Единственный маленький минус, впоследствии превратившийся просто в огромный, заключался в стычках с коллегами. Но пока он просто ездил раз в неделю в главный офис, чтобы провести там несколько часов. А вот насчет этого соседа…
Уилл Джексон оказался весьма надоедливым типом. Вначале полностью его игнорируя, он требовал абсолютной тишины, если она была необходима, а необходима она была часто, если он находился в кампусе. Но однажды…
– Что у тебя за кругляшки да палочки? Что за рисунки? – неожиданно спросил он, заглянув в экран ноутбука Минкё через его плечо.
Это был поздний вечер, один их тех редких вечеров, когда Минкё мог отдать свое свободное время кому и чему угодно по своему усмотрению. В этот раз он решил отдать это время тем, кто находился далеко-далеко за океаном.
– Письмо пишу, – ответил Минкё, неосознанно прикрывая ноутбук и остановившись на середине этого бесполезного действия. Зачем? Уилл ведь все равно ничегошеньки не прочитает. Да и мало кто вообще сможет здесь это прочитать.
– Что это за письмо такое? – сосед даже немного посмеялся. – Ты где так смешно писать научился?
Минкё коротко оглядел афроамериканца с ног до головы. Вроде не прикалывается…
– В школе, – наконец ответил он, пожав плечами.
– Все равно не понятно. MC Wi непонимаетчтотакоевытворяетэтотпареньизтрущоб… – начал скороговоркой произносить слова Уилл, делая характерные для рэпера движения рукой. – Черт, рифма сбилась.
– Тексты сочиняешь?
– Ну да, бывает, – смущенно улыбнулся Уилл. – Так, не сбивай меня. Я хотел сказать, что если ты живешь в Америке, то должен писать по-американски.
– По-английски, в смысле?
– Не перебивать! – он стал расхаживать взад-вперед, заложив руки за спину. – Иначе так и не станешь настоящим гражданином США. Сотри все то, что ты написал. Стер?
Сохранив на всякий случай наполовину написанное письмо, Минкё открыл новый файл. И только после этого кивнул. Вдруг ему захотелось засмеяться надо всем этим, но с великим трудом ему удалось сдержать этот смех.
– Теперь пиши. По-английски пиши, а я проверю.
С крайне серьезным видом Минкё приступил к повторному началу электронного письма. К счастью, отцу и Ёндэ он уже успел написать, теперь настала очередь Чонсу. Неудачная очередь.
– Что написал? – спросил Уилл, когда ему совсем надоело слушать монотонное постукивание клавиш. Он снова заглянул в экран. – «Доброго времени суток, Ким Чон…» Да кто так пишет? Ты из какого века? Пиши так: «Йо, Чон…» как его?.. в смысле, ее… в общем, как этого человека звать?
– Чонсу.
– Ага. В общем: «Йо, Чонсу! Как поживаешь, старина?» (вот я задвинул) «Не знаю как ты, но я – отлично». Написал? – он снова проверил экран. – Дальше. «Тут круто живется. Учусь в Университете, живу в отстойном общежитии. Здесь у меня офигенно крутой сосед. Он…» Черт, надоело диктовать. Дай, я сам напишу.
Буквально вытолкав Минкё из-за его же ноутбука, Уилл уселся сам. Подумав немного, начал строчить дальше. Конечно, сам хозяин ноута мог поговорить с ним серьезно, но было одно НО, заключавшееся в его накаченных мышцах, которые играли не последнюю роль при его поступлении в университет, где числилась одна из сильнейших команд по регби, и больших кулаках. Таэквондо, которым, впрочем, Минкё не владел, тут не поможет. Время от времени он поглядывал на увеличивающийся текст письма. Вот уже полстраницы Уилл расписывал сам же свои достоинства, о которых Минкё и не подозревал. Что ж, все равно потом он отправит свое.
– Куда отправлять? – прозвучала фраза, уничтожающая все остаточные надежды.
– Там адрес записан… – обреченно выдохнул Минкё.
Еще пара ударов о клавиатуру.
– Вот, все. Теперь достойное письмецо отправлено. Ты меня еще благодарить будешь! – закончил Уилл, вставая и довольно ощутимо похлопывая Минкё по спине.
