Невеста Саида

Глава 7. Теона.
Теона

– Между прочим, – затягивается сигаретой стоящая справа от меня возле мусорки девушка в форме отеля, – в такси сегодня гороскоп слушала…

– Да ну, бред все это, – отвечает ей вторая сотрудница, – для тех кто любит обвинить кого-то в своих проблемах. Звёзды, например.

– Но совпало же! – восклицает первая. – Там сказали: «Раки сегодня получат желаемое».

– Раком? – похабно ржёт собеседница.

– Ой, ну тебя, обижено фыркает первая. Главное – что тот охренительный мужик, что у нас в люксе на постоянке живет, заказал завтрак. И повезу ему его именно я. А уж раком или боком – это мы разберёмся.

Я не выдерживаю и оборачиваюсь на девушек, делая вид, что ищу машину.

Обе очень красивые, как стюардессы. Высокие, вылизанные, с профессиональным макияжем и в идеально выглаженной форме.

Какая бы из них к Саида Артуровичу не пришла, ему однозначно понравится.

Эта мысль вызывает у меня приступ острой ревности и протеста. Протеста – потому что этому мужчине абсолютно все равно, кто в его постели, а ревности… потому что пятнадцать минут назад именно мне он говорил, что я красивая. Теперь скажет другой. А завтра третьей и так до бесконечности.

– Так он не курит, – продолжается диалог между девушками. – А от тебя, как от фабрики табачной несёт.

– Черт, – выбрасывает сигарету первая. – Жвачка есть?

– Там на стойке возле телефона лежит.

– Пойду руки помою и духами брызнусь.

Стук каблучков оповещает о том, что «моя сменщица» отправилась приводить себя в порядок.

Я обхватываю себя руками и проверяю время на телефоне. Почти восемь. Конечно то, что они обнаружат мое отсутствие с утра, уже не так критично, как ночью. Можно всегда сказать, что ходила в аптеку, а охрана просто не заметила. Но все равно как-то боязно.

Я уже собираюсь вызвать такси, когда на парковку отеля въезжает чёрный внедорожник с тремя единицами.

– Здравствуйте, – открываю я заднюю дверь, – Саид Артурович сказал, что вы сможете отвезти меня домой.

– Садитесь, – кивает мне молодой парень.

Я забираюсь на заднее сидение и машина трогается с места.

– Вам не холодно? – интересуется водитель, красноречиво оглядывая мое короткое вечернее платье в зеркало заднего вида. – Может быть, кондиционер убавить?

– Нет, спасибо, – чувствуя себя от взгляда парня неуютно, – забиваюсь в угол машины, отягиваю платье со всех сторон и отворачиваюсь к окну.

Мне стыдно. Потому что этот водитель явно думает, что сегодняшнюю ночь я провела с его начальником, а теперь от меня красиво избавились. Плюс ко всему всему, видок у меня ещё тот.

На выезде из центра мы встаём в огромную пробку, которая заставляет машину двигаться небольшими рывками. От этого меня снова начинает  тошнить.

– Извините, – виновато прошу водителя. – Можно разблокировать окна?

– Конечно, – кивает тот. – И адрес мне точный скажите, – чтобы я маршрут построил.

Я называю адрес соседнего дома, открываю окно и высовываю в него голову, делая глубокий вдох. Становится немного легче. Я ложусь щекой на край окна и прикрываю глаза, пытаясь прислушаться к своим ощущениям, которые сейчас спутались в один клубок и не желают подчиняться логике.

Это все стресс. Он заставляет взглянуть на многие с другой стороны. В моем случае со стороны сравнения. Например, брак с Ратмиром не такая ужасная перспектива, как тюрьма. Хотя, кто знает. Его семья достаточно консервативных взглядов. И то, что для них привычно, для меня серьёзное нарушение свободы.

Если бы у меня была хотя бы квартира, я бы действовала иначе… но оказалось, что по завещанию она после смерти мамы принадлежит отцу. Что было в ее голове, когда она это сделала?

