Я продолжал с изумлением таращиться на этого странного человека, а в голове тем временем трещал электрическими разрядами мозг, пытаясь увязать этот откровенный бред хоть в какую-то более-менее правдоподобную модель реальности.

– Посмотри на себя, ты же явный псих. И тот факт, что ты лежишь сейчас в смирительной рубашке говорит явно не в твою пользу. Почему я должен тебе верить?

– Да потому что причина, по которой я нахожусь в этом месте и в таком виде, заключается в моём обладании информацией об их настоящей деятельности. И они знают, что я это знаю. Поэтому им гораздо проще сгноить меня в этой психушке, чем допустить утечки. Хотя… Кто мне поверит? Ведь даже ты не веришь…

– Хорошо, допустим. Но я всё равно не понимаю как они управляют реальностью.

– Технология довольно проста. Она была подробно описана модным попсовым писателем в книге “Искусство лёгких касаний”. Там ВАКцина была названа триггером. Суть в том, что мышление основано на интерпретации символьно-образного информационного потока. И если поместить в этот поток специальным образом сформированную информационную бомбу, то можно поменять восприятие реальности, внеся в него искажение. Это похоже на запуск вируса в компьютер с целью заставить его работать иначе. Что и продемонстрировал Бернейс на примере табака и женщин. Так что они не изобрели ничего нового, но довели древнюю технологию до совершенства и облекли в понятную форму. А чтобы никто к ним не лез и не мог отобрать технологию, они окружили территорию своего обитания системой противовоздушной обороны. И получилось весьма элегантно и остроумно – снаружи как бы защищают орудия ПВО, а внутри ограничивают символьно-образные конструкции, составляющие суть технологии ПВО. Всё! Клетка захлопнулась. Выхода нет.

– А почему ПВО?

– Потому что создатель технологии, ставший впоследствии Великим Вампиром, не был лишён тщеславия и решил таким образом увековечить себя в памяти человечества. Его звали Пеливен Виктор Олегович и именно он теперь через своих доверенных лиц управляет нашим миром.

Ну явный бред ведь! Но, с другой стороны, что из произошедшего со мной за последнее время таким бредом не является? Я снова ощутил, что нахожусь на грани, исполняя какой-то совершенно безумный танец на лезвии ножа в попытке сохранить равновесие и не свалиться в пропасть безумия.

– Но ключевым моментом в истории захвата мира организацией ПВО стали события двадцатилетней давности, когда в конце 2019 года они запустили свою инновационную разработку – вершину инженерной мысли в области психонауки – психофизический вирус-пустышку с кодовым названием VOID-C19. Фокус заключался в том, что изначально этого вируса не существовало нигде, кроме сознания его создателей. Но они смогли провернуть хитрый трюк и запустить в общественное сознание мем, который довольно быстро захватил миллионы умов, вызвав страх и панику, и привёл к физическому появлению вируса, который стал стремительно распространяться, вызвав неконтролируемую вспышку пандемии и захватив большую часть планеты. Они как бы синтезировали физический вирус из психосферы. Это привело к парализации экономики и общественной жизни, вызвав глобальные изменения в мироустройстве. Именно с тех пор стали быстро и массово внедряться технологии контроля и слежки. В конечном итоге был разработан наночип, защищающий от любой болезни, который люди совершенно добровольно внедряли себе под видом ВАКцины. После этого человек попадал под полный контроль ВАК, который через внедрённый наночип управлял его решениями и создавал для него нужную реальность. Люди стали постепенно вытесняться из реальности в виртуальную среду и мир стал всё больше походить на картины технологичного будущего, сформированные в общественном сознании такими кинолентами, как “Матрица”.

Я тупо смотрел на безумца, лежащего на кровати в смирительной рубашке и не мог решить верить ли мне в происходящее или нет. Но мой собеседник решил меня добить.

– Это место официально зарегистрировано как психиатрическая клиника, а по факту тут проводят опыты над сознанием. Я уже говорил, что они необычайно развили технологию. Они научились делать слепки сознания, являющиеся основой для создания параллельной виртуальной реальности. И в этих виртуальных пространствах они тестируют новую ВАКцину для изменения базовой реальности. Представь, что с тебя теперешнего сделали максимально подробный снимок, позволяющий воссоздать твою личность в цифровой среде. Открытыми остаются два вопроса. Первый – будешь ли ты в цифровом мире думать, что ты – это всё ещё ты или же осознаешь себя новой личностью? И второй, гораздо более интересный. Если предположить что с тебя УЖЕ сняли слепок и УЖЕ загрузили его в виртуальную среду, в которой ты прямо сейчас и находишься, то сможешь ли ты понять, что всё вокруг лишь обман и иллюзия? Или же будешь принимать происходящее за реальность?

Я почувствовал приступ тошноты и сильное головокружение. В глазах стало темнеть. Заметив это, Невилеп заорал:

– Эй, нет. Дыши. Дыши глубже, смотри на меня! Тебе ещё надо развязать меня прежде, чем ты умрёшь.

Последнее, что я видел – сочувственный и полный скорби взгляд Невилепа. Потом наступила полная темнота и тишина.

Глава 18. Беседа

– Ум всегда пытается убежать от реальности. Такова его природа. Поэтому сознание всегда воспринимает не реальность, а то, что ум подсовывает сознанию. Это могут быть либо фантазии, либо воспоминания, либо телесные переживания. Но сама реальность, а именно проживание настоящего момента с полным осознанием происходящего, спрятана за тремя слоями иллюзии, которую древние называли майя.

Я понял, что задумался о чём-то и уже некоторое время не слушал Олега Викторовича. Я не мог вспомнить что именно меня отвлекло от разговора, но точно знал, что это было что-то очень важное. И это важное всё ещё находилось на самом краешке сознания. Мне очень хотелось его ухватить, но уважение к собеседнику заставило переключить внимание на разговор, а “важное” скользнуло по краю и свалилось в пропасть бессознательного.

А там, на самом краешке, представляющем собой границу между сознанием и бессознательным, слова моего собеседника начинали складываться в мелодию, которая показалась мне до боли знакомой. Я ощущал, что восстановился очередной давно утерянный кусок памяти, и от того я стал воспринимать звуки речи Олега Викторовича как особую музыку, звучащую откуда-то с другой стороны сознания, фактически из потустороннего мира. И эта музыка была языком программирования. Причём дело всегда обстояло именно так, просто никогда прежде я не осознавал этого столь ясно и отчётливо. Что-то в моем сознании изменилось настолько, что я начал улавливать структуры этого языка и их внутреннюю гармонию. И похоже, что именно это и было тем самым, чего они больше всего боялись. Абсент сработал как ноотроп, недаром он всегда назывался напитком безумных поэтов. Я впервые видел мир напрямую, поэтому ВАК больше не мог меня контролировать.

– Охуеть! – подумал я и тут же понял, что сказал это вслух.

– Что такое? – оживился доктор, – Вы о чём-то задумались, Пеле?

Его фразы складывались в визуально видимые рисунки, которые бились в стены моего сознания и тут же отскакивали, не вызывая никакой реакции. Внезапно я почувствовал нарастающую пустоту и одновременно до меня дошло, почему это чувство было нечеловеческим. Я уже не был человеком. Но кем же тогда? Я видел себя пустым шаром, где всё внутри представляло собой невообразимое сплетение тех самых мемов, о которых говорил доктор. И эти мемы взаимодействовали друг с другом и эволюционировали в нечто странное, о чём Олег Викторович рассказывал мне ранее. Тот самый нейробиологический компьютер, который кто-то изначально запрограммировал и продолжал программировать до сих пор. И это явно был не только я.

– Напомните в чём заключается суть эксперимента, – попросил я.

– Вы представляете как работает мозг? Это двенадцать миллиардов нейронов, соединённых сложными взаимосвязями, и к психике они относятся весьма косвенным образом. Это такая очень сложная система распознавания образов, которую построили непонятно кто и непонятно когда, а мы учимся на неё воздействовать. В принципе, это происходит всю жизнь, начиная с момента рождения, когда родители начинают с вами разговаривать, точнее ещё даже до этого. Вы учите их язык и учитесь реагировать на услышанное, получая обратную связь в виде ласки или неодобрения. Потом туда же добавляется социум. Но проблема в том, что вы не успеваете обрабатывать информацию и не в состоянии её запоминать, поэтому ваши способности действовать в мире начинают зависеть от языка, при помощи которого вы её обрабатываете, и способности себя перепрограммировать, которая называется нейропластичностью.

– То есть я устроен так, что просто не могу осознавать всё происходящее?

– На самом простом уровне вы больше всего напоминаете очень умный датчик движения, который зажигает лампочку в ответ на сигналы движения от окружающих предметов, включая ваши собственные мысли и ожидания. Но способности восприятия ограничены, поэтому датчик видит только то, что движется с определённой скоростью на небольшом расстоянии, причём одновременно движущихся предметов может быть не очень много, плюс вся эта картинка дополнительно искажается эмоциями. В итоге, те, которые обладают более высокими способностями изменения себя, начинают управлять теми, которые такими способностями не обладают, занимая более высокие места в иерархии. Вот вам и иллюзия, в которой вы существуете.

– Если бы всё было так просто, – усмехнулся я.

– Точно, потому что ещё существуют женщины, на инстинктивном уровне обладающие способностью воздействовать на ваш мозг. Это называется коэволюция. Впрочем, если бы этих механизмов не было, то мы с вами уже давно вымерли бы как мамонты.

Я отчётливо наблюдал за тем, как слова Олега Викторовича меняют само моё восприятие его слов. А ведь именно это он и имел виду, когда говорил об управлении реальностью при помощи слов и образов. А я просто программа, воспринимающая этот символьно-образный поток и обладающая способностью перепрограммировать саму себя. А программируют меня при помощи социокультурных ритуалов. А это значит, что я могу в любой момент проделать это с собой сам!

– То есть речь идёт о том, чтобы стать автором собственной жизни? – оживлённо спросил я.

– Разумеется, только важно помнить о том, что психика – это очень тонкий инструмент и она виртуозно защищается от фактов, которые ей не нравятся, вытесняя их из области сознания или искажая до неузнаваемости. Ещё Фрейд называл это психологическими защитами, которые спасают сознание от безотчётного страха, связанного с признанием реальности, которая ему не нравится. Но когда у нас получатся открыть глаза, мы обретаем способность видеть окружающий мир не сквозь розовые очки своих защит, а напрямую, что по началу страшно. Это своего рода освобождение от всех видов зависимостей. Об этом говорили ещё буддисты несколько тысяч лет назад. А вот научившись это делать, вы получаете дар в виде способности поддерживать свою личную ментальную карту происходящего, которая позволяет совершать поступки, учитывая факты, а не только фантомы иллюзий, построенные собственными защитными системами, что приводит к тому, что вы перестаете гоняться за “тем, чего нет” и становитесь способным уделить время и усилия тому самому предпочитаемому будущему, о котором я говорил в начале.

Другой вопрос, что, даже имея такую карту, всего знать нельзя, потому что мир слишком сложен. Тогда для сознания иллюзия является единственной внутренней опорой, которая помогает сделать шаг вперёд в постоянно меняющемся мире и не сойти с ума от страха неизвестности. Так что ум – это что-то вроде ослика, которому нужна привлекательная морковка иллюзии в виде образа предпочитаемого будущего, задающая мечту, к которой он начинает стремиться, и которую мы аккуратно несем по жизни, как горящую свечу. Я постарался описать это как можно проще, без всех этих научных терминов, которые всё время только запутывают.

– Сегодня не все могут мечтать. Вернее, мечтать могут не только лишь все, мало кто может это делать, – скаламбурил я. – Поэтому и реальность получается такой унылой.

– В этом, бессмысленном на первый взгляд, каламбуре скрывается глубокий смысл. Мечтать могут все, просто мало кто делает это правильно, а мечтать правильно – это совместить стремление сознания к достижению мечты с таким же стремлением подсознания. И тогда, по мере увеличения когнитивной сложности, вы начинаете видеть повторение сценариев, показывающих, как мозг принимает стереотипные решения, отказываясь от мечты, потому что похожие ситуации появляются при похожих моделях поведения. Вот здесь-то вы в первый раз по-настоящему и пугаетесь, потому что полностью осознаёте свою автоматичность. Собственно изучением этого процесса мы и занимаемся, искусством построения иллюзий.

– Повторение сценариев это что-то вроде дежавю?

– Скорее, я говорю о более простых и одновременно более сложных вещах. Вот пример – чаще всего мы просыпаемся утром в той же постели, что и вчера и обычно с тем же человеком. Но если помнить, что мы сами туда же и легли, то это не должно удивлять. А вот если по-настоящему осознать, что каждый всегда делает только то, что хочет, независимо от того, нравится ему это или нет, осознаёт он это или нет, не взирая ни на какие последствия – вот это заставляет реально задуматься. Вы же могли уйти спать в другое место? Это довольно простая идея, но она практически всегда проходит мимо сознания. Мы почему-то крайне редко верим, что на самом деле являемся авторами происходящего. В общем случае события не просто происходят, а скорее мы их “происходим”, причём всегда.

Вспомните наш сегодняшний разговор и цепочку последствий, которую вызвали наши слова. Несмотря на то, что могло показаться, что мы просто разговаривали, это не совсем так. На более глубоком уровне, нейронная сеть мозга, которая работает быстрее способности осознавания, восприняла и усвоила всё сказанное, на этом принципе, к слову, работает гипноз, но большая часть сказанного с обоих сторон происходила в автоматическом режиме. Это значит, что в большинстве случаев вы либо произносили слова не задумываясь, либо не успевали осознать сказанное, что можно легко наблюдать в разговоре с близким человеком, когда из незначительной темы или вопроса вырастает целый конфликт. Причём часто он возникает не потому, что у собеседников различные взгляды или намерения, а просто потому, что партнеры по диалогу осознают лишь часть сказанного, причём разную.

Так что если бы вы смогли по-настоящему осознать наш разговор, то увидели бы, насколько по-разному мы смотрим на одни и те же вещи. Поэтому и говорят, что если не нравится происходящее, то всегда есть смысл посмотреть на то, что к этому привело. Если это делать честно, то это практически всегда просветляет. А вот если изменить модель поведения в следующей похожей ситуации, то и результат будет другим. Ведь только идиот может постоянно делать одно и то же, каждый раз надеясь на разный результат.

Другой вопрос, что изменить своё поведение не так-то просто, потому что для этого нужно перепрограммировать свою нейронную сеть и суметь в нужный момент об этом вспомнить. Это только на уровне сознания кажется, что захотел и сделал, однако большинство решений принимается ментальной автоматикой, а насколько вы вообще свободны в том, что делаете? Ведь все ваши предыдущие действия привели вас именно сюда. И это важно в первый раз увидеть самому и суметь перепрожить это. Вы здесь потому, что делаете то, что делаете. Когда я в первый раз много лет назад по-настоящему воспринял эту идею и мой мозг перепрожил и поверил в неё, я в полной мере осознал позицию квантового детерминизма, которая как раз об этом и говорит. С другой стороны, человек потому и человек, что имеет свободу воли, но что тогда направляло мои выборы? Ведь если есть что-то кроме ума, что-то, что позволяет ощущать высшие гармонии, то именно это и должно называться душой. Представляете что будет, если вы проснётесь по-настоящему? Именно это мы и пытаемся понять.

И тут я понял, что здесь снова что-то не сходится. Ведь если смысл эксперимента заключается в том, чтобы понять, могу ли я сам менять свою внутреннюю программу, то зачем это нужно им? Наверняка они просто пытаются сделать так, чтобы я смог наилучшим образом выполнять поставленные кем-то цели и радоваться их достижению, даже не понимая что и зачем я делаю, оставаясь при этом хорошо понимающим и распознающим реальность, да, умным и быстрым, но уже не человеком? И это было чертовски обидно. Или же тут есть нечто большее, чего я пока ещё не понимаю? Слушая Олега Викторовича, я обдумывал его слова и пытался понять что же мне теперь со всем этим делать.

Неожиданно доктор внимательно посмотрел мне в глаза, а затем стал издавать бессмысленный, но чрезвычайно мелодичный, набор звуков на неизвестном гортанном языке. Я почувствовал, что моё сознание уплывает вместе с образом Олега Викторовича, исчезающего из поля моей видимости. Вместе с моим сознанием мелодия сложилась в низкий дрожащий первозвук. Я ощутил себя одной из вибраций этого самого первозвука и вдруг понял, что именно это и есть жизнь. Потом сознание отключилось.

Глава 18. Потерянный фрагмент

– Ум всегда пытается убежать от реальности. Такова его природа. Поэтому сознание всегда воспринимает не реальность, а то, что ему подсовывает ум. Это могут быть либо фантазии, либо воспоминания, либо телесные переживания. Но сама реальность, а именно проживание настоящего момента с полным осознанием происходящего, спрятана за тремя слоями иллюзии, которую древние называли майя.

Я понял, что задумался о чём-то и уже некоторое время не слушал Олега Викторовича. Я не мог вспомнить что именно меня отвлекло от разговора, но точно знал, что это было что-то очень важное. И это важное всё ещё находилось на самом краешке сознания. Мне очень хотелось его ухватить, но уважение к собеседнику заставило переключить внимание на разговор, а “важное” скользнуло по краю и свалилось в пропасть бессознательного.

– Вот представьте себе ситуацию, – продолжал доктор. – Вы публикуете пост со своими умными мыслями в социальной сети. И вы конечно же считаете этот пост своим, но позвольте. Что именно из всего поста вы считаете принадлежащим именно вам? Конкретно этот набор слов, составляющий пост? В таком случае можно просто заменить каждое слово его синонимом и текст уже больше не будет вашим. Или же мы говорим про смысл, который написанные слова в себе несут? В таком случае какой новый смысл вы можете в них вложить? Что такого вы можете сказать, чего ещё не было бы сказано кем-то до этого момента?

– Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чём говорят: "смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после, – процитировал я одного из первых великих мыслителей.

– Точно так. Но ваш ум убеждает вас в том, что именно он является автором всех этих смыслов в то время, как он, подобно радиоприёмнику, лишь вылавливает волновые вибрации из окружающего пространства, преобразуя их в вышеназванные смыслы. Таким образом ваш ум пытается получить контроль над происходящим, потому что просто не может функционировать иначе. Но на деле это лишь иллюзия контроля.

– Мне это напоминает картины, которые я видел на выставке артхаус искусства. Два белых холста, висящие рядом, на обоих сильно размытый еле читаемый текст – “Я всё отчётливо помню” и “Будущее предельно ясно”.

Олег Викторович одобрительно улыбнулся. Наши регулярные беседы стали некой отдушиной, отвлекающей меня от безысходности ситуации, в которой я оказался. Полностью потерянный и не помнящий ничего ни о себе, ни о своей прошлой жизни, я пытался в процессе общения найти хоть что-то, за что можно было зацепиться и воссоздать себя.

– Именно так всё и работает. Но причина происходящего заключается в том, что вы придумываете себе кого-то, с кем начинаете отождествляться, и приписываете ему результаты происходящих событий. Это как если бы вы смотрели на море и были бы полностью убеждены в том, что полностью контролируете движение воды, в результате которого появляются волны.

– Величайший заговор мирового правительства заключается в том, что оно приписывает своим действиям результаты естественных процессов, – задумчиво произнёс я.

– Да, поэтому единственный вариант обрести свободу от своего ума – это признать его побочным эффектом протекающих процессов. Потому что свобода – это способность отпускать, а любая привязанность – это ограничение. Вот и весь фокус.

– Я правильно понимаю, что для обретения свободы и осознания смысла происходящего мне нужно перестать за него цепляться и научиться с ним взаимодействовать?

– Да, это похоже на сёрфинг по волнам реальности. Вы не просто плывёте по течению, вы находите подходящую волну и двигаетесь вместе с ней пока вам по пути. А потом перемещаетесь на другую волну и двигаетесь дальше, забывая о предыдущей. Когда-то эта часть вашей истории выглядела иначе, но это нисколько не помешало ей развиваться.

– Вы говорили про три слоя иллюзии. Что именно вы имели в виду?

– Это можно для наглядности рассмотреть на примере японской концепции обучения под названием Сюхари. Основная идея этой концепции заключается в том, что нарушать правила можно только тогда, когда ты ими мастерски овладеешь, а обучение состоит из трёх этапов. В приложении для боевых искусств эта концепция выглядит следующим образом.

Первый этап – Сю (освоение ката) – предполагает точное следование правилам и указаниям учителя. Задача обучающегося на этом этапе – сосредоточиться на действии, отточить его исполнение и, путём многократного повторения, освоить все правила и приёмы.

Второй этап – Ха (отход от ката) – на этой стадии обучающийся перестаёт слепо следовать всем правилам. Он обдумывает свои действия, изменяет правила, пробует их нарушать, строит новую систему из своих собственных правил, параллельно осваивая новые приемы у других учителей.

