Странно, сейчас воскресенье, 7 утра, а там только сторож. Подожду на крыльце. В общем, через несколько минут я уже была на площадке рядом с ДК и повторяла комплекс с шестом.

Нет, я не одна оказалась такой сумасшедшей, уже через каких-то пол часа нас было уже четверо на этой площадке, а двери ДК все еще были закрыты. К восьми подтянулись и все остальные выступающие и тренер. Нам открыли двери и мы пошли переодеваться в спортивную форму. До выступления оставалось несколько часов, и мы волновались, все ли успеем повторить… еще пару сотен раз. Вероятно, наше волнение было настолько очевидным, что старшие ребята стали подшучивать над нами. Конечно за спиной тренера.

В такой ответственный день он бы не позволил им мешать нам. Но они хорошо умели «шифроваться». Особенно их веселила моя серьезная физиономия, которую они видели наверное впервые.

От волнения и недосыпа я поначалу не реагировала ни на какие их шутки, только отворачивалась и продолжала повторять движения. И на мою беду тренер вышел из зала. Вероятно они поставили себе цель – растормошить новичков во что бы то ни стало, снять напряжение. Хотя мы этого совсем не хотели. И вот мы остались без тренера. Он поручил им проконтролировать как мы готовимся и ушел на 20 минут.

Не сразу мы заметили, что старшие вытащили сумку с мячиками и начали неторопливо и прицельно стрелять по нам. Мы же посчитали это глупой игрой, и уверенно продолжали свою работу, не обращая на них внимания. Тогда обстрел усилился, мячики полетели быстрее и стали больно попадать по ногам. Нашего терпения становилось все меньше. Когда мячики полетели не только по ногам, но и по рукам и корпусу, мы стали время от времени отвечать ответными отдельными «выстрелами».

Терпение лопнуло при наглом обстреле прямо в лицо, ну сейчас они у нас получат! И понеслась массовая перестрелка, азартная, немного нервная. Мячи летели как пули – быстро, сильно, прицельно, оставляя синяки. Они разозлили нас и теперь уже не знали как остановить. Не придумав ничего лучше, теперь уже они стояли под «обстрелом» и выполняли свои комплексы. Ну почему он всегда так не вовремя заходит?!

Остановились мы все в одну секунду, услышав громкий голос тренера – Кто дал команду играть? Построились. Во время обычной тренировки мы бы конечно испугались, услышав такой тон его голоса, но сейчас, на фоне зашкаливающего волнения перед выступлением, без лишних эмоций встали в строй и опустили глаза в пол. Волноваться сильнее у нас просто бы уже не получилось. И мы ждали что будет. Сначала нас будут ругать, а потом еще надо выступать.

Самое время собрать всю волю в кулак. Просто принять все как есть, и пережить это. Он говорил строго, глядя нам в глаза. Никогда не забуду этот взгляд. Он был таким же тяжелым, как и удар его железной руки, сгибающий грушу. Казалось, что и тем и другим он легко пробьет стену. Что именно он тогда говорил, я не слышала. Хорошо, что он этого не понимал. А может и понимал. Нам снова пришлось отжиматься. И это было лучше, чем слушать как нас в очередной раз отчитывают и прятать глаза от его тяжелого взгляда.

Тем же строгим голосом нам было сказано продолжить повторение форм. Больше из зала он не выходил, и были слышны только наши шаги, звук оружия, рассекающего воздух и резкие выдохи во время ударов.

53. Выступаем

Дальше все шло без приключений. Переоделись в кимоно, пошли на сцену за кулисы, встали на свои места. Зрители стали заполнять зал. Играла музыка, шум с той стороны занавеса становился все громче.