Конечно же, отправить настоящий нормальный вариант письма или хотя бы объяснение такого содержания Минкё забыл, а когда вспомнил, через полторы недели, то объяснять-то уже было поздно. «Пускай поупражняется в английском», – решил он. Все равно Чонсу там делать нечего, кроме как бумажки перетаскивать. Дома ведь не надо нигде напрягаться, не то, что он здесь, думалось Минкё.
А ветер становился все более холодным. Так же, как и отношения с авторами статей, которых Минкё удостаивался редактировать. Они заявляли, что он портит статьи до неузнаваемости гадко, а он в свою очередь был не согласен с тем, что ему не позволяют проявить свой талант, на что он надеялся, устраиваясь на работу в эту газету. Нет, это абсолютно не годится. Поэтому он продолжал править по своему усмотрению, не обращая внимания на то, что количество отдаваемых в его усмотрение статей сокращалось.
А еще была она. Эллис.
Впервые Минкё встретил ее поздним вечером, в Санто Пати Хаус, одном из популярных ночных клубов города. Чем-то она привлекла его внимание, и даже не красотой, которой она, в принципе, обладала в малом объеме, таких скорее называют просто симпатичными, а чем-то… Впрочем, спустя день, а то и месяц спустя он так и не смог объяснить себе, чем она его привлекла. А она, только заметив такое внимание, мило улыбнулась и поманила рукой. Почему бы и нет, решил он тогда. Аккуратная блондинка была очень даже ничего. Осторожно двигаясь через танцующую толпу, казавшуюся в совокупности единым организмом, дышащим и колыхающимся во все стороны, он подошел к ней. Одна заводная песня, и вот она опять уже вдали. Он стал подбираться к ней через танцующую преграду снова. Она только загадочно улыбнулась и вновь оказалась в отдалении. А Минкё все больше стала затягивать эта молчаливая танцующая игра. Громкая музыка, лазерное световое шоу, взрывающее темноту клуба, а она уже полностью завладела его вниманием. Так они и испытывали друг друга в своеобразной игре, отчасти походящей на преследование, пока не оказались в одном из темных углов клуба, где было намного тише и откуда она уже никуда не могла ускользнуть.
– Хочешь меня поймать? – спросила она тогда.
– Я уже поймал тебя, – сказал он, подойдя ближе и опершись рукой о гладкую стену рядом с ее головой.
В ответ на это девушка только загадочно улыбнулась.
Тогда они провели вместе весь оставшийся вечер, и то время, которое назвать вечером уже было невозможно. Эллис была веселая, порой даже слишком, но иногда без предупреждения, в одну секунду ее лицо становилось грустным и хмурым. Будто переживала что-то крайне тяжелое. И, тем не менее, большую часть времени она была веселой и беззаботной, такой, какой и полагается быть в одном из популярных клубов Нью-Йорка.
Теперь он снова должен был встретиться с Эллис. На сей раз в более тихом месте, в кафе. Субботний вечер был на редкость прохладным и ветреным, встреча в теплом помещении была как нельзя кстати. Минкё шел к назначенному месту прямо после того, как зашел в главный офис газеты. Шел и размышлял о том, что все-таки неплохая жизнь у него складывается в Новом Свете, в другой стране. Придя в кафе Блу Риббон Бэйкери, он еще довольно долгое время ожидал ее и, сидя за столиком около окна, уже почти успел заснуть с открытыми глазами, чего раньше за собой никогда не наблюдал.
– Я опоздала? Прости…
Эллис появилась внезапно, без лишних предисловий усевшись за стол напротив Минкё.
– Ничего, я сам недавно пришел, – ответил он, подавив неуместный зевок.
– Все равно прости.
Эллис сняла легкую куртку. В кафе было достаточно тепло.
– Ты где-то ушиблась? – спросил он, тут же увидев достаточно большой синяк на ее руке.
– Да, нечаянно, – тихо ответил Эллис, быстро прикрыв синяк ладонью.
– Больно?
– Нет, вовсе нет… Может, мороженое?
Выбор оказался неплох, и если сказать, что мороженое было вкусным, значило не сказать ничего, но, несмотря на вкус блюда, несмотря на теплую атмосферу и пару шуток, разбавленных несколькими комплиментами, – несмотря на все это, она казалась грустна, как никогда.