Нет, я понимаю, что страх мамы-гинеколога любую девушку оставит девственницей до совершеннолетия, и я даже в какой-то мере благодарна ей за это. Но почему она так со мной поступила в вопросе жилья? Почему забрала самостоятельность? Считала настолько непутевой? Но это не так. Учусь я на бюджете, две сессии закрыла без троек. Никогда особых проблем не доставляла. Даже в мальчиков не влюблялась. Так, по-мелочи только. Кино, кафе, погулять…

Конечно, можно взять академ и пойти работать, но отец сразу сказал мне, чтобы даже не думала вытворять подобного. Семья заставит его меня наказать. В некотором роде, он тоже заложник традиций.

– Девушка, мы почти приехали, – сообщает мне водитель. – Скажите, где остановиться. Номера домов не везде видны.

– Можно вот здесь на повороте, – прошу я его.

Машина мягко тормозит возле обочины.

– Спасибо, до свидания, – поспешно прощаюсь с парнем и вылетаю на улицу, оглядываясь по сторонам, боясь встретить знакомых. Но к моему счастью улицы пусты. Хорошо, что сегодня суббота и так рано никто не просыпается. Хотя… время то уже девять.

Заворачиваю на свою улицу, дохожу до дома и с независимым видом толкаю калитку на участок.

Охранник стрижёт траву газонокосилкой, повернувшись ко мне спиной.

Я воспринимаю это как невероятную удачу. Пулей пробегаю по дорожке и залетаю в дом.

Скинув туфли, крадусь по коридору. Сердце радостно стучит от того, что мое приключение обошлось без последствий. Берусь за ручку двери и замираю от громкого звука своего имени.

– Теона! – голос сестры отца начинает истерично звенеть, эхом отражаясь от стен. – Я попросила тебя проснуться и одеться нарядно и прилично, но ты мало того, что даже не соизволила открыть мне дверь, так ещё и вырядилась, как одалиска!

– Ммм… – я резко разворачиваюсь и вжимаюсь спиной в дверь.

Встречаюсь взглядом с Наргизой и больше всего на свете хочу сейчас стать жидкой и стечь под плинтус. Почему она меня так сильно ненавидит?

– Простите, – говорю жалостливо и напропалую кошу под дуру, – наверное, я что-то неправильно поняла. У нас нарядно – это вот так. Но я сейчас быстро переоденусь.

Я толкаю дверь, надеясь на то, что сейчас спрячусь в комнате, но она не открывается. Меня прошибает потом.

Точно! Мы же с Ириной сбегали через окно. А дверь специально заперли.

– Ну уж нет! – за секунды моего замешательства Наргиза успевает дойти до меня и схватить за руку. – Я покажу отцу, как ты собиралась выйти к семье жениха. Опозорить отца. Не понимаю, почему он к тебе так терпелив. Говоришь, что думаешь, постоянно хамишь…

Сестра отца рассыпается в моих недостатках с таким богатством словарного запаса, что я даже начинаю сомневаться в том, что вообще могу действительно кому-то понравиться, не имея влиятельного отца и приданного.

– Только лицом вышла, поэтому тебе его и не прикрывают, – не успевает завершить свою мысль Наргиза и осекается. Потому что в гостиную мы заходим одновременно с отцом и Адашевыми. Мы со стороны спален, а они со стороны кабинета. Последние явно на взводе, а отец хмур.

В воздухе повисает давящее напряжение. Я ощущаю, как оно усиливается, своим сжимающимся от страха пустым желудком. Что вообще они тут делают в такую рань?

– Ты, Руслан, говорил, что мы ошиблись. И твоя дочь спит дома. Но я наблюдаю перед собой ту же самую девушку, которую видел пол часа назад в машине на выезде с МКАД. И после этого ты смеешь обвинять мою семью, что я просто решил сорвать сделку?

