ДЛЯ ТЕКСТА О ДЕТСТВЕ
Что ж, теперь, судя по всему, действительно настала пора сказать несколько слов об авторе, то есть о том, кому в голову пришло, весьма изрядно потрудившись, в конце концов создать вот эту книгу, такую нужную для всех читающих. И это, вне всяких сомнений, действительно в достаточной степени важно, так как человек, пишущий весь этот текст, явление во всех отношениях необычное. При этом такого рода утверждение вовсе не глупая выдумка, основанная на избыточно разросшемся самомнении. Теперь, когда удалось так основательно продвинуться в вопросах своего внутреннего духовного совершенствования, о чём-то подобном можно говорить с абсолютной и полной уверенностью. Но, обо всём, как-либо связанным с затронутой, весьма своеобразной темой, прежде всего следует рассуждать по порядку. Ну, а раз так, то всё подобное повествование, разумеется, следует начинать с рассказов о минувшем детстве, при этом детстве, как забавном, так и удивительном.
А между тем, если начинать именно с того самого, когда-то, как-то, но происходившего в том самом детстве, то всё, о чём обязательно и прежде всего следовало бы упомянуть, должно прозвучать примерно следующим образом – человек, собравшийся написать не больше и не меньше, как настоящий новое толковое пояснение ко всему перечню существующих важнейших основных религиозных истин, по своей сути представляет из себя порождение самого махрового коммунизма и материализма. Поэтому, хотя оное стало понятно только лишь сейчас, такого странного субъекта с самого зачатия готовили к тому, что, в конце концов, и случилось, и это при всём том, что путь к ныне оформившемуся и такому радующему результату оказался крайне сложным и удивительно запутанным, а также долгим. Но, как опять же стало понятно только в нынешнее время, иначе было просто невозможно. Сознание человеческое в своём развитии в момент появления на Свет выглядит удручающе слабым и ничтожным, и потому без надлежащей, и весьма внушительной, и самого разного вида подготовки заметным образом продвинуться в вопросах собственного внутреннего улучшения, что демонстрируется всеми неудачами, с которыми приходится сталкиваться постоянно, никакой реалистичной возможности к улучшению попросту не имеет. То есть, говоря более просто, не случилось бы столь основательных забот, направленных на должную организацию всего вплоть до возникновения-зачатия, скорее всего, и не добрался бы живым до тех событий, которые уж ныне, и во время уточненья истин, и с такой ободряющей очерёдностью происходят. А что там будет дальше? Тем более учитывая то, чему свидетелем отныне становлюсь, заранее гадать в таких вопросах, рассуждая о подобном на страницах книги это точно ни за что не стану. Вот поживём и поглядим – увидим.
И всё-таки, отрицать тут что-либо по меньшей мере сложно, творение получилось уж по меньшей мере очень необычное. Вот, правда, утверждать, дар это или наказание уж точно не возьмусь. Тут всё зависит от той точки зрения, с которой предстоит смотреть на всю сложившуюся ситуацию, то есть от той точки зрения читающего, от того, каким тот, кто читает, вырос, каким стал, достигнув надлежащей зрелости, какими именно глазами, повзрослев, теперь глядит на окружающий, такой разнообразный и бурлящий мир. Согласно мнению, что там, внутри, сформировалось, с тем, что случилось, всё к такому, всем всё же повезло. Хотя, решайте сами.
Обычно мама с постоянством говорила, что выпросила-получила, говоря мягко, необычного ребёнка, когда возраст оставлял ничтожно мало хоть какой-нибудь надежды обрадовать себя очередной беременностью. В семье подрастала девочка. Ребёнок, родившийся чуть раньше, и после сестры, мальчик, Андрей, вследствие причин неизвестных умер. Мать, всем, чем только и такое получалось, взывала, чтобы милостью был дан ещё один некто рождённый, и вот, несмотря на достаточно заметный возраст, в ответ на те мольбы вот так вот был дарован сын. Возможно, дан как некое какое-то своего рода испытание.