– Что с тобой? Что-то случилось? – наконец спросил Минкё.
– Ничего, просто…
– Просто?
– Просто он жесток, бессердечный, – сказала она, почти готовая заплакать. – Мэтт, он действительно страшный человек. Вот это… – она провела ладонью по темному синяку, – это он тоже сделал.
– Да кто, он? – не понимал Минкё, взяв руки Эллис в свои, надеясь, что это поможет ее успокоить.
– Мой бывший бойфренд, Сэм. Мы расстались недавно, я хотела полностью забыть его. Но я оставила у него кое-что. Забыла фамильную драгоценность, а он не хочет отдавать. Не пускает в свой дом, даже на звонки не отвечает. Ох, как же мне быть?..
Опустив голову и закрыв лицо руками, она все-таки пару раз всхлипнула.
– А там было кольцо, которое мне мама подариилаа… когда я уезжалаа…
Эллис расплакалась совсем. Ей вторил начавший накрапывать дождь.
– Тихо, тихо, чщщ, – пытался утешить ее Минкё, проведя по ее волосам, поглаживая руки, которые ему удалось отнять от ее лица. – Все хорошо, успокойся.
– Нет, – она замотала головой, – все плохо, просто ужасно! Я не могу вернуть фамильную драгоценность, просто не могу.
– Может, я могу как-нибудь помочь?
Эллис сразу же вскинула голову и внимательно посмотрела в его глаза. Слезы перестали литься в мгновение ока.
– Помочь? Хочешь помочь?
– Ну, если я могу…
– Тогда ты можешь украсть у него эту драгоценность?
– Украсть?
– Все нормально, никакого криминала. Она же мне принадлежит, в конце концов. Это будет легко сделать. Послушай, каждую среду и воскресенье его не бывает дома до поздней ночи. Иногда он вообще дома не ночует. Тебе всего-навсего нужно будет пробраться к нему в квартиру и найти кольцо. Сможешь? Я буду тебе очень, очень благодарна.
Она улыбнулась ему самой милейшей улыбкой на свете.
– Я не знаю… смогу ли?
В итоге, спустя целый день тяжких размышлений и немного сладких мечтаний о благодарности, Минкё обнаружил себя стоящим перед дверью квартиры на сорок втором этаже высокого дома, адрес которого точно указала Эллис.
Восемь часов вечера. Как раз то самое время, когда Сэма не должно быть дома. Если вспомнить это, то и бояться нечего, но сердце у Минкё все равно бешено колотилось, когда он пытался взломать замок, весьма дешевый и легко поддающийся на любые провокации взломщика. Начинающий вор быстро зашел в квартиру и аккуратно прикрыл за собой дверь. Тихо. Никого нет.
Достав заранее приготовленный для этого фонарик, Минкё двинулся вглубь квартиры. На пути было много вещей, маленьких и больших, на которые, несмотря на то, что путь освещал фонарик, Минкё постоянно натыкался. Попадались и картонные ящики, будто хозяин квартиры переезжать куда-то собирался.
– Айщщ… да что он в этих коробках понаскладывал? – не выдержал Минкё.
