Чтоб сохранить свой образ, сформировавшийся по результату жизни, да ещё сияющий достойным Светом, необходимо, чтобы тот, кому такое улыбнётся, в своём развитии и совершенстве духа достиг особого возвышенного уровня и надлежащей степени духовной чистоты. Тогда тот, кто достиг совершенства высшего, и достоин восхищения сохраняет свой сформированный по жизни облик и сияет. А те же, кто не смог достичь достойных высот, то в отношении подобных можно сказать так: тут на первый взгляд прощупываются два варианта – кто жизнью полной праведных деяний заработал для себя спасение и благодать, таких поднимают и возносят из посмертного и мрачного безличия, позволяя приобщиться к области сияния ярких, радующих и приятных чувств. Вот только, раз личины эти вот такие примитивные в развитии, то что с такими там случается потом? Что там подобных ждёт? Полное счастья и не обременённое каким-либо занятием, существование без смысла? Но это-то источником для возникновенья бурной, постоянной и непроходящей радости на первый взгляд что-то не выглядит – ведь счастье изначально подразумевает некое наличие радующей, постоянной занятости, и радующий, завершающий такого рода занятость, какой-то притягательный, желанный результат. Тем более, что, получается, раз старое тело с некоторых пор по самым разным из причин продемонстрировало нежизнеспособность, по сути, тела нет, то и для дальнейшего прогресса после смерти, получившийся как результат закончившейся жизни образ, дух, необходимо поместить в новое тело, вне всякого сомнения достойное, с жизнью полной действия и словно бы подталкивающей к надлежащему развитию, и вот на этот раз развитию жизни именно духовной.
А то, что формирует жизнь внутри телесной формы, при этом формы именно не человеческой, то есть, что за энергетика становится основой для начала вот таких, довольно специфических процессов? И что случается с оформившимся и развившимся внутри такой вот примитивной формы? То, что такое нечто, на себе несущее образ чего-то сдохшего, по результату существует-получается, своими собственными глазками в детстве смог высмотреть-увидеть. Такое, тогда, там, выбравшееся из трупика повешенной на нитке мышки, несло на своем внешнем призрачном облике все признаки той сдохшей твари. И выглядело это нечто озабоченным опасениями в отношении всего окружающего мира, теперь как будто вновь открывшегося перед, после смерти, как можно понять, прозревшими глазами, оглядывалось, с осторожностью крадясь по листьям, и, почти не задержавшись возле собственного трупика, практически без промедленья, тут же убежало, почти мгновенно растворившись в свете окружающего дня. Такого рода наблюдавшееся, в сущности, предполагает, что, хотя бы сразу после смерти, но позывы и эмоции, до того наполнявшие ту сдохшую, ничтожную тварь, сохранились, и толкали то, что выглядело призраком, к действиям, свойственным твари живой. И тут так же любопытно то, что увиденное заставляло думать, что тот образ глаз, что виделся на образе мыши, снабжал образ-призрак мыши видимой информацией, то есть, позволял, пользуясь увиденным, формировать мнение-решение, как следует действовать. Форма-образ, этакий объёмный призрак-отпечаток, получившийся после того, как то, что жило, сдохло, убежал. Точнее, растворился в свете окружающего мира. Свет, что тогда и там хоть как-то повлиял на весь такого рода результат, сформировался именно по ходу жизни? Всё то же, что сформировалось в теле, подталкиваемое к появлению и совершенствованию там, над всем процессом доминирующим начинанием, подталкиваемым к действиям стремленьем проявиться, то есть словно бы воскреснуть вновь, которое, как можно понимать, и становится источником проявления в том, что родилось и живёт, стремления улучшиться, такое, выглядящее порождением духовным, и если не достигло при своём развитии какой-то кардинально важной точки, после решительного достижения которой ну хоть что-то, но становится в реальном постижении подобных тонкостей-нюансов ясным, уж если тело умерло и больше не поддерживает жизнь, начинает выглядеть ничтожным бледным образом-отображением того, что представляло из себя, так не достигшее надлежащего-желательного уровня, строившееся-создававшееся там в течении всей жизни, некое духовное начало. Как поступать с подобным бледным отблеском, если тело пока было живо так и не украсилось тем, что могло бы было быть отнесено согласно степени развития к тому, что наделено способностью перевалить в осознании и понимании за грань-порог, лишь после минования которого оцениваться то, что творится, начинает по-другому, не так, как до того?
И так, ещё раз попытаемся разложить всю ситуацию по полочкам. Зачатие, развитие, рождение, по сути, появление на свет. Тот новый образ, что потом начинает развиваться и формироваться в теле, с этого момента начинающем расти, стремясь к достижению на этот раз уже вполне обычных, взрослых габаритов и масштабов, если судить по качественным проявлениям-показателям, то с этого момента будто возникает вновь. И вместе с тем, само зачатие, рост и развитие будущей жизни там, в глубине, в утробе матери, всё это заставляет полагать, что изначально у того, что там растёт, присутствует, притом с далеко не самыми последними свойствами духовными, наставник и организатор, который от того зачатия подобным там и занят. Такому вот руководителю духовного порядка, так получается, толчок-основу для всего предстоящего будущего именно существования, начиная с стимула для первого наиважнейшего деления и создавать. А результат? Любое из рождающихся живностей, недаром это отмечается с завидным постоянством, по ходу предстоящего взросления на облике спустя какое-то там время начинает демонстрировать черты, позволяющие видеть в том, кто после приключения рожденья развивается, растёт, некоторую родственную связь с теми, от кого такому вот, рождённому, по сути, начиная весь процесс развития, случается рождаться. А между тем, если пытаться разбираться с тем, ну и с чего бы вдруг в наличии такая некоторая связь в обличии, то тут, несомненно, проступают те черты, которые связывают одинаковостью в чём-то разного уровня глобальности, объединяющие тех либо иных. При этом и на первый взгляд всё выглядит довольно просто – ну, то, что тварь одного вида может быть кардинально непохожа на творения другого вида, для внешне экзотически разнящихся людей подобное естественно. Если живущее относится по подавляющему большинству признаков к чему-то однотипному, на первый план выступают некие отличия в том, что, своим наличием, выделяет среди прочих представителей какого-то там отличающего от иных, общего единения. Телесные формы, связанные в общем-то похожим естеством, могут отличаться и элементарным, относящимся к внешней расцветке качественно одинакового, разниться размерам, рост может выглядеть немножечко другим, а также нечто из прочее всякого-разного может в той или иной степени отличаться непохожестью. И всё-таки, на этом уровне то, что заставляет полагать, что вид един, предполагает в обязательном порядке наличие у всех чего-то общего, различающегося чем-то вроде размеров, цвета или же ещё чего-нибудь такого же. У человека схожего характера нюансов в наличии больше всего. И здесь не лишено любопытных тонкостей то обстоятельство, что человеку свойственно, опираясь, например, на те же самые черты лица, практически всё время строить мнение о духовных качествах того, на кого люди с проявлением такого рода интереса смотрят. И здесь можно отметить, что цвет кожи может отличаться, некоторые из организующих характеристик, толщина, форма черт, из которых то лицо, на которое и смотрят с интересом, могут там и тут выглядеть иными, однако на формирование мнения о характеристиках духовного свойства тех, на кого так смотрят, это если и влияет, то по меньшей мере незначительно. В основе мыслей, заставляющих смотрящего судить о том, чем качественно должен отличаться тот, кто и попался на глаза, лежит, как надо понимать, опыт, до того накопленный в результате жизни после хоть когда-то там имевшего место, самого разнообразного общения с теми, кто тоже отличался в некоторых общих вариациях лица чем-то похожим, и одновременно при общении сопровождал наличие такого рода черт демонстрационным проявлением каких-то там духовных свойств. И вот, при подобном опыте, раз замечается что-либо из похожего в облике того, кого коснулся взгляд, то и в сознании смотрящего без промедления может возникнуть повод ждать от контакта и общения с тем, на кого случилось посмотреть, каких-то выявленных до того благодаря опыту жизни, и потому определённых свойств и следствий. Оценка может выглядеть примерно так – смотрю, и от того, что вижу, как и вследствие того, что вижу, ожидаю, что при общении с тем, кто выделяется такими вот чертами, столкнусь с тем, или же вот с тем, а то ещё вон с тем, таким или другим, или ещё каким-то вот таким. Ещё могу заранее предвидеть, что для такого типа, наделённого такой вот внешностью, в обличии бывает характерно то, или вот то, что и предполагает некое начальное и характерное суждение о том, на кого так изначально смотришь. И тут выглядит точно не лишённым интереса снова взглянуть на те характеристики, которые довольно рано начинают проявляться и на лицах тех, кому, пока что, после появления на свет ещё расти немало времени до срока совершеннолетия. Действительно, если такие вот характеристики оценочного свойства внутри сознания того, кто смотрит, возникают потому, что опыт жизненных контактов позволяет так, либо иначе, и о том, или же о ком-то там другом судить, то тут, весьма неординарно выглядит вопрос, откуда же на облике родившихся не так давно, растущих, на кого смотрящий смотрит, в виде каких-то узнаваемых особенностей, ярким, выделяющимся факторам возможность возникает появиться-проявиться вот такому узнаваемому? Особенно если учитывать, что те, от кого при взгляде начинаешь ожидать, тех, либо иных каких-то, опытом навеянных духовных проявлений, ещё толком и пожить ну хоть немного не успели, а это значит, и надеяться набраться жизненного опыта, вследствие которого и можно было бы ждать проявления душевных качеств на чертах и внешности, тем, кто так юн, пока что вроде как-то не с руки? И вместе с тем, сомнения отсутствуют, детские облики, пусть жизненного опыта, которому положено формировать такого рода ощущения и чувства, набраться-взяться неоткуда, вызывают у смотрящих взрослых отголоски чувств, напрямую связанных с до этого успевшим накопиться опытом какого-то взаимного общения. Но детям сразу же украситься, особенно в особо юном возрасте такими вот чертами, как покажется на первый взгляд, вроде бы не с чего, если только не оставить в качестве возможности при организации чего-либо подобного, использование жизненного опыта, который был накоплен-сформирован до рождения жизнью иной. Жизнью, по ходу течения создавшей образ, отражающий черты, которым выпала возможность проявиться в облике ребёнка. Черты, которыми такой родившийся как будто от рожденья наделяется. А это, в свою очередь, лишь раз за разом понуждает с убеждением формировать уверенность, что то, благодаря чему организуется зачатие и рост внутри утробы хоть чего-либо такого, что и рождается потом, уж на момент начала всех процессов должно обладать некой опытностью прошлых жизненных существований, и эта опытность и проявляется в чертах того, кто и рождается-растёт потом. Вопрос только один пока не очень ясен – ребёнок, вследствие отсутствия каких-то знаний, всё выглядит так, словно входит в новую жизнь как будто в первый раз и с чистого листа заглядывает, и вместе с тем, уже несет на себе знаки кем-то и когда-то прожитого-нажитого. Так что же тогда тут в подобном случае имеет место быть? Присутствующий отпечаток узнаваемых, духовного свойства знаков и на только-только формирующейся внешности, что это и свидетельство чего? Тот, благодаря кому такого рода знаки появились, такого рода прототип становится основой для создания самой телесной формы, благодаря чему то, что родилось-появилось такого рода знаки на себе несёт, однако дальше что? Ведь эти знаки далеко не просто так в сознании отметившего столь заметное существование чем-то подобным отражаются. Не сопровождалось бы наличие-возникновение такого рода знаков хоть какими-то душевными особенностями, и мыслей бы такого рода, позволяющих сразу хоть как-то по-особому оценивать отмеченное не могло возникнуть. А это значит, если эти знаки проявились, то и тому, чему, если судить по лишь началу роста и развития ребёнка, оформиться в нечто конкретное всего лишь предстоит, уже как будто изначально полагается по мере роста и развития приобретать определённые духовные и личностного образа черты, единые с теми отмеченными знаками, которые уже замечены и проявились. То есть вот та, на первый взгляд только начально формирующаяся и будто новая духовная начинка нового тела, с одной стороны, по-новому как будто оформляется, и вместе с тем, если судить о том, какие мыли возникают, стоит только посмотреть на сей растущий облик, как результат такого вроде нового формирования, и вот всё это и довольно ясно говорит о том, что там должно образоваться нечто, находящееся в единении с изначально проявившимися знаками. А это говорит только о том, что то, что только формируется, растёт, растёт и формируется в каком-то русле, изначально словно бы проложенном внутри границ родившейся телесной формы. Что ж получается тогда? Тот, кто после зачатия всё строил и формировал, подспудно порождает тело, на себе несущее следы душевных качеств строившего, но то, чему, по ход совершенствования телесного, приобретать положено на первый взгляд определённо новые черты, одновременно в собственном развитии становится своего рода копией того, что и формировало тело. Во всяком случае черты духовно-личностного свойства должны по результату выглядеть по меньшей мере подходящими, чтобы сказавшемуся в облике ещё от детства соответствовать, иначе как же с внешностью, так и тогда на себе несущей узнаваемые знаки? (Вариант взгляда с двух сторон от зеркала? С одной стороны возникает полномасштабное изображение и образ. Это же, надо понимать, что возникает, вот такое словно вспучивается с двух сторон от центра, обретая в дополнение к образу-изображению объем и форму. И одновременно, в меру оформления такого, более масштабного, сразу для двух сторон образа того, что уже существует с одной из сторон, с другой стороны возникает-начинает обретать отображение вслед формирующемуся изображению внешне вслед такой же образ, только тут зеркальный, что ли? У одного в одном направлении то же, а у другого тоже в направлении ином? Центральный, словно формирующий единое разрез (одновременно плоскость), выглядящий словно взгляд из иной плоскости. И вот, то, что обретает форму и объём этого мира, надо более толково разобраться с тем, до какой степени такое вот зависит от одинаковости уровня развития того, чему теперь с двух сторон разделения своего рода отражениями друг от друга полагается выглядеть?)
Если добрался до уровня, когда внутренний Свет надлежащим сиянием всё-таки вот так вот взял и засверкал, и вот, с этих моментов есть благодаря чему сохранять и нести, всем и для всех, созданный жизнью, сияющий образ. Если вот то, чем по результату ознаменовался жизненный путь, должным сиянием не озарилось, пусть же найдётся и тот, кому не покажется чем-то избыточным там и тогда и по поводу после всего взять и поделиться своим внутренним Светом, в том числе и для того, чтобы тот, ради кого всё подобное будет испрошено, смог сохранить, и свой образ, и свои краски, которыми, благодаря жизни своей и радуя всех остальных, отличился.
Что же до тех, чей образ, как результат жизненного путешествия, пусть от начала и до конца предпринятого, а надлежащим Светом всё-таки не озарился, то в отношении подобных следует поступить так: – если образ таких духовных и личностных последствий прожитых жизней после смерти направленного внимания более к себе никакого не привлекает, чем только подтверждает, что результат после прожитого слаб в осиленном по ходу развитии, бледен светом своим и почти что никому совершенно не интересен, пусть станет подобное образом для оформления рождения нового. Просто хранить такое в виде ничтожного отпечатка чего-то, что когда-то сформировалось, но не преуспело в своём внутреннем духовном развитии во всех отношениях неразумно. А потому следует, когда такого вида результат завершившейся жизни будет признан ничтожным, и интерес к такому со стороны иных прочих источников Света иссякнет окончательно и без надежды возникнуть вновь, в самую пору предоставить возможность тому, чему и выглядеть подобным последствием не слишком удачно прожитой жизни, опять воплотиться, возродившись во вновь появившимся теле, и наполнившись жизнью, дабы появилась у этого, уже ранее жившего последствия уже ранее прожитой жизни, возможность, вот так-то вот, от рожденья к рожденью, стремясь к совершенствованию духовному, постепенно улучшаться до уровня насколько только возможно более совершенного.
О ВОЗМОЖНОСТИ РОДИТЬСЯ ВНОВЬ ЕСЛИ ДУХОМ СВОИМ В РАЗВИТИИ СЛАБ
Получается, тот, кто перестаёт после смерти становиться источником для возникновения хоть какого-то, направленного в сторону такого рода личности интереса, просто теряет созданную в течение своего существования образность, черты этой самой, созданной прожитой жизнью, какой-либо личности, в сущности, блёкнут, во всяком случае, если взглянуть на ситуацию, обдумав всё и внимательно рассмотрев обстоятельства, получается именно так. Такого рода субъект просто оборачивается чем-то безликим. Действительно, археологи выкопали предмет, и такого рода чего-либо становится источником возникновения мыслей о ком-то, изготовившем этот предмет, или о каком-то когда-то существовавшем владельце, но так ли богат будет образ того ли, иного, чьё существование сознание смотрящих на видимое свяжет с подобным предметом? Такого рода отсутствие интереса касается практически всех, кто, в виде образа своего, ни в ком не способен породить даже намёка на любопытство и потому после смерти пребывает в забвении. А потому, так будет правильно, чтобы не достигшие должного духовного развития вновь рождались в новом телесном обличии и так жили вновь жизнь за жизнью пока не улучшатся, достигая надлежащего уровня внутреннего совершенства своего. Тем, кому позволяет сохранять сформировавшийся после прожитого образ со стороны дарованный Свет и со стороны живущих проявляемый интерес, видимо следует позволить самим принимать решение, как поступить – родиться вновь среди живущих, дабы от рождения к рождению качественно улучшиться, или продолжить своё пребывание в образе, который организовался после до того прожитой и отмеченной человеческим вниманием жизни. Но, как надо понимать, среди тех, кому выпало сформироваться в нечто конкретное-вспоминаемое после прожитого, существуют и такие, кого терзают, далеко не радуя, ощущения и чувства уж точно не лучшие, и происходит вот такое с вот такими в качестве достаточно демонстративного наказания за нечто определённо нехорошее-недоброе, содеянное во времена прежнего существования. Тот, кто замарал результат своего существования неким, в процессе жизни как-либо творившимся злом, чаще всего не выглядит тем, кого впору награждать возможностью при повторном рождении продолжить вытворять подобные злые дела. При этом, здесь приходится отдавать себе отчёт, что зло с разных точек зрения может выглядеть понятием достаточно растяжимым. Идеальное существование по определенью полностью лишённое зла выглядит чем-то, к чему в самую пору стремиться, но что крайне сложно в реальности существования пытаться при всём случающемся организовывать. И всё-таки, всё выглядит именно так, что тому, кто связал свое бывшее существование с делами далеко не доброго свойства, по всему судя, положено быть не поощряемым возможностью повторно родиться, а наказываемым. Между тем, ну, и как тут одним быть награждаемыми неким особенным счастьем, а другим страдать одарёнными наказанием, если и те, и другие в сути своей только бледный, ничтожнейший отблеск того, чему выпало стать формирующей, организующей основой, как для тех, так и для других случившегося-приключившегося появления? Так получается, что, по своей сути, что те, что другие, результат не доведённого до должного результата труда и забот. Если бы всё было сделано правильно, что тем, что другим полагалось в своём совершенствовании достичь уровня того, кто озаботился таким началом, или вот таким возникновением. А так, остаётся только бледный отблеск вот такого грандиозного и великого, вначале озаботившегося созданием тела и началом некого формирования получающегося, личины, ну, и духа. Но, вот, случилось, тело больше неспособно своими жизненными важными процессами организацию переустройства и совершенствования поддержать, и тот ничтожный и недоведённый до должного уровня, конечный результат, по факту становящийся чем-то там словно бы отдельно существующим, не интересен никому, и интерес не вызывает ввиду слабости такого рода собственного недо-развития, так как теперь и подняться выше в вот таком-то состоянии вряд ли способен, даже для намёка на надежду на улучшение требуется восприятие себя самого как кому-то и зачем-то нужного, важного, а больше всего требуется, какая-никакая, но, а всё-таки в заботах и общении проведённая и прожитая жизнь. Вот значит как? Один ваяет-формирует некого другого, словно бы тянет, создавая, к себе, ну, а тому, пока, как можно думать, не сольётся в чём-то истинно едином со всё организующей и непохожей стороной, способности наполнить организовавшийся образ достаточным Светом попросту не получить? Подобную тропой дальше можно идти сформировавшимся образом, полным Света, как надо понимать, даже и улучшаясь и далее насколько только возможно. Но что же те, кто до такой вот точки так и не добрался? Это же выглядит как истинно неисчислимое количество, по ходу дела так и недоведённых до ума, и брошенных, самых различных образов? Как с ними поступать? Об этом надо хорошенечко подумать! Пока видится следующее: понятно, что уже существуют те, пусть вот таких и мало, кого привлекала сторона Света, и которых, именно спасая, одарила-наделила должным эта самая сторона Света. Конечно, не было ли в том числе и выставление в виде изображений где-либо по храмам тем способом наделить должным, выглядит здесь как вопрос уж точно не лишённый больше чем существенной значимости. Существует ли внимание со стороны таких, направленное в сторону тех, кому и своим Светом одарить то, что в течение жизни внутри тела создал, (удалось – не удалось), или такие если и предпочитают себя озабочивать, то именно контактами с теми, кто ещё пока что жив? Пока здесь сплошь вопрос на вопросе. Однако, что можно было бы сразу и без промедленья отметить? Свет тут скорее всего именно дар. Чтоб наградить себя тут собственным, требуется как-нибудь добраться в осмыслении до уровня, когда перед сознанием откроется какое-никакое понимание ситуации хотя бы в базовых азах. И многие тут до такого вот дошли? В том-то и неприятность, что пока хвастаться на подобном поприще повода нет. Было бы просто необходимо, чтобы впредь по этой дороге пошло много больше таких, кому обязательно будет удаваться доходить до надлежащего уровня, позволяющего наделять себя должным развитием понимания и надлежащим, радующим Светом духовным. Пока же те, кто выделен стороной Света, воистину единично редки, увидеть в таких редчайших личностях тех, кто ринется дарить спасение воистину необъятному количеству образов прошлого, делясь тем, что к вот таким самим пришло со стороны и как надо понять самих спасло от вот такого точно пребывания не ясно в виде чего и непонятно где, всё-таки несколько сложновато. В данном вопросе обычные люди выглядят попривлекательней, моление со стороны таких вполне обычных индивидуумов может одаривать вполне реальным отблеском внутреннего Света, которым наделены такие люди сами благодаря тому, чему пришлось над каждым человеческим возникновением при зачатии потрудиться. И тут на ум уже в который раз приходит вроде бы одно и тоже. Уж если для того, чтоб должным образом оформить весь процесс от зачатия, через развитие плода и до рождения, такой, уже когда-то живший в своём теле, пусть и не доведённый до должного уровня результат выглядит, похоже, даже недостаточным, если необходимым кажется некто гораздо более развитый, то почему? Отсутствие собственного внутреннего Света вина здесь всему? Нет должного Света и потянуться не к чему, начиная свой очередной путь к вот такому вот сооруженью Совершенства? И, вместе с тем, раз существует изобилие подобных образов и отпечатков так когда-то прожитых каких-то жизней, в результате которых так и не было достигнуто достойное, должное совершенство духовное, пусть то, что и организуется по результату вот такого, далеко не самого удавшегося жизненного цикла получает возможность после завершения своего очередного начавшегося-кончившегося жизненного сосуществования вновь становиться образом-началом для того, чему и предстоит после организации подобного рождения вновь появиться среди в это время как-либо живущих. Пусть