Человек человеку – волк

Нога! Странно, нога уже так не болела и к своему удивлению, он, попытавшись встать, устоял. Потом доковылял до ружья, взял его и опираясь на него, сделал несколько шагов.

– Я могу идти, – радостно подумал он. – Если пояс из собачьей шерсти лечит, то тулуп из волчьей, делает чудеса, – попытался пошутить он.

Осторожно ступая, двинулся в противоположную сторону, от убежавшей стаи. Нужно идти. Идти сколько хватит сил. Наверняка нас уже ищут. Он не помнил, сколько прошёл, но наконец услышал выстрелы, а потом и чьи-то крики. Сквозь слёзы застилающие глаза, увидел спешащих к нему людей.

– Он здесь! Он живой! – услышал он крик, переходящий на визг. Это кричал его двоюродный брат Матвей. И в туже секунду, подлетевший Матвей, со всего размаху, сбил Сергея с ног. И оказавшись сверху, безжалостно трепал за плечи, вдавливая в сугроб, беспомощного брата, продолжая визжать от радости:

– Живой! Живой, чертяга!

– Да слезь ты с него, – возмутились подъехавшие мужики. – Задушишь ведь.

Сергея поставили на ноги. А Матвей, ни как, не желающий успокоиться, то обнимал его, то тыкал кулаками под рёбра.

– Живой брательник, живой!

Сергей стоял глупо улыбаясь и не узнавал своего брата. Обычно угрюмый сдержанный, лишнего слова не скажет, а слезу из него и подавно не вышибешь. А тут радовался как мальчишка, периодически, размазывая слёзы по щекам.

Вот, так живёшь с человеком рядом, а до конца и не знаешь, что он из себя представляет – опять подумал Сергей.

– Живой, братуха, хоть ты живой, – продолжал радоваться он.

– Что значит, хоть я живой? – еле ворочая языком, спросил Сергей.

Матвей, помрачнев, нехотя стал говорить:

– Понимаешь, час назад в овраге Генку, нашли. Свалился он туда, да видать шею свернул, так не приходя в сознание, поди и помер. Всю ночь и пролежал там, снегом засыпанный, еле нашли.

Кто-то из мужиков трижды выстрелил в воздух, подавая сигнал и вдалеке затарахтел мотор, приближающегося снегохода. Когда он подъехал, Сергея, как ребёнка, подхватили на руки и уложили в кузов, плотно закутав в овчинный тулуп.

– На вот, выпей живой водицы, – хлопотал неугомонный Матвей. наливая в стакан спирт.