Теперь, о чём ещё тут можно написать? Касательно всех тех, кто ну хоть как-то, а приближен к Благодатному Сиянию, то кто тут ещё наблюдается из ныне существующих, кто может ну, хотя бы, а претендовать на приближение к Сияющему Лику? Если пытаться поискать, то, вроде бы, в Японии есть в изобилии какие-то из экзотических вероучений, оставшиеся от времён довольно древних и где моления так до сих пор и происходят. Но тут о тех вероучениях хоть как-то толком рассуждать, во всяком случае сейчас, а точно не возьмусь. Ещё достаточно серьёзно может выглядеть влияние, оказываемое в направлении богов, почитаемых в Индии. Однако, пусть тут эти боги в храмах зачастую выглядят довольно специфично, и в сути своей более всего близки к тому, чему когда-то поклонялись в той же древней Греции, и пусть такие вот вероучения больше всего основываются на привычной памяти, оставшейся от предков, всё это точно далеко не повод думать, что такого рода божии почитания в тех храмах слишком глобально верующих привлекут. Но тут, в Индии, особенно сейчас, реально населения так много, что даже если некая часть где-то там живущих рядом вот с таким вот храмом, тем ли, иным, а всё-таки по-прежнему участвует в там проводимом том ли, ином каком-то постоянном ритуале, то, своею верою вместе с молитвой, сопровождая это даром неким, и с мыслью-пожеланьем в отношении себя или других, направленных в сторону образа божественного, украшающего храм, может набраться некого духовного даже побольше чем лишь чуточку немало. А это всё к чему тогда должно бы привести? Вообще то, сделать обоснованные выводы по такому поводу достаточно непросто, так как когда там, перед Высшим Сверх Сиянием Божественным, после молений, озарившись, формируется и выделяется среди таких подобный образ, в храме почитаемый, и далеко не всегда сей образ будет походить на обычный среднестатистический людской, предположить, что всё это сопровождается духовным начинанием, возникшим после прожитой когда-то где-то жизни даже побольше чем достаточно непросто. Говоря прямо, в отношении этих богов, почитаемых с очень древних времён в Индии, достаточно немало самых экзотических вопросов возникает. Например, телесное строение того, что предлагается в храме в виде образа божественного, может достаточно сверх специфично отличаться от того, как выглядят обычные рождённые-живущие, пришедшие в тот храм молиться. Конечно, все моления такого рода начинались многие тысячи лет назад, а потому, когда такое встретил-увидал в те времена, когда сознание живущих явно грамотностью-развитостью интеллекта очень уж не сильно выделялось, нетрудно ожидать, что если вот такое удивительное встретил и увидел, вмиг согласишься – пред тобою бог, после чего начнёшь такому поклоняться. Вот только, чтоб увидеть-встретить вот такое-этакое, у которого, в виде молитвенного образа, при паре вроде бы обычных ног, к примеру, рук изобразили точно уж не пару, такое чудо, а должно откуда-то возникнуть-появиться. Тут, кстати, сразу начинаешь вспоминать про то, как там, в повествованьях древних, область происхождение-распространения которых как раз страны того Индокитая, описывается остров, на котором, в ходе приключений всё того же главного героя, рассказывается как организовано такое своего рода производство ангелоподобных. Их ведь там по частям, руки отдельно, ноги отдельно, голова отдельно по ходу дела на деревьях в разных комнатах растят. При этом головы, при виде посетившего и всё ещё вися плодами на ветвях такого дерева, вполне реалистично-слышимо в сторону такого визитёра глядючи, о чём-то там загомонили. Что, в свою очередь, о чём позволяет некие предположения построить? Ну, что сказать, скорей всего как раз о том, что вот такие специфические чудеса, которые и стали базовой первоосновой для организации первых подобных непомерно экзотических и странных образов таких богов, лишь частью, в чём-то на людей похожих, могли быть собраны как раз из вот таких, по мере некого выращиванья и изготовления, собранных-сооружённых из какого-то набора прежде по разрозненности созданных частей. Действительно, раз заголосили головы те в сторону того вот, пришедшего, когда ещё на ветках тех висели этакими вот плодами, то есть, когда ещё дыхания для того, чтобы так звуки с помощью голосовых схем производить в помине не было, значит и сама схема организации слышимого звука в подобном случае на чём-то там другом, определённо не голосовом основывалась. Как и сама схема управления тем, что потом визитами своими, встречавших-видевших такое вот людей сражало наповал, рождая поклонение и веру, по всему судя, не предполагала при формировании-организации какого-либо детства с юностью и ростом-возмужанием, с различным постижением таинств некого существования по ходу всех таких процессов. Больше того, чтобы вот так заголосить, отреагировав на образ визитёра, да ещё оказать при встречах и общение какое-то целенаправленное и оформившееся влияние на вот таких с кем там, среди живых, по тому-иному поводу вступил в контакт, впору в качестве основы для организации всего подобного в виде руководящего начала, а иметь где-то когда-то выращенный до того, определённо больше чем среднего уровня дух, или же что-то, напоминающее нечто, больше всего уподобляющееся управлению программному для вычислительной техники. Действительно, вон, только голова ещё не созданная до конца на ветке, а уже, посмотрев, формирует мнение о визитёре, и пусть нет повода предположения построить, что то, объяснению не поддающееся вот такое, после общенье с которым у людей возникло столь серьёзное желание организовать очередное поклонение, до того, осваиваясь, как-нибудь вживалось в общество таких, на кого смогло так сверх парадоксально повлиять, но и общение, сражающее этих, с кем та встреча приключилась, наповал, по всему судя, а имело место, как и возможности влиять на что-то, где-то, как-то тоже, вроде бы, описаны. Попробуй-ка вживаться в вот такую роль, навязывая образ, пусть и экзотический, живущим в качестве молитвенного, если такого визитёра пред тем к такому вот не приспособили, где-то и как-то организовав, как вот такой вот образ, на который начали молиться, так и снабдив в основе всеми, в той ли, иной степени необходимыми использованными данными, возможностями, информацией. Куда потом такое чудо трудно объяснимое, а исхитрилось деться в том ли случае, ином, вопрос тоже большой. О приключившемся формировании неповторимо-специфического внешнего обличия того, кому проводят и поныне поклонения, как о контакте, или же общении с тем, кого и принимают в виде этакого бога, информация вся с древностью связана, о том, чтобы такое напрягало, даже запредельно верящее в что-нибудь подобное сознание молящегося, например, сейчас, что-то приметить как-то сложно.
Нагрянуло очередное понимание, и, как и всегда при вот таком-то вот сюжете, тут бы не напугаться до полной и реальной жути при вот таком очередном пробравшем откровении. Хотя то, что должно послужить, так полагаю, усилению духа, а тоже выглядит и однотипно, и созвучно с тем, что и пред этим раньше на ум приходило. Действительно, наверно, всё выглядит так, что впору только лишь бояться всего, начиная с каждого следующего дня ожидающего впереди будущего, при этом всём так в этом новом проявившемся оформленного, словно спасения при вот таком развитии сюжета, сколько не ищи, не отыскать. Только, встречный вопрос, как и раньше звучал, так и, несмотря на перемены, ныне звучит, по сути своей, одинаково – кто ещё может взяться утверждать, что зашёл, двигаясь к цели, да ещё подобною тропой дальше? Вот что-то среди тех живущих, что когда-то, где-то, как-то двигались, таких конкурентов, претендентов вроде и не обнаруживается, ну, а раз так, то кто ещё такое в состоянии взвалить в связи с заботой и на плечи, чтобы такого рода ношу дальше прочих потащить? Ведь во главе угла тут что за тонкость вместе с разными специфическими сверх нюансами – так получается, что когда начинаешь двигаться такой дорогой, то ощущаешь, что с некоторых пор выставлен впереди как щит для вот таких, что некою надеждой себя греют за вот такой спиной пересидеть и сделать так, чтобы то самое, что вроде выглядит пределом неизбежности и жуткости какого-то кошмара, а всё равно бы обошло ну хоть какой-то стороной. А между прочим, если на вопрос взглянуть, пытаясь выявить какие-никакие тонкости и особенности, человек, которого вот так, представив самым подходящим, выставляют впереди иных, если смотреть на всё происходящее из глубины такой оформленной души, так смотрится пределом сверх наивности, своего рода этаким подобием какого-то ребёнка. И, вот, так, раз, и с некоторых пор становится тем, кто получает право подниматься по такой, позволяющей от ступени до ступени совершенствоваться, особенной лестнице из ступеней улучшения, ведущей, только вот куда? Как надо понимать, именно в этом и скрывается вся тонкость положения вещей. Ведь человек, вот так и вырастает в мире сверх избыточной зависимости от вещей, которые и окружают, и сопровождают с самого момента появления на Свет Божий благой. А этот мир, как и всё прочее, и всякое, и подчинённое Создателю, в основе своей мир именно чувств, мир Света Чувств. Нельзя сказать, что человек от оценок должного характера в отношении того же чувственного фона ну совсем, недопустимым образом как-то далёк. Подобное среди людей, при этом многих из рождённых и живущих, почти всегда отодвинуто на второй план, на первый план демонстративно выдвигаются материальные-имущественные приоритеты, но это далеко ещё не значит, что вся ситуация устроилась так в истинной реальности и от начала, до конца. Как раз в реальности, а людям в жизни свойственно, при этом именно для удовольствия душевного, и по тому ли, или же иному поводу, а демонстрировать, насколько всё такое может сильно нравиться, а может и не нравиться.
И так, что прощупывается? В основе был дарован человек, или в основе дали вот такую вот возможность отчитаться в отношении рождённого-живущего о том, что получилось здесь, на этом поприще создания разумного начала и среди возникшего-живущего? Всё дело, как такое надо понимать, подвисло на чудовищное время. Те, что копаются, и в том числе и в человеческих останках на планете, готовы утверждать, что люди первобытные бегают по планете уже тысячи лет, (этак, толи сто тысяч лет, толи раза этак в три побольше ста тысячелетий) и это если не касаться тех вопросов, что могли бы появиться в связи с теми же динозаврами с пятипалой конечностью и мозгом недоразвитым.
При разговорах всех на эту тему надо помнить – день, это когда эта самая планета обитания (У народа русского название – Земля) обернулась раз вокруг своей оси, по очереди каждым боком поворачиваясь к Солнцу. (А Солнце – это тут так называют местную звезду в системе, если судить по всем исследованиям, диск небольшой и жёлтый с красным, и уже не молод. Один оборот планеты вокруг Солнца – это один год.)
Так что? Отчитаться надо было, что тут, у таких, кто связан с вот таким происходящим, здесь, и среди материального, такое происходит? И был запрошен Высший Образ, и притом с претензией на тему в русле мысли – да все представители, являющиеся частями-составляющими общего, так слабо двигаются хоть в каком-то направлении, что как-либо иначе вот такую-то задачу попросту и не решить! А постановка-то вопроса такова, что впору вновь хвататься за голову и раскачиваться, так переживая всё, что так открылось. По всему видно, что какой-то уровень какого-то могущества у таких, что в отношении живущих на планете так сурово провинились, подобный превышает столь обычный человеческий чрезвычайно.
Но сразу по всему, что связано с подобным, поражающим воображение-сознанье визитёром, как будто претендующим на статус исключительно божественного уровня, можно отметить, что какими-то там знаниями в отношении тех, с кем некие общенья приключались, как и возможностями пусть хоть на что-то, если есть необходимость, повлиять, среди способностей того особого, что и просматривалось.
Возникла любопытная идея о присутствии внутри того, кто смотрит, чувствует как-нибудь, и это сильно донимает и обязывает, особенно в вопросах выбора и хоть каких-нибудь приоритетов.
