Марсала

Почему моя настоящая мать меня бросила? Где она сейчас? Хочет ли она меня увидеть, узнать? Где моя бабушка? Жива ли она ещё? Столько вопросов, на которые нет ответов.

Всю свою жизнь я пыталась получить любовь от женщины, которая, как оказалось, не является моей матерью. А отец… Он мог бы подарить мне ту любовь, которая у него была к Мирай, но он поступил иначе, проявляя только злость и холод, которые копились в нём годами. Да уж… Вот это жизнь…

Уже в который раз мой телефон вибрирует. Это куча сообщений от ребят и звонки от Юсефа.

Единственный голос, который я сейчас хочу услышать – это голос Юсефа.

– Ария, почему ты не отвечала так долго? Ты в порядке? – говорит он сразу, ответив на мой звонок.

– Юсеф… – услышав его голос, я почувствовала, как сильно по нему соскучилась. – Вот бы ты сейчас был здесь. Мне тебя очень не хватает.

– Я тоже безумно скучаю по тебе, милая моя. Скажи мне, что случилось?

– Я не хочу говорить об этом по телефону. Возможно, я вернусь раньше. Может, даже сегодня ночью. Пока не знаю. Поговорим обо всём, когда я вернусь. Хорошо?

– Хорошо. Но знай, что я очень за тебя переживаю, поэтому, пожалуйста, будь осторожна и возвращайся ко мне целой и невредимой.

– Я люблю тебя, Юсеф…

– Я люблю тебя, Ария.

Посидев ещё около часа на этой скамейке, я собираюсь с силами и возвращаюсь домой.

Глава 18: Стоя на этом замёрзшем асфальте, в месте, которому я никогда не принадлежала, я не чувствую ничего, кроме боли в груди

У порога стоит много пар обуви, дома очень шумно. Собрались родственники с маминой и папиной стороны. Как только я захожу в гостиную поздороваться со всеми, на меня сразу накидываются с кучей вопросов о том, как живёт дядя Давид, когда будет моя свадьба, богат ли мой жених, из хорошей ли он семьи и тому подобное. Я отвечаю всем коротко и без подробностей. Мама с папой ведут себя так, словно ничего не произошло.

Дядя с тётей не зря уехали отсюда. Они поняли, что подальше от всех им будет спокойнее жить. И они безумно правы. Я так отвыкла от всяких семейных интриг, сплетен и прочей грязи, что сейчас даже просто сидеть среди этой толпы мне безумно некомфортно. Поэтому я тихонько встаю с дивана и иду прятаться в комнату Саны, в которой она сейчас спит.

Билетов на самолёт сегодня я не могу найти, самый ближайший рейс на завтра в 11:45. Поэтому я решила поменять свой обратный билет с 5 января на 30 декабря. Новый год я встречу в Тегеране с людьми, которые стали для меня настоящей семьёй.

Я приехала сюда с мыслью о том, что отмечу новый год с семьёй, а в итоге улетаю до Нового года, узнав, что моя мать мне не родная. Чёрт, я до сих пор в шоке и не могу в это поверить.

То, что мне сейчас нужно – это кофе, за которым я решаюсь быстро и незаметно сбегать на кухню. Пройдя мимо гостиной я слышу, как отец говорит что-то о моей свадьбе, поэтому я решаюсь остановиться и послушать его.

– Семья того парня нам не очень понравилась, поэтому мы думаем ей найти другого жениха.

– Конечно, семья ведь так важна. Найдите ей такого жениха, с чьей семьёй вы сможете построить хорошие отношения, – комментирует сестра папы.

– Мне кажется, что Ария у нас немного сложный человек, поэтому с чьей-то семьёй ей будет тяжело поладить, – вставляет свои никому ненужные пять копеек племянник мамы, который, будучи абсолютно трезвым, пытался меня поцеловать.

– Такая она у нас. Ничего не поделаешь, – отвечает мама.

Я буквально врываюсь в гостиную, и, судя по взгляду отца, он понял, что сейчас никто не заставит меня замолчать.

– Вы серьёзно, мать вашу?! – повышенным тоном спрашиваю я, смотря на всех них.