Я с плохо скрываемым ужасом смотрю на Ратмира и надеюсь уловить хоть какой-то контакт или поддержку с его стороны. В конце концов, ему всего двадцать пять! Но ничего подобного нет. Он смотрит на отца и кивает.

– Этого же не может быть, – гремит отец и врезается в меня строгим взглядом. – Теона, я хочу, чтобы ты ответила, почему так одета и где была пол часа назад.

Меня накрывает отчаянием и обидой. Не хочу! Не знаю, что будет, но за этого мужчину я замуж не пойду! В дом, где я всегда буду виновата просто по определению. Где буду вынуждена сразу родить ребёнка, а иначе на меня будут смотреть, как на больную! Нет!

– Прости папа, – подаю я хриплый голос и выхожу из-за спины Наргизы, куда она меня задвинула. – Сегодняшнюю ночь я провела в ночном клубе, а подвозил меня водитель хозяина, потому что я перебрала с алкоголем и не могла вызвать такси. Я очень сожалею и не думала, что так получится.

Глава 8. Теона
Теона

Вокруг моей кровати осколки ваз и зеркал. Никогда не видела отца таким злым. Он выломал замок на двери, затолкал меня в спальню и просто молча на моих глазах несколько секунд крушил то, что попадало под руку. Я понимаю, что делал он это, чтобы не сорваться на меня. Наверное, я должна быть за это ему благодарна.

Шанс пересечься с Адашевыми на МКАДе был один к тысячи! Но я попала в этот самый «один». Оказывается, именно сегодня отец должен был подписать с ними какое-то важное соглашение, и они ехали к нам той же дорогой, что и я.

Теперь, судя по всему, никакого контракта не будет. Нет, я не злорадствую. Мне действительно жаль, что отцу светят большие проблемы в бизнесе. Но почему нужно решать их за мой счёт и строить из себя при этом заботливого родственника? Противно.

Гипнотизируя дверь, я жду своего приговора и очень надеюсь, что от меня просто отрекутся, как от прокаженной, и я пойду своей дорогой.

Сниму квартиру, найду работу, ну отложу учебу на год, а там видно будет. Почему я тоже должна участвовать в этом средневековье?

Дверь с грохотом о стену распахивается. Я подпрыгиваю от этого звука на месте и оборачиваюсь на отца.

– Сейчас, – строго цедит он слова, – ты пойдёшь и попросишь прощения у Адашевых. Ратмир проявил к тебе щедрость. Он готов закрыть глаза на твой опрометчивый поступок и не выносить его на обсуждение старших из семей. Поверь мне, Теона, – понижает голос отец, – тебе это не понравится.

– Я не пойду просить прощения, – говорю, зажмуриваясь и стискивая в кулаках шелковое покрывало. – Пожалуйста, папа, – прошу отчаянно.

– Этот брак выгоден обоим семьям, Теона, – говорит он на выдохе. – Не думай, что над тобой решили поиздеваться именно сейчас. Я должен был забрать тебя ещё в тот день, когда узнал, что ты существуешь. Но я любил твою мать. Не так, как хотелось бы ей, к сожалению. Многие вещи не в нашей власти. Я сделал все, чтобы ты осталась жить с ней. Ваша квартира заложена моей семье, как гарант того, что ты не выйдешь замуж самостоятельно.

– Ты хочешь сказать, – подскакиваю я на ноги, – что мама знала? Знала, что мне придётся выйти замуж за того, кого выберешь ты.

– Знала, – кивает отец. – После окончания института. Медицинский помог бы тебе быть максимально самодостаточной в браке.

– Так дай мне его закончить! – кричу я.

– Отсрочка ничего тебе не даст, Теона, – его голос срывается от злости. – Деньги Адашевых нужны нам сейчас. Ратмир – не самый плохой человек. Он закончил институт, помогает отцу и достаточно современен, чтобы выносить твои заскоки. Но лучше не злоупотребляй этим.

– А то что? – вздёргиваю я подбородок.

– «Что» решит твой муж, – рявкает отец.