А вот это могло бы и подойти. Письменный стол со шкафчиком. Он подошел к ним, перерыл все, но ничего, похожего на драгоценность там не было. Выпрямившись, он вдруг увидел маленький серый ящик. Сейф. Конечно, в фильмах все выглядело как нельзя проще, открыть сейф стоило раз плюнуть. Но это в фильмах. А он здесь по-настоящему, здесь, в чужой квартире. Ну не сейф же выносить из дома! А если посмотреть получше… На сейфе лежала маленькая открытая коробочка. Без особых надежд Минкё направил свет фонарика на нее. Что-то блеснуло. Золото! Да-да-да, именно то золотое кольцо, о котором говорила Эллис. Белое золото. С большим бриллиантом. Очень большим. Еще с минуту посомневавшись в правильности находки, он все-таки взял кольцо, не найдя ничего другого, подходящего под описание Эллис. Вроде все хорошо, Минкё уже собирался уходить, но…
Раздался скрип открывающейся входной двери. Минкё начал вертеть головой из стороны в сторону с огромной скоростью, чтобы найти, где спрятаться. Поздно он сообразил выключить фонарик. Наконец выключил. Послышалось ворчание по поводу незакрытой двери. Приближались тяжелые шаги. Идти некуда. В последний момент он забрался в шкаф, такой неподходящий для того, чтобы прятаться. Так он провел долгое время, слушая эти тяжелые шаги и не смея даже в щелочку выглянуть. Он бы не удивился, если бы за это время поседел, так трудно было сохранять спокойствие и тихо дышать. Но всему приходит конец и не исключением стало присутствие в этой комнате и хозяина квартиры. Он вышел в другую комнату, а может, на кухню, а может, еще куда-то, но факт оставался не менее важным. Вздохнув спокойно, впервые за сорок минут, наверное, Минкё тихонько приоткрыл дверь. Никого, хотя свет все еще горел. Он никак не мог незаметно пройти к входной двери. Что же делать?
К счастью для него, около окна квартиры виднелась пожарная лестница. Окно поддалось даже легкому нажатию, и он оказался снаружи, осторожно ступив на металлическую поверхность. Высоко, очень высоко. Стараясь не смотреть вниз, на несущиеся далеко на земле автомобили и ползающих как букашки людей, он начал спускаться, думая обо всяких мелочах, о чем угодно, только не о большой высоте, которой он с детства боялся. Чонсу редко упускал шанс подшутить над ним по этому поводу.
Вот, наконец, и земля. Почувствовав твердую поверхность асфальта под ногами, он сразу ощутил себя намного спокойней и тут же проверил карман куртки. Кольцо на месте. От облегчения ему даже захотелось смеяться, но он решил не терять времени и отойти на достаточное расстояние от этого дома.
С Эллис он встретился в тот же вечер там же, где виделись в предыдущий день.
– Украл? – тут же приступила она к делу.
– Да. Только что это за фамильная драгоценность такая? Очень дорогая, даже не представляю, сколько она стоит.
Минкё достал кольцо из кармана и хотел уже положить на столик, но она накрыла своей ладонью его руку вместе с кольцом.
– На то она и фамильная драгоценность, – улыбнулась она обворожительно. – Не стоит здесь об этом распространяться.
Эллис мягко и почти незаметно взяла кольцо в свою руку, быстро спрятав в маленькую сумочку.
– Может, теперь ты…
– Ах да, я говорила, что буду очень благодарна. Ты, наверное, ждешь эту благодарность, да? – она вопросительно посмотрела на него. – Спасибо. Что ж, я пойду, наверное.
Минкё вдруг почувствовал себя самым глупым человеком на свете, поддавшимся простому обаянию какой-то девушки.
Она уже встала из-за столика, собираясь уходить, но этого ей так и не удалось сделать, потому что откуда ни возьмись рядом с ней возникли двое в строгих костюмах, перегородивших ей дальнейший путь. Минкё наблюдал все это, будто в кинотеатре фильм смотрел, и было сложно осознать, что он тоже является непосредственным участником событий и через час и через двадцать один час.
– Эллис Браун, вы задержаны по подозрению в краже ювелирных драгоценностей, – начал говорить один из них, показав значок представителя стражей порядка. – Имеете право хранить молчание… ну и далее по сценарию.
– Это ты их привел, да? – прошипела Эллис, покосившись на Минкё, так и продолжавшего сидеть за столиком.
– Вы что-то сказали? – спросил тот, что зачитывал обвинение. – Хотя не важно.
Полицейский надел на нее наручники. Другой вытащил из ее сумочки то самое злосчастное кольцо.
– А с этим что делать? – головой он указал на Минкё, сообразившего довольно поздно, что говорят именно о нем.
– В участке разберемся.
И вот, как это обычно и бывает, не помня с чего все началось и как произошло, Минкё оказался там, где меньше всего рассчитывал оказаться, а именно за решеткой камеры предварительного заключения. А в голову лезли только мысли о том, что в этой стране ему крайне не везет с полицейскими – нет-нет, да и попадется один, а если выпадет несравненная удача, то даже двое.