Еще час назад я думала, что волноваться сильнее не умею. Умею. Сейчас мне вспоминалось то выступление год назад, которое я наблюдала из зрительного зала, от которого была в абсолютном восторге. Сейчас я совершенно не в восторге от того, что могу показать сама, да и в выступлении других ребят я тоже вижу много неточностей и ошибок. Неужели в этом году будет все плохо? Нам не выступить так, как в прошлом году. Это были мрачные мысли, от которых мой чёртик шарахался и не хотел с ними соседствовать.

В итоге он сказал мне – «Послушай, сейчас уже ничего не изменить, возможно на сцене старшие ребята сделают все так как год назад, так же здорово. Но они сами за себя отвечают. А ты можешь отвечать только за себя. Сделай все так, как тебе нравится. Ты же знаешь, насколько потрясно все это может выглядеть. Покажи зрителям не себя, покажи им УШУ, такое, какое оно в твоем сердце. Покажи им красоту потрясных стоек, сумасшедших вращений шеста, обалденных прыжков, хитроумных восьмерок нунчак. Не переживай, они пришли смотреть не на тебя. Они пришли увидеть УШУ. И ты можешь его показать!»

И в голове вдруг стало ясно. Я вдруг почувствовала, как таю и растворяюсь в общем духе представления. Меня нет, есть лишь УШУ, а как его показать, я знаю. Мой выход. Он первый. Едва открылся занавес и заиграла музыка, я вдруг почувствовала, как меня распирает чувство восторга от того, чем я занимаюсь и этим сейчас хочу поделиться со всеми кто сюда пришел. Я вдруг поняла, как мне важно каждое движение, насколько красивы и лаконичны эти переходы и жесты рук. Я поняла насколько сильно люблю то, чем занимаюсь, и постаралась передать всю красоту этого древнего искусства.

В перерывах между своими выходами я смотрела на выступление остальных и думала – это всё нельзя не любить!

Выступление прошло на одном дыхании, показалось что оно закончилось очень быстро, хотя на самом деле длилось около часа. Занавес закрылся. Из зала послышались бурные аплодисменты. У нас все получилось. Хорошо.

К нам за кулисы зашел тренер, он был в хорошем настроении, но особых похвал мы от него не дождались, как обычно. Но это было и не нужно, мы и так поняли по выражению его лица, что он нами доволен. Его глаза искрились, широкая улыбка исчезла на секунду, когда он спокойно сказал – «Молодцы». И ушел обратно в зал.

Поверьте мне, это была высшая похвала, которую мы от него слышали. Обычно, в конце тренировок показывая свои наработки, собирая последние силы чтобы выйти в красивые низкие стойки (возможно уже пятьсот пятый раз за сегодняшнюю тренировку), чтобы прыгнуть четкий правильный прыжок и не упасть после него плашмя, постоянно сдувая с челки капельки пота и отклеивая от спины прилипшую мокрую футболку, мы ждали что же он скажет. И в ответ было лишь – Сегодня лучше, чем вчера. И это если ты еще очень хорошо позанимался. Так что, услышав от него «молодцы», мы боялись дышать, неужели все настолько круто?

Но переспрашивать никто конечно не стал. После выступления, как обычно, проходила запись в группы. Я в этом не участвовала, мне было поручено собрать все оружие и разложить его по местам. Дождавшись, пока все зрители уйдут мы собрались в фойе и ждали тренера.

Он появился как и тогда с вопросом

– А ты в какую группу записалась? – обращаясь ко мне и пересматривая листы с записями.

– Ни в какую, а разве надо? – Ты передумала и больше не будешь заниматься?

Внутри меня все оборвалось после этих слов, конечно нет, это даже в страшных снах мне не могло присниться. Как можно это бросить?!

– Буду конечно. А разве я не остаюсь в своей группе?

– В своей так в своей, – не отрывая взгляда от списков сказал он и дописал меня в группу.

54. 11 класс

Начало нового учебного года. Это было самое запоминающееся и волнительное начало нового учебного года. Во-первых, это был выпускной 11 класс и предстоящие выпускные госэкзамены. Во-вторых, я осталась в группе ушу со своими друзьями, и не нужно будет привыкать к новичкам. А в-третьих я чуть не умерла. Да, в самом прямом смысле.