И вот ещё немного из того, что ночь подарила. Ощущение глобальности присутствия там выглядело даже больше чем масштабным, и у такого возникает только одно напрягающее и даже в чём-то несколько достаточно заметно донимающее кое-что – формируется ощущение такого вот, по случаю, похоже, возрастания понимания масштабности всей ситуации, и тут же посещают мысли, что такое всё-таки скорее склонно испугать. Уж больно взгляд на всё становится воистину глобален, а уровень, по-прежнему, всё о таком твердит, недопустимо мелочен и слаб. Но, будем действовать, настолько делу всё текущему на пользу, ну, и насколько только выйдет и получится. Такой глобальный взгляд, когда так и недопустимо слаб, такому тут, действительно, впору пугать. Но то, что от такого польза будет, в таком, это уж точно, что не сомневаюсь. Во всяком случае, теперь сомнений никаких, что самые различные, что вот такие дрязги учиняют где-либо вокруг, да и по самому разному поводу, находясь на том уровне, которого достигли, на фоне взгляда, с точки зрения которого открылась тут возможность взглянуть на всё происходящее, не слишком высоки, и уж пытаться этих равнять с тем, с точки зрения взгляда, которым удалось взглянуть на всё, просто ничтожны. Такие ведь даже толком не фиксировались, словно и не было таких совсем! Но, это только повод порождает удручиться собственным ничтожеством. Развиться бы получше и побольше, от этого, это уж точно, будет польза. Что же до тех вопросов, что пока должны по максимуму в рассмотрение идти, пока все по-прежнему, и ничего, в сущности, не изменилось. Сверх важно самому прочувствовать побольше и побольше понимать, и раз вот эти записи в таком достаточно серьёзно помогают, такому надо отводить как можно больше времени и отдавать как можно больше сил. Тут, правда, надо проникаться пониманием, что, во-первых, способность к достижению результативности, заметной и достойной, сохраняется утром, и в вечерние часы, почти что перед сном. Ночные всплески писанины тут не в счёт, это скорее выглядит как результат фиксации на тот момент открывшегося, и как показывает опыт, было есть и будет лучше, и разумней поступать именно так. А потому, пока присутствуют признаки работоспособности, разумней выглядит жить по той сложившейся схеме, по которой с некоторых пор живу. Но тут, неплохо было бы напоминать самому себе, что теперь похож на некое подобие своего рода адвоката для всего происходящего. Через всю схему взглядов, ощущений воспринимается всё, что творится, и это лишний раз бременем ответственности, и достаточно серьёзной, начинает донимать. Конечно, всё же, спорить трудно, благодаря прожитому-нажитому способен видеть много больше светлого, достойного в происходящем, пусть вот такое, да ещё при взгляде с точки зрения с ситуацией мало знакомого, с такой стороны, выглядит жутким несусветно. А потому, возможно, от того, чтобы по-прежнему писать, отдаляться, отодвигаясь от подобного занятия и не стоит, особенно если не возникнет должный веский, выглядящий хоть немного вот такое подобное оправдывающим повод, то есть, сидеть всё время в четырёх стенах на первый взгляд так тоже не шедевр, неплохо бы дом всё же покидать, и, как показали те, вчерашние, воспринятые уж насколько получилось ощущения, и от такого чувственного никуда не уходить, и если есть, присутствует возможность бередить в себе подобное, такое, точно, обязательно не оставлять забытым и отложенным. Пока с таким неплохо было бы получше разобраться, но, на данный момент, полагаю, авторское сочинительство способно более прочего разного и очень даже подойти, чтобы с каждым следующим разом и прочтением и понемножку, чуть-чуть, а улучшаться. Тут только сразу возникают все подобного рода всякие вопросы и проблемы с приобретением такого рода направления движения, чтоб тут уж точно знать, что здесь всё разовьётся интересно, и когда заметный срок пройдёт, останется для рассуждений в любопытном курсе лишь только двинуться куда необходимо, а то пришлось вон всё с той песней авторской взять-переделать и переписать. И ведь не скажешь, что утратил интерес послушать, особенно когда и получилось что-то там удачное-хорошее, только на нынешнем этапе, где уж там, когда, да и в условиях, когда уже столкнулся раз с той ситуацией, когда те авторы-исполнители так денег искренне хотят? Уж больно здесь всё криво и не очень-то пристойно – бесплатно-то скачать недолго, только так-то точно делать невозможно, да и так ныне недосуг. Тут бы такое, куда более серьёзное не упустить. Ну, тут, полагаю, пробовать надо, а уж там и по результату поглядим.
Ещё раз обратись с вниманием к пылающей поверхности там и тогда, когда шло обсуждение всей чистоты помывки тела.
Пятна на теле могут быть и от зелёнки, и последствием нанесенья каких-нибудь рисунков, ну, и с такими-то тут как?
И так, проложим посыл о том, что открылось по результатам испытаний, включивших в себя в том числе поджог и помещение в больницу на три месяца. Сам поджог был составляющим серьезного состава испытаний и тут различных составляющих хватало. Решиться на такое сохраняя понимание всей неизбежности всех ужасов кошмаров госпитализации – да, на такое свет решимости возникнет на духовном поприще далеко не у каждого. Всё, что наполнило различным и не лучшим поприще духовное при всех имевших место выкрутасах вообще блеснуло разным гадостным, даже привязанным лежать с надетым мочесборником несколько дней и то пришлось два раза, хотя потом ни разу что-то не был там свидетелем, чтобы даже отметившиеся реальным суицидом были отмечены хоть чем-нибудь подобным. Но всё проходит, вот и эти выкрутасы позади остались, зато по факту совершившегося приключился прежде не имевший место результат. На манер прозрения сознание, так, среди прочего, например, настигло понимание, так почему, в преддверии всего там после приключившегося, как будто представляя-предлагая как пригодную кандидатуру тогда так пафосно сводили в Петергоф и там все те, по ходу дела приключившиеся любования резюмировались-закончились весьма помпезным радужным сиянием в глазах сплошь залитым солнцем парка. Намёк на то, что появление пригодного для испытаний претендента случилось в общем-то не без того, что ради Творца, кто-то из как-то там сумевших выделиться духом, отметился решительностью вот этим своим, пусть и не самым выдающимся, но в чём-то там отметившимся значимостью духом ради нового зачатия пожертвовать, причём, чтоб не пропасть зазря, какой-то заговор устроил, переманив на свою сторону ради организации достойного зачатия какую-то из представительниц, на первый взгляд творящей что-то иное, тёмной стороны, причём о всём подобном оказался худо-бедно, но какой-то информацией снабжён. Как именно снабжён и почему там всё было дополнено таким количеством, и страхов-жалоб жертвующего душой ради зачатия, желающего убедить себя, других, поди-ка разбери, что если в этой затеваемой затее всё удастся, то, волею Создателя, такому, тут как будто заново родившемуся, всё удастся снова вспомнить, возродиться. Та, что взялась такому и в затее помогать, решила так найти спасение от страхов, ожидающего всех подобных представителей достойной значимости, именно потусторонних сил, заслуженного и пугающего наказания. И вот теперь, и образы, что попадались перед этим на глаза, наполнились достаточно заметной значимостью. Как образы, запечатлённые на снимках, где фоном стал дворец, уж точно много раньше, то есть, мать тогда ещё была жива, при этом каждый из участвующих там в происходящем точно ничего, то есть, намёка на какое-никакое представление о вот такого рода взглядах точно не имел, и точно, что не примешь во внимание те откровения, что так вот вдруг открылись, так и не поймёшь, с чего глаза к изображению так тянет. Но тут, как не крути, на первый план выходит то, что все красоты парка в Петергофе, фонтаны, всё, для всего центром там является Самсон, столь красочно распахивающий пасть бедняге льву. И всё сделано так, что если вспомнить случившийся тогда отбор, то там ходил, смотрел, а всё, что там так и по ходу дела видел, при этом удивляя некоторых, с изрядным постоянством награждалось похвалой открытой взгляду красоты. Но всё это существенно настолько, насколько можно личностностно и частно относиться ко всем вот таким известиям такого рода. Пусть даже всем будет казаться, что подспудно ощущаете незримое заочное присутствие какой-то личности, пусть даже восхваляемой, вот так вот, словно за спиной стоящей и там неявно донимающей своим влиянием, как-то наивно ждать, что эта двойственность хоть чем-нибудь обрадует. То, что развилось в ходе жизни, став в результате этой самой личностью, скорей захочет как-нибудь от всех, с намёком на какое-то там прежде прожитое из чужого прошлого искоренить чтоб больше о таком как о своём преддверии не вспоминать. Всё-таки личность от рождения заново вырастает сама и по новой. Зачатие процесс удивительный, проницающее-энергетическое начинает становиться источником движения и самых экзотических пертурбаций для чего-то бесцветного-безликого и с энергетической точки ничтожного, материального. Материалистичное наполнение, сама жизнь каждодневный свидетель тому, представляет из себя то, из чего строится и перестраивается всё, с постоянством. А вот что там приключается с этой самой, оживляющей плоть, в течении жизни