там уменьшился, зато заметно вырос процент содержания углекислоты. Если исходить из видимости, несущее след Света вошло, несущее след Тьмы и тела вышло, туда, обратно, вошло-покинуло, тело начало нагружаться – дыхание и почти без большого промедления, участилось, то есть, хочешь, чтобы тело, мышечная масса демонстрировали лучший результат – устраивай такое вот туда-обратно несколько почаще общепринятого среднестатистического. То есть, этот вот обмен такими всплесками, мало того, что обязательно должен от рождения сопровождать всё оформившееся жизненное существование вплоть до завершения (всё к тому, что без таких всплесков энергии и сбросов окислившегося само существование материальной основы оформиться неспособно? Да ещё, если хочешь, чтобы телеса заработали поинтенсивнее, тут как у машины с двигателем, надобность присутствует давить на газ, чтобы как там в цилиндрах всё взревело, так и тут, мало того, что дыхание в интенсивности ускорилось, так и после такого сердце, тут сомнений нету и намёка, сразу же забьётся с интенсивностью. Единственное, степень интенсивности того обмена, если исходить из того, как вот такие вот процессы и обычно где-нибудь в пробирках-колбочках по ходу химии какой-нибудь творятся, то быстроты слишком большой при смешении жидкостей – газов так обычно не дождёшься, здесь же в чём важное отличие – влетает всё обычно сплошь в газообразном состоянии в пространство сплошь полное таких вот, именно не разливающих жидкость, мелких пузырьков. Задача этих пузырьков – организовать при каждом следующем вздохе вот такой контакт своего содержимого с тем, что вместе с вздохом поступило, при этом кровь тут расплескаться – растекаться не должна. Больше того, продукты заражения и жизнь-существование на лёгких, в основе тут, как следует такое понимать, прежде всего вода, как та среда, где всякому такому заражающему жить, а уж потом и прочее иное, что только тут в природе не плодится. Спасибо, Господи, вижу, что распространяется такой всплеск при вздохе там, где есть где? То есть, где в теле кровь на тот момент? И так, когда так интенсивно дышишь, любое место в теле должным можешь накормить, хотя, как понимаю, это не к строительству, а именно к движению дорога. Всё это позволяет именно движением одаривать, любым, от внутриклеточного, до общего, обычного, телесного. Но ведь, а там действительно уносят этот выхлоп, словно что-то там, в процессе, как-то, всё-таки сгорело, так что это, с чего и почему? Хочешь сказать, что так тело покинет некий из таких вот вариантов образа на тот момент? Вот так вот, выдохнул, и вот, вслед удалению такому вот, живущему, поплыл облаком вариант образа того, что вот такой живущий представлял из себя на тот момент? А что тогда за сопли там, в носу, в таком избыточном и непомерном изобилии? Ведь этой жидкостью с такой старательностью что-то удаляю из себя, вот только что? Обычно всё подобное используют, чтобы как раз чистить эти самые дыхательные органы, то, что там оседает на поверхности, при вздохах-выдохах, такими жидкими потёками подхватывается и выводится. Если судить по всему этому, то вроде много всякого, что требуется вывести прочь, там столь активно с постоянством оседает. Вопрос можно задать простой, почему, но здесь, как чувствую, решение между лагерями вряд ли может быть нащупано, так что, пусть всё остаётся в том подвешенном состоянии, в каком находится на данный момент, а то предложенные варианты как-то выглядят больно уж мало перспективно. Давай подумаем немного о рте, о пище, о еде, и питании, и о том важном и необходимом, что подобное несёт. И так, рот, губы, зубы, первое, что встречает пищу, поступающую в рот. Тут ещё есть-присутствует язык и вкусовые рецепторы, насколько понимаю, частью подобное оформлено на языке, частью на нёбе, как бы там ни было, основное, чему всё это служит – созданию своего рода сопроводительного оформления происходящему – пища попала в рот, процесс откусывания-пережёвывания в достаточной степени специфичен чтобы довольно заметно отличаться от случая к случаю. Кстати, а что при вот таком, и происходит? Поверхность зуба сверху, давя, смещаясь давит на поверхность, которую откусывают, а под той поверхность зуба снизу. И тут было бы