будет вот таким дарована, чей образ после начатого-завершившегося выглядит после прожитого как далеко не самый из удавшихся, возможность стать организующей и оформляющей началом-предпосылкой для нового рождения своего, пусть всё выглядит так, как будто тот, кто получается в результате прожитой подобной жизни, получает возможность появиться в мире живых вновь в своём новом рождении дабы улучшиться духовно. Да будет вот такое вот духовное начало, организующее, получающееся после прожитого, использоваться в качестве организующей формы всегда, когда речь заходит о появлении-рождении кого-либо подходящего-нового, дабы, как тело генетически от рождения к рождению улучшается, так и духовного свойства результат жизни, получая вот такую вот возможность вновь и вновь проходить дорогой очередного сосуществования, от рождения к рождению тоже могло снова и снова улучшаться. Говоря просто, духовный результат прожитой жизни, если демонстрирует, что всё-таки не смог достичь должного само совершенства, пусть получает новую возможность, сохраняя результаты, достигнутые и оформившиеся в результате и по окончании минувшей жизни, родиться среди тех, рождающихся и живущих вновь. И пусть такое улучшение от рождения к рождению продолжается столь долго, сколько необходимо, но пусть духовный образ, так идущий той дорогой самосовершенствования от рождения к рождению имеет ту возможность всё-таки достичь достойного, должного результата, когда станет доступен в том числе и внутренний Свет, и пусть всё в усовершенствовании самого себя станет такому, вновь и вновь проживающему жизнь за жизнью, пусть не сразу, но по силам.
Следует подарить каждому, сохранившемуся из минувшего прошлого, достойному отпечатку-следу до того случившейся и прожитой когда-то жизни возможность стать организующим началом для того, чему в надлежащий срок настанет пора покидать рожающую новое утробу. Кстати, как можно понимать, уже что-то такое вроде бы и происходит, раз в большинстве своём дети, и ещё не успев толком и пожить после рождения, уже несут на своей внешности отблески какого-то, определённо некого иного, полного всяческих эмоциональных тех или иных порывов-проявлений, имевшего место когда-то до того существования. При этом, раз люди так старательно молятся о возрождении и вечной жизни, пусть тот, кому предстоит вновь появиться так среди живых, благодаря копированью до того достигнутого в прежнем рождение своём, до наступления совершеннолетия такого появления своего постепенно вспоминает о себе былом былое разное и вспомнит всё, что только так окажется способен из былого-прошлого существования вспомнить. При этом, необходимо тут учитывать – по сути, качественно мир меняется довольно быстро, а потому и знания из прошлого не должны мешать ввиду своей ничтожности знаниям новым, так как переучиваться вновь появившемуся, это точно, тут сомнений нет, придётся. Меж тем, если в процессе более раннего существованья того, кому настала пора вновь через рождение появиться средь живущих и на свет, смогло оформиться во что-то дарование, в отношении чего былые современники испытывали явное благое восхищение, и чему только лишь в радость будет вновь среди живущих проявиться, осчастливливая, и вновь родившегося, и иных, с таким совместно где-либо живущих, пусть же появится и проявится. Начальные, базовые знания не помешают, и потому, как только физические возможности начнут позволять подобное, пусть только-только родившиеся сразу начинают в своём новом теле вновь говорить, писать, считать, и пусть процесс ознакомления с подобными знаниями, если такое всё необходимо, как и приобщение к подобным возможностям происходит многократно легче и быстрее, и заметно плодотворней. К тому же, пусть, если ранее накопленные знания позволяют, освоение любого иного вопроса из области знаний более глобальных, высших происходит в значительно более ускоренном темпе. И пусть способности мозга, разум живущих прогрессируют значительно более плодотворно, быстро.
Напоминание себе о примитивно обработанных, но зато правильно расставленных камнях.