– Если я откажусь? – Спрашиваю тихо.

– Дяде Алиму нужна сиделка, чтобы ухаживать за матерью, – сухо отвечает он. – Поедешь к нему. Потом, если повезёт, будешь помогать ухаживать за детьми.

Тяжело сглатываю. В мою шальную голову начинает стучать мысль: «убежать». Просто уехать. Раствориться в городе миллионнике.

– Не получится убежать, – качает головой отец, будто читая мои мысли. – Тебя найдут. И дальше я уже буду бессилен.

Я чувствую, как по лицу начинают бежать слёзы. Вытираю их тыльной стороной ладони и сглатываю в горло.

– Хорошо… я попробую.

– Иди умойся, приведи себя в порядок, – велит отец. – Мы ждём тебя в кабинете.

Он выходит из спальни, оставляя дверь открытой. Я слушаю, как удаляются его тяжёлые шаги и пытаюсь переварить эту странную любовь. Или это не она? И моим отцом руководит только жестокий расчёт? Как же сложно…

Мама надеялась что-то придумать до окончания института, поэтому ничего не говорила? К сожалению, я теперь этого не узнаю.

Спускаю ноги с кровати. Быстро стаскиваю вечернее блестящее безобразие, которое растерло пайетками кожу, натягиваю длинное платье с рукавами и нетвердой походкой выхожу в коридор. Ванных на этаже две. Мне положена только та, что в женском крыле. Всего здесь четыре спальни: Наргизы, жены отца, моей сводной сестры Амины и гостевая, которая временно моя.

За дверью комнаты Амины слышится тихий разговор. Наргиза воспитывала сестру с рождения и поэтому говорит с ней совсем не так как со мной. Ее интонации мягкие и заботливые. А по утрам и вечерам она заплетает Амине волосы.

– Я слышала, что Теона плачет, – раздаётся шёпот сестры. – Почему мне нельзя к ней пойти? Мне кажется, она очень хорошая.

– Хорошая? Да она позорит твоего отца, – жестко отвечает Наргиза. – Из-за неё семья может потерять бизнес, и у тебя не будет хорошего мужа.

– Я не понимаю, как это связано, – отзывается Амина. – Разве любовь можно купить? Ай! – уходит ее голос на фальцет. – Больно!

– Чтобы я больше не слышала этих разговоров! – предупреждающе шипит Наргиза. – Жена обязана любить своего мужа. Так и только так. Любовь к постороннему мужчине губит женщину. Отец найдёт для тебя того мужчину, которому ты подаришь свои чувства.

– Папа нашёл Теоне Ратмира. Но ведь он тоже ее не любит, – горько говорит девчонка. – Как можно заставить полюбить мужчину?

– Своей любовью, уважением и покорностью, – бескомпромиссно отрезает, повышая голос Наргиза. – Рано тебе такие разговоры вести.

– Мне вообще-то тринадцать, – фыркает сестра. – И все-таки. Если Ратмир не полюбит Теону?

– Ему уже нашли вторую жену, – нехотя отвечает Наргиза.

– Как это? – ахает Амина. – А как же Теона?

Сердце пропускает удар. Мне хочется ворваться в комнату и тоже спросить: «как это? и а как же я?» Если двойные браки в России запрещены законом. И вообще, кажется, первая жена должна дать согласие на вторую. Но какое до этого дело людям, у которых есть деньги и власть? Куда я попала? Или попаду? Что вообще происходит в моей жизни? А отец… Он тоже знает про вторую жену?

Я прислоняюсь спиной к стене и закрываю лицо руками. Нет. В дом Адашевых я не поеду. Отдать свою жизнь в руки мужчине, которому изначально не доверяешь… Это самоубийство.

Меня трясёт. То ли от нервов, то ли от того, что в туалете я долго умывалась холодной водой, пытаясь внести в свою голову ясность. Я не понимаю, где правда, а где ложь. Как быть, тоже не понимаю. Ещё пол года назад я бы не поверила, что такое возможно в двадцать первом веке, в правовом государстве.

