В то время я снова переехала жить к бабушке. Так часто бывало, то у мамы живу, то у бабушки. Открыв дверь, я сразу окунулась в запах вкусной детской похлебки.

Бабушка во время войны работала поваром в детском доме и готовила всю еду по привычке, как для детей. Без лишних специй, парное, без лишнего жира, без уксуса. Нежная вкусная детская кухня.

Вот меня и отправили к ней «восстанавливаться после отравления». И я была только рада.

В ее доме всегда было спокойно. Она никогда не кричала, если спорила со мной, то спокойным тоном. У нее была феноменальная память. Вот чего мне никогда не перенять, а жаль.

Каждая вещь в ее доме, от заколки до дивана – она помнила где, когда и за сколько была куплена эта вещь. Я иногда с трудом вспоминаю, когда купила сметану – вчера или позавчера. А она помнила всё.

Не зря я начала этот разговор. Моя бабушка была одним из тех «ледоколов». Сильная физически, она легко подрабатывала грузчиком наравне с мужиками, и еще не известно, кто из них раньше уставал.

Сильная внутренне, она имела такой крепкий закаленный внутренний стержень, что свернуть ее было невозможно. Она учила меня не спорить ни с кем, и все прощать. Она учила меня смотреть на мир под разным углом, с разных точек зрения. Иногда ее слова ошарашивали и приводили в недоумение, но потом все становилось на свои места. Ее логика была нестандартной, странной. И этим заставляла меня активнее соображать.

К примеру. По телевизору показывают сводку новостей, криминальная хроника, водитель на фуре сбил пешехода. Она очень сопереживающе отреагировала – «Ой, парень! Куда ж ты так спешил то?! Что ж с тобой теперь будет…»

Вроде как сопереживают жертве. На мой вопрос она не отрывая взгляд от экрана ответила спокойно – «Так тот уже мертвый, ему все равно, а этот живой, что с ним теперь будет? Если посадят, вдруг у него дома жена, дети маленькие, как без отца жить будут… Куда ж он так спешил то…»

И вот еще почему мне запомнилась эта история. Через какое-то время огласили решение суда по этому делу, с комментариями прокурора. Дело было именно в том КУДА спешил этот водитель. Он спешил к своей матери, у нее случился сердечный приступ и он боялся не успеть ее увидеть. А сбитый пешеход – во первых был пьян, во вторых переходил дорогу не по переходу и вышел прямо перед машиной из—за куста, водитель не успел затормозить.

Оправдали водителя. Бабушка радовалась до слез. А для меня осталось загадкой – как она поняла кому надо сопереживать?

Мы много о чем разговаривали с бабушкой. Благодаря ей я рано поняла, что нет таких понятий как «плохой» и «хороший» человек. Это все детские стереотипы. Трехлетнему не объяснишь всего, что знает десятилетний и поэтому им проще сказать «он плохой» или «он хороший». А чем старше становишься, тем сложнее тебе кажутся люди и их поступки.

Каждый человек – самородок, многогранный камень. И чем более развит человек, чем больше всего знает, тем больше граней у него, тем интереснее с ним общаться.

Много интересных историй знала моя бабушка. Не сказок, а историй. Про детей из детского дома, что после войны сиротами остались. Про войну, про деревню. Она родилась в 1920 году, уже после революции, но ее бабушка, которая ее вырастила, рассказывала ей много про свою жизнь при царской власти.

Вот теперь и я про это знаю не из учебника, написанного человеком, родившемся в двадцатом веке, а от прямого очевидца. Плохо жили при царе, ребятки. Не верьте, кто говорит, что хорошо.

На одного помещика по 50 – 100 крестьян работало, а они в полной нищете жили, многие не в избах даже, а в землянках. Родители моей прапрабабушки бурлаками были, по верхней Волге ходили. Пока могли ее на себе носить шалью привязанной, носили, а как подросла она и тяжела стала, года в 3 – посадили в лодку, положили кусок хлеба и пустили по реке. Вот кто подобрал ее тот и воспитал. Так в няньках все детство и прожила, потом замуж рано, там свои дети, мужа на войне убили. А потом до смерти внуков нянчила, один за другим появлялись.

Кто там по царю соскучился? Хотите такой жизни для своих детей? Я вот нет.

Много всего интересного мне рассказывала бабушка. Я любила слушать истории про ее отца. Смешно было, что рассказывала она их всегда в пол голоса, как будто нас кто подслушать мог, а это военная тайна. Дело в том, что отец ее белый офицер, в 1917 году перед началом всех событий уехал и спрятался в деревне под видом писаря при управе, в надежде что царская власть вернется и он тоже сможет вернуться.

На все село он один был грамотным (умел читать и писать) и его все очень уважали. И детей своих он тоже старался отправлять в школу при любой возможности, когда работы в доме было поменьше.

Рассказывала, как ей было лет 5, он забрал свой мундир и георгиевские кресты и ушел в лес, всю одежду сжег, а кресты закопал. А потом вскоре по селу чекисты по домам ходили и кого-то даже расстреливали. Их семью не тронули, у них ничего не нашли. Я любила эту историю, мне нравится мысль о том, что где-то в наших лесах лежат кресты моего прадеда, белого офицера.

58. Восстановление

Путь к возвращению в нужную спортивную форму был труден. Чертик невозмутимо наблюдал за моими мучениями. Я злилась на то, что все не получается так долго и на то, что опять не могу быть спокойной. Но выражать свои эмоции на тренировке было не принято, поэтому весь бунт состоялся внутри моей головы в пределах черепной коробки, а чертик – единственный тому свидетель.

И вот однажды надоело ему созерцать повторяющийся банальный сценарий внутреннего конфликта, и он сказал —

– реши задачку.

– что?.. – не ожидала я такого поворота. Среди дорожек с махами и стойками… откуда какая задача?

– простая – невозмутимо добавил чёртик.

– ну давай… хоть чем то отвлечься, все равно ничего с махами не получается.

– Дано: 1. куча отрицательной энергии от неудовлетворенности собой из-за плохо выполняемых упражнений. 2. твой вопрос – где взять энергию, чтобы научиться терпению и равновесию?

Вопрос: Если в одном месте избыток энергии, а в другом ее недостаток, что нужно сделать?

– Ну по задаче и ежу понятно, что взять оттуда где избыток и поместить туда, где недостаток. А как ты это себе представляешь в прямом исполнении? Злиться в терпение?!

Мой чёртик со смеха упал под стол… ну там в голове. Потом успокоился и сказал

– Ну да, типа того. Тебе будет просто это натренировать. Ты так дышишь.

– ?

– Когда ты злишься, начинаешь сильно вдыхать воздух. А теперь вспоминай цигун, «дыхание жабы». Чтобы расслабиться и медитировать (условно) нужно медленно и ровно выдыхать. Ты же еще давно научилась делать эти упражнения, они тебе тоже сначала казались слишком медленными и «тормозными», но ты приучила себя к их ритму, а значит уже немного можешь контролировать свое терпение.

– ?

– К практике! Итак, когда ты злишься – вдыхаешь, и представляй, что вдыхаешь энергию, а теперь медленно переходи на выдох «дыхания жабы», представляй, что энергия внутри тебя преобразовывается в положительную – в энергию силы и спокойствия. Ты – аккумулятор, и при возможности свернешь горы. Не спеша, спокойно. Свернешь.

– бред конечно, но заинтриговал…

Пробую, вдыхаю, выдыхаю… не, не получается. Как-то пусто по ощущениям. А! Разозлиться ж надо!

– Ну ка, зли меня.

– оу… – нехотя промямлил чертик, решивший, что уже сделал свою работу и может отдыхать

– давай, давай…

– у тебя ничего не получается – как отмазку быстро сказал он и исчез.

– ну, это я и без тебя знаю, давай нормально зли.

– и никогда не получится – сонным голосом пробормотал чертик

– да это неправда, ты что-нибудь существенное придумай.

Но в тот день он больше не появился. Прогульщик.

Заканчивала тренировку я на небольшом запасе энергии внутренней радости. И это было очень спокойно и скучно. Только бы тренер не подумал, что я изменилась. Вдруг решит, что я стала спокойная и послушная, обрадуется… А я как обычно на следующее занятие прикачу с довольной улыбкой и шилом в… ну, как обычно в общем. Вот он опять расстроится. Не, не, его сердить нельзя. Пора уматывать домой. Ползаю как сонная муха, самой противно.

59. маты

В нашем зале новое явление. Входя в зал, мы все, не сговариваясь, на секунду застывали с вопросом в глазах – «Что будет?».

В центре большого спортивного зала был раскинут татами. Как позже выяснилось, состоял он из матов с натянутой сверху блестящей желтой тентовой тканью. Такое покрытие обычно бывает в борцовских залах. И мы осторожно его изучали. Негромко и не отрывая взгляд от этого чуда.

В школе на матах нас учили только кувыркаться. Что будет происходить здесь никто не знал, хотя предполагали, что нас будут учить падать… или бороться. Последнее предположение меня не очень обрадовало и заставило задуматься. В моей жизни уже был опыт подобных занятий и меня он… как бы объяснить…

Было мне тогда лет десять. Как только смогла сбежать из детского танцевального кружка, в котором успешно проваливала все групповые танцы, забывая все подряд, я первый раз в жизни решила попробовать заниматься чем-то радикально противоположным. И записалась в секцию самбо. Мама была в шоке, папа рад безумно, хотя изо всех сил скрывал радость. Теперь я понимаю почему.

Он знал, что долго там не продержусь. Бывший борец, имеющий множество наград, в том числе и зарубежных, он не мог не понимать, что у самого тощего и легкого ребенка в группе обязательно будут проблемы. После каждой тренировки он с интересом расспрашивал, как она прошла. И первые несколько занятий проходили вроде бы и ничего. Но чем дальше, тем чаще приходилось толкаться, выкручиваться, тащить кого-то куда-то… Короче меня все кидали как щепку из края в край зала.

Тренер вздыхал и предлагал мне кушать мясо, чтобы «стать сильнее». Но мне было понятно, что тут задача просто откормить меня. Толстеть конечно не собиралась, мне было очень удобно в моем весе. Чем дальше шло дело, тем тяжелее становилось на занятиях.

Чувствовать себя манекеном для отработки бросков совсем не хотелось… а так оно и было.

Решающим событием стало прибытие старших девочек самбисток на нашу тренировку. Тренер с довольной улыбкой представил их нам

– «Вот, лучшие самбистки нашего клуба, занимают призовые места! Если будете хорошо заниматься, станете такими же, как они!»

Сказано было торжественно. Но впечатление произвели не его слова, а вид этих самых девочек. Они были ростом чуть выше него, а по комплекции практически как грузчики, без талии, с мужиковатыми движениями и ухмылками хулиганов. Совершенно «квадратные» фигуры, ничем не напоминающими девушек. На секунду представив, что стану ТАКОЙ ЖЕ, поняла трагедию своего выбора вида спорта. Больше я туда не приходила.

Отец конечно расстроился, но выслушав причину моего ухода долго смеялся. В итоге сказал, что я поступила правильно, что я у него самая красивая, и что пусть мужики за меня дерутся, а мне этого не надо. На том и успокоились.

И вот через несколько лет я снова стою у татами. И все еще не хочу быть с фигурой грузчика. И мысли бегают, что же будет, неужели снова все повториться? Ну нет, простите меня все, но если придется накачивать плечи как у мужика, буду халтурить как могу…

Мои мысли прервал свисток. Все построились. У ребят не хватило терпения дождаться начала занятия и наперебой посыпались вопросы – что за маты в зале?, что мы будем на них делать?… Тренер уже было начал отвечать на эти вопросы, но поток вопросов как прорвало и уже никто не слушал его ответы. И он замолчал, наблюдая за нами.

Минуты через две шум прекратился. Все поняли, что пора помолчать. И он наконец заговорил. Негромко. Начиная со слов «Значит, начнем с того, что…» Предисловие с моралью длилось минут пять… ответ на каждый вопрос (по мере его вспоминания) занимал тоже минуты три – четыре… Я уже кипела от бездействия, от простого стояния и ничего не делания, но предпринять в данной ситуации ничего не могла. Вскоре заметила, что уже все начинали сходить с ума от этой бесконечной лекции. Пытаясь стоять ровно и не зевать, подозреваю, что все мы стали вспомнить, кто эти засранцы, которые начали задавать вопросы… Конечно он не мог не заметить, что мы скоро с ума сойдем от стояния в этом строю и слушая лекцию. И она закончилась, как только он убедился, что мы хорошо усвоили – много вопросов задавать не надо. Наконец-то!

Когда бежали по залу, я думала об этой ситуации. Так не честно, мы задали всего несколько вопросов, ну подумаешь, пошумели немного… а он сразу на двадцать минут лекцию задвинул… и что надо быть терпеливее, и что всему свое время, и что шуметь в строю некультурно… и что такое «татами», и откуда оно взялось… И вдруг показалось, что он поступил как во время боя – на нашу атаку вопросов ответил контратакой ответов… с нокаутом.

Так не честно, мы были безоружны. Для меня это был действительно моральный нокаут, испытание моего терпения. И я обиделась. Как только закончилась разминка, нам разрешили зайти на татами. Настроение сразу у всех поднялось, но в этот раз радовались молча.

Довольный тем, что дисциплина на нужном уровне, тренер объяснял новые упражнения. И вероятно сделал для себя вывод, что длинные лекции помогают нам осознать наше неправильное поведение. Какой ужас. Это совсем неправильный вывод.

Новые упражнения на татами совсем не были похожи на занятия в секции самбо. Но я все еще боялась радоваться, вдруг они еще будут впереди. И конечно ничего не спросила. Себе дороже.

Нас учили перемещениям в нижних стойках на коленях. Кувырки были совсем не такие, как в школе, а «специальные» через плечо. Такой кувырок проходит по мышцам спины наискосок, минимально задевая позвоночник, что позволит делать его на твердом полу и даже на асфальте. Круть!

Пытаясь разобраться, куда засовывать руку и голову, я уже мечтала о том, как буду ловко кувыркаться летом в саду по траве, по лесной тропинке и даже на карьере по песку. Скоро совсем стану как ниндзя!

Эх, мечты… а пока опять коленом по уху себе заехала. Сколько же раз надо сделать этот кувырок, чтобы он вот так легко получался, как у него? – думала я, потирая ухо.

– Пятьсот раз, – вдруг послышалось с другого края татами.

Я вздрогнула. Что ж такое, это уже не шутка, вероятно он действительно умеет читать мысли. Срочно думать о хорошем!

А он продолжал свою речь

– «Чтобы движение хорошо выполнять его нужно повторить не менее пятисот раз… а лучше тысячу.»

Так прошло наше первое знакомство с татами. Потом еще много раз мы на нем занимались. Учились правильно падать, делать броски, кувырки, приемы с низкими и высокими бросками и падениями…

Довольно скоро мы стали чувствовать себя довольно свободно и уже не боялись падать даже на твердом полу. Конечно, это было больно, но мы знали как упасть, чтобы ничего себе не сломать и умели это делать уже довольно прилично. Спарринги в конце тренировок перенеслись на татами и кроме ударов и блоков в них добавились зацепы, подсечки и невысокие броски. Как пролетела эта тренировка мы не заметили, на одном дыхании. Все новое, все интересное! И мы снова поражались тому, как многое умеет наш тренер.

С такой легкостью он делал все трюки. А мы, пытаясь повторить их, думали поначалу, что не так у нас ноги и руки растут, настолько несуразными были наши попытки проделать то же самое. Медленно, маленькими шагами мы двигались к тому идеалу, который мелькал у нас перед глазами.

Иногда даже казалось, что какие-то элементы не получатся никогда. Но сдаваться мы не привыкли, и повторяли снова и снова задания тренера.

После занятия в раздевалке конечно же было бурное обсуждение. Как только выяснили все мелочи новых упражнений и поделились своими впечатлениями и успехами, наступила пауза.

– Кто начал задавать вопросы в начале тренировки? – один из старших поднял неприятную тему. Еще одна пауза.

– Ну я спросил, – негромко послышался голос одного из младших.

– И я… интересно же было… всем интересно, – заранее оправдывался второй.

– Ну что, понравились ответы? – с интересом продолжал старший. Пауза.

– Ну мы ж не знали, что он так…

– Сейчас знаете? – с наездом продолжал второй старший.

– И что, всегда так? – осторожно спросила я.

– А ты проверь, – с сарказмом улыбнулся первый старший.

Я восприняла это как вызов. И вероятно на моей физиономии это было написано, так что не успела открыть рот для ответа, как второй старший меня опередил

– Почти всегда, не нарывайтесь, не советуем.

Два раза нам это не надо было объяснять. Стоять и слушать длинные лекции никто не любил. И с тех пор, если у кого-то были вопросы, он подходил с ними после тренировки, когда всю группу отпускали. Обычно вопросы задавали самые терпеливые, способные выдержать долгий «мозговой штурм». Я к их числу, конечно, не относилась, но вопросы временами появлялись. Сообразив, что подруга может спокойно выслушивать длинные объяснения, я просила ее узнать нужную мне информацию, а потом вкратце изложить мне. Выглядело это примерно так

– «Узнай пожалуйста, почему в первом комплексе мы делаем удары вертикальным кулаком, а в том, который начали учить сегодня, кулак идет горизонтально. Как все-таки правильно?» И оставшись в раздевалке, переодевшись, покрутив нунчаки, умывшись, поотжимавшись, выйдя в фойе и снова покрутив нунчаки, когда терпение подходило к финишу, дожидалась своего ответа.

– Примерно так – «переваривая» все только что услышанное, выдохнув, она начинала – «ну, если не считать рассказов о разнице в религиях, мастерах, проповедовавших эти религии, если не учитывать историю, как они пришли к этому, то… в общем зависит от стиля. В основных стилях ушу – горизонтальный кулак, в стиле винчун и его производных – вертикальный. Всё.»

С довольной улыбкой она смотрела на меня.

– И это он тебе тридцать минут рассказывал? Просто разные стили? Ага. Понятно, спасибо.

– Да пожалуйста. Если что, обращайся. – так же с улыбкой говорила она.

По пути домой я думала, что это было с ее стороны? Сарказм? Наверное она в это время про себя думала «да что бы я еще хоть раз…» Хотя со стороны она выглядела довольной и спокойной.

А вдруг ей действительно интересно все то, о чем он говорит? Да нет, бред. Религия стиля монаха отшельника… Не, вряд ли. Может она пытается быть просто вежливой? Не, на нее не похоже. Мне бы она точно сразу в лоб сказала – не хочу. Значит, ей интересно. Да нет, бред. Может она в него влюбилась? От этой мысли меня разорвал хохот. Прохожие оглядывались на меня, а остановить этот смех было не так просто. Проснулся мой чертик. Лениво зевая он со скукой в голосе сказал – «С ума сошла, он женат, у него маленькие дети. Фигней не страдай.» Да, тупиковый вариант развития мысли. Вероятно, ей все-таки интересны эти рассказы. Странно.

60. Школьная физкультура

Ничто не предвещало опасности. Два мата в зале. Но тут в дверях показалась спина физрука. Он что-то тащил.

Козел! В руках у физрука был гимнастический козел! Мальчишки обрадовались. Девочки стояли озадаченно. Все знали, что через эту штуку надо прыгать. Мальчишкам это не сложно, они каждую перемену через парты прыгают. А вот девочки при мне так ни разу не скакали. Посмотрим что будет.

Из кладовки вынесли мостик (подкидная доска). Довольный физрук с оптимизмом демонстрировал эти новые для нас спортивные снаряды. Сначала мы учились разбегаться и толкаться с мостика, приземляясь на мат. Потом между мостиком и матом поставили козла.

Учитель нам доступно объяснил как ставить руки, как толкаться, как прыгать, и даже продемонстрировал это. Мальчишки нетерпеливо ждали своей возможности прыгнуть, и полетели один за другим как кузнечики, только мостик скрипел и подскакивал.

Настала очередь девочек. Никто не решался быть первой. Козел был выше уровня талии, и решиться перепрыгнуть его вот так просто, не потренировавшись на партах в классе, нам было страшновато.

Но физрук всех успокоил, сказав, что поможет нам, протаскивая за руку вперед во время прыжка. Я решила посмотреть на всех и встала самой последней. В момент прыжка, когда девочки ставили руки на козла, физрук подхватывал их руку и протаскивал вперед, поддерживая при приземлении на мат. И так с каждой.

Тут я совсем успокоилась и когда подошла моя очередь, разбежалась хорошенько и сделала сильный толчок ногами от мостика… такой сильный, что мои руки не достали до козла, они оказались выше… и почему-то физрук не подхватил меня за руку… не имея возможности оттолкнуться руками, без страховки, я летела через козла головой прямо в мат!

Не знаю, как у меня получился тот самый кувырок через плечо, который мы так долго отрабатывали на ушу, как-то машинально, но размаха хватило, чтобы меня закрутить еще на один кувырок уже по голому полу. И по наработанной привычке, после этих самых кувырков встала в боевую стойку. Выдохнула.

Ну, вроде все нормально, без травм, синяки не считаются. Я развернулась и пошла обратно в очередь на следующий разбег. И тут увидела, что на меня все ошарашенно смотрят. И тишина.

Физрук наконец тихо спросил

– «Все в порядке?» Впервые в его глазах был страх.

Я поспешила уверить его, что все в порядке.

Все продолжили прыгать, но за спиной я слышала шушуканье. Терпеть не могу эти обсуждения за спиной. Когда подошла моя очередь, он спросил —

– Может лучше не будешь прыгать, посидишь на скамейке?

– Да не, я прыгну, только лучше поддержите меня в этот раз.

И он встал в стойку вратаря, готовый меня ловить! Я заметила это когда разбегалась и меня внезапно пробрал смех… и хороший толчок я сделать не смогла… приземлилась верхом на козла.

– Давай ты все-таки сегодня не будешь больше прыгать, – начинал уговаривать он.

– Еще раз, и если не получится, то больше не буду сегодня.

Наш физрук был мужчина уже не молодой, с проседью. И мне кажется, после этого урока седых волос у него стало немного больше. Трудно быть учителем.

В этот день я так и не прыгнула, меня распирал смех, когда он вставал в позу вратаря, чтобы ловить меня, хорошего толчка не получалось, и прыжка соответственно тоже. Хорошо, что на следующем уроке он забыл, что меня надо ловить, и постепенно освоила этот прыжок сама. В течение всей жизни мне много раз пригодились умения падать и кувыркаться, и принимать решение за доли секунды… Бесценные навыки!