растущей, развивающейся, особого рода удивительной энергетикой? Тут самый раз качественно совершенствоваться этой самой жизни, и тут нельзя не признать, что то, что впору считать надлежащей подсказкой, как было бы правильней себя повести в этой жизни, живущим обычно ниспосылается ранее в виде самых экзотических нравоучений. Учили, что и как положено есть, если желаешь, чтобы подобный процесс приносил в результате максимальной пользы эффект. (Как надо понимать, чтобы тело строилось исключительно из того, из чего только надо (к примеру, только и сплошь из одной исключительно растительной пищи), в результате выстраиваясь из того, из чего и надлежало живому носителю духа, и вследствие этого приобретая до того неизвестные сторонние свойства своего собственного духовного наполнения.) Учили, за какие дела наградят, за какие накажут, при этом наградят и накажут не только при жизни, но и после того, как тело утратит способность поддерживать жизнь, и как следствие то, что оформилось энергетическим синонимом прожитого, останется с тем, кто и примется за такое прожитое спрашивать, там, в энергетической сфере общения, один на один. Одним из особо заметных из таких, что открылись сейчас, тут здесь смотрится важность слеженья за телом. Креститель водой поливал, при этом фигурирует имя того, кого крестят. Мухаммад убеждал перед тем, как захочешь молиться, омыться. Что же коснулось собственного приобретённого понимания, то донимали заботой всё тело водой омывать целый день. Там, тогда, до огня, и побольше трёх раз целиком омывался, но пред тем, как тогда всё поджог, большей частью отмеривал три мытья в день. После больница случилась, там была одна помывка в неделю. И вот, раз возможности снова такое позволили, тело голое, и перед сном вымывается каждый день. И, как результат, в теле явно имеют место надлежащие метаморфозы. Только какие? Вот так вот, сразу, не скажешь. Что лезет на первое место? Пропадание запаха? Можно отметить такое. Рождённое запахом чувство скорее к звериному ближе, тут точно не интеллект как основа возникновения фигурирует. Вместе с тем, всё-таки, хоть чем-то, а пахнет, то есть, с одной стороны, есть чистота, с другой стороны, такой, как сразу после нового мытья, из таких, что достижимы, абсолютной, кристальной чистоты, телесной чистоты без выделений пота и изъянов нет. Так что же делать? Мыться с интервалом в два часа? Или пары раз в день довольно? Опять же, как об этом с кем-то можно говорить? Тот мир, который каждый из живущих в окружении себя построил, вторичен для того порога, которого достигла при своём развитии душа живущего. Тут объяснения, казалось бы, элементарного, что привлекательные стимулы, к которым меж людей и принято стремиться, не стоят ничего, когда противоречат всем тем наставлениям, которым пичкали ещё когда-то древних и когда-то живших Силы Высшие.
МУЧЕНИЕ обречённых-наказанных КАК СТИМУЛ К СПАСЕНИЮ И ВАРИАНТ ПОКАЗАТЕЛЬНОСТИ НАКАЗАНИЯ
Попробуй-ка наметить для себя тот образ, что теперь возник и постепенно проявился. И так, раз тот, кто предстанет там как образ оправдания того, кто из-за действий после прожитого, чувствами жестокими наказан, такой должен в полной мере представлять какой-то образ некого того, несущего то наказание, которым мучается, чтобы так представить там подобный образ, чтобы возникла некая возможность хоть какого-никакого оправдания. Такой там должен в некотором роде духом слиться с тем, кто в жизни духом жизненным поднялся так невысоко, пусть Светом духа слаб, и в дополнение к тому замаран сделанным не лучшим, чтобы суметь по результату стать именно тем, понимающим, кто и нащупает в такой личине хоть чего-то всё-таки достойное того, чтобы такого вот, страдающего и ничтожного, а всё-таки хоть как-нибудь спасти. Тут видимо крайне серьёзной важностью проступит хоть какая-то возможность вот такого вот спасения, то есть, и поиск и возможность предложить тому, кто сам терзаем совершённым злом какой-то привлекающий альтернативный вариант перерождения. Только вот какой именно? В виде чего? Цветов, как было сказано тогда? Или возможность нового рождения там, где снова всколыхнётся новое сознание человека? Но что за связь тут будет с тем, что раньше жило и не удостоилось достойных результатов, только исключительно лишь мук как следа после прожитого? Ведь это след из чувств, сформированных такой, не лучшей жизнью, так что вопрос простой, даже в самом простейшем из влияний на рождённого, что же за след такие вот, неудавшиеся, оставят на таком рождённом?