Папа резко встаёт с кресла и суровым взглядом даёт мне понять, что мне нужно замолчать. Но нет. Сегодня и так весь мир обрушился мне на голову. Пусть обрушится окончательно.

– Ты, извращенец, пытавшийся меня поцеловать, когда я сказала нет, а ты всё равно продолжал ко мне лезть. Называешь себя моим двоюродным братом и ещё позволяешь себе своим грязным языком что-то обо мне говорить?!

Его растерянное выражение лица того стоило.

– Что? – в недопонимании спрашивает папа и смотрит на меня.

– Да-да, папочка. Это правда. Иначе бы он не стоял сейчас молча. Обычно же у него язык длинный.

– Что за бред? Ты неправильно поняла, Ария. Он твой брат и не поступил бы так, – говорит дядя.

Я нервно улыбаюсь и не отвечаю на это ничего.

– Если это ложь, то лучше замолчи и не позорься, говоря такое, – говорит мне мама.

Несмотря на то, что сегодня произошло, лёд в её сердце так и не растаял. Я выслушала её, поняла и хотела быть рядом, а она снова плюнула мне в душу. Снова. Но это последний раз.

– Уж не тебе это говорить, мамочка, – улыбаясь говорю я. – Ой, извини, – я закрываю рот ладонью, – назвала тебя мамой по привычке. Госпожа Азаде, так лучше, да?

Все вокруг в недоумении смотрят то на меня, то на Азаде с отцом.

– Вы рассказали ей? – спрашивает папина сестра.

– Стоп! – взмахивая руками вверх, я прошу всех помолчать.

Неужели об этом все знали, но не говорили мне? Дядя Давид? Тётя Диляра? Они тоже знали, но не сказали мне? Нет, пожалуйста…

– Значит, все, кроме меня знали, что меня родила другая женщина. Прекрасно. Скажите мне, как люди могут быть такими лживыми и двуличными? Правда, я каждый раз удивляюсь этому, смотря на всех вас.

Здесь и правда сейчас нет ни одного человека, который бы заслужил хотя бы немного моего уважения. Абсолютно.

– Не переходи границы, Ария. Мы молчим, дабы не ухудшать ситуацию, поэтому и ты помолчи. К тому же, мы – твоя семья. Тебе должно быть стыдно, – говорит дядя.

У меня начинается истерический смех, который я не могу сдержать.

– Семья? Вы – моя семья? – я перестаю смеяться и становлюсь максимально серьёзной. – Знаете что? Я выхожу замуж, да, но не за того, кого мне нашли вы все, а за того, кого выбрала сама. Я даже облегчу вам работу и скажу, кто он, чтобы вы завтра рассказали об этом всем знакомым и дружно это обсуждали. Мой будущий муж – мой преподаватель в колледже, которого зовут Юсеф, и он старше меня на 8 лет. Мне абсолютно плевать на ваше мнение, нравится вам это или нет. Вы все говорите друг другу о том, какие вы дружные и как любите друг друга, но за спинами друг у друга проворачиваете дела, сплетничаете, даже обсуждаете детей друг друга – своих же племянников. Это вас я должна уважать и считать семьёй?!

Азаде подходит ко мне и размахивается, но я хватаю её за руку и не даю себя ударить.

– Замолчи! – кричит на меня отец.

Я настолько гневно смотрю на Азаде, что чувствую, как ей стало неприятно от этого. Она выхватывает свою руку и делает шаг назад.

– Быстро иди в свою комнату! – продолжает кричать отец.

– В свою комнату? Это больше не моя комната и никогда ею не будет.

– Ещё как будет. Ты не выйдешь замуж за этого мерзавца, закончишь колледж и немедленно вернёшься сюда!

Его слова о Юсефе вызвали во мне ещё больший гнев.

– Никто не имеет права говорить так про Юсефа, ясно? Мы поженимся, и никто нам не помешает! И я никогда не вернусь сюда, потому что буду строить свою жизнь подальше отсюда и от всех вас.

– Я твой отец и не даю своего благословения.

– А кто у тебя его просил?

Он смотрит на меня растерянно и сердито, не зная, что сказать.