важно, думаю, отметить, что, если юность минула, то вот такие вот поверхности зубов, скорей всего, в эксплуатации уже давно прошли своего рода приношение друг к другу. То есть, уж как минимум, если имеет место тот укус, то почти не присутствует сомнений, что в точке нагрузки то, что укусят, будет именно откушено. Тут всё сыграет в должной мере, и весомость, и в достаточной мере точность нагружения, какая-то часть отделится от целого, будет зафиксирована во рту там, где должно, и будет начато более мелкое пережёвывание, пока понимание, что и такого по меньшей мере довольно, не удовлетворит происходящее, для организации, отправляющего всё это подготовленное внутрь организма, до некоторой степени ожидаемого глотка. Теперь, что здесь имеем? То, что должно стать пищей для готового принять пищу организма. Увидели, оценили и решили, что пригодно для данных целей! Засунули в рот, откусив, или, очень возможно, что даже, при всем при подобном в достаточной степени пережевав, посмаковали вкус, но, одно точно, на тот момент, когда совершали глоток, были без каких бы то ни было сомнений уверены, что то, что так переработано там, во рту, для глотка и последующего перерабатывания внутри организма пригодно вполне. Все подобные чувства и ощущения дарятся ртом-горлом, ещё к этому важным прилагательным может послужить что-либо из еды, так или иначе сопровождающее основную еду, как бы там ни было, пища должна сопровождаться ощущениями, что съеденное принято организмом, и вся система из желудка и кишечника готова всем, внутрь поступившим, должным образом так, как надо заняться. Если рассмотреть всю ту же ситуацию происходящего, то, что здесь обнаруживается, если посмотреть? Уж если в простоте взглянуть на всё, то более всего такое, да, согласен сравнивать с поверхностью наружной, через некую границу которой, там, внутри, всё то, что внутрь попало, внутрь и проникает. На сколько помню из того, что любопытства ради выяснял когда-то, там переваривание ближе всего по своей организации к разрушению-разложению, единственная разница, что всё-таки не об утилизации трупа речи тут завели. При активной разделке того, что попало, очень активно используется самая различная бактериальная флора, как, в принципе, и химическое воздействие тоже в немалой мере. Хотя, как понимаю, тут важней всего, чтобы кто-то крошечный что-то там необходимое при разделе оторвал, вместе с собой переместил к какой-либо из стенок, где в какой-то схеме, для того организованной, всё должным образом и отдал. При этом тут ничуть не удивлюсь, что нечто лишнее, ненужное уходит с постоянством, покидая эти стенки с интенсивностью и собираясь где-то в центре общего единого прохода, по которому и происходит всё движение всей массы в целом, и той, что растаскивают прочь на составляющие, и той, что скапливается в меру оформления того, что и организуется как результат подобного движения от самого начала действия, которое обычно называют перевариванием, до конца. Насколько знаю из толковых объяснений медицины, чем-то особенным и отличающимся сам процесс не знаменит, желудок – что-то вроде этакой пред подготовки, потом кишечник тянется и тянется, и так вплоть до прямой кишки, после чего уже идёт вполне естественное избавление от результата – то, что имело смысл забрать, отобрано, от чего впору и избавиться, с тем, что не забрали, собрано-скомпоновано в единое целое, и прочностные характеристики этого целого находятся в зависимости от качества самого продукта и качества-ответственности переработки. Любопытна тут, кстати, выработка газов при такой переработке – до сих пор прекрасно помню тех студентов, которые тогда и там, в колхозе, лучше для себя забавы не придумали, когда замучило предельно изобильное такое газовое извержение, как подносить зажигалку к заднему проходу. В темноте временами языки голубого пламени получались длинны больше чем метровой. Что сразу заставляет вспомнить о обильных газовых скоплениях в поверхности планеты, столь активно разрабатываемых, как можно понимать, результат бактериальной и довольно долгой там случившейся переработки сплошь чего-то трупного, но перед тем когда-то жившего. Нетрудно обратить внимание, что тут же, прямо по прямой линии, растёт аналогия всё с тем же