Дело в том, что в августе у нас дома сломался холодильник. Чтобы его починить нужно было купить какую-то дорогостоящую деталь, а денег у нас не было. Так и жили без холодильника.

Плохо было, что ничего из продуктов нельзя было оставить даже до вечера, в тот год в августе стояла страшная жара. Все приготовленные продукты без холодильника быстро портились. И вот прямо накануне 1 сентября мы с сестрой умудрились что-то съесть, что привело к сильному отравлению.

Так плохо нам не было еще никогда, мы не могли даже сидеть, только лежа нас не «штормило». Я помню, что очень быстро проваливалась в сон, было такое ощущение, что теряю сознание, а потом болела голова. Целую неделю мы лежали с ней пластом без еды, и даже простую воду наш организм соглашался усваивать только маленькими порциями.

Силы постепенно покидали меня и я уже начала ловить себя на мысли, что тяжело дышать. Я заставляла себя дышать. И вдруг поняла, что провалившись в сон в очередной раз, могу больше не проснуться. Стало страшно лишь на секунду. Сил не было даже толком испугаться. Я вдруг поняла, что многое не сказала моей любимой бабушке, моей маме.

Бабушку мне хотелось утешить и сказать ей, чтобы не плакала. Маме нужно было донести какую-то другую информацию, бытового плана, даже не помню какую.

В общем, собрав остатки сил, я решила что нужно доползти до письменного стола, где лежала моя тетрадь со стихами, чтобы написать прощальные письма. Расстояние было всего метра 3—4, но я добиралась очень долго. Передвигаться вертикально я не могла, моментально кружилась голова и я теряла сознание, ползти горизонтально не было сил, от истощения мышцы отказывались подчиняться.

Выглядело это примерно так – упав с дивана на пол и пролежав без сознания какое то время, очухавшись, перевернулась на живот, отдохнула, снова собралась с силами, перекатилась снова на спину, снова пауза для отдыха, еще пара таких перекатов с паузами и я у стола. Теперь вверх. Как? Ноги не слушаются. Начинаю подниматься на руках – кружится голова, падаю. Прихожу в сознание, лежу думаю как мне добраться до края стола.

Мысль о том, что еще две недели назад я выдерживала по 6 часов тренировок, а сейчас даже встать не могу на эти же самые ноги, которые привыкли к нагрузкам, к трудным низким стойкам и высоким прыжкам, они просто не держат меня. Это было мне непонятно, страшно до слез и вдруг вырвался нервный смех. Я лежала у письменного стола, смеялась и слезы катились по щекам.

Неужели мне пора умирать? Странно, почему именно сейчас? Непонятно. Все мои планы стали вдруг как в тумане, они показались мне малозначительны. Я не могу подняться и заставляю себя дышать. Ну нет, так просто я не умру, мне нужно сделать записи в тетрадь!

Решив, что если мне суждено закончить мою историю прямо здесь и сейчас, я просто обязана сделать этот бешеный рывок, встать на ноги и достать тетрадь. И я это сделала. Пусть не с первой попытки, но я добралась до тетради и с грохотом упала на пол вместе с ней.

Довольная собой, через секунду сообразила, что ручка осталась на столе. Ну если я еще раз так шмякнусь, то убьюсь нафиг и ничего не напишу. Но и без ручки тоже ничего не напишу. Я начала злиться на ситуацию и этой злости мне как раз хватило, чтобы новая порция адреналина помогла еще раз добраться до края стола.

Достав ручку, я уже не так сильно и беспомощно упала на пол. Мои ноги слали признавать свою хозяйку. Написав на последнем листе тетрадки что планировала, я сделала еще один рывок до стола – достать степлер. Решив раньше времени не нервировать маму с бабушкой, скрепила листы степлером так, чтобы их нельзя было прочитать, не убрав скрепки. Таким образом, случайно это послание прочтено не будет. Раньше времени. Ну все, миссия выполнена.