В гостиной вдруг стало слишком тихо. Никто ничего не говорит. Все просто смотрят на меня и на отца.

Я решаюсь нарушить тишину.

– Завтра днём я улетаю обратно в Тегеран. Я найду свою настоящую маму, я не оставлю это просто так. И я буду с Юсефом, я выйду за него замуж и построю с ним семью. Настоящую семью. Чемодан я ещё не разобрала, поэтому я беру его и ухожу, – я оборачиваюсь, чтобы побыстрее уйти.

– Если ты сейчас уйдёшь, то можешь больше никогда не возвращаться. Ты больше не будешь частью нашей семьи, – слова отца вонзают мне бесконечное количество ножей в спину.

Я разворачиваюсь к нему и перед глазами проносятся тёплые воспоминания из детства, в которых мы похожи на очень сильно любящих друг друга папу с дочкой.

– Я ведь никогда и не была частью вашей семьи, – отвечаю я со слезами на глазах, но улыбкой на губах.

Быстрыми шагами я иду в комнату, забираю чемодан и останавливаюсь, прежде чем выйти, чтобы обнять свою малышку Сану.

Я сажусь рядом с ней и глажу её длинные и густые волосы. Её большие карие глаза закрыты, а на её лице играет лёгкая улыбка. Интересно, что она видит во сне? Я бы отдала всё, чтобы сейчас быть на её месте. Как бы я хотела забрать её с собой. Однако к ней Азаде относится по-настоящему, как к дочери, так же, как и папа. Ей они смогли стать родителями, семьёй. Моей семьёй была она. Как только я увидела её и взяла на руки, я обрела смысл жить дальше и бороться со всем. Я хотела стать для неё старшей сестрой, которая будет готова в любой момент отдать за неё жизнь. Я стала для неё такой сестрой и всегда буду ею. Неизвестно, когда я увижу её снова. Мне безумно больно оставлять её, но я должна уйти.

Захлёбываясь собственными слезами, я закрываю дверь её комнаты. Иду по коридору с чемоданом и решаюсь зайти в гостиную, чтобы, возможно, увидеть всех в последний раз и сказать кое-что на прощание.

Все обращают взгляд на меня, кроме отца, но никто ничего не говорит.

– Мне больше нечего сказать. Я не хотела никого обижать, но я не буду просить прощения за сказанное, потому что это правда, насколько бы горькой она не была. Оставайтесь с Богом.

В ответ тишина. Все сидят с опущенными головами и только изредка смотрят друг на друга. Я выхожу из гостиной и направляюсь к выходу. Ещё минуту я просто стою у двери, ожидая, что подойдёт папа или мама, то есть Азаде, и попрощаются со мной. Но никто не подошёл.

Я делаю глубокий вдох и ухожу. Быстрыми шагами направляясь к остановке, я резко останавливаюсь, чтобы взглянуть на бульвар, на школу, на дом. Возможно, в последний раз. Стоя на этом замёрзшем асфальте, в месте, которому я никогда не принадлежала, я не чувствую ничего, кроме боли в груди….

Глава 19: Я готов ждать тебя каждый Божий день на протяжении всей жизни

Приземлившись в Тегеран, я быстро прохожу контроль, забираю свой чемодан и шагаю с ним по аэропорту в поисках Юсефа. Наконец-то увидев его, я бегу к нему, сколько есть мощи, и в его объятиях я резко забываю об этой ужасной усталости из-за бессонной ночи, которую я провела в аэропорту.

– Я ведь говорил тебе, что, когда ты вернёшься, я буду стоять здесь и ждать тебя. Я готов ждать тебя каждый Божий день на протяжении всей жизни, – говорит он, крепко-крепко обнимая меня.

Я плачу и от счастья, и от боли. Во мне сейчас смешано слишком много чувств и эмоций, поэтому я не могу понять, как мне сейчас на всё реагировать. Моя жизнь словно разделилась на две часть. Одна часть в Тегеране, где у меня всё, о чём я мечтала, а другая в Мюнхене, где разрушилось всё, что хотя бы фактически у меня было.

