29. Схватка
Алиса кусала губы, глядя на смеющегося йаха, пока внезапный треск за шторами не остановил его. Лицо неизвестного застыло маской сосредоточенности, а ноздри шумно вдохнули воздух. Только теперь его волосы приподнялись в звериной свирепости, а руки трансформировались, взбугрив плечи силой.
– Йааахааассс, – прошипел он, оскаливаясь в сторону Алисы.
Алиса почувствовала атаку за мгновение до неё и прыгнула в сторону, уходя перекатом и сжимаясь шариком в углу, защищающем спину.
Сильным ударом штору вместе с креплениями снесло внутрь комнаты, и на фоне белёсого ночного неба на подоконнике встали две знакомо укутанные в ткани фигуры. Когда первая легковесно спрыгнула вниз, Алиса уже поняла, что происходит.
– Нежить йах первоинициированный, иерей Марк, в миру Марк Станшев приговаривается к очистительной смерти!
Голос знакомый до боли привычным холодом и спокойствием умудрённости – голос командора Борислава. Алиса вздрогнула, сжимаясь в углу всё больше, а йах Марк зашипел, подбираясь перед боем. Сдаваться он не собирался.
Командор появился в проёме окна тёмной тенью, уверенно прямой и несгибаемой, безучастно оглядывая комнату за спинами своих готовых к работе инициаторов.
– Нежить во служении Лиса, в миру – Алиса, – так же равнодушно вбивал слова приказа холодный голос командора. – Приговаривается к очистительной смерти. Во имя Отца и…
Алиса подскочила, когда взгляды инициаторов упали на неё. Азартные глаза, ожидающие, ждущие интересной схватки. И ни мимолётного сожаления, ни удивления встречи в них не было.
Диана и Надежда.
Почувствовав, как дрогнули губы, Алиса поняла, что схватки не избежать.
– Йаахааассс! – зашипел Марк и кинулся вперёд.
Торнадо бешеной схватки закружилось в комнате. Три нечисти схлестнулись, раздирая друг друга. Свистели руки, разрывая воздух, трещали мышцы. Взорвался задетый ковёр – полоснул по воздуху, разошёлся в лоскуты, сваливаясь вниз. Он падал так медленно, так плавно, а сумасшедшее кружение тел под ним казалось смазанными мазками. Но Алиса успела заметить тот момент, когда йах Марк вышиб из схватки Диану, всей мощью выбрасывая её на стену, а Надежде подставляя спину. Надя-Дива кинулась на открытую холку и попала под площадный удар краем сорвавшегося ковра. Её это не остановило – руки ударили крест-накрест, взрезая ткань, но Марка перед ней уже не оказалось. Йах пружиной вылетел в балконное окно. Командор и не попытался его остановить, отшатнувшись с дороги летящей свирепой мощи, чтобы не попасть под бьющую мимоходом по горлу лапу.
Яростно зашипев-засвистев, Надя прыгнула к окну. С балкона – вверх на крышу, вслед за беглецом. А Диана, проводив взглядом подругу, повернулась к оставшейся в комнате приговорённой.
– Нет… – прошептала Алиса, отодвигаясь. – Ди…
Работающий инициатор двигался на неё неостановимо.
– Ди, – Алиса отодвигалась, качая головой, – я не хочу с тобой драться… Ди?
Бывшая подруга шумно вдохнула воздух и бросилась.
Алиса нырнула в сторону, но всё равно чёрные когти метнулись возле её лица. Ещё рывок Дианы – Алиса скакнула на стену, на миг повиснув на ковре и тут же прыгнула на дверь комнаты. Выломала её, пролетела, кувыркаясь в коридоре, вскочила, готовясь бежать…
В другой стороне широкой рекреации стояла Лиля. Тёмный силуэт монахини, молитвенно сложившей ладони перед грудью, словно облитый чёрным тяжёлым полотнищем, не двигался.
Обернулась.
Диана выходила в рекреацию – от широких свободных шагов колыхалась глубоко-черная ткань подрясника.
Алиса успела облизать губы и увидеть в окнах свет прожекторов недостроенной многоэтажки. Два инициатора ударили одновременно. Бросок! И тут же отскочили, злобно шипя и судорожно извиваясь. Алиса стояла, замерев, а на выпрямленных в стороны руках алела чужая кровь – клинки девушки-йахи унесли с собой. Они отступали, шипя от боли и неуверенно шатаясь на ослабевших ногах.
Алиса выпрямилась, опуская руки, глянула на одну противницу, на другую – ножи сидели, по рукояти войдя меж рёбер. Оба пробили сердца. И оба не остановят йахов. Может быть, дадут время оторваться.
Она подскочила к окну, вышибла стекло и, встав на подоконнике, оглянулась.
Диана вытащила нож из груди первой – вытянула, швырнула в пол – клинок со звоном пробил паркет и замер, дребезжа. Плюнув на ладонь, девушка-йах размазала слюну по вяло подтекающей ране и исподлобья посмотрела на Алису – тело ещё не слушалось, чтобы продолжать схватку. Лиля освободилась от клинка секундой позже. Зашипела, судорожно вытягиваясь и заставляя тело регенерироваться.
Алиса показала зубы и выпрыгнула в окно. Гибкое тело развернулось, когти ударили в стену и, чуть не срываясь от силы падения, вонзились в бетон. Заскрипев зубами, Алиса подтянулась и поползла наверх, на крышу. По серой стене фасада кровь Инициаторов с ладоней и своя, с развороченных когтей, оставляли красные следы.
Выстрелы зазвучали, когда она уже приблизилась к черепичному навесу. Первая пуля ударила в открытую спину, заставив выгнуться от ожога и чуть не расслабить руки – мышцы не успевали сократиться. Извиваясь, попробовала дотянуться до кровли. Вторая пуля вошла чуть выше первой. Алиса отпустила ладони и рухнула, уже в полёте разворачиваясь. Пришлась на руки и ноги, едва успев погасив скорость.
– Алиса! Бегииии!
Знакомый голос взвился со стороны невидимого стрелка. Данила сцепился с неизвестным в чёрном костюме. Креста с рубиновыми кристаллами на стрелке она не увидела, но не сомневалась – он был.
Сверху послышалось шипение. Стиснула зубы – инициаторы вполне оправились, чтобы идти за ней. А со всех сторон чёрной ограды уже началось движение – бежала охрана, бежали люди в чёрном.
Вскочила и, ускоряясь, понеслась в сторону освещённого прожекторами недостроенного небоскрёба.
У ограды на пути вырос вооружённый силуэт. Зрачок ствола холодно направился ей в голову. Алиса ринулась вниз, почти с земли выбрасывая нож в человека. Храмовник вздрогнул всем телом, закидывая руку, под которую в грудь вонзилась сталь. Девушка прыгнула, в полёте выдернув клинок, и уходя дальше. Храмовник так же молчаливо свалился на землю, