В зале, где мы обычно занимались, стояли телевизор и видеомагнитофон. Перед ними рядами были расставлены скамейки. Что это? Все весело галдели и ждали тренера. Он пришел с кассетами в руках. Мы расселись по местам, и стали себя вести максимально хорошо… насколько это было возможно кучке взбудораженных подростков.

Начался фильм. Это был учебный фильм о тренировках УШУ в спортзалах Китая!!! О чем там говорили, я конечно не помню, но то что показывали, осталось в памяти надолго. Группа ребят намного младше нас делала те же упражнения, которые были у нас на занятиях. Но делали они это настолько профессионально! Все до одного. При выполнении махов ногами их спина была идеально ровной, нога останавливалась над самой головой в вертикальном шпагате, и каждый шаг был одинаково хорош. Нам нравилось наблюдать за ними, удивляясь чистоте выполнения знакомых упражнений. Вот как все может быть на самом деле. Вот как оно должно быть! Это был замечательный пример идеальной тренировки. Нам теперь было к чему стремиться. И каждый для себя решил, что так оно и будет. Мы должны стать такими же… хотя, это сильно сказано. Мы должны стать похожими на них. Да.

Учебный фильм закончился, и тренер поменял кассету. Это был фильм с Брюсом Ли! Мы закричали от счастья! Но достаточно было одного его взгляда, чтобы мы успокоились, снова быстро заняли места на скамейках и терпеливо ждали начала фильма.

Я не буду подробно рассказывать, как мы смотрели этот фильм. Скажу только, что более беспокойных зрителей я не видела. Тренер ушел по своим делам, и нам была обеспечена полная свобода действий. Только мы и фильм. Мы ерзали на скамейках и подпрыгивали хором, когда шли сцены боев. Дружно кричали что-то главному герою, пытаясь подсказать, что ему следует делать, и куда не надо ходить… А когда закончилась кассета и тренер еще не вернулся, мы вскочили с мест, выбежали в центр зала и пытались повторить сцены боев, наиболее запомнившихся и эффектных.

Так прошло время этой тренировки. Мы шли домой совсем не уставшие, довольные до чертиков, под впечатлением от всего увиденного.

20. Мы не виноваты

На следующий день перед началом тренировки нас все еще «штормило» от эмоций вчерашних фильмов. Мы носились по залу, по фойе, изображая перед зеркалами коронный удар «маленького Дракона». И так увлеклись беготней, что даже не замечали времени. Тренировка уже должна была начаться, но никого не было, чтобы утихомирить и построить нас. Через какое-то время, немного устав, с небольшой радостной одышкой, мы собрались в зале на месте построения. И только сейчас заметили тренера. Он стоял у стенки напротив нас и ждал, когда мы успокоимся. Те, кто его заметили, стали одергивать остальных, они все еще шумели.

Бедный наш тренер! Мы довели его до того, что он даже повысил на нас голос. Через секунду наступила гробовая тишина. Это было ему совсем не свойственно, мы очень испугались. Что могло заставить его кричать на нас? Мы даже не понимали, что натворили… все вместе… или кто-то один?… но наверное, это было очень плохо. Все стояли в испуге, ожидая, что нас будут сейчас убивать.

Он дал команду построиться в линию, затем не спеша подошел. Медленным шагом он ходил мимо нас, заглядывая каждому в глаза. Он молчал, но мы видели, как вены на его висках вздулись, а зубы были крепко стиснуты. Господи, он собирал в себе силы, чтобы действительно нас не убить! Это продолжалось минут десять, но нам казалось, что прошла вечность. Наши нервы все больше натягивались как струна с каждым его шагом. Каждый из нас судорожно вспоминал, что же он мог натворить. Мы смотрели в пол и готовились к любому исходу событий.

Вдруг он повернулся к нам спиной и вышел из зала в полной тишине. Что это означало? До конца тренировки оставался еще почти целый час. Мы начали переглядываться. Кто-то решил выйти из строя и побегать, но его пинками быстро вернули обратно стоявшие рядом. На этот раз все было серьезно. Мы стояли так в большом зале, молча, глядя в пол. Долго. Ни у кого не было даже мысли просто взять и уйти. Все ждали тренера.

Прошел час. Он вернулся и сказал строгим голосом – «Тренировка окончена, можете идти». Но мы остались на своих местах. Никто не двинулся. Мы понимали, что где-то «накосячили» и серьезно. И то, что мы простояли целый час в этом воображаемом «углу», совсем не означало, что он нас простил. «Идите домой» – повторил он тем же тоном, – «сейчас придет другая группа», и ушел в тренерскую. Оттуда был только один выход – через зал. Мы решили стоять до конца, и будь что будет.

В зал вошли ребята из группы карате. Некоторых из них мы узнали. Заметив нас в таком положении, они оживились, стали подходить к нам и спрашивать – «Вы чего тут стоите?» Поняв, что отвечать мы не собираемся, и уходить тоже, они начали откровенно издеваться над нами. «Ой, а что случилось с такими „крутыми“ ребятами? Папочка наказал?» – и волна смеха эхом разлилась по залу. Мы держались изо всех сил, чтобы не подбежать и не двинуть им. «Ой, как нам хочется драться… но что же скажет папочка?» – продолжали они, делая перерывы только на то, чтобы очередной раз просмеяться. Все они стояли лицом к нам и спиной к тренерской, и не заметили, как оттуда тихо вышли наши тренера и встали у стенки, наблюдая за происходящим. Мы, честно говоря, тоже не сразу их заметили, так как все смотрели в пол перед собой и старались не поднимать глаз на ребят каратистов, чтобы не сорваться. Нам было стыдно стоять тут, на чужой тренировке, мы краснели, но никто не пошевелился. Неужели нам нужно пройти через это унижение, чтобы тренер нас простил? «Что же вы натворили, если вас оставили тут стоять на весь день?» – продолжали они. Как бы мы сами хотели это знать! К одному из нашей четверки, участвовавшему в драке за ДК, подошел его соперник и вставил свою реплику – «Кого мы видим! Привет, Брюс Ли. Помнишь, как ты врезал мне в живот? Вот интересно, если я сейчас тебе так врежу, ты будешь и дальше молча стоять?» Его поддержал другой – «Конечно будет стоять. Иначе папочка накажет его еще сильнее.» Они снова громко дружно засмеялись, а первый подошел к нашему и сказал – «Вот сейчас и проверим…» – и изо всех сил ударил его кулаком в живот. В этот миг мы «расколдовались», повернув головы к согнувшемуся пополам мальчишке. «Наших бьют!» – раздался воинственный крик, и в ту же секунду мы летели с кулаками на каратистов. Начался реальный махач. Это не было похоже на драку за домом культуры. Тут правил не было. Они разозлили нас очень хорошо, и теперь получали результат.

Мы дрались, пока не устали от боли. Болело все – руки и ноги от блоков, кулаки некоторых были разбиты до крови, а одежда в красных пятнах. Синяки и ссадины на лицах, кому-то разбили нос… На одной моей щеке был синяк от кулака, от которого я не успела увернуться, а на другой широкие царапины от стенки, по которой я «проехала» получив толчок ногой в бок (как хорошо, что не все умеют правильно бить, подумала я тогда). И вся это пестрая компания по очереди замирала на своих местах, оборачиваясь в сторону двери.

Оба тренера стояли с серьезным видом, навалившись на стену спиной и сложив перед собой руки. По всему было видно, что стоят они тут уже давно. Мы не придумали ничего лучше, чем встать обратно в свою линию. Каратисты глядя на нас, сделали то же самое в другой части зала. Наступила тишина.

Выдержав немую паузу, наш тренер спросил у другого —

– И что будем с ними делать?

Тот пожал плечами и тоже молчал. Потом предложил —

– Может, всех на час в мабу?…

Наш задумался.

– Думаю, этого будет не достаточно… – он разглядывал нас, потом каратистов.

– Может, розги?… – перебирая варианты, предложил тот.

Мы вспыхнули. Сейчас нас точно убьют. Наш тренер продолжил —

– Нет, этого тоже не достаточно… – сказал он задумчиво.

Они говорили друг с другом на другой стороне зала, но каждое слово было отчетливо слышно, мы почти не дышали от волнения.

– Может, закроем их тут всех до вечера, пусть дерутся, раз им это так нравится?…

– Хороший вариант… – сказал наш тренер. Но заметив наши, ставшие вдруг довольными лица, изменил свою точку зрения – Хотя это тоже не годится.

Мы выдохнули. Последний вариант в качестве наказания нас устраивал больше всех предложенных. Ведь в этом бою у нас опять было преимущество.

– Давай отложим это до завтра – наконец сказал наш тренер другому, – за сутки можно придумать что делать дальше.

– А если завтра кто-то из них не придет на занятие? – заметил тот.

– Кто из них не придет завтра, может вообще больше не приходить. Зачем нам трУсы?

Это конец. Пути к отступлению отрезаны. Даже если тебе завтра наложат гипс или будет температура под 40, ты все равно обязан будешь прийти сюда.

Нас отпустили по домам.

Хорошо было то, что тренер заговорил. Пусть не с нами, но о нас. И хорошо было, что мы теперь знали, что вызвало у него такую реакцию. Правда, не понимали почему. По нашему мнению, раз нас тут учат драться, то мы и должны драться. Какой смысл учиться делать удары и защищаться, если в жизни это не применяешь. К тому же, мы победили. Уже два раза.

В раздевалке кто-то сразу сказал, что больше не вернется сюда, попрощался со всеми и ушел. Возможно, правильно сделал. Но для меня это был не вариант. Как показала недавняя тренировка с соревнованием и ее итоги, из двух зол нужно выбирать меньшее. Уйти отсюда навсегда – было большее из всех возможных зол в моем мире! За всеми переживаниями этого сумасшедшего дня, уходя из зала, я совершенно забыла про свою священную «мантру». Умываясь перед зеркалом в раздевалке, глядя на свою «боевую раскраску», я мысленно повторяла: «Спасибо! Спасибо вам, тренер! Спасибо за то, что возитесь с нами… бестолковыми. Спасибо за все, чему пытаетесь нас научить. Спасибо за то, что вы есть. И за это замечательное место. Спасибо!»

На сегодня все. До завтра есть передышка, а уж завтра будь что будет. Все уже случилось и ничего не изменить. Завтра намечается еще один урок по «умению держать удар». Надеюсь, не в буквальном смысле.

21. Боитесь?..

На следующую тренировку не явилось несколько человек. Нас осталось 10. Всего 10! Ушли все девчонки кроме моих двух подруг. В них я и не сомневалась. И один парень. Но он вчера уходил, держась за руку, может перелом?.. Мы ждали в фойе, интересуясь друг у друга, есть ли у кого серьезные травмы после вчерашнего. Выяснилось, что уворачиваться от ударов мы все научились довольно хорошо, а каратисты еще не научились бить достаточно сильно и быстро, и поэтому травм не было, все обошлось синяками. Вошел тренер. Как обычно он взял ключи, и мы последовали за ним в раздевалки. У него было хорошее настроение, он как будто не злился на нас. И сегодня, учитывая что нам было обещано на тренировке, это было ОЧЕНЬ хорошее обстоятельство. Если честно, все уже устали бояться и ждать чего-то неизвестного. И надеялись, что сегодняшний день поставит на этом точку, что бы ни пришлось пережить.

Началась тренировка.

Пока все шло как обычно, бег, разминка. Началась силовая часть занятия. И вот тут мы почувствовали разницу с обычной тренировкой. Всегда каждый подход составлял 10 – 15 упражнений за раз. Сегодня «ставки» удвоились. Чтобы «помочь» нам вытянуть такую удвоенную нагрузку, тренер демонстративно взял в руки палку и ходил с ней по рядам во время занятия. Если в начале все справлялись с новыми нормативами, ближе к окончанию силовой части, после падения на пол нескольких человек, которых уже не держали руки, палка тренера громко и резко опустилась на пол рядом с одним из упавших. У всех сразу открылось «второе дыхание» и нормативы были доделаны. Растяжка тоже была агрессивнее, чем обычно. По времени она длилась дольше, плюс к этому тренер так же ходил по рядам со своей палкой, помогая нам «дотягивать» наши шпагаты и складки. Когда мы посчитали, что все самое сложное уже позади, то жестоко ошиблись. Техника. Наши любимые стойки. Нет, мы не вставали к стенке. Но мы стояли ОООООчень долго. С официальными и самовольными перерывами. Одновременно отрабатывая технику блоков и ударов руками. Получая по ногам резкие удары палкой, если стойка становилась выше, чем нужно. Обливаясь потом, но боясь показаться слабыми. Я уже чуть не плакала, получая пятый удар по ногам, когда моя стойка стала опять чуть выше положенного. Но закусывала губы и продолжала стоять, вкладывая всю свою злость в удары руками. То ли у всех были более сильные ноги, то ли тренер чаще поворачивался к ним спиной и они могли отдохнуть очередные несколько секунд. Но все стояли. А мои ноги опять начинали неметь. И я их выпрямила. Кровь снова побежала по венам и капиллярам как надо, теперь их точно уже не сведет. Я стояла, тяжело дыша, с подбородка падали капельки пота. Тренер вероятно решил, что я не заметила как он смотрит в мою сторону и направился прямиком ко мне. Я стояла на прямых ногах и только зажмурилась, когда он подошел совсем близко, приготовившись к очередному удару.

– В чем дело? – негромко спросил он.

– Все, – так же негромко ответила я, – это мой предел. Мышцы сводит намного больнее, чем это – сказала я, глядя на палку.

– Хорошо, – вдруг ответил он, – значит, ты чему-то научилась. Выбор есть всегда.

И пошел обратно.

В этот день мы не играли в конце тренировки, как обычно. Была дополнительная силовая. Точнее, дополнительная двойная силовая. Из зала мы выползали по стенке. В раздевалке тренер спросил нас —

– Ну что, сегодня есть еще желание с кем-нибудь подраться?

Сил у всех хватило только помотать головой. Думаю, он остался доволен.

Уже подходя к двери и открыв ее, тренер вдруг развернулся. Помедлив немного, он тихо спросил – «А кто тогда в первый раз победил? Вы или каратисты?»

Мы подняли на него взгляды. Сил у нас хватило только широко улыбнуться. Но он и так все понял. Улыбнувшись в ответ, он лишь сказал – «Драться… плохо». И ушел, закрыв за собой дверь.

Вы понимаете?! «Драться плохо»! Мы продолжали одеваться с улыбками до ушей. Да, именно «драться плохо», а не «драться нельзя»!!! Он наш человек!

22. Снаряды

Решив направить нашу дикую энергию в нужное русло, тренер даже и не думал снижать новые нормативы силовых упражнений и время отработки техники. С тех пор мы так и занимались. Любой общественный «косяк» добавлял «десятку» ко всем нашим нормативам. А показав нам фильм «Пьяный мастер», тренер морально подготовил нас к тому, что отдельных хулиганов он будет наказывать только у стенки «стойкой всадника».

Поначалу мы тяжело переживали эти предельные нагрузки, но постепенно привыкли и к лужицам пота под ладонями во время отжиманий, и к обжигающей боли в ногах от длительных стоек. На шутки и баловство во время тренировок уже практически не было времени, и это нас огорчало больше всего.

Парная отработка боевых приемов заняла место второй силовой части занятия. И это не могло нас не радовать. А когда в очередной раз мы поднялись в зал, и обнаружили там вдоль стены большие висящие мешки с песком, и закрепленные вертикально огромные гладкие бревна, то восприняли это как подарок. Ура! Теперь мы сможем нарабатывать силу ударов на мешках! А вот судьба бревен была для нас пока загадкой. Все строили предположения.

– Тоже стучать по ним, удары отрабатывать – предложил один.

Мы подошли к бревнам, встали в стойки и попробовали сделать удар.

– Уооооооооооо… – все испытатели схватились за кулаки, – Нет, они явно не для этого!

– Посмотрим что скажет делать с ними тренер, – решили мы, не испытывая больше эти непонятные штуки.

Всю тренировку мы вели себя хорошо, послушно выполняя все нормативы и указания. Тренер отлично понимал, к чему все это. В конце занятия он не стал, как обычно, «выжимать» из нас последние силы на приемах.

И вот мы собрались у «снарядов» – так назвал их тренер. Сначала он показал нам, как должен быть сделан удар по мешку. Мы услышали глухой хлопок, его «железная» рука врезалась в мешок, тот немного прогнулся. Когда рука вернулась в исходное положение, на мешке все еще оставалась вмятина. Следующий удар другой рукой полетел туда же. Вмятина стала еще немного глубже. Она располагалась на высоте его головы. Если бы он ударил так кого-нибудь, мало бы точно не показалось.

– Пока отрабатываем только этот удар, – строго сказал он, убедившись что все слышали.

Теперь бревно.

– В будущем вы будете отрабатывать удары и здесь, – сказал тренер, с такой же уверенностью делая этот же удар по бревну.

Бум. Грохнуло намного громче, мы прищурились, понимая что это больно. Но на его лице ни одна мышца не дрогнула. Второй удар полетел туда же. Бум. Видя, что мы под впечатлением, он сказал —

– А когда ваши руки совсем окрепнут, будем делать серии ударов, – и он начал делать быстрые четкие удары руками по бревну.

Бум, бум, бум, бум, бум, бум.

Теперь он стал для нас вообще сверхчеловеком…

Вместе с этим мы подумали, как нам повезло, что он не имеет привычки наказывать нас таким способом.

– А пока на бревнах мы будем набивать руки и ноги, – и он показал как именно.

Была дана команда разойтись по снарядам, и мы начали выполнять новые для нас упражнения. Наши удары по мешкам были жалким подобием его сильных пробивающих и тяжелых ударов. Мы били снова и снова, но ничего не происходило, ни «Бум», ни даже маленькой вмятины. А вот вмятина от его ударов все так же оставалась на месте.

Проходя мимо нас и наблюдая, как идет тренировка, он решил убрать свою вмятину с мешка и ударил по нему с другой стороны коротким резким хуком. Это было сделано не напрягаясь, мимоходом. Последовал «Бум», мешок прогнулся в другую сторону и старая вмятина выправилась. Мы вздохнули. Наш тренер просто офигенный!

Поверхность мешков была шероховатой, и я разбила кулаки в кровь, не сразу заметив этого. Обычно когда долго бьешь, сначала боль нарастает, но через какое то время наступает онемение, главное «продержаться» до него. А когда дождался, можно уже не думать о боли, и сосредоточиться на правильности ударов. И вот, внимательно изучая полеты кулаков в мешок, я стала замечать на нем темные точки. И чем дальше, тем больше. Не замедляя своих движений, я думала, что же там может быть в мешке кроме песка, откуда темные точки? И тут услышала, как меня окликнули из-за спины. Я остановилась и обернулась.

– Переходи на бревно, – сказал тренер.

Я не поняла причины этого перехода, ведь все еще оставались на своих местах, но послушно направилась к бревну. Пока шла, я решила сжать кулаки и посмотреть, достаточно ли крепкими они выглядят. Мои глаза открылись от удивления, по рукам текла кровь! Видя в фильмах, как во время тренировок главный герой сбивает руки в кровь, мы думали, что это слишком больно, чтобы довести себя до такого состояния, тем более что актер достаточно убедительно нам это внушал. На самом деле это оказалось даже не заметно.

А вот обрабатывать зеленкой эти содранные участки кожи было больно! Когда тренер достал эту самую зеленку из аптечки, я и не думала волноваться. Когда вытерла кровь салфеткой, он взял меня одной рукой за запястье. «Зачем та крепко?» – подумала я, – «не маленькая, не убегу». Ха!

После того, как кусок ваты с зеленкой прижался к первой ране, моя рука непроизвольно дернулась с большой силой. Как же больно! «Терпи, осталось еще две», – сказал он, ничуть не удивившись и не ослабляя захват. После второй раны, я стала пытаться его убедить, что дальше намажусь сама. Он меня не слушал. Когда правая рука была обработана, он взял левую, и я чуть не заплакала. Почему в фильмах не показывают, как после тренировок обрабатывают раны?! Вот это по-настоящему больно!

Наконец меня отпустили. На мое место уже вели за руку другого, который тоже обещал обработать раны самостоятельно. «Нет. Сам он точно этого не сделает» – уверенно подумала я и улыбнулась, когда тот зажмурился.

Так прошло наше первое знакомство со «снарядами».

Наученные горьким опытом, мы научились обращать внимание на состояние наших рук во время этих тренировок. И неправда, что они лучше натренированы, если их постоянно сбиваешь в кровь. Наоборот, когда вовремя останавливаешьcя, то адаптация к ударам происходит намного быстрее. Правильно набитые руки – это не разбитые руки! Со временем я этому научилась. И поверьте, мои руки были ровные и без ран, но тем не менее удары я тренировала уже на дверных косяках и стенах. И на том мешке они тоже стали оставлять вмятины.