Я улеглась на полу поудобнее, готовясь очередной раз внезапно провалиться в сон. Но почему-то не спалось. Чувство усталости, боль от ушибов, легкое головокружение. А ведь сентябрь уже начался, все в школе. А я дома. Какая я счастливая.

Чувство умиротворения разлилось теплой волной по всему телу, и мелькнула мысль, посланная давно не появлявшимся чёртиком —

– «Мы на больничном, значит можно сбежать на тренировку!»

– «Да!» – радостно ответила я как обычно, предпочитая как будто забыть о происходящем, и провалилась в счастливый сон.

Мы с сестрой больше недели лежали пластом еле живые. Узнав об этом, мамин начальник выдал ей деньги из кассы и за счет организации наш холодильник починили. На фоне общей жары холодное питье из холодильника намного быстрее начало приводить нас в чувства. И постепенно мизерными порциями нам стала поступать еда.

Какой же вкусной мне казалась тогда холодная пшеничная каша. Наверное с тех пор я и люблю ее. Нет вкуснее каши!

Почти весь сентябрь мы приходили в нормальное состояние. Наша пищеварительная система довольно медленно восстанавливала нормальный ритм работы. Ничего не болело, но выйти куда-то из дома у нас не было возможности.

При первых же удачных попытках сидеть и стоять начала заниматься, восстанавливая мышцы после глобального истощения. Вместе с занятиями пришел и аппетит. В общем, так постепенно мы и выкарабкались.

В октябре уже пошли в школу и конечно я побежала на любимые тренировки. Медленно, но все же побежала. Только так.

55. Снова в строю

На первой же тренировке после болезни я стояла в строю и сияла от счастья. Этот спортивный зал был больше для меня домом, чем тот дом, где я ночевала. Одно появление здесь зарядило меня энергией. Глубоко с наслаждением я вдохнула родной запах этого большого спортзала, и болезнь отступила окончательно.

Впереди только занятия, только новые комплексы, только новые бои и радость общения с друзьями! Вот оно – счастье. Только протяни руку, открой дверь и вот оно… мои мысли прервала команда тренера.

Мы побежали. Дежавю. Мое тело меня не слушалось совершенно. Ноги не желали бежать с прежней скоростью. Дыхание сбивалось. Мысли скомкались от непонимания что происходит.

Да, я понимала, что много пропустила. Да, я помнила, что истощение превратило мои мышцы в их подобие. Но ведь были же занятия дома. Восстановление уже началось. Почему я чувствую себя беспомощно как на самой первой тренировке, когда бежала захлебываясь воздухом, с мыслями о том, чтобы не догнали и не затоптали. Это было мое первое восстановление после глобального перерыва. Тяжело было не только физически, но и морально. Плохо. Всё плохо. Просто ужасно.

После разминки сил не осталось вообще, начинала кружиться голова. Поймала себя на мысли, что стараюсь не стоять рядом с предметами и стеной, чтоб в случае потери сознания и падении не удариться о них. Стоя на своем любимом месте в конце зала, пыталась выглядеть как обычно, бодро и весело. Началась силовая часть занятия. Выглядеть бодро уже не получалось. Поэтому решила просто улыбаться. Вероятно зря.

Тренер был не в курсе моих приключений вне зала и причины длительного пропуска занятий, но он явно хорошо помнил мои физические возможности в августовские занятия. Поверить в то, что за месяц можно так запустить себя, он похоже не мог. Да и со стороны это выглядело странно – делаю все еле-еле, да еще с задорной улыбкой… Не знаю о чем он тогда подумал, но посмотрел на меня так… Я уже как-то упоминала про его тяжелый взгляд. Выдержать его было сложно. Нокаут неизбежен.

Конечно, как только я поймала этот взгляд, сразу опустила глаза в пол и перестала улыбаться. Радость от первой тренировки сменилась на напряжение. Он решил, что я халтурю. Да, еще несколько раз поднимала голову и опять ловила этот взгляд на себе. «Да что ж такое, хватит на меня так смотреть, ну не могу я сегодня сделать больше» – мысли хныкали, чёртик им подыгрывал.

Продолжала выжимать из себя все силы. Получалось плохо. Опять смотрит. Чёртик в моей голове довольно так приговаривал – «ага, сейчас вот из-за тебя тренер решит, что все вы разболтались и не серьезно к занятиям относитесь, и как даст еще одну силовую!»

Веселый он, чёртик, знает как подбодрить.

Ну нет, вторую силовую точно не переживу, тут и останусь. Спать. При этой мысли мне и правда так захотелось спать. Упасть в кровать и вырубиться до утра. И я зевнула. Когда открыла глаза, увидела его ногу рядом с собой. Сверху донесся негромкий голос

– «все в порядке?» Понимая, что надо посмотреть вверх и ответить, не сразу на это решилась.

Просто кивнула.

«Отжимайся» – так же тихо и спокойно сказал голос.

Заняла положение для отжиманий и начала их выполнять. Медленно, плохо. Руки тряслись, на висках выступали капельки пота. Три. После четвертого я не встала. Мне стыдно было поднять голову и посмотреть ему в глаза.

«Подойдешь после тренировки» – все так же тихо сказал строгий голос. Занятие продолжилось. Все как обычно, техника, комплексы, работа в парах. Настроение было хорошее. Не смотря ни на что я вернулась.

Все мышцы болели и дрожали, немного кружилась голова и подташнивало. Но чёртику было сказано сидеть в уголке и не выступать! Я вернулась и теперь буду заниматься сколько хочу!

Плевать бы я хотела на возможности! Я хочу, а значит буду!

Ноги начинали самопроизвольно сгибаться, не удерживая меня в низких стойках. Фигня! Отрабатываю движения руками. Руки уже не поднимаются и удары не такие резкие. Делов-то! Ноги вроде уже отдохнули. Еще стойки. Снова падаю. Нифига! Я буду вас делать! Буду!

У меня начиналась истерика. Тихая, внутренняя. Занятие закончилось, все потихоньку расходились. А я вошла в азарт. Мое тело бросило мне вызов. Но я знала, что МОГУ все это сделать.

Начинала расти злость. Все уже ушли в раздевалки и в пустом зале один на один я и комплекс ушу 24 формы чанцюань.

«Всё, не психуй, соберись. Мы это сделаем. Не первый раз, все было, а значит все получится. Расслабься, думай только о движениях. Только в них смысл. Вливайся в них. Поехали».

Начав комплекс, в первой же низкой стойке с грохотом упала на пол. Ноги решили мне отомстить. Они просто отключили чувствительность. Ненадолго. Только чтобы я упала. Это все проделки чёртика.

На грохот дверь тренерской открылась, он подозвал меня к себе. Обычно, когда тренер зовет, я всегда бегом бежала чтобы ничего не пропустить. Сейчас я тоже бежала… в душе. На деле, с трудом поднялась и шатаясь подошла к нему. Теоретически, надо смотреть в глаза человеку, с которым разговариваешь, но как это сделать когда на тебя смотрят таким тяжелым взглядом?

– Что случилось? – спокойно как обычно начал он.

– Болела – так же тихо ответила я.

– Чем?

Его голос звучал тихо и спокойно, но почему мне казалось, что это допрос? Ах да, его взгляд. В художественных фильмах показывают картины допроса – следователь направляет лампу с ярким светом прямо в лицо подозреваемого. Вот наверное столько же излучения было от его взгляда.

– Отравление – я старалась говорить так же тихо и ровно.

– В больнице была?

– Нет, дома.

– Врач приезжал?

– Нет, мама лечила.

Последовала пауза. На несколько секунд он отвел взгляд, задумался.