Заношу дрожащую руку и стучу в дверь кабинета отца.

– Входи, Теона, – раздаётся его голос.

Я открываю дверь и делаю шаг через порог.

Медленно обвожу глазами сидящих за столом мужчин. На столе расставлен чай и разложены какие-то документы. Графы подписей на них пусты.

– Моя дочь хотела нам всем кое-что сказать, – давящим тоном говорит отец и сморит мне в глаза.

– Мы слушаем тебя, Теона, – перебирая четки, отец Ратмира откидывается на спинку стула. – Надеюсь, что ты хорошо подумала.

Киваю и делаю глубокий вдох, собираясь с духом. Затылок немеет от страха. Отец мне этого не простит… Но не убьёт же, в конце концов.

– Я хочу попросить у всех прощения… Я не оправдала вашего доверия и прошу не винить в этом мою семью, – делаю ещё один нервный вдох, переводя взгляд на Ратмира, – Но свадьбы не будет.

– Теона, – рявкает отец.

– Папа… – вцепляюсь руками в спинку ближайшего стула, потому что чувствую, что сейчас упаду в обморок. – Прости… Я не могла признаться тебе сразу. Я больше не невинна…

Глава 9. Саид.
Саид

– Мужчина, это травматология! – кидается мне наперерез вахтёрша.

Стряхиваю ее с себя в руки парней из охраны и прохожу с Глебом дальше.

Коридор, куча сомнительно пахнущих людей на стульях. Духота нереальная. Не понятно, сколько они здесь все сидят и сколько ещё просидят. Переломы, выбитые зубы, укусы собак… Брр.

Сворачиваю возле рентген-кабинета за угол и оглядываюсь по сторонам.

Где же ты, Назима?

– Саид, – раздаётся слабый голос из-за моей спины.

Оборачиваюсь.

– Млять… – про себя говорю ещё несколько ругательств позабористей.

Подхожу к молодой женщине, лицо которой на столько затекло, что сейчас в нем трудно даже отдалённо узнать мою троюродную сестру.

Присаживаюсь перед ней на корточки.

– Я посмотрю… – говорю мягко и отвожу руки от груди вместе с палантином.

Слышу, как сзади тихо матерится Глеб.

Назима сжимается, боясь открыться сильнее.

– Это больница, здесь можно, – успокаиваю ее.

Всхлипывает, прикрывая глаза и облизывая сухие губы с запекшейся кровью.

– Ну все, все, – глажу ее по сбившимся волосам. – Я тебя не брошу. Ты больше к нему не вернёшься.

Начиная судорожно рыдать, прикрывает лицо ладонями и тут же морщится от боли.

– Дядя сказал сама виновата. Не будет помогать. Раз муж ревнует, значит повод дала…

– А ты дала? – спрашиваю строго.

– Нет, – испуганно мотает головой. – Не знаю… – всхлипывает. – Дождь был, а я на работе задержалась. Аяз трубку не брал. Меня коллега подвезти предложил. Я отказалась и долго не могла вызвать такси. А потом Михаил прислал сообщение и спросил, добралась ли я до дома… Аяз сообщение увидел. Ты мне не поможешь, да? – отчаянно. – Мне очень страшно, Саид.

Тру лицо руками и выдыхаю. Ситуация, конечно, неоднозначная, но в моей семье женщин никогда не обижали. Воспитывали, наказывали, но не более чем принято в цивилизованном обществе. Да и, честно говоря, после смерти родителей я мало общался с роднёй. Европейский менталитет оказался более удобным.

– Помогу, – говорю уверенно. – Только придётся сделать ситуацию публичной. Снять побои. Созвать совет, чтобы он одобрил развод. Тебя временно увезти из столицы. Ты понимаешь последствия?

– Понимаю, – кивает. – Даже то, что могу остаться навсегда без мужа.