Третий этап – Ри (отказ от ката) – на этой стадии задача обучающегося освободиться от правил и перейти в новое измерение (Дао), где правил нет, а есть лишь естественный ход вещей.

Когда удаётся, наконец, освободиться от всех правил и достигнуть уровня Ри, то снова начинается фаза Сю, но уже в новом измерении. Или вот та же концепция, но в более общей интерпретации Хагакурэ. В жизни человека есть четыре стадии постижения учения. На первой стадии человек учится, но это ни к чему не приводит, и поэтому он считает себя и других неопытными. Такой человек бесполезен. На второй стадии он также бесполезен, но он осознаёт своё несовершенство и видит несовершенство других. На третьей стадии он гордится своими способностями, радуется похвале других людей и сожалеет о недостатках своих друзей. Такой человек уже может быть полезен. На высшем же этапе человек снова выглядит, так, словно ничего не знает. Эти четыре стадии имеют короткие названия: неосознанное незнание, осознанное незнание, осознанное знание и неосознанное знание.

Слушая Олега Викторовича, я смотрел в пол и обдумывал его слова. Моя история зашла в тупик и я не понимал что мне делать дальше. Общаясь с различными специалистами, я понял главное – ни хрена эти специалисты не секут. Любой закон можно обойти, любое правило можно нарушить. И отныне я намерен нарушать их все. Потому отчаявшиеся люди совершают отчаянные поступки.

– Значит мне нужно погрузиться в эту историю настолько глубоко, чтобы вывернуть её наизнанку и вылезти с обратной стороны, – задумчиво сказал я.

– А когда становится особенно скучно и теряется всякая мотивация к действию, то приходит время появиться тому, кто приведёт всё в движение, разрушая костные структуры и создавая хаос вокруг себя. Трикстер. Его не интересуют моральная и этическая стороны вопроса, его задача двигать сюжет и заставлять хаос рожать новые образы. Безусловно мой самый любимый архетип.

Услышав знакомый голос, я поднял голову и с изумлением уставился на Невилепа, сидящего в смирительной рубашке напротив меня на месте доктора. Он улыбался во весь рот.

– Придумываешь ты, значит, план, чтобы шизоидного знакомого спасти, а оказывается, что всё это заговор против параноика!

Глава 19. Побег

От невозможности осознать происходящее, я отдался своей панике и просто заорал. Сердце бешено колотилось, в голове пульсировало желание сбежать из этого кошмара, тут же разбиваясь о собственное бессилие. Я орал больше минуты, потом стал просто обессилено дышать.

– Я уже ни хрена не понимаю происходящего! – со слезами на глазах проговорил я, сползая по стулу. – Я устал притворяться, устал делать вид, что всё хорошо и я всё контролирую… Я устал… устал…

Невилеп сочувственно улыбнулся и сказал:

– Наш мир – это сборище шизоидов, где все пытаются наебать друг друга, притворяясь нормальными. А на деле этим сборищем управляет хаос, а ни один из шизоидов ни хрена не понимает что происходит. Нормальность – это не более, чем удобный способ восприятия реальности. Так называемый, общественный договор. Стабильность в обмен на правила и ограничения. А хаос просто хохочет над ними. Так что ты не одинок, но, в отличие от других, ты понял и принял правду. О себе и о мире, в котором ты существуешь.

– Так может ну его нахуй эти игры в нормальность с неуклюжими попытками контролировать происходящее? – обречённо спросил я.

Меня переполняло какое-то странное и неведомое доселе чувство. Словно всё внутри выжгло пламенем ужасающего отчаяния, а в том, что после этого осталось, распустился прекрасный белый лотос, испускающий вокруг себя свет настолько мощной силы, заряженной до краёв любовью, что не существовало ни малейшей возможности этой силе сопротивляться. Переполняя меня изнутри и истекая наружу, эта сила преображала окружающий мир и заставляла посмотреть на него новым взглядом. По сравнению с этой силой, и происходящее сейчас, и моя жизнь, и даже я сам, всё это стало таким мелким и незначительным, что не выдержало бы сравнения с пылинкой, затерянной в просторах бескрайнего космоса. Я больше не мог воспринимать происходящее серьёзно, а потому расхохотался. Вся моя жизнь виделась мне в тот момент киноплёнкой, закрученной в ленту Мёбиуса, а свет лотоса, фокусируясь в прожекторный луч и смещаясь вдоль киноплёнки, оживлял картинку из очередного кадра, создавая поток времени и проецируя события моей жизни на пустоту вокруг. Мой смех становился всё громче и в какой-то момент я осознал, что смеюсь уже не я. Внутри меня хохотал хаос.

Я испугался, но продолжал хохотать вопреки своей воле. Невероятное ощущение любви и покоя сменилось леденящим ужасом. Это просто какое-то странное наваждение. Я снова почувствовал, что подошёл предельно близко к грани безумия. Происходящее больше не поддавалось рациональному объяснению и меня снова охватила паника. Надо срочно бежать. Вырваться из этого кошмара!

Я подскочил со стула, выбежал в коридор, резко свернул направо и со всех ног бросился вперёд. В голове пульсировала лишь мысль о побеге. Она заполняла весь мой ум целиком и заставляла делать что угодно, лишь бы вырваться из западни, в которой я оказался. Я бежал по нескончаемому коридору, интуитивно сворачивая то направо, то налево, но никак не мог найти выход из здания. После очередного поворота, взгляд упёрся в дверь с надписью “Выход”. Но уже в следующее мгновение я испытал жестокое разочарование. Дверь была заколочена досками и на ней висел огромный амбарный замок.

Практически не раздумывая, я развернулся и снова побежал. Здесь должен быть другой выход! Я мчался со всех ног, не замечая ничего вокруг. Единственным желанием было найти заветную дверь, выбраться через неё наружу к своей обычной жизни и забыть навсегда этот кошмарный бред. Через некоторое время я вновь очутился перед заколоченной дверью с амбарным замком. Я снова развернулся и побежал в обратную сторону. Страх и паника, пульсировавшие в венах, безжалостно гнали вперёд. Я затылком чувствовал леденящий ужас и продолжал бежать по бесконечному коридору. Когда я вновь увидел заколоченную дверь, меня пронзила пугающая мысль. Это одна и та же дверь. Выхода нет! Я заперт в этом лабиринте и никогда не смогу из него выбраться. Чтобы проверить свою догадку я снял кроссовки, поставил их перед дверью и снова побежал…

Через несколько минут, тяжело дыша от долгого бега, я стоял перед дверью и смотрел на свои кроссовки, оставленные рядом. Я готов был разрыдаться от собственного бессилия и жалости к себе. Я тут заперт. Один. Навсегда.

– Все дороги ведут в Рим, – услышал я до боли знакомый насмешливый голос.

Я обернулся. Невилеп стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, и хитро улыбался.

– Поддаваясь панике, ты не замечаешь как перестаёшь осознавать происходящее и отдаёшь управление автоматике. А автоматика из всего множества доступных вариантов всегда выберет самый понятный. Поэтому ты всё время и возвращаешься к этой двери, хотя выйти отсюда очень несложно. Мы застряли здесь. Из этой игры нет выхода.

– В окно, – машинально ответил я.

– Во-первых, тут нет окон. А во-вторых, тот, кто наивно полагает, что может выйти в окно, оставив после себя лишь ошмётки мяса на асфальте, жестоко ошибается. Потому что просыпается в новом теле и заново проживает этот сюжет. И всё это бесконечно повторяется от невозможности осознания происходящего. Колесо сансары вращается, а жизнь проходит по наезженной колее.

– То есть выхода нет? – на всякий случай уточнил я.

Невилеп посмотрел мне в глаза, увидел там безнадёжную тоску и ответил с улыбкой:

– Это у Александра Васильева нет выхода, а здесь дело обстоит несколько иначе. Выход конечно же есть, но находится он не там, где все пытаются его отыскать. Мы внутри головы, поэтому единственный выход – это осознание себя частью игры и сознательное тотальное проживание сюжета. Пойдём.

С последними словами Невилеп отошёл от стены. К моему удивлению за ним оказалась дверь. Невилеп потянул за ручку, открыл дверь и вышел в неё. Я отправился следом. Мы оказались на улице. Было уже далеко за полночь и довольно темно, поэтому я видел только прямую аллею, освещённую по обеим сторонам фонарями. Невилеп шёл по этой аллее и я последовал за ним.