– Долго болела?

– Да, мы с сестрой месяц почти лежали. Вот только ходить начала, сюда пришла.

– Понятно. Иди переодевайся, мне надо зал закрывать.

Последняя фраза звучала уже не так строго. И я поспешила в раздевалку. Выйдя из ДК, решила насладиться прогулкой до дома, и медленно побрела по аллее, обдумывая все то, что произошло сегодня. Меня быстрым шагом обогнал тренер, весело сказав мимоходом

– «Не переживай, все получится!» – и поспешил на остановку.

56. Всё получится

Как же это просто сказать кому-то «не переживай, все получится». И насколько это может быть необходимо услышать эту фразу.

Часто то, что кажется простым и банальным, оказывается самым нужным. Простые фразы, простые слова, заставляют посмотреть на все по-другому, увидеть мир в более радужных тонах. Они меняют настроение, а часто и поступки. К сожалению, не так много людей, которые говорят это. Но все без исключения хотят услышать это.

Ведь так просто поддержать человека добрым словом. И я решила, что буду поддерживать людей. Да, даже незнакомых. Ведь если тебе грустно, даже от совершенно незнакомого человека приятно услышать добрые слова. Да, я научилась этому.

И это приятно дарить людям частичку позитива, добра. Сильные духом и телом, такие люди должны быть добрыми. Они не могут быть другими. Такие люди не злятся ни на кого, зло это агрессия, а раз он силен духом, то может контролировать свои чувства, и злиться не должен.

Что такое злость по своей природе? Это концентрированная отрицательная энергия, скопившаяся в человеке от его неудовлетворенности ситуацией, которую он не может изменить. Он не может справиться с ней ни физически ни морально, т.е. ни поменять что-то реально, ни изменить свою точку зрения на нее. И эта отрицательная энергия потом выплескивается на других людей. И только сильные люди способны изменить всё, и отрицательной энергии у них не накапливается.

Сильные люди умеют гасить агрессию других. Методы разные, и этому надо учиться. Да, я мысленно готовила себя к взрослой жизни и понимала, что нужно становиться сильной. Я хочу быть сильной. И физически и морально. Одно без другого не работает. И позитив. Да, излучение позитива дает дополнительные силы. Все конечно в меру. «Золотую середину» еще долго придется искать.

Но главное настроиться на нужную волну. Вспоминала всех своих родственников и знакомых и анализировала, какие они, в чем они сильны, сравнивала их качества. И пришла к выводу, что мое убеждение очень близко к истине.

Уверенные в себе, спокойные, сильные – они идут по жизни как ледоколы, как титаны, достойно принимая все удары и повороты судьбы.

И очень много людей беспокойных, гоняющихся за выгодой, не стесняющихся бесконечно врать, трясущихся над каждой своей копейкой, без стыда присваивающих чужие вещи, переживающих из-за каждой мелочи. Рано или поздно их накрывает волна агрессии.

А они, сбросив эту волну, начинают копить новую, не понимая, что надо что-то менять в себе, чтобы не было этой агрессии. Глупые.

И все сильные люди из числа моих знакомых обладали определенным набором качеств. Вероятно, они тоже присущи этому типу людей. Буду к этому стремиться.

Лишь одно качество из этого «набора» убивало меня. Все они были терпеливы и спокойны. Ну как мне стать такой?! Мой чёртик хохотал. Вот паразит. Он должен поддерживать меня, а на деле только мешает.

Хотя… почему я решила что он что-то должен? Или может он действительно так мне помогает? Он видит как я печалюсь над бедой, которой нет и дает мне знак, что это смешно. В трудную минуту он поддерживает мое настроение. Когда меня ругают подбадривает. Может быть он – мой «внутренний стержень», который и должен быть у сильного человека. Он добрый, не унывающий. Беспокойный правда… так ведь маленький еще. Подрастет – остепениться, я думаю. Эх, будем надеяться, все наладится.