Я попросила Юсефа не говорить никому, что я вернулась раньше, даже дяде с тётей. Мы поедем к нему домой, и сегодня я останусь там, чтобы хотя бы немного прийти в себя, а затем поговорить с дядей. Я искренне не понимаю, почему они с тётей скрывали от меня такую правду…

В сравнении с мюнхенским холодом в Тегеране очень жарко, поэтому при выходе из аэропорта я сразу же сняла куртку и осталась в одном свитере. Мы садимся в машину, и, проезжая по улицам Тегерана, я чувствую, как соскучилась по ним, несмотря на то, что меня не было всего пару дней. Довольно странно, потому что я никогда не испытывала такую любовь к какому-либо городу.

Видимо, у Тегерана получилось стать для меня домом. Однако мне кажется, что дом там, где тебя искренне любят и ждут твои родные люди, с которыми ты можешь быть собой и не бояться, что тебя могут отвергнуть, разлюбить или бросить. Но главное – это то, как ты себя чувствуешь в этом месте и с этими людьми. Если твоей душе спокойно, если твоё сердце наполнено жизнью, то поздравляю, ты нашла своё место. Ты нашла свой дом. Сначала внутри себя, а затем снаружи.

К тому времени, как мы приехали домой, на улице уже повечерело. Дома тихо, накрыт стол, зажжены свечи.

– Я знаю, что ты голодна, поэтому давай сразу сядем за стол, – заботливо предлагает Юсеф.

Я киваю и молча сажусь за стол. За ужином мы ни о чём не говорим. Юсеф знает, что сейчас я не хочу разговаривать, поэтому не давит на меня.

После ужина я переоделась в его футболку, а он в это время заварил нам чай. Мы сели на диван в гостиной, и я в подробностях рассказала ему всё, что случилось в Мюнхене. Конечно же, он был в шоке и не знал, что сказать. И я его понимаю, ведь даже я не знаю, что тут можно сказать.

– Сегодня отдохни, завтра поедем к твоему дяде и поговорим с ним. Мне кажется, что есть причина, по которой он тебе не рассказал об этом. Ты должна его выслушать и не злиться на него, хотя бы пока не выслушаешь. Он же не просто твой дядя, он твой отец. Ты сама говорила это, и я видел, как вы друг к другу относитесь. Не так ли? – я молча киваю и опускаю голову.

Я не злюсь на дядю с тётей. Даже если захочу, я не смогу злиться на них.

– После разговора с ними мы начнём искать твою… искать Мирай и Митру. Я обещаю тебе, Ария, в каком бы уголке мира они не были, мы найдём их. Знай это и верь, хорошо?

Он хотел сказать «искать твою маму и бабушку». Боже…. Где-то живут мои настоящая мать с бабушкой, о которых я не знала всю жизнь, и я даже понятия не имею, как они выглядят. Похоже на чью-то очень злую шутку. Я всё ещё не могу поверить в это.

– Хорошо. Юсеф, спасибо, что ты рядом. Спасибо за твою поддержку. Если бы не ты…, – я не успеваю договорить, так как он меня перебивает.

– Если бы не я, ты бы всё равно смогла справиться со всем, не сомневайся в этом. Ты очень сильная, отважная, смелая и мудрая. Я безумно горжусь тобой. И с каждым разом я восхищаюсь тобой всё больше и больше.

Он смотрит на меня такими влюблёнными глазами, и возможно, он прав. Узнав такую правду, я всё ещё не сожгла весь город, не напилась и не попала в полицейский участок, устроив скандал. Не то, чтобы я не хочу это сделать. Я сдерживаю себя. Я не слабая, совсем не слабая.

Я ложусь на диван, положив голову Юсефу на колени, он гладит мои волосы и тихо поёт мне мои любимые песни. Я не замечаю, как мои веки становятся тяжёлыми, и незаметно проваливаюсь в сон.

На утро я проснулась уже в спальне. Обычно я сплю чутко, но я даже не заметила, как Юсеф перенёс меня из гостиной сюда. Его рядом нет, это странно.

Я встаю с кровати и спускаюсь вниз в поисках Юсефа, и нахожу его на кухне за приготовлением завтрака. Решаю его не отвлекать и возвращаюсь в комнату, чтобы собраться.