Помни о необходимости подумать и упомянуть о возможной важности идеального внешнего вида продукта, который ешь. Если помнится, то там про банан, который лучший, самый качественный для съеденья подбирать. (идея, кстати, несколько хромает, так как известно всем, что банан в коробку упаковывают обязательно незрелым и зелёным, так что такому там по дороге вызревать, и что там выйдет бабушка на двое сказала) И будь внимателен к тому, что в памяти всплывающие утверждения о избыточной важности такого совершенства внешнего вида продукта, который ешь, исходят от источников, скажем мягко, весьма изрядно средней компетентности, и одновременно там, в памяти, присутствуют в наличие иные поучения, весомые и высшего характера, сводящиеся к наставлениям о том, что тут присутствует та ситуация, когда не кому-то там со стороны решать, определяя степень красоты того, что ешь, при этом, за всем, что и связано с приготовлением-потреблением пищи наблюдение идёт уж не иначе, как своими собственными глазками, по ходу подготовки и приготовления-потребления внутрь всего съедаемого. Кто ест, тот и смотрит на всё, и мнение о том, чистый ли, грязный, или же красивый-некрасивый, а то и вкусный – невкусный, как приятно-неприятно пахнет, не только о еде, а обо всём принимать тому, кому во всём, в конце концов, участвовать, а не кому-то там со стороны ещё откуда-то смотрящему. И результат наличия-отсутствия воздействия от всех подобных факторов на что-нибудь, по сути своей, в сущности, на что угодно, будет зависеть от того, как сам при вот таком обнаружении – фиксации такого рода факторов в своём сознании протянешь нить между замеченным и тем, что или же чего, и после выявления определённого, отдельно зафиксированного, согласно утвердившемуся мнению следует ждать. Живёт-то в теле тот, кто смотрит, нюхает, жуёт, и мнение по поводу увиденного-пережёванного формировать кому ещё, кроме того, кто съел? Уж точно не кому-то там со стороны. Эстетика при самом разном взгляде и самом разном рассмотрении схожего вопроса может демонстрировать самые разные подходы к одинаковым вещам. Поэтому тут так важен фактор именно личного мнения для определения подхода к данному вопросу. И, уж, конечно, при подобном рассмотрении такого рода темы, соглашаться хоть с какой-то там спецификой развития каких-то там особенных, но обязательных процессов более чем странно. Тут ставя появление-исчезновение чего-то там особенного, пусть там желательного или же пугающего, всё равно, и в строгую зависимость от того, есть пятнышки на чём-то где-то, или тех пятнышек, там, где-то, сколько не старайся, вовсе не найти, любой, кто формирует мнение о жизни, двигаясь таким путём, оказывается в истинно крайне нелепом положении – тут либо всё в зависимости от того, есть эти пятна там-то или там-то, или нет, но тогда, что тут меняешь убирая эти пятна? Даёшь команду организовать происходящее-будущее так, либо иначе, и это когда те, отмеченные мнением о столь нежелательной особенности пятна там по какой-никакой причине появились? Но если, в результате вот такого рода действий ожидаешь кардинальных перемен во всём, то что же помешает этим неким силам, от которых всё такое ожидается, и пятна помешать заметить и убрать, и потрудиться сделать так, что то, что уберёшь, опять проявится-появится на том же самом месте? Так что тут, вот в такого рода случаях, подход один – признавая все такого рода действия со стороны подобной формы фактором, сам себя ставишь в больше чем нелепые условия, когда, в сущности, не решаешь, как же жить, а, по сути, признаёшь, что гонят так по жизни в том или ином каком-то направлении, уж не иначе понуждая там-то тут-то что-то убирать, то ли, иное трогать-вытирать, на что-то наступать-не наступать, короче, совершать те ли, иные действия, идея совершить которые иначе бы в сознание ни в коем случае не поселилась. Обычный человек, раз уж живёт, то должен принимать решения, в согласии с которыми и поступает, обычно, в соответствии с тем направлением, в котором и влекут такого вот живущего, на тот момент достигшие какого-то развития, духовные начала. Да, развиваться людям можно помогать, однако попытаться строить схему, при которой некое происходящее одного свойства с постоянством, в обязательном порядке ставится в какую-то зависимость от действий до нелепости иных, никак не связанных с тем, что предполагается менять, смешно. По меньшей мере от такого веет глупостью, и выглядит всё в целом странно и нелепо, а потому и повод согласиться с чем-либо подобным, сколько не ищи, но обнаружиться не может.