Чтобы понять, о чём здесь так собрался говорить, пытайтесь для себя представить – у вас, наконец, не больше и не меньше, как беременность. Такая долгожданная беременность! Но вот, уже прошёл девятый месяц, а ребёнка нет как нет! Как результат, из-за того, что тот, кого так ждут, так ненормально захотел рождаться, советская власть незамедлительно на мать заводит дело, и к странной женщине начинает, и не больше, и не меньше, как настоящий следователь приходить! При этом этот следователь интересуется, по сути, только лишь одним – как же тут и настолько ловко исхитрились постараться, что всё-таки сумели приписать к срокам зачатия ребёнка столь много лишних, отошедших к времени, которое гуляют перед родами, недель? Правда, когда настали сроки заводить речь, собственно, уже не о неделях, а о месяцах, сверх любопытный следователь тут словно испарился. И дело, что тот любопытный вёл, исчезло будто бы само собой. О чём мама любила поминать не без насмешки. И вот, когда впору закончиться целому году этого, определённо затянувшегося ожиданья, на Свет Божий, наконец, появился этот самый столь долго ожидаемый новорожденный.
Для тех, кто всё ещё не понимает, и особенно для медработников, отдельно объясняю: в утробе матери пробыл, не больше и не меньше, как одиннадцать месяцев и двадцать дней, то есть без десяти дней целый год, и появился после столь внушительного ожидания почти что полностью, от пяток до макушки чёрным! Что? Представляете себе подарочек? У двух родителей с белой и вполне обычной для России кожей рождается такой, чёрный как будто негритёнок, карапуз, да и ещё с весьма внушительным белым пятном на шее! Единственная радость, как рассказывала мать, что врач, принимавший роды, там тут же попытался всех немножко успокоить. Сказал, чтобы все слышали: "Ну, вот! Всем сразу видно, что ребёнок сильно переношенный!" Ещё немало положительного заключалась в том, что отец, пусть и крещёный (об этом тут уж как-то писал, это его мать, Степанида, постаралась), всё равно был и оставался до своей кончины истинным и непредвзятым коммунистом, коммунистом, как о таких обычно говорят, на все сто процентов. А коммунисту до мозга костей полагалось почитать любых детей, вне хоть какой-либо зависимости от их цвета и внешнего вида. Поэтому никаких признаков неудовольствия родитель не выказывал, хотя, как понимаю, решил считать такого отпрыска действительно своим, только когда ребёнку за четырнадцать перевалило, и тот, приобретя, по цвету кожного покрова оттенки скорей близкие к коричневым, стал хоть немного походить на своего отца растущим-формирующимся собственным лицом.
Но это всё сплошь мелочи и частности. Пусть полное и абсолютное неверие отца сыграло, и не раз, весьма существенную роль при вот таком взрослении и жизни, только об этом уж потом по ходу дела расскажу. В том, что написано, сейчас куда важнее будет помянуть, что полностью не верящий отец, действительно, старательно заботился о столь нелепом сыне, и то, что смог, пусть далеко не сразу, вырасти таким, каким и вырос, присутствует, вне всякого сомнения, родителя немалая заслуга.
Хотя больше всего в том, что по результату стал таким, каким и стал, хвалить следует прежде всего именно мать! Матери благодарность главная! Именно благодаря матери родившийся сын получился вот таким, каким и получился после всех трудов.
Мать звали Ада. Что ж, полагаю, в те времена, когда именно так родители появившуюся вместе с сестричкой девочку назвали, это звучало более похожим на Адель. Но, в примитивности советского существования всё время приходилось слышать только Ада. А потому только вот это имя отзывается в сознании, когда вижу облик матери на самых разных фотографиях. И тут, действительно, родившая такого странного ребёнка чем только было можно, а любила столь нелепого, полученного в дар сыночка.
А как же о таком и можно было бы сказать иначе? Ребёнка, с которым постоянно что-нибудь не так, во всяком случае, не так, как у любых других детей, необходимо именно любить, чтобы заботиться о столь странном подарке и повсюду, и воистину на каждом сделанном шагу и по любому поводу, всегда.
Для тех, кто что-либо не понимает, объясняю, расписав всю ситуацию детально: Вот с собственным ребёнком сели в транспорт, ну, а сыночка, вы и пары остановок не проехали, серьёзно укачало, после чего, как следствие, ребёнок плачет и потом почти что сразу этого несчастного вот тут же вырвало! При этом, очень может статься, что без промедления и кровь пошла из носа! Для прекращения чего-либо такого, мама носила с постоянством бинты, тряпки, вату с перекисью водорода чтобы, то там, то тут затыкать, в таком обилии кровоточащий нос или же там, где случится некая такого рода неприятность убирать. И, разумеется, сыночку постоянно становилось плохо! Тут голова всё время кружится, болит! И что по ходу дела приключится в следующий из моментов жизни на первый взгляд так даже предположить-представить невозможно! Во всяком случае, в голову лезло, что случиться может всё, что только душеньке угодно!
Вы представляете? Ребенку годика четыре! И не больше! Меж тем врач-стоматолог вдруг с твёрдой уверенностью объявляет, что раз у сыночка все коренные зубы проросли, необходимо быстро и при этом сразу удалить все, вторым рядом украшающие рот, молочные зубы. А так как у ребёнка все зубы молочные в целости и полной сохранности, к тому же медицина при социализме очень сверх загружена, то сделаем всё вот такое быстро – за один день. Вырывать будем через один. Сначала утром шесть, а потом вечером шесть!
Если, с точки зрения читающего, такое не похоже на самый жуткий из самых кошмарнейших кошмаров, какой только способен приключиться, то искренне за него радуюсь. До сих пор помню, как пришлось всё это пережить! Как и удаление гланд с аденоидами, тогда ещё и пяти уж точно не могло исполниться. Попробуйте только представить! Привязали-притянули бинтами к какому-то, довольно жуткому на вид, из стальных толстых труб, стулу, и давай во рту горло чем-то острым резать и кромсать! А между прочим, поначалу совершенно ничего не испугался! Скорее даже было очень интересно и волнительно! Но когда изо рта кровь фонтаном настоящим полилась, то тут уж точно стало ну совсем не до веселья! Искренне радуюсь, что тогда от пережитого умом не тронулся.
Но, что уж было, то по меньшей мере миновало. Главное, мама, несмотря ни на что, продолжала изо всех сил заботиться о столь нелепом от судьбы подарочке. Ничто не могло маму в этом направлении остановить! Пусть сын был маленький, и мама всю неделю, как положено, ходила на свою работу с заботами средней начальственной должности, всё равно, каждые выходные мать поднималась в несусветную для выходного рань, поднимала-собирала отпрыска, и вот, родившая с рождённым, отправлялись в центр, вне всех сомнений, самого прекрасного города мира, чтобы посетить очередной музей, храм или же театр, всё равно. Иногда мать, несмотря на мизерность зарплаты, покупала хоть какие-то путёвки, чтобы иметь возможность именно воочию увидеть, какие у нашего города неповторимые окрестности. (а путешествие на теплоходе по заливу и с ребёнком, которого даже в троллейбусе укачает, такого точно и врагу не пожелаешь!) Но, в результате, уже в первом классе, становясь, наконец, школьником, смог не без интереса убедиться, что знаю о городских достопримечательностях, азбуке, цифрах и о многом-многом всяческом разном другом значительно больше всех остальных учившихся детей, не говоря уже о том, что по всем основным музеям мог перемещаться сам, во всяком случае без посторонней помощи. А потому маму считаю главным человеком детства и полагаю, не иначе, как велением Свыше, что родился у такой достойной женщины, какой по жизни от рождения была вершина любви, мама, родившая и воспитавшая столь странного ребёнка. Тем более, что мать, пока здоровье позволяло, продолжала, как только могла, заботиться, при этом всюду и везде, всегда, поэтому, несказанно радуясь тому, что в результате в том числе и матери немаленьких трудов, а получил возможность приступить к столь важному занятию, как написание вот этой книги, продолжаю искренне склоняться всюду и везде, всегда, и перед материнским образом, и перед памятью, оставшейся после любимой матери.
Между тем совместные с матерью самые разнообразнейшие путешествия с посещением самых различных городских достопримечательностей продолжались и потом, продолжались, можно не кривить душой, всё время, пока рос, взрослел, мужал. Хотя, самое главное, что, как только начал при взрослении уже самостоятельно осваиваться в мире книг, а это всё случилось очень-очень рано, со всем происходящим вовсе начало твориться нечто полностью необъяснимое. По ходу дела начал, пробежавшись по самым известным городским книжным развалам, скупать там книги, называемые между теми, кто скупал, первоисточники, а это книги, которые надо даже больше чем довольно сильно захотеть прочесть, иначе и к лицу не поднесёшь! Кстати, поэтому-то ту литературу и на тех развалах там тогда и продавали. Меж тем вот эти книги, в большинстве своём издания Академии наук, не просто покупал чтобы на полку в комнате на радость созерцанья корешка поставить! Для возраста такого удивительно, но всё такое там потом читал! Что, как и надо понимать, в немалой степени и помогло потом стать именно таким, каким и стал.
Кстати, здесь, полагаю, сразу следует посоветовать всем, кто заинтересован в том, чтобы подняться в собственном развитии заметно выше среднестатистического и обычного уровня, поступать именно так, как поступал тогда. Всё это, разными предшественниками сотворённое, такое создавалось для без исключения всех живущих! И сказанное здесь касается любых подобного рода книг. Конечно, прочитать Библию, Тору, Евангелие или Коран неимоверно важно. Но было бы благоразумно подготовить себя к этому прочтению! Тексты, подходящие для этого и истинно обогатившие всё человечество, такое Академия наук, как издавала раньше, так, судя по всем признакам, и продолжает издавать, как в "Литературных памятниках", так в книгах "Черной серии" (есть и другие схожие творения, написанные разными предшественниками и издававшиеся самым удивительным и разнообразным образом), так вот, все эти ранее написанные сочинения, уже продемонстрировавшие, что способны оставаться интересными спустя немалые временные периоды, читающим при улучшении самих себя только окажут истинную, важную помощь. Читайте то, что, пусть давно, написано другими, и сохранившееся через поколения и вот прочитанное всем прочитавшим непременно, обязательно поможет!
А о годах, когда был маленьким, чтобы и стало бы поинтересней прочитать то, что в подобном сочинение ещё там напишу, могу добавить ещё несколько довольно удивительных, а может быть и достаточно забавнейших повествований. Например, видимо можно, и с достаточной уверенностью утверждать, что на довольно необычное формирование пока вот так вот рос, в немалой степени влияло также то, что некие какие-то посланцы от каких-то там малопонятных специфических спецслужб за ростом странного ребёнка, и это совершенно точно, по ходу дела всё-таки следили. Отслеживание это происходило не иначе как с самого раннего детства, и притом продолжалось время уж по меньшей мере больше чем немаленькое, во всяком случае лет где-то до четырнадцати. То есть, кого-то там интересовало не шутя, что именно, пока в окружении обычных среднестатистических людей расту-взрослею, с таким, довольно странных свойств ребёнком происходит. И выглядело, кстати, всё, можно отметить и такое, до определённой степени неординарно: обычно в среднем где-то раз в два года, вот так вот, словно как из ниоткуда, возникала специальная врачебная комиссия, ребёнка с матерью от раза к разу вызывали, указав куда надо прийти, и эти непонятные специалисты, в среднем обычно уж не меньше чем пять человек там собиралось, производили самый внимательный и тщательный медицинский осмотр растущего мальчика. Помню, один раз ознакомленье с тем, что там из себя на данный момент представляю, началось с того, что сделали сразу и подряд двадцать рентген снимков головы! Одно запомнилось, что, правда, резюмируя подобные труды, когда всё завершилось, потом не без сожаленья констатировали, что снятый череп вроде бы от черепа других детей почти ничем не отличается. Ещё очень хорошо помнилось, как как-то раз во время вот такого вот осмотра завели в комнату, все стены там были обвешаны зачем-то чёрной тканью, и, в результате, именно не понимая, так к чему бы всё вот это, и зачем, заёрзал задом, завертелся, пытаясь сразу посмотреть на всё и во все стороны сразу, а женщина, которая зачем-то там сидела за столом рядом с единственной на всё такое, в чёрной ткани, помещенье лампочкой, тут вдруг как спросит:
– Тебе что, хвостик здесь сидеть на стуле так мешает?
Что тут сказать, ребёнком был довольно развитым, знал, что у людей могут вырастать хвостики, поэтому тут же ответил:
– Нет, хвостика нет!
И женщина тут же, прямо на глазах, записала там в какую-то внушительную сборку из листочков: Хвостика нет!
С тех пор, отвечая любопытствующим на вопрос, к чему с матерью на такие странные врачебные осмотры приглашают, даже шутил, говоря, что врачи там, так осматривая, ищут, ну уж не выросли ли тут случайно-вдруг рога с хвостом!
Что же до действительно довольно нестандартных, с медицинской точки зрения, нюансов, то последний такой необъяснимый экзотический сюрприз случился, когда уже считался взрослым и, согласно возрасту, отправился ставиться на учёт в военкомат. И вот, там, именно во время обязательного медосмотра вдруг обнаружился во рту какой-то тридцать третий зуб! При этом, между прочим, несмотря на то, что всё случившееся происходило в рамках медкомиссии военкомата, все действия, после обнаружения лишнего зуба, были предприняты незамедлительно. Зуб тут же получил название молочного, и это несмотря на то, что рот к тому моменту стоматологи не один раз осматривали, о целостности и здоровье всех без исключения зубов заботились – куда уж тут какому-то молочному от детства исхитриться уцелеть! Мало того! Все зубы молочные в детстве за один день вырвали, и вот такого точно не забудешь, но, как не печально, разбираться в чём-либо никто не захотел, и потому лишний, с точки зрения осматривавших, зуб без промедления и тут же удалили. После чего, как надо понимать, без зуба стал для всех, кто до того зачем-то там следил и наблюдал, от этого момента совершенно более не интересным.
Нет, это не значит, что с тех пор ничего экстравагантного и экзотического более не приключалось. Как раз такого, с точки зрения людей обычных, полностью необъяснимого, творилось до и после удаления кому-то показавшегося лишним зуба даже больше чем с избытком, разного. Но, мало того, что за всеми вот такими приключениями уж точно не просматривалось государственное наблюдение, предполагающее в отношении наблюдавшегося хоть какой-то специальный интерес. От подобного рода происшествий уж скорей во всю попахивало мистикой, то есть случившееся отличалось совершенной, полной непонятностью, необъяснимостью!
Меж тем, с этим нельзя не согласиться, весьма изрядной непонятностью, необъяснимостью уж точно отличался с детства в самой полной мере. Мало того, что даже из родных многие смотрели не без следов неких внушительных, вполне понятного свойства, постоянно донимающих личных сомнений. Прежде всего сам, и чуть ли не на каждом сделанном шагу, при этом не без страхов, удивления, с заметным постоянством констатировал, что определённо отличаюсь от иных представителей рода людского. Во всяком случае, в плане некоторых необычных возможностей, вне всяких сомнений, было отпущено много-много больше, нежели бывает отпущено обычным среднестатистическим живущим. Одно то, что, будучи ещё совсем-совсем маленьким крошкой, обнаружил, что могу видеть, что практически любое существо в окружающем суетном мире обладает чем-то ещё, чем-то вот таким, так вроде видимым в процессе, и одновременно полностью невидимым для прочих и других, уже сыграло в оформлении-формировании сознания весьма немаленькую, немаловажную роль.
И суть тут в следующем. Представляете! Всего-то на всего мышку на ветке куста на нитке взял и повесил! Уж не повесили бы, так эту пойманную мышь из мышеловки уже по-другому как-то там пренепременно, но убьют. А тут, мышь, как и положено, вмиг задохнувшись, быстренько издохла, и из тельца, ну, словно истинный призрак, вот так, вдруг и такое вслед за тем вылазит! И не описать! При этом так вроде видимое, а для всех прочих присутствующих вот и невидимое! Выбралось из мёртвого тела, оглянулось со страхом, осмотрелось, и, словно крадучись, шасть вслед затем в те самые кусты! Как же тут и не зареветь в два ручья после такого-то пугающего зрелища?
И это всего лишь какая-то там обычнейшая мышь!
А цыгане!
Для всех других на том обычном рынке так вроде ничего такого, по всем признакам, не происходит. Когда начнут хоть что-нибудь в происходящем о том, что творится, понимать, уж поздно будет причитать, руками с возмущением размахивать. А здесь между тем, пусть совсем маленьким на всё смотрю, по сути, целое представление разворачивается! Впереди метров двадцать, две цыганки в рыночной толпе орудуют. Опытные. При этом действуют так, в цирке вот такого никогда при всём желание не увидишь! Сходу, раз, одна рукой перед лицом какого-то мужчины провела… И всё! У мужика глаза стеклянные, стоит столбом, а та, что провела, у пострадавшего старательно по карманам туда-сюда рукою шарит! И цыганки действительно в плане внушения сильные, нынешним не чета! А тут, мало того, что для со стороны смотрящего ребёнка все прилагаемые там усилия по человеческому охмурению видимы, подобное ещё и слышимо! По звуку судя, словно двигатель какой впереди работает, негромко так, ритмично, монотонно и приглушенно урчит. Ещё, и в дополнение к разному-прочему, и сами те карманницы присутствие не оболваненного наблюдателя почти что сразу же словно почувствовали. Рассмотреть толком, так какой смотрящий ещё маленький, не сподобились, зато, когда то расстояние по рынку разделявшее наблюдающего и карманницу вот там ещё уменьшилось, сорвались с места и вот так, схода побежали, сшибая убегать мешающих людей. А между прочим, что там тогда так сильно напугало, даже сейчас сказать-предположить достаточно непросто.
С цыганами, меж тем, и потом дел подобного рода, самых разных, накопилось, и немало. Наводить морок многие такие попытались. Помню, одни такие ловкачи исхитрились продающего цветной метал рядом с товаром так лихо и напрочь обмануть-запутать, что тот озабоченный, от одурманивавших ничего не получив, сам для таких вот ушлых проходимцев свою отобранную бронзу на телегу погрузил и готовился сам к выходу волочь! И только когда оказался телом с пострадавшим рядом, наконец, худо-бедно всё-таки очнулся и без того, без чего готов был там остаться, всё-таки по ходу дела не остался.
Если же посмотреть на всё и в целом, то главное здесь, что мозг упорно не желал поддаваться вот такому вот подобного рода оболваниванию. И это ещё больше убеждало, что что-то тут происходит определенно не как у обычных людей. Хотя ещё более такого рода нестандартная экстравагантность проявилась не когда нечистые на руку типы, наделённые удивительными способностями и избыточно жадные до чужого, явно терпели рядом некие такого рода неудачи. Куда более серьёзно особая одарённость чем-то таким, что другим не дано, проявилась, когда за дело всерьез, взялись те, кого, в качестве предмета для осуществления религиозного действия, привлекают самые обычные мертвецы.
Как подрастающему ребёнку тогда исполнилось уже годиков шесть, и ввиду постоянного ознакомления со всяческой всячиной, для такого мальчика уже не являлось тайной, что существуют такие люди, с избытком падкие петь особые славословия тем, кого уже среди живых больше нет. Больше того, уже с достаточной ясностью представлял, что такого рода поклонение ныне покойным имело место практически во все времена. И всё-таки ожидать, что стану жертвой избыточных амбиций таких вот малосимпатичных жрецов? Да это же даже для взрослого человека, любого, выглядело, как самая максимально жуткая жуть!
Представляете? Украина. Возле тёткиных огородов кладбище через дорогу. Так как советские времена, кладбище с церковным кадилом практически незнакомое. И это ещё пол беды! Основное горе, так как времена именно советские, на то, чтобы за дорогу с новыми захороненьями выйти полный запрет. А кладбище меж трех таких пересекающихся дорог! Как следствие, места для захоронений, свободного, давно нет. Как только к очередной могилке родные ходить прекращают, захоронение тут же, втихаря, ночью, из земли и пренепременно выкапывают. Мертвеца, что там от усопшего оставалось, в канаву у дорожной обочины. Ещё и из-за черепа могли между собою подраться, чтобы потом сунуть обнаруженное в муравейник, а когда вся костная ткань отчистится полностью, сделать из найденного такой вот, страшно выглядящий ночничок. (Для тех, кто не понял, если в такой череп через отверстие от позвоночника лампочку вставить, то такое сооружение жёлтыми тонами начинает светиться. Кто станет спорить, выглядит очень пугающе, но зато, когда жизнь в плане эмоций недопустимо пуста и занять существование практически нечем, подобное сооружение смотрится в достаточной степени привлекательно-впечатляюще!)
И вот, как результат, в дорожной канаве трупы, безголовые, некоторые, чётко видно, в червях, и при этом воняют, разлагаются, а тут, в полночь, из теткиного дома вызвали, там в это время летние каникулы проводил, и отвели на это жуткое кладбище. Посвящать. Кстати, тётка потом, как и почему позволила, чтобы всё это тогда приключилось, ни пол слова никому не сказала, только всё вопросы задавала, а что там было, да как?
Что же до того, что там было? В общем, всё как положено. Вокруг захоронения некрещённые, дальше, в канаве, и вовсе трупы гниют, тоже люди креста в этой жизни не знали. В небе над головой, высоко-высоко, луна сияет во всю. Звезд легион. Тьма, тишина… Если кто-то скажет, что это не из разряда такого, о чём принято говорить – неописуемо страшно, особенно когда речь идёт о шестилетнем ребёнке, искренне рад за него. Потом, мимо этого мостика над придорожной канавой, полной теми самыми гниющими мертвецами, так даже ходить толком больше не мог. До самых пяток неописуемая паника пробирала. Одна радость, продолжалось такое недопустимое состоянье очень недолго. И здесь, как раз, очень сильно помогло, всегда отцом выставлявшееся напоказ, его непробиваемое неверие. Коммунист до мозга костей, отец приехал туда, к тетке, своей сестре, дней через пять-шесть после того, приключившегося там тогда, жуткого во всех отношениях посвящения. Отпуск намеревался на родине провести. А тут и вдруг такое рассказывают! Оказывается, сын теперь мимо какого-то кладбища ходить просто боится! Да ещё какой-то ритуал там с сына участием совершали! И вот, сын настоящего коммуниста, в такую несусветную чушь почему-то поверил! Да не бывать такому ни при каких условиях и никогда! И вот, сначала тётке изрядно досталось за то, что позволила такому свершиться, а потом и очередь главного виновника наступила. Точно так же, в полночь, отец выгнал участника ритуала из дома, и, отправив на кладбище, сказал – коли вот так, как есть, один, снова над теми гниющими трупами по тому мосту на кладбище не зайдёшь, обратно можешь не возвращаться! Всё равно в дом такого труса просто не пустят!