– Ты готова? – спрашивает он после завтрака.

На самом деле, нет. Я не готова, как и не была готова узнать такую горькую правду. Но раз уж узнала, теперь надо что-то с ней делать.

– Мне это нужно. Так что, да, – отчаянно отвечаю я.

– Только не забывай, пожалуйста, что перед тобой будут твои дядя с тётей, которые ни в чём не виноваты. Не срывай свою злость к родителям на них.

– Хорошо. Не забуду.

Взяв мой чемодан, мы выходим из квартиры. Дорога прошла в абсолютной тишине, без разговоров и музыки. Я просто смотрела вперёд и пропадала в своих мыслях. Какая она – Мирай? Я похожа на неё? Почему она бросила меня? Моя бабушка Митра ещё жива? Столько лет прошло всё-таки.

– Приехали, – говорит Юсеф, открывая мне дверь, тем самым прерывая мои мысли.

У порога меня встретила Лия, и конечно же, прыгнула на меня и запищала от радости на весь дом. Господи, эта сумасшедшая девочка не изменится. Тётя Диляра прибежала на эти визги и была удивлена, увидев нас с Юсефом у порога.

– Ария? – по её глазам видно, что она ничего не понимает, но её улыбка даёт понять, что она рада меня видеть.

Мы обнимаемся и все проходим внутрь.

– Привет, зятёк, – здоровается Лия с Юсефом.

– Привет, сестрёнка, – отвечает ей он, и они мило обнимаются.

– Давид в душе, но скоро выйдет. Вы проходите на кухню, если хотите, пока выпьем чай, – предлагает тётя.

– Можно, только я сначала отнесу чемодан в комнату и переоденусь.

Тётя кивает, они с Юсефом и Лией проходят на кухню, а я в свою комнату.

Я быстро переодеваюсь в домашнюю одежду и иду на кухню. Тётя как раз наливает всем чай. До переезда сюда привычки пить чай у меня не было, я очень редко его пила. Но благодаря тёте я стала пить минимум 2 чашки чая в день.

Тётя расспрашивает меня о том, как прошла моя поездка и почему я так быстро вернулась, но рассказать о ней что-то хорошее я не могу.

– Тётя, есть один очень важный момент, о котором нам нужно поговорить, поэтому давайте дождемся дядю.

– Стоп, минуточку. Ты же не….

– Не что, тётя? – спрашиваю я, не понимая, о чём она говорит.

– Ну, ты не… беременна?

Юсеф буквально подавился чаем и превратился в помидор.

– Что?! Тётя! Конечно, нет. Господи… – отвечаю я с желанием провалиться сквозь землю.

– Прошу прощения, ребята. Я просто так взволновалась.

– Бывает. Давайте закроем эту неловкую тему.

На кухню заходит дядя и удивлённо смотрит на нас с Юсефом.

– Ария?

– Да-да, мы с тётей этот момент уже пережили. Здравствуй, дядя.

Мы обнимаемся, и он сразу садится за стол и внимательно смотрит на меня, словно чувствует, что я хочу поговорить о чём-то важном. Видимо, пришло время начать этот разговор.

– Начнём с того, что я очень надеюсь, что вы об этом не знали и не скрывали это от меня. Пожалуйста, скажите правду.

– Я знал, – резко говорит дядя, не дав мне продолжить.

Я чувствую, как от злости у меня закипает кровь.

– О чём? Что происходит, Давид? – в недопонимании спрашивает тётя.

– Почему? Почему вы мне об этом не сказали? – кричу я на дядю, ударив кулаком по столу.

– Да объясните уже, в чём дело! – говорит Лия.

– Азаде не моя мать, чёрт возьми! Мою биологическую мать зовут Мирай. Подробнее вам пусть расскажет дядя, который прекрасно знает эту историю.

– Давид, о чём она говорит? Как такое возможно? – спрашивает тётя.

Тётя не знала, и, судя по шокированному взгляду Лии, она тоже.

– Значит, кровной связи у нас нет? Мы с тобой не сёстры? – дрожащим голосом говорит Лия.