самым, происходящим при всё том пищеварении. И что, как результат раздумий – бактерии, как базовый фон происходящего, либо в усердии своём начинают действовать с избытком – не всё, как результат, уходит в организм, часть оформляется газовыми пузырями, которые и порождают все такие пузыри-выхлопы результат брожения-перемещения, либо среди общего обычного набора бактерий от случая к случаю обнаруживаются такие, из природы, в результате деятельности которых, в качестве стороннего объекта, образуется подобный газ, да ещё способны окисляться-загораться. То, что здесь, во всём процессе, а вода важнее прочего иного, это отмечается достаточно легко – всё, что как-либо поглощается как пища, вне всяких сомнений, что сопровождается поглощением воды, а вот то, что отторжение результатов после надлежащей и последовавшей после приключившегося поедания переработки, может и обязательно окажется именно жидким – далеко не факт. Тут, и во многом всё зависит как-раз от тонкостей организации всего процесса, но всё так устроено, что каждому живущему известно – если в том, что происходит там, внутри, всё ближе к действиям достойного обличия, то тогда в процессе подготовки от того, с чем, очень может быть, пора расстаться, формы телесные постараются то, что подобралось в близости своей к финальной цели, в общности единой по возможности скомпоновать и от воды избавить. (если помогать будет, буду этому рад). Но, если правильно понял, то более жидкая схема – это ведь тоже не просто так – так избавляемся от того, что перерабатывать уже не станем, и от чего впору избавится было бы побыстрее.
НАПИСАНО ДО ПРОЗРЕНИЯ, (но там, ниже, то пишется уже после прозрения) Теперь о том, что за поток из информации так может в тело, как входить, как выходить. Что там за линия так чертится, когда растение растёт? Сейчас приходит сверху луч достойный Света, достойный для начала, и вот, вокруг такого столбика энергии движения начинает виться всё то строительство, и возведение, которое и приведёт к последующему оформлению и созданию того, что там, как результат получится. Тут только тонкости – как понимаю, требуется хоть какая-нибудь схема построения, то есть, всё то, на что в самую пору опираться при строительстве, потом тот, кто проникнется желанием построиться, оформиться вот так, и так ожить. Со всем тут могу согласиться, и что у растущего очень часто и женское, и мужское в одном цветке, и что если сам такое не избрал, к такому принуждать нельзя, это форма спасения, но чувствую тут такое, что чтобы здесь проникнуться хоть намёками на понимание даже первичного счастья от вот такого вот существования, необходимо осознать всю экзотику счастья от того, что выбрали среди иных и с наслажденьем едят. Давай-ка здесь вот то сначала запишу, что тут по ходу жизни вдруг не то, чтобы открылось, скорее открываться начало. Ситуация выглядит любопытно, и в целом на первый взгляд связана с тем, промелькнувшем в том, выше написанном, о том заикнувшемся мельком, что то, что вот так вырастет в виде плода на растительном, уже в следствие чего-то подобного обязательно будет полниться устремлением оказаться среди плодов тем, приоритетно выбранным, съеденным, лучшим. Когда ходишь в магазины, что-то из разряда готового вылиться в нечто подтверждающее подобное утверждение, пожалуй, можно нащупать на уровне восприятия происходящего и чувственного фона. Теперь бы к этим чувственно-мысленным вариантам ещё бы и результативные наблюдения как подтверждения пришлись.
Идея требует развития, пока с сюжетом в следствие забывчивости не расстался. И так, что тут оформилось, кстати, было бы неплохо обратить внимание, что пришло в процессе рассуждения, когда руки были в контакте с водой – проводником, возможно, энергии, возможно, информации. Давай-ка зафиксируем очередные так пришедшие идеи. Можно отметить, что до этого, когда под водой стоял, напоминание оформилось о том арбузе, и о разнице возможного звучания того, что представляют из себя семечки, из которых, если уж случаться прорастанию, так новому арбузу и расти, и мякоти, которая те семечки вокруг и окружает, и ради которой эти арбузы и едят. Что тут таить-скрывать, у многого, если не сказать, что большинства из поедаемого-выросшего так.