И вот пошёл!
Сразу говорю всем, кто заинтересовался, испытание из всего, что потом приключилось, получилось не просто редкостное, такое получилось – описать сложно! После посвящения, даже днём мимо жуткого мостика проходить пытался полу-бегом! А тут, пусть сначала просто мимо по дороге прошёл, но, далеко, всё-таки, не ушёл, вернулся, пришлось найти в себе силы! И, дальше, шаг за шагом, по ощущениям, словно телом, лицом, головой пробиваясь сквозь невидимую, но вполне даже ощутимую стену, медленно-медленно двинулся над мертвецами к расположившимся на той стороне злополучной канавы могилам! Как там, тогда, да ещё в таком юном возрасте, исхитрился ту невидимую преграду, мешавшую всем, чем только можно, сделать вперёд и пол шага, телом своим пробить? Не убежал, крича и плача от самой неописуемо-жуткой жути? Сейчас даже самому себе такое толком не объяснить! Но, помню прекрасно, как только мостик тот над разлагающимся гнильём, остался во всех отношениях за спиной, позади, так словно некая пелена пала! Паника, страх тут же исчезли напрочь! Как будто бы испарились! Ощущения такие, словно и не было ничего! Вокруг могилки, железо сварное, серебряной краской крашенное со звездочками наверху, могилок, сомнений нет, много. В небе над головой полная луна светит-сияет, и могилки те в свете луны своим крашеным серебром отливают, ярко, заметно, видимо на фоне темноты ночной выделяются. Воздух превосходный, ночь изумительная! Только и есть из ощущений, желание радоваться, что всё уже позади, и ничего, от того, что донимало неописуемой жутью прежде, даже в чём-либо малом не смогло сохраниться. По результату так даже потом назад, к тётке и отцу, домой, тогда не поспешил. К деду на могилу заглянул, и только после этого, наконец, к тётке вернулся.
Сейчас, надо отметить, всё это, о всех своих прежних приключениях, достаточно увлекательно всё снова перечитать – взгляд изменился, как результат смотришь на всё произошедшее теперь значительно, заметно глубже и определённо по-другому, и всё, так и тогда там, столь неповторимо странное – произошедшее теперь представляется совершенно в иной, более внушительной, трогающей расцветке. Действительно, мало того, что эти деятели в свете своего экзотического заговора с организацией избранника для Создателя побеспокоились, чтобы родившееся и растущее в теле словно прототипом было снабжено образом с уже изрядно когда-то развитой духовной сутью, так вот ещё и та затейница от Тёмной стороны побеспокоилась, чтобы в теле столь ценном организующаяся суть духовная уж точно росла темпами определённо немалыми – вон, будучи ребёнком, уже смог видеть то, что от других было сокрыто! Но более всего тут показательно как раз вот то, что чтобы подселить кого-то там извне, и по всему видно, что уровня достигнутого очень неслабого, потребовался вон там не иначе, как какой-то ритуал с весьма серьёзным антуражем и каким-то действием! Однако, вот ведь чудо из чудес, ребёнок оказался не из робких и трусливых, и вместо того, чтобы с тех пор послушно бегать у такого вот поводыря на поводу, сделал всё так, как было сказано родителем, свой страх, как результат, преодолел, и мало того, что там, из своего нутра, того подсаженного с треском выгнал, так ведь ещё и качественно выше, духом совершенствуясь, поднялся! Так что там и тогда такое приключение случилось, что толком описать словами сложно!