На запястьях фиолетовые гематомы и ссадины. Адашев совсем охренел!

– Наручники? – веду пальцем по костяшке.

Кивает.

– Сколько дней?

– Три…

– Что ещё? Ремень?

– Нет, – мотает головой. – Только руками…

Прикрываю глаза, справляясь с эмоциями. Тело даже смотреть страшно.

– Секс с защитой? – спрашиваю понижая голос.

– Без, – с отчаянием и смущением.

– Цикл? – хмурюсь.

Зависает, видимо, вспоминая, и большие голубые глаза снова наполняются слезами.

Все ясно.

– Как сбежала?

– Аяз успокоился и наручники снял, потому что клининг приезжал. Младший брат женится у него. Я золото надела, в машину залезла, пока инвентарь грузили, и уехала.

– Он тебя уже ищет, – констатирую факт.

– Да, – сдавлено шепчет и кивает. – Не простит, что сбежала.

– Все будет хорошо, Назима, – обещаю ей. – Ты права. Даже если виновата, твой муж не имел права обижать. Развестись мог. Вернуть дяде. Но не более.

Говорю это и сам не верю, что эта зашуганная женщина  когда-то делала меня на соревнованиях по плаванию.

Следующие несколько часов провожу с сестрой в больнице. К счастью, никаких серьёзных травм, кроме синяков порывов по женской части у неё не находят. Оставляю ее на сутки в больнице, чтобы подлечили и выставляю к палате охрану. Осталось самое сложное – разговор с дядей. Не видел его семь лет. Собственно, со свадьбы Назимы и не видел.

Выхожу на крыльцо больницы и нахожу там Глеба. Облокачиваюсь рядом с ним на перила.

– Нормально? – кивает мне.

– Да. А ты скоро лёгкие выплюнешь! – отмахиваюсь от дыма. – Я тебе что? Мало плачу, что ты эту бурду куришь?

– С армии привычка, – пожимает плечами он. – Другие не идут.

– Ты парней в тонусе держи, – говорю ему задумчиво. – Чую, придёт родственник меня за сестру нагибать. Слишком «дорогая» она девочка.

– Может, сами разберутся? – хмурится Глеб.

– Не, – качаю головой. – Назима, как я, в столице родилась. Родители в аварии погибли. Она наследницей богатой стала. Дядька решил сразу замуж ее выдать, чтобы не загуляла. Назима, между прочим, институт геологии и разработки горючих ископаемых закончила. Понимаешь же, что не просто так. Но поработать не успела, преподавать осталась.

– Действительно «дорогая», – хмыкает Глеб. – Чего тогда ее за урода этого отдали?

– У Адашева старшего скважины. Управлять подобным бизнесом сложно, а без опыта невозможно, – поясняю ему.

– И у тебя? – понижает голос Глеб. – Просто все время задаюсь вопросом, откуда у тебя такие бабки. Очевидно же, что клуб – это просто повод иметь связи и содержать охрану. В бизнес Севера и Баринова ты не лезешь, фактически подарил им землю…

– Исаев, – прерываю его рассуждения и кладу руку на плечо, ощутимо сжимая, – Я ценю тебя за то, что ты сообразительный, но ты же понимаешь, что делиться со всеми своими предположениями не нужно.

– Понимаю, – кивает, хмурясь.

– А Север с Алексеем жизнь мне спасли.   Они имеют право на все, что я имею… И к сожалению, когда мне было плохо, родня защитить меня не пришла.

– Ты куда сейчас? В клуб? – интересуется Глеб, понимая, что пора сменить тему.

– Сначала в торговый центр. Шороху наведу. Лёха просил акты по остеклению посмотреть. Прорабу не доверяет.

– Понял, – кивает Глеб. – На связи тогда. Ещё Саид, хотел отпроситься до завтра. Матери съездить на дачу обещал.

– Не вопрос, – пожимаю плечами. – Работать или отдыхать?

