Постепенно игры в конце наших тренировок заменились спаррингами. Это было очень интересно. Весь год мы нарабатывали удары, перемещения, блоки, захваты… и только теперь санкционировано, под присмотром тренера, могли их испробовать в поединках. Разбившись на пары, не скрывая радости, мы снова и снова испытывали друг друга. Мы научились находить «слабые места» в подготовке соперника, поняли, насколько по-разному все мы делаем приемы и удары. Оценивая друг друга, после тренировки мы обсуждали, кому из нас что нужно «подтянуть». Во время тренировок мы подсказывали друг другу, что делаем не так, и как потом это выглядит в спарринге. Мы прислушивались к мнению друг друга. Мы доверяли друг другу. Мы становились настоящей командой.

Каратисты поменяли место тренировок. Больше мы их не видели в нашем зале и вообще поблизости. С одной стороны, это неважно, ведь если даже сейчас они и стали бы задирать нас на драку, в нашей команде нашлись бы здравомыслящие люди, способные отговорить нас от нее. А уж если бы те устроили масштабную провокацию… нет, все-таки хорошо, что они съехали.

Примерно в это время я перестала бояться темноты. Нет, не когда дома ночью идешь в туалет))) Я перестала бояться ночью ходить по городу. Уверенная в том, что могу долго бежать без остановки, а в случае чего, не побоюсь приближающихся с кулаками, я стала очень спокойной.

Домой вечером приходилось часто добираться пешком, так как транспорт в нашем городе после 20:00 ходит отвратительно. Сначала эти путешествия откликались во мне дополнительными дозами адреналина, но потом я успокоилась, ведь в течение нескольких месяцев ничего страшного не происходило. И даже становилось скучно.

И так, в очередной раз возвращаясь домой, уставшая после насыщенного дня со школьными занятиями и двумя тренировками, уже подходя к дому, я заметила стоящих на моем пути двух парней. Они смеялись и разговаривали. Похоже по интонации, чем-то хвастались друг перед другом. Я проходила мимо них с желанием не реагировать ни на что, проблемы мне были сейчас совсем некстати, я очень устала и думала только как упаду на подушку и отключусь. Но их настроение было веселым и желание «приколоться» над кем-то явно присутствовало. Увидев меня, они наверное сразу для себя решили, что так просто я мимо не пройду. Но дорога была одна. И мне пришлось по ней идти.

– Девушка, закурить не найдется? – с «подколкой» в голосе весело спросил один

– Я не курю – стараясь произнести это без какой-либо интонации, ответила я.

– О, какая! Ты может еще спортсменка? – засмеялся второй

– Спортсменка – я решила просто повторить его слова, не давая ему повода для новой темы.

– О! А выходи за меня замуж! – весело резюмировал он, вставая передо мной.

В моей голове билось раздражение – «Какая наглость! Я так хочу спать!» Я окинула его взглядом сверху вниз, и сказала спокойно и уверенно —

– Замуж-то я может и выйду, но не за тебя точно.

Он поменялся в лице. Улыбки уже не было. Я поняла, что пора бежать. И рванула, как только могла. Оказалось, что для убегания от погони не достаточно уметь долго бегать. Надо бегать еще и быстро. Короче, метров через пятьсот меня уже схватили за рукав ветровки и рванули ее так, что она порвалась до середины куртки. Я отлетела, но не упала. На мое счастье второй парень просто стоял в стороне и ржал как ненормальный. Вероятно, он был согласен с моим мнением. А этот просто взбесился. Отбив пару его ломовых ударов блоком руки, я поняла, что не чувствую кисть. Решив снова убежать, нарвалась на его локоть, когда пыталась вывернуться от его захвата за плечо. Вывернулась конечно, но синяк под глазом точно будет.

В этот раз я бежала уже активнее. Подбегая к перекрестку, заметила патрульную машину с мигалками. Патрульные нас увидели. Парни остановились, и я этим воспользовалась, перебежав дорогу и скрывшись во дворе своего дома.

Забежав в квартиру и закрыв быстро двери, удивилась своему отражению в зеркале. Хорошо, что мама решила лечь спать пораньше и не увидела меня в таком виде.

С ветровкой пришлось попрощаться, восстановлению она не подлежала. Я стояла в ванной комнате, к синяку на щеке были прижаты холодные нунчаки, а правая рука опущена под ледяную струю воды. Посмотрев на себя в зеркало в очередной раз, я подумала – «Нет, замуж мне еще рано». И засмеялась.

37. Ещё

На следующий день шла на тренировку с перебинтованной рукой. На месте вчерашнего ушиба была огромная синяя шишка, напоминавшая компас. Бинт носил чисто маскировочную функцию, чтобы не привлекать к ней внимания. Но и он в совокупности с синяком на скуле вызывал определенные вопросы.

Настроение было гадкое. Вчера вернувшись домой, в азарте, я была конечно довольна, что успешно убежала. Но сегодня, подумав надо всем произошедшим обстоятельно, я была очень недовольна собой.

Во-первых, не смогла убежать. Плохо.

Во-вторых, не смогла дать сдачи. Плохо.

В-третьих… как мне сейчас объяснить тренеру почему я опять дралась???! Совсем плохо.

Учитывая, что он обычно сначала принимает меры, а потом спрашивает что произошло… это было тяжело морально. Понятно, что просто не приходить на тренировки пока не заживет рука, я не могла. Это было неприемлемо. В моих планах было заниматься с удвоенной силой после произошедшего. Я посчитала себя слабой.

Ну да, я конечно могла отжаться 50 раз подряд, 100 упражнений на пресс – моя обычная зарядка, 200 приседаний, длительные стойки… Сейчас это все не было для меня показателем силы. А значит, нечего расслабляться и жалеть себя, надо пахать!

Несмотря на то, что все предыдущие тренировки я отрабатывала как надо, той физической нагрузки казалось недостаточно. И в этот день я, стараясь не поднимать взгляд ни на что вокруг, начала просто «впахивать». Когда все заканчивали отжимания и переходили к другому упражнению, я старалась успеть сделать еще 5, 10… сколько успевала, пока не слышала начало счета следующего упражнения.

И так весь день. Я злилась на себя, когда понимала, что устала. И только новая волна злости заставляла меня делать следующие упражнения. В тот день я не переглядывалась с подругами, не отдыхала между упражнениями, глядя только в пол, я думала, что этого не достаточно. Я могу больше. Надо лучше. Еще раз, еще раз!

Внутренне меня трясло от злости на себя. Почему не получается? Почему не хватает сил?! Столько времени потрачено, столько раз я это делала, почему все не так?!

В конце тренировки как обычно были спарринги. И когда с нами занимались ребята из старшей группы, тренер сам вставал с ними в спарринг. Были заняты все. Время от времени нас меняли парами, чтобы не привыкать к одному сопернику, а учиться быть готовым ко всему. Очередная замена меня удивила. Тренер сам встал со мной в пару. Я смутилась и испугалась.

Видя, как он двигается в спаррингах со старшими, как наносит удары и выполняет приемы, мы иногда даже зажмуривались. После очередной его атаки, как правило, следовал либо звонкий звук удара, либо громкий падения его соперника.

Почему я?… Хотя, вероятно он решил таким образом меня проучить за драку… Он не мог не заметить мой вид и состояние. Стало еще страшнее. Взяв себя в руки, я встала в стойку и вздохнула. И тут услышала его спокойный голос – «Все в порядке?». Напряжение отхлынуло от висков, может не так все и плохо. «Да» – неуверенно сказала я. И спарринг начался.

Он изучал мои движения. Негромко подсказывая, что я делаю не так, пока я вставала с пола или потирая ушибленное место. Но это не было дракой. Совершенно. Броски он делал так, что я мягко приземлялась на пол перекатом, а не падала. Удары были больше резкими щелчками, которые немного обжигали, давая ощущение «прошедшего» удара. И это было совсем не страшно. Более того, мне очень понравилась эта игра! Войдя в азарт, уже не боясь ничего, я запоминала свои ошибки и исправляла их по ходу боя.

Забыв про все свои неудачи, полностью погрузившись в магию движений, я училась снова и снова. Этот спарринг был намного эффективнее всех остальных с моими одногодками. За эти десять минут я научилась большему, чем за все прошедшие спарринги. Получая очередной щелчок по носу, я входила в азарт, мои мысли были полностью заняты движением – «…как так, опять пропустила!.. отскочила, щелчок по ноге, блин, больно, отскочила, блок… хорош блок руку не удержал… и по щеке… надо будет на снарядах много отрабатывать… ай! Что меня снизу уронило? Он подсечку сделал… еще на это надо обращать внимание?! уход, уход, удар… а, попала! … ой, опять по носу, что ж такое…»

После спарринга я снова чувствовала себя человеком. Довольным, уставшим, и не злым на себя человеком. Не знаю почему он так поступил, но знаю точно, это был его огромный подарок для меня! И только он мог в те минуты «вытащить» меня из той ямы злости и обиды на себя. И он это сделал. Спасибо вам, тренер! Спасибо за то, что понимали меня и давали мне надежду! Спасибо за то, что терпимо относились к моим выходкам! Спасибо за все!

Злость на себя прошла. Голова стала ясной, и в нее пришла уверенность перехода на новый уровень тренировок.

38. Соревнования

Шли дни нашей насыщенной жизни в спортзале. Все меньше времени оставалось до соревнований. Все волновались, зная свои недочеты, и старались их исправить. Тренер все чаще приносил и показывал нам учебные фильмы, в которых были те комплексы, над которыми мы работали.

И если раньше после таких просмотров мы довольные бежали на занятия, то сейчас… понимая как мы все еще далеки от идеала, вздыхая, шли на свои места с намерением серьезно и долго работать, пока не кончатся все силы. И так каждый день. При исполнении комплекса при нужном ускорении наши стойки оказывались не достаточно низкими и правильными… Пока мы «выравнивали» их и снова возвращались к первоначальному темпу, сдавало наше терпение.

И только тренер невозмутимо смотрел на весь этот процесс. Вероятно, это обычная практика, раз он нас не ругает за такой тормоз. И это длилось неделями. Вроде бы, все уже четко и хорошо, движения рук и ног правильны и достаточно хорошо отрепетированы. Повторяем несколько раз. Все как под копирку. Хорошо. Дальше. Ускоряемся. Куда????! Куда полетела рука раньше времени и почему промежуточная стойка «смазалась» оставшись недостаточно низкой?! Блок, который сотню раз подряд делался с машинально одинаковой амплитудой теперь летел по-другому! Ааааа! Опять все сначала.

Медленно и досконально все проверяем. Стойка низкая красивая мабу, нога выносится по дуге, одновременно блок рукой и четко замираем, взгляд на блок. Поворот в гунбу и одновременно руки – одна делает захват и уходит на исходную, другая прямой удар вперед. Спина ровная, стойка низкая, бедро параллельно полу, задняя нога прямая, носок развернут, смотрим на удар…

Что? Кажется слишком нудно и долго? А ведь это всего два движения. Их еще много в комплексе, и по каждому нужно контролировать себя полностью.

Проделывая это снова и снова, наш мозг начинал плавиться от тотального контроля над собственным телом. Но понимание того, что если пропустить этот этап и перейти на скорость с потерей низких стоек и правильных траекторий ударов и блоков, хороших результатов на соревновании не жди.

Яркий пример того, как это должно быть, мелькал у нас перед глазами на экране телевизора. И мы шли к этому. Медленно, уперто, психуя на все, обижаясь не понятно на что, находя терпение непонятно откуда, и силы снова и снова. Все прошли через эти стадии борьбы с собой. Приближались к соревнованиям мы уставшие морально. Физически – заметно улучшив свою технику.

Эмоций было уже мало, по любому поводу. И когда до соревнований осталось всего два дня, тренер нас собрал после занятий и сообщил новость, от которой буквально взорвало всех.

Накануне он ездил в зал, где будут проводиться соревнования. Организаторы тех соревнований решили не принимать участников старше 14 лет. Он сообщил нам это спокойно. И мы сначала не поверили в услышанное. Почти всем из нас было 15 или больше!

Возмущение выплеснуло весь наш негатив, скопившийся за многие недели нашей, как выяснилось, ненужной работы. Почему они раньше нам этого не сообщили???!!! Тренер даже не пытался нас успокоить. Он понимал, что мы чувствуем. Подождав пока мы прооремся и перепсихуем, он так же спокойно добавил – но возможно они еще изменят свое решение.

Вот в таком «подвешенном» состоянии мы всей командой и явились в зал соревнований в назначенный день и час. Организаторы не передумали. Выяснилось, что среди их воспитанников старше 14 лет никого не было, и вводить дополнительную возрастную категорию для другого клуба им не хотелось. Поэтому мы оказались за рамками соревнований. Мы честно держали себя в руках, чтобы не разнести весь этот зал вместе с организаторами! Почему нам не сказали раньше?! Неужели это было так сложно?

Соревнования начались с малышей… по нашим меркам. С детей 7—8 лет, если точнее. Далее по графику были группы 9—10, 11—12, 13—14 лет. В нашей команде было всего двое 11 лет и один 14 лет. Они готовились. Мы не мешали им, понимая, что для них сейчас все состоится, все к чему они так долго шли вместе с нами.

Я не могла долго находиться в том зале, нужно было выплеснуть негатив. Чувствуя, что его скопилось очень много, и что его поток будет выходить, возможно, очень громко, я поспешила покинуть спортзал. Ушла как можно дальше от всех, спряталась в какой-то закоулок коридора, чтобы никто этого не видел и не слышал.

Кипя от досады, начала бить стену кулаками. Не просто так, монотонно, а настоящими поставленными ударами, которые мы так долго отрабатывали. Сильно. Громко. Со злостью. Долго. Больно.

И чем больнее было моим кулакам, тем легче мне становилось на душе. Наконец, собрав остатки отчаяния, кулак последний раз бабахнул по стене. И сами по себе брызнули слезы.

Это было непонятное мне состояние, без эмоций по лицу просто лились слезы. Я навалилась на стену и сползла вниз. Подождав в таком положении, когда слезы закончатся, вытерлась рукавом и пошла искать умывальник.

Заметив, что на моей стенке осталась разбитая штукатурка, глянула на кулаки. Крови не было. Но фаланги, контактировавшие со стеной, были абсолютно синие. Их пульсация гасила во мне адреналин. Умывшись и убедившись, что выгляжу как обычно, я вернулась в зал.

Выступал один из команды соперников. Наш готовился к выходу. «Ну, посмотрим, как вы хороши» – спокойно подумала я и устроилась среди зрителей, пряча руки в карманы. Это давно вошло в привычку – прятать разбитые руки от взгляда тренера… в общем то, сразу после истории с зеленкой.

По нашим меркам, парень выступал «не очень». Объявили цифры, зрители радостно зашумели. Теперь наш. Я внимательно всматривалась в его движения, мысленно посылая ему правильный настрой. Раз, два, три, перескок, удар, низкая, хлопок, удар, разворот, молодец, молодец!… Он на самом деле сделал все отлично! Мы были очень довольны его выступлением и радостно поддержали его возгласами после финального поклона. Тихо, ждем цифры!… как это понимать?… почему цифры меньше чем у вашего?! Стойки были намного лучше, движения рук были более правильными, он вовремя замедлялся и вовремя ускорялся, практически скопировав комплекс с учебного фильма из Китая! Что за ерунда? Мы недоумевали.

Второго и третьего постигла та же участь. Их просто «засудили» по нашим меркам. Мы уже без энтузиазма стояли и наблюдали за выступлениями команды соперников. Их стойки были выше положенного, их блоки и удары летели по непонятной нам траектории (совсем не как в учебном фильме), паузы и акценты они делали совсем не так, как мы отрабатывали опять же по тем фильмам.

По нашим меркам, они сделали практически все не так! И в итоге выиграли. Это был уже второй «удар» от организаторов соревнований. И я опять сжав зубы молча вышла в коридор.

Сидя в коридоре на скамейке, я смотрела как играют мышцы на руках когда сжимаются кулаки. Говорить было не о чем. Даже самой с собой. Стараясь ни о чем не думать, я вгоняла себя в пустоту. В таком состоянии меня зацепила со скамейки подруга, когда вся наша команда проходила мимо на выход.

39. Разбор «полёта»

На следующей тренировке желания заниматься не было ни у кого. Хотя пришли все. Мы стояли с потухшим взглядом на построении. Глядя на нас, тренер вздохнул.

Он начал что-то говорить, но я не могла себя заставить слушать. Тон его голоса был не самым радостным, но и сердитым не был тоже. Он был так же расстроен сложившимися обстоятельствами. Поговорив немного, видимо он решил, что выводить нас из ступора придется долго, и предложил всем сесть.

Усевшись на пол, мы практически не двигались и задумчиво молчали. Тренер тоже сел так, чтобы видеть всех, и начал говорить, стараясь сдерживать волнение.

Я все еще не слышала, что он говорит, только смотрела на него и ловила звук голоса. Этот звук успокаивал меня. Он едва заметно переливался, и потихоньку вселял уверенность в то, что ничего страшного не произошло.

Слушая, я вспоминала как он вел себя там, на соревнованиях. Внешне казался спокоен, улыбался и отвечал на вопросы организаторов. Но в глазах его я прочитала некий протест. Этот протест появлялся когда, по его мнению, никто не обращает на него внимания. Он был далеко, на другой стороне зала, между нами была толпа людей, выступающие и жюри. Он медленно ходил вдоль противоположной стены, размышляя о чем то. И сейчас мне показалось, что в те минуты он мог думать, кому из жюри первому отвернет голову… это вызвало во мне всплеск тихого нервного смеха.

Закрыв лицо ладонями я почувствовала, как снова могу слышать, что происходит вокруг. Наверное, я там задержалась, ребята уже беседовали с ним —

– Наши движения были так плохи?

– Нет, не хуже их движений, точно.

– Стойки были не достаточно низкими и правильными?

– Стойки были хорошими, особенно у тебя, – он посмотрел на того кто спросил.

– Но ведь их стойки выше, а движения смазаны… почему им достались первые места?

Тренер не мог ответить сразу и только вздохнул.

– … Понимаете, это они были организаторами тех соревнований. А значит, они и устанавливают правила. У них были немного другие критерии оценивания комплексов…

– Какие еще другие? Мы занимались по лучшим учебным фильмам! Давно ли техника УШУ Китая не является основным критерием?! – Здесь я выразила общее мнение. Реплики вылетали возмущенные и сбивчивые, но смысл был именно такой.

Тренер посмотрел на нас с улыбкой, в его глазах мы увидели смирение.

– Это ИХ соревнования, и только ОНИ могли диктовать правила.

Какое то время мы снова молчали, «переваривая» эту истину. И затем решили последовать его примеру и смириться. Да… взбудораженная несправедливостью кучка подростков… смириться… мы уговаривали себя сделать это. Или хотя бы не думать больше о произошедшем.

– А следующие соревнования будем проводить мы, – вдруг спокойно сказал он, – и судить будем по честному, а не как нам захочется.

Как мы подпрыгнули!

Радость предстоящего вселила в нас новую жизнь. Впереди еще одни соревнования. Настоящие. В которых мы тоже покажем себя. И судейство на этот раз будет честным. Тренер не собирался им мстить, это мелочно и по-детски. Он повел себя как сильный человек, настоящий спортсмен. И сделает все по-честному. Он крутой!

Но на сегодня нам едва хватило сил на одну тренировку.

40. Ушу-саньда

Через несколько дней нам сказали, что следующие соревнования состоятся через пару месяцев, пройдут в нашем зале, организовывать их будем мы. Соревнования будут по ушу – саньда. И участвовать будут все желающие, так как в том клубе направлением саньда занимаются в основном наши сверстники.

Ура!

Саньда – это бои с полу-контактом. Ха! Они нас уже разозлили, и теперь получат ответ! Все были настроены решительно. Ожидание официальной предстоящей драки не могло нас не радовать.

К тому времени группы стали уже не такими многочисленными и нас объединили с другой. Слияние оживило нас, и радость от прибывших дало ощущение одной большой общей силы.

Полетели дни тренировок. На силовой не стонать, не халтурить! Отработка приемов и время спаррингов увеличились. Мы уходили с тренировок мокрыми насквозь. Высоченные окна большого спортивного зала и даже крашеные стены были запотевшими, когда мы вываливались из него уставшие и довольные.

Мы учились быстрее двигаться, обманывая противника. Мы учились уходить от ударов. Учились не бояться пропустить удар и переходить в контратаку. Мы учились не показывать противнику собственную боль. И учились запоминать, куда именно ему прошел удар. Мы учились падать… и низко от подсечек и высоко после бросков. Мы учились проводить болевые приемы с удержанием, уходить от них, и терпеть боль таких приемов.

Нас тасовали как карты, постоянно меняя соперников, чтобы подготовить к разным вариантам боя. Снова и снова отрабатывали одни и те же приемы по 100 – 200 раз за тренировку каждый.

Зачем так много? Чтобы не думать. Нельзя думать во время боя как должна лететь твоя рука в ударе или надо ли сейчас ставить блок или лучше отойти. Проиграешь. Сразу. Все должно быть автоматически.

Едва твои глаза заметили движение ноги соперника, твое тело уже начало действие, само. И только выполнив уход и контратаку, твой мозг понимал, что ты это сделал. Блоки вообще должны были стать частью нашего сознания не зависимо от обстоятельств. И тут тренер сделал забавную вещь. Да, давненько мы не делали ничего веселого. Все как то некогда было.

Во время тренировки после силовой перед спаррингами мы стояли общей кучей и ждали, кого с кем поставят в пару. Все были серьезными, обсуждали предстоящую работу. Подошел тренер и, сказав пару слов, вдруг не сильно, но резко ударил в плечо одного из нас. Он сделал это мимоходом, продолжая разговор. Мы насторожились и слушали дальше, что он говорит. Последовал еще один удар уже другому. Тот попытался увернуться.

– Ну вот, уже лучше, – сказал тренер увернувшемуся, – и приучите себя к этому. Вы должны быть всегда готовы ко всему. Делайте это сами почаще, и ваши блоки станут автоматическими.

Мы улыбнулись, новая игра! Она с внезапными ударами! В любое время в любом месте! И она официально разрешена! Хм… Ну да, уговаривать на это нас не пришлось. С тех пор мы играли в нее постоянно. В зале во время перерыва, в раздевалке, спускаясь по лестнице, на остановке. Это не выглядело как глупая драка. Фишка была в том, чтобы сделать всего один хитрый быстрый удар, который достигнет цели резким щелчком. Это должно было быть всегда неожиданно. Сначала мы конечно пропускали многие из них, смеясь и потирая «ожог» от прилетевшего щелчка. Но на то он и инстинкт самосохранения, чтобы собрать все ресурсы расслабленного мозга и научить его реагировать на возможную угрозу. И мы учились.

В то время дома у нас жила кошка. Красивая, но совершенно с дикими повадками. Она была грозой всем во дворе. Иногда я даже завидовала ей. Ее боялись все коты и собаки. Она уходила из дома когда хотела и гуляла сколько хотела. Никто ее никогда не искал, и всегда она возвращалась домой.

Однажды я увидела, как она дерется с собакой больше ее в два раза. Конечно, она победила! Во время боя она была сконцентрирована только на этом псе, ничто не отвлекало ее. Двигалась она медленно не спуская с него взгляд, но потом резко нападала, нанося удары четко в цель – в нос и глаза. Хотела ли я остановить их? Ну нет, раз у этой собаки хватило глупости встать поперек нашей кошке, пусть сама и разбирается! Конечно кошка победила. Собака не обладала такой скоростью бросков и такой собранностью. Глупая.

В моей голове прочно засела мысль научиться этой скорости у кошки. Подождав, пока она пообедает, я встречала ее в комнате. Не умея говорить на ее языке, я пыталась объяснить, что сейчас будет происходить тренировка. Сначала небыстро я попыталась дотронуться пальцем до кончика ее носа. Ее лапа блоком отбила мою руку. Следующая попытка была уже быстрее. Потом еще быстрее. Каждый раз кошка отбивала мою атаку. И оставалась невозмутимой. Она сидела на месте и это было для нее игрой. Я уже всерьез на полной скорости пыталась достать ее нос, но лишь очередной раз получала по руке лапой. И чем быстрее я ускорялась, тем сильнее выпускала она когти. Но все равно сидела передо мной, не думая убегать. Это повторялось снова и снова. Почти час. Потом ей надоело, и она медленно и с достоинством повернулась спиной к своему глупому ученику, так и не доставшего до ее носа. Мои руки были исполосованы до крови. Мой учитель был меньше меня в десять раз. А цели я так и не достигла. Обидно!

С того дня я настойчиво уговаривала кошку позаниматься со мной. И она была великодушна. Вероятно ей как и мне было частенько скучно, и она как и я любила новые забавы и приключения. И мы тренировались каждый день. И это дало результат. Я уже начала попадать ей по носу, пусть совсем не часто, но это уже случалось! Изо всех сил я старалась не обидеть своего маленького учителя и не задеть ее слишком больно. И ее это устраивало. Мы обе полюбили эти тренировки.

Натренированная атаманкой кошкой, я уже часто достигала цели, делая те внезапные удары в кругу друзей на тренировках. Да ладно! Мои удары всегда достигала цели! Куда им до кошки! Они не умели так быстро реагировать. Меня это сначала веселило, но поняв, что рядом со мной остальные предпочитают уже не стоять, я пообещала всем больше не делать этого… часто. Ведь иначе мне никто не сделал бы удар, и я не смогла бы научиться ставить быстрый блок. Обманывать друзей смысла не было. Я сдержала слово. Теперь только «ловила» чужие удары, а свои отрабатывала на кошке.

И конечно эти быстрые хлесткие удары пригодились мне в спаррингах. Как только мои глаза видели близость цели, рука уже летела в нее. И вскоре спарринговать со сверстниками мне стало уже не так интересно и весело. Тренер это заметил. Он реально читал наши мысли. И теперь вместе со старшими он регулярно брал в свои спарринги и меня тоже. Новый уровень! Было намного сложнее. Азартнее. Веселее.

В первом же спарринге с ним, после нескольких неудачных попыток атаковать, я заметила на секунду открытое место для удара после его атаки. Выбросив руку вперед, я поняла что мой «удар» прошел! Да! Он улыбнулся, видимо совсем не успел заметить, и не ожидал его. И в этот же миг мне прилетел такой же резкий щелчок туда же. А!… Я засмеялась. Не отвлекаться! Адреналин подскочил, и я сконцентрировалась на поиске «открытых точек». Попав в цель за весь спарринг всего лишь несколько раз, я была очень довольна этим. С таким трудом они мне дались. И после каждого «прошедшего» удара следовала моментальная контратака. Я поймала себя на мысли, что уже планирую не только то, куда ударить, но и то, куда я после этого сразу буду отступать))).

Со временем я научилась следить за движениями обеих его рук и уже могла не убегать, а уворачиваться. Копируя его приемы поведения после полученных ударов, я начала упражняться в контратаке. Иногда, в азарте боя, забывалось о том, что удары не должны быть сильными. Он напоминал мне об этом, делая ответный удар ощутимо сильнее предыдущих. Слова были не нужны. Все запоминалось замечательно. Я училась контролировать силу ударов.

С приближением дня соревнований, его удары в спарринге становились все ощутимее, он приучал к боли, не обращать на нее внимания и атаковать дальше. Иногда мне становилось страшно, я понимала что если не успею уйти от его удара, будет плохо. Это были приступы секундной слабости, и я старалась скрыть их, улыбаясь… чтобы не выползли предательские слезы. Вот тут он совсем неправильно читал мои мысли и начинал ускоряться, вероятно решив, что это не так сложно для меня. И становилось страшно окончательно. Вот тут обычно и пропускаешь хороший удар. Эх…«Не убил?» – обычно после этого следовал его веселый голос. Вздохнув поглубже я снова вставала в стойку, – «Не-а». И все продолжалось.

Какой же насыщенной и веселой была моя жизнь тогда, в это счастливое время!