* * *
Двое полицейских тихо переговаривались, изредка кидая взгляды в сторону Чонсу, только на минутку присевшего отдохнуть на мягкий диванчик в первом попавшемся ему дешевом егван* на окраине Сеула. Он хотел всего лишь наконец-то нормально поесть и выспаться, но…
– Назовите свой идентификационный номер, чтобы мы удостоверили вашу личность, – все-таки обратился к Чонсу один из них.
Тот только устало вздохнул, немного запоздав с ответом.
– Извините, я его забыл.
– Ваше имя?
– Пак Вон Чжон. Я что-то нарушил?
Полицейский еще раз окинул его оценивающим взглядом.
– Нет. Извините.
В последнее время Чонсу уже привык говорить маленькую неправду, а иногда откровенно врать. Его жизнь изменилась в одночасье до неузнаваемости, и прочитанные бумаги сыграли в этом не последнюю роль. Жизнь изменилась так, что он ощущал, будто находится в другой стране. Не у себя на родине.
После того, как он сбежал из того проклятого здания, над главным входом которого гордо красовалась вывеска «Юридическое агентство Правая защита. Ваша защита в любой ситуации», около получаса он просто не мог до конца разложить все по полочкам у себя в голове. Его пытались убить. Это факт. Попытаются ли снова? Возможно. Первое, что пришло в голову – это сообщить полиции обо всех этих махинациях агентства. Но, только зайдя в первое попавшееся отделение стражей порядка, он услышал разговор нескольких полицейских о том, что «какой-то работник какого-то агентства требовал деньги у начальника, угрожая ему пистолетом» и еще что-то, вполне подходившее под его описание, исковерканное до неузнаваемости. Он теперь считался преступником. А поверят, конечно же, многоуважаемому человеку, главе агентства. Не ему. Это заставляло чувствовать себя не только не в своей тарелке, но и не на своем столе. Ведь до этого все было так хорошо, почти прекрасно, если не считать трудовых будней, и дома всегда можно было забыть обо всех неприятностях и посмотреть любимый фильм в сотый раз, если мать не положила диск в место, где этот фильм будет находиться без вести пропавший еще около месяца. А теперь и домой-то идти было нельзя.
– Что, опять тяжелый денек? – весело спросила Кёнхи тогда, но увидев жалкое состояние бывшего одноклассника, сразу изменилась в лице. – Да ты ранен!
Единственное место, куда ему пришло в голову податься на ночь, был ее дом. Мало кому придет в голову искать его там. Пока. Кёнхи кое-как обработала рану Чонсу, благо, поля прошла навылет. Папка с бумагами из отдела уборки территории так и оставалась при нем, на некоторое время он совсем забыл о ней. Не распространяясь особо обо всех треволнениях и неожиданностях действительно тяжелого дня, о причине раны, отказываясь пойти в больницу, Чонсу только ограничился словами о том, что ему придется ненадолго уехать завтра. А на ее вопрос «Тогда почему ты решил прийти на ночь именно ко мне?» он просто ответил «Соскучился», на секунду заставив ее смущенно опустить глаза.
Ранним утром он прокрался в свой дом, такой привычный и чужой одновременно, будто вор, выждав, пока все обитатели его не уйдут по своим делам. Забрав из своей комнаты все необходимое для этой недолгой поездки, ведь он действительно был уверен, что будет достаточно провести около недели в другом городе, он написал короткую записку, что уезжает по делам агентства. Дописывая эту фразу, Чонсу усмехнулся. А ведь и правда, дела агентства. Закрывать дверь с наружной стороны было тяжело.
Получив все деньги, имевшиеся у него на банковском счету, немного, конечно, он отправился на железнодорожный вокзал. И теперь перед ним встал еще один немаловажный вопрос: куда? В какую сторону он мог ехать, чтобы затеряться где-нибудь в толпе, словно его никогда и не было? Первый скоростной поезд отправлялся в столицу, и, недолго думая, Чонсу купил билет и запрыгнул в вагон в последний момент.