– Пффф, – подкатывает глаза. – Видеть эти грядки больше не могу. А мать все твердит, что это не мне, а моим детям. Какие мне, блин, дети? Ну и пошло-поехало… Только ради бани терплю. Еще отец строил.

– Так ты за четыре года начальство ни разу в баню не позвал? – шутливо прописываю ему кулаком в солнечное.

Смеясь, блокирует удар.

– Приглашу. Только что мы с тобой, как подозрительные лица будем вдвоём париться?

– Пару-тройку ребят толковых возьми, которых показать хочешь, – отвечаю задумчиво. – Пусть денёк поработают, а вечером шашлык, банька. Нам штат постоянной охраны надо расширять. У Лехи с Серегой жены, скоро дети. Нужно, чтобы надежные люди были.

– Хорошо, подумаю, – кивает Глеб.

Спускаемся на парковку и рассаживаемся по машинам.

– Саид Артурович, а можно вопрос? – неожиданно борзо начинает разговор мой водитель.

Ловлю его горящий взгляд в зеркале заднего вида. Очень интересно.

– Задавай, Илья.

– Та девушка, которую я отвозил сегодня утром, – выдерживает паузу, – она кто?

Подавляю в себе острое желание послать парня на хрен сразу  и все-таки отвечаю.

– Просто девушка. А что? – давлю интонацией.

– Красивая очень, – выдаёт на выдохе. – Хочу познакомиться. Будете против?

Буду…

– Попробуй, – выдавливаю из себя и прикусываю язык, чтобы не уволить своего водителя. Прямо выкинуть за шкирку из машины хочется!

Но ведь не зря же я его взял. Борзый, да. Как и у Глеба, за плечами десантура. В конце концов, я сам отпустил девчонку. А Илья он почти ее возраста. Я – в отцы гожусь.

Но красивая зараза. Тут не поспоришь. Давно так не задевало меня, а если быть совсем честным, то совсем никогда.

До стройки доезжаем в напряженном молчании. Прораба на объекте не нахожу. Выходной. Рабочие клянутся, что все выполняют строго по технологиям и сметам. Принимаю у них готовность нескольких торговых павильонов и даю добро на отделку. Остальное, ладно, оставляю до понедельника. Завожу документы юристам и, собравшись с мыслями, долго общаюсь с дядей по поводу Назимы. Убеждаю вписаться и не соглашаться на примирение.

Пообедать не успеваю, также как и поужинать, поэтому, когда приезжаю в клуб, первым делом прошу чего-нибудь съедобного. Персонал меня любит, поэтому соображает быстро.

Уже через десять минут передо мной стоит стилизованное под сковороду блюдо с жареной картошкой, шампиньонами и мясом. И только я заношу вилку, чтобы, наконец-то, успокоить свой урчащий желудок, как в дверь кабинета раздаётся стук.

– Войдите… – отзываюсь недовольно. Наплевав на все правила приличия, набиваю полный рот и жую.

– Саид Артурович, – делает шаг через порог администратор клуба, – там по освещению…

Стервенея, сглатываю еду.

– Вышел вон! – рявкаю. – Поесть, в конце концов, я могу спокойно или нет?

Бубня извинения , администратор, скрывается за дверью.

Совсем обозрели.

С жадным удовольствием съедаю половину блюда и только после этого чувствую, как начинаю соображать, не психуя. Делаю глоток сока и выдыхаю. Еще один сложный день. Устал…

Вернутся мужики из отпуска – тоже свалю на недельку. Нервы ни к черту.

Неожиданно из коридора начинает доноситься агрессивная возня, и дверь кабинета распахивается без стука.

– Саид Артурович, – на надрыве докладывает старший смены, – к вам тут люди. Хотят пообщаться.

Адашев? Так быстро?

Жалко только, что ужин придётся снова отложить.

– Пропустить… – заряжаю ствол, кладу его на полку под столом и киваю охраннику на свою тарелку. – Забери, пожалуйста. Отнеси на кухню. А мне двоих бойцов оставь.