О, Господи! Я даже не думала об этом. Она ведь права. Если Азаде не моя мать, значит, с дядей у нас нет кровной связи, и он… он не мой дядя. Это уже не нож, а кинжал в спину. Смотря на Лию, которая не может сдержать слёз, мне становится ещё больнее. Я хочу кричать и рыдать, но у меня не получается. Я слышу, как громко бьётся моё сердце, и мне становится очень холодно. Юсеф это замечает и резко подходит ко мне.

– Дыши, вдох-выдох. Не держи в себе, слышишь? Сосредоточься, любимая, слушай меня, – он пытается помочь мне предотвратить паническую атаку.

Я начинаю трястись ещё сильнее и задыхаться. Внезапно перед глазами всё расплывается и все голоса смешиваются, превращаясь в шум.

Когда я открываю глаза, я замечаю себя лежащей на кровати в своей комнате. За окном ещё светло, а Юсеф сидит на полу возле моей кровати.

– Юс, – произношу его имя очень уставшим и сонным голосом.

– Хей, как ты? – отвечает он, гладя меня по голове.

– Давно я отключилась?

– Нет-нет, минут 10 прошло. Мы вызвали врача, чтобы поставить тебе капельницу, но он ещё не приехал.

Я поднимаюсь и хочу встать с кровати.

– Не вставай, давай дождёмся врача.

– Мне не нужен врач, мне нужна правда. Я хочу поговорить с дядей.

– Давай я позову его сюда?

– Нет, пойдём в гостиную.

– Хорошо, – говорит он и помогает мне встать.

Чувствую себя очень уставшей, но не физически. Не знаю, как это описать. Словно внутри меня завяли все цветы, моя душа иссякла и больше не в силах их поливать.

Пройдя в гостиную, я вижу дядю с тётей и Лией.

– Прости, Ария, я не хотела тебя огорчить, – извиняется Лия, подойдя ко мне.

– Тихо, всё хорошо, – отвечаю я, обняв её, – Чтобы быть сёстрами, нам необязательно быть одной крови. Ты – моя сестрёнка, так было и будет всегда.

– Дочка, присядь, я всё тебе объясню и буду говорить только правду.

Я киваю и сажусь на диван, а Юсеф садится в кресло рядом.

– Я узнал об этом, когда тебе было 9, после того случая, когда Азаде с твоим отцом совершили тот ужасный поступок. Я сильно ругался с Азаде, и она рассказала мне всю правду. Конечно, я всё равно её не понял, ведь то, что она не твоя биологическая мать, не даёт ей права так жестоко с тобой обращаться. Но с ней было бесполезно говорить, как и с Джеханом. Я много раз хотел тебя забрать, но они не давали мне этого сделать, ведь есть закон. Рассказать тебе об этом тогда я не мог, потому что ты была слишком маленькой для такой горькой правды, а затем не смог решиться, потому что не хотел причинять тебе боль, дочка. Но, поверь, эта правда никогда даже на миг не меняла моего отношения к тебе. Я всегда любил тебя, как свою родную дочь, и это навсегда.

Искренность дяди потушила мой гнев. Сейчас плачет и он, и я.

– Я верю тебе. И не держу зла, правда.

Он подходит ко мне и крепко меня обнимает, а затем садится рядом.

– Ты знаешь что-то о Мирай? О моей биологической матери…

– Я искал её, но найти, к сожалению, не смог. Однако я нашёл Митру, твою бабушку. Когда я поехал к ней, она не стала со мной говорить, сказав, что будет говорить только с тобой.

– А где она? Где она живёт?

– В Стамбуле, но это было 7 лет назад. Я не знаю, там ли она до сих пор.

– Ты сохранил адрес?

– Да, конечно, – он отлучается на пару минут и возвращается с бумажкой, на которой написан адрес.

Я смотрю на этот листок бумаги, думая о том, что он может перевернуть мою жизнь с ног на голову. Хотя, она и так перевернулась, поэтому терять мне нечего.

Я смотрю на Юсефа, и он кивает мне, улыбаясь, словно понимая то, о чём я думаю.

– Видимо кто-то едет в Стамбул, – говорит Лия.