А вот и продолжение концерта вслед тогда таким образом понятому. Если к некоему образу и обратятся с просьбой хоть кому-то там и всё-таки помочь, то отозвавшись-обернувшись на подобный зов там ведь не просто станешь тем, кто через собственную образность такого вот, воззвавшего в надежде получить такую помощь перед Высшим Ликом как-либо представит. Тот след из далеко не лучших чувств, последствие реально совершённого в процессе жизни надо бы в подобном случае прочувствовать, осмыслить, а это то, что формирует базу для переживаемых страданий. Но разве при таком оправдывающем при надежде на прощение представлении того, кто был наказан, нет обязательной необходимости проникнуться всем шлейфом пожеланий зла, направленных от пострадавших в сторону виновного, из-за которых тот виновный, от момента, как существование закончилось, фактически без срока духом так страдает? Что тут произойдёт? Когда-то породивший зло, по смерти станет концентратором стремлений даровать одно лишь только зло. Страдание. Такой набор из чувств, который ту же, далеко не лучшую из чувств, как мстительность, заставит согласиться, что это наказание, отличное своей какой-то там расписанной по-разному жестокостью, вполне достойно до того при жизни совершённого. При этом тут согласие того, кому страдать, так как от понимания, что зло совершено и надо понести ответ, по смерти не уйти, так и того, кому страдание, содрогаясь, созерцать, радости точно нет, правда, вот тут присутствует нюанс – ну, а зачем такому вот стороннему какому-то там любопытствующему и созерцателю со стороны на это всё смотреть? Когда показывали, сам тем пламенем, в огне которого страдали вот такие вот, кого там видел, в полноте души своей не проникался, а только чётко понимал, что это именно страдание и боль, и вот там мучающихся, которые и там горят, из этого огня необходимо как-нибудь спасать. И в том, и в другом случае просто, уж на сколько получалось, но протягивал к горящим руку, хватал за руку вот таким, что протягивали руку из огня навстречу, и, насколько получалось, из огня выдёргивал. При этом в первом случае, по сути, ощущал, что это пламя, там, внизу, по ощущениям если судить, огнём как будто опаляет. Огонь там ощущался как реально полыхающая бездна. Ну, во втором случае уже реально знал кого именно вот так и вытягиваю из такого вот огня, да и огонь, тогда вот что-то не почувствовал, что там реально полыхает. И всё равно, если за помощью, при том по имени, и представляя где-то там увиденное некое изображение лица вот так вот обратились, и вот такое обращение услышал, что тогда? Страдание посмертное души? В каком обличии такое вот предстанет, и каким, с чего там вот таким получился там и по результату жизни? Тогда тем спорщикам Создатель указал, что так, постепенно, и по ходу совершенства духа своего, пусть очень медленно, но стану основным из вот таких, кто будет избавлять таких вот обречённых от такого наказания. Во всяком случае, всё именно вот так тогда и понял. Но если предстоит стать тем, кто будет представлять всех, кто в направлении узнаваемого облика обратится с просьбой, всё говорит о том, что надлежит представлять перед ликом Света и Творца, по сути, всех. И исключения тут выглядят немного непонятно. Однако, вместе с тем, так как же тут по ситуации придётся поступать с такими, от которых даже сейчас душу воротит? Что? Наказание такого рода наказуемым будет смотреться вот такого образа огнём, что к вот таким, в пекло, даже руку протянуть, по ситуации, а окажусь, по месту, в сущности, не в силах? Картина, между тем, как не крути, а смотрится в определённой степени иначе – тот, кто воззвал, такой словно делится марающим, гнетущим шлейфом из свершённого, и вот, вследствие опыта, благодаря прожитому, и словно адвокат, пытаюсь в том, что выявилось, хоть в малейшей мере, но нащупать хоть какое-то возможное для хоть чего-либо иного. Ну, хоть того же, там звучавшего существования в виде цветка, хотя насколько это лучше уж не знаю. В общем, пока всё выглядит даже побольше, чем элементарно неопределённо. Тот, кто стоит пред ликом Творца Создателя от лица всех, вот там и представляет всех. Вот именно, без исключения всех. И вот таких, кто по жизни уж насколько понимал, старался становиться чище духом, и именно таких, кто собственной душою, это уж точно, не блистал, и скорее при общении, тем более посмертном, будет вызывать, как надо понимать, сплошное отвращение и чувства крайне неприятные. Но души этих, в примитивности такие вот особенно ничтожны, и потому особенно, при всём том отвращении, которое рождают, острейшим образом нуждаются в том, чтобы всё подобное, там, где наступит срок расплаты за грехи, хоть кто-нибудь и как-нибудь спасал. А это значит, вот такие порождения уж точно ну никак нельзя бросать. Но, тут вопрос, а что же с чем-нибудь таким, а сделать? Попробуй-ка, и присмотрись, ведь безобразие отдельных, всё же выглядит воистину ужасным! Найти прощение для вот таких? Какое, в какой форме, как подобное вообще способно как-нибудь смотреться? Да как к чему-нибудь такому вот взывать-то, если сам такое и едва находишь в себе хоть какую-то способность как-нибудь переварить в формате столь известного поныне всепрощения?