Сеул, такой большой и такой быстрый город. Люди едут туда по разным причинам. Кто-то по делам, кто-то – навестить родственников, кто-то намеревается покорить столицу. Чонсу же поехал по причине того, что другого выхода не было. Он приехал где-то за полдень, когда солнце нестерпимо светило, а сладкий женский голос беспрерывно объявлял отбывающие и прибывающие поезда. Первые две минуты Чонсу просто простоял на одном месте, двигаясь разве что только для поворотов в разные стороны, будто приехал из какой-то глубинной деревни. А люди все мелькали с увеличивающейся скоростью перед его глазами, что еще более тормозило Чонсу. Тогда полицейский подошел к нему в первый раз, и Чонсу, не подумав, брякнул первое имя, что пришло в голову, то есть свое собственное. Об этом опрометчивом решении он горько жалел следующие десять минут, пока старался скрыться от этого самого полицейского.
Так началась жизнь в Сеуле, неспешная и по большей части скрытная. Тихо проживая в дешевеньком отеле, Чонсу уже мог дышать спокойно. Но, как это обычно и бывает, в один прекрасный день (а было это на исходе второй недели после приезда в столицу, то есть, в середине ноября) перед Чонсу встал немаловажный вопрос: что выбрать на сегодня – завтрак или обед, если денег, согласно его экономическому плану, хватало только на что-то одно.
Решив, что эффективней будет набить желудок с утра на весь день, нежели бросаться на еду, словно дикий зверь, в середине дня, Чонсу отправился в дешевый чайный дом, который приметил за тихое и незаметное месторасположение и приемлемые цены. Рассуждая за завтраком о том, на что же жить дальше, он так и не мог прийти к определенному выводу, и отчаялся бы совсем, не заметь он около выхода приглашение на работу в этом самом чайном доме. Что ж, другого выхода и нет, решил Чонсу, возвращаясь в помещение. «Мордашка у тебя ничего так… Будешь чай разносить», – сказал ему управляющий после заполнения анкеты. На работу эту его приняли без особых трудностей и тяжких затруднений, даже особо не уточняя имя, которое Чонсу назвал.
– Здесь и так мало кто задерживается, – мимоходом заметил тогда работник чайного дома. – Подработка – дело такое… скучное и необязательное.
О Сэхёк, а этого работника, молодого человека ненамного старше самого Чонсу, звали именно так, часто делал замечания, хотя по статусу они были равны. На это Чонсу лишь отвечал «Извините, О-сонбэним», считая верхом безрассудства учинять здесь споры, что означало непрошено «высунуть нос из своей маленькой временной норки». Впоследствии оказалось, что это норма поведения О Сэхёка, которую он проявлял ко всем, в том числе и к посетителям. Еще немного погодя, Чонсу заметил, что настроение Сэхёка меняется со скоростью ветра, и он может рассмеяться так же быстро, как и вспылить.
– Вот смотрю я на них, – как-то раз сказал Сэхёк, стоя около кассы и подперев голову рукой, – и думаю, как же у них все просто. Приходят, веселятся, потом доучатся, и прибыльное место работы уже готово.
Эти слова, адресованные Чонсу, были сказаны примерно во второй половине дня, когда в чайном доме было особенно много молодых людей. Так обычно и бывало по причине того, что совсем неподалеку был один из многочисленных столичных колледжей.
– Ты, наверное, тоже скоро устроишься куда-нибудь, – продолжал Сэхёк. – Куда-нибудь получше, чем здесь.
– Это навряд ли, – усмехнулся Чонсу, разливая чай.
– Вот как? А я думал ты тоже учишься, как все они, – он кивнул головой в сторону шумной компании.
– А вы, О-сонбэним, вы чем-то занимаетесь кроме этого чайного дома?
– Как тебе сказать… – Сэхёк задумался на некоторое время. – Скажу как-нибудь потом. И, кстати, я давно хотел спросить, почему ты всегда брови хмуришь, почему улыбаешься редко? Оглядываешься часто, лишний раз не высовываешься почему?
Вопрос неожиданный и крайне необычный. На такой и не ответишь сразу, нужно обдумать, как сказать помягче, а для обдумывания выполнение заказа подходит как нельзя лучше, что Чонсу и сделал. Наблюдения Сэхёка были точнее некуда.
– Денег не хватает за жилье заплатить, – наконец, ответил Чонсу, так и не придумав ничего более интересного. Хотя именно это и не оказалось лишним.