Salve… Стихотворения

фотография на обложке Тамта Кикалейшвили

© Паола Урушадзе, 2022

ISBN 978-5-0056-0534-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Моей дочери Екатерине Гегиа,

а также друзьям —

детства, юности, всей жизни…

К памяти
(ночь)

 
Люблю, когда без скобок, без купюр
Ты гонишь время – все мечты, все были,
Рассветы, грозы… вот и Радж Капур
По главной улице проплыл в автомобиле…
А следом – люди, сверху – птичий грай.
Пятидесятые… и птицы тоже в раже.
Безумцам честь за сны и за миражи, —
Пятидесятые… смотри – не заиграй!
 
 
Миражи, сны… не замирай, встряхнись, —
Мы долетели, мы почти у цели,
Мы на горе. Взгляни, скорее, вниз,
Там весь Тифлис! Там голубые ели,
Магнолии, и тот, огромный, тис,
Что рухнул навзничь на Страстной неделе.
Прислушайся – всё тот же птичий грай,
И ветер свеж, хоть и не так уж молод…
А он всё уменьшается, наш город —
Скорее, вниз! Успеем на трамвай.
А время молодеет. Двадцать пять
Годков долой… Три шага до подножки.
Но это не трамвай уже, а дрожки!
И к лучшему. В них можно и поспать…
Ну, а пока —
Гони!
Быстрее!
Вспять!
 

2014

О тех стариках

 
Наверно, вы правы – тот мир невозможен,
Уж слишком жесток, бесноват и безбожен, —
Недаром он рухнул – колосс…
В нём новости утром читались, как треба,
Зато за домами не пряталось небо,
Ночами так сладко спалось.
Вы скажете – «детство»! Вы правы, наверно,
И всё же там было не так уж и скверно —
Не только безумье и зло.
Вы судите только по чёрным приметам.
Оно так и было, но всё же, при этом,
Нам так повезло!
 
 
В том мире, по-вашему, полностью лживом,
Они были с нами, они были живы…
О, как мы любили прижаться – с разбега
К их душам – к теплу отшумевшего века…
Ни в школе, ни дома, ни в смуте вагонной
Он был нам не страшен – тот мир заоконный…
От мира иного лежали ключи
У них, не умевших ни лгать, ни учить, —
В худом портмоне…
Между книг…
За иконой…
 

2014

«О, не скажи… Недаром Морвокзал…»

Не вороши… там не осталось тайн, —

Сплошной сквозняк! Как на морском вокзале…

И сколько эти книги ни листай,

Они смолчат. Они – своё – сказали…

 
О, не скажи… Недаром Морвокзал
Сверкнул блесной. Он тут не рифмы ради.
Играет музыка. Флажки, как на параде.
Всё от души. Никто не подсказал.
И он нам рад: «Пожалуйте, польщен…
Я тут на днях послал пассатам вызов,
Но передумал, – обойдёмся бризом,
Он тоже тайнами неплохо оснащен.
Но, кроме тайн, в нем что-то есть ещё,
Что неподвластно берегам и визам…»
 
 
И пляж уже не кажется миражем —
И вид всё тот же, и веранда та же:
Дощатый пол. Брезентовый навес.
Тут нам от шторма с вечера депеша,
Прочтём её, взволнуемся, опешим…
Она не спешная, но в ней полно чудес.
Пусть для кого-то это хлам и тина —
Ночной кошмар на утреннем песке,
А нам волной обглоданный ботинок
Уже сказал, где он бывал и с кем…
 
 
Смотри, смотри, не отрываясь – в оба,
Она тебе не кажется Ниобой
Та – одинокая – коряга на скале?
А скалы в море – граждане Кале —
Вот-вот, и двинутся – им море по колено…
А там, вдали… он вырвался из плена,
Когда-то в море канувший корабль.
Он невредим. Его никто не грабил…
 
 
Но мы мешаем… Отойдем в сторонку.
Тут дети снова гонятся за крабом,
И краб опять выигрывает гонку
Своим, никем не превзойденным, драпом —
К себе!
В песок!
В шуршащую воронку.
 
 
А кто-то тихий взял уже на мушку
Те – к валунам прилипшие – ракушки.
Он в этот миг Али-Баба и Крез.
Он, как и мы, не верит этой чуши:
В таких ракушках не найти жемчужин…
Давай, попробуем…
Жаль, времени в обрез.
 
 
Мы не увидим, как сойдут на сушу
Сто лет назад пропавшие матросы,
Мы так их ни о чем и не расспросим,
Они, увы, не нам откроют душу,
Прося взамен – кто ром, кто папиросы.
 
 
Что ж, не беда… Попозже наверстаем.
Ну, а пока мы просто полистаем
(Хотя он тут и вовсе ни при чём) —
Тот неожиданный, тот глянцевый гостинец —
Журнал, забытый судовым врачом
В одной из старых
Гагринских
Гостиниц…
 

2013

Богатство
(Из детства)

 
Оно было везде – в борозде на коджорской дороге,
На церковном кресте, в тополином листе на пороге,
В торопливом прохожем – по внешнему виду —
                                                                      обычном,
В новогодней звезде, в придорожном кусте
                                                                ежевичном…
 
 
Оно было везде… Ты его уловил, и готово —
Ты другой, ты в игре, но не знаешь ответного слова,
И не знаешь, как быть, и не знаешь, куда тебе деться,
То ли к тополю взмыть, с невидимыми птицами
                                                                          спеться,
То ли тихо кружить по проулкам безгласным и узким,
То ли с криком нестись по крутому Верийскому
                                                                          спуску…
 
 
Оно было в тебе… но слова с ним не смели тягаться,
И при чём тут они, – при таком-то несметном
                                                                     богатстве?
И к чему, и на кой, когда мир так огромен, так лаком,
Его мерить строкой
                                 и гасить
                                         восклицательным знаком?!
 

2011

«О том, что всё меняется, течёт…»

 
О том, что всё меняется, течёт,
молчало море. Гладило, ласкало,
но временами всё же пропускало
две-три волны с насмешливым оскалом,
но ты не принимала их в расчёт…
 
 
И время тоже не всегда молчало,
но вечно путало: конец или начало?
Или мычало – смысла не понять…
Оно текло в каникулы и лето
всё по тому же старому билету
и тем же ходом возвращалось вспять…
А в зимний вечер укрывало пледом,
но о себе не подавало знака.
И в сотый раз… и каждый раз инако:
кому-то кто-то был до смерти предан,
дышала ночь… гремел прибой Канака…
 

2011

ХХ век

 
Чтоб не наскучил срок земной,
В рождественский носочек
Он мне подкинул
                          свой —
                                  родной, —
Давно отрезанный войной
Серебряный кусочек…
 
 
И с этих пор они со мной,
Как будто так и надо —
И Тэффи, и Паллада…
И Петербург не Петроград,
Еще не сыгран «Маскарад»,
И Дапертутто, как живой,
Совсем другой…
 
 
Им хорошо, тепло и мне,
И оттого темно вдвойне:
Как ни крути, как ни ряди,
Но «некто в сером» впереди,
А с ним – судьба и участь,
И не слова уже, а факт:
Вишнёвый сад. Последний акт…
На сцену входит Ужас…
 

2011

Подвал

 
Внезапно, среди бела дня,
Прошёлся дождь, слегка звеня,
И вдруг дохнуло адом…
Подвал… но, явно, не из тех —
Духанов для мирских утех,
Для пиршеств до упада, —
Скорей из древних, нежилых,
Из тех, чьи своды тяжелы,
И тайный ход ведет к реке…
И вновь без скарба, налегке,
Они бегут к излуке,
Бегут от ядер и резни,
Бегут оборваны, грязны,
Бегут, выстраиваясь в ряд,
И что-то тихо говорят,
И с ними дети… слуги!..
 
 
Век восемнадцатый. Не мой.
Но отчего случился сбой?
Наверно, дождь тому виной.
Слепой…
 

2011

«День до сумерек не дожил, …»

А. Пятигорскому

 
День до сумерек не дожил, —
Не прочтён, не подытожен…
Кем же был он – тот прохожий
В допотопном макинтоше,
Наугад махнувший шляпой
Из (ленд-лизовского) фетра?
 
 
Ель подскажет,
Дрогнув лапой,
В день,
             когда не будет ветра.
 

2014

Во двор! Во двор!

 
Повальный грипп. Весь город в карантине.
По лестнице, как по отвесной льдине,
Скатись во двор… Он знает заговор
От всех напастей, горестей и казней —
В такие дни нет друга безотказней,
Чем старый двор…
Ни злобы, ни корысти…
Тебе, тебе! – на вырост, на стихи
Весь этот сбор осенних трав и листьев.
Пока они шуршат, пока они сухи,
Пока их не смололи до трухи
Худые холода и злые ураганы,
Скатись во двор и прежним дурачком
То вороши их, то кружись волчком,
То, затаив дыхание, ничком,
С размаху, падай в ржавые курганы,
Чтоб надышаться ими допьяна,
Наслушаться… Не думая, при этом,
О том, что всё вокруг когда-то было летом —
Июлем, Августом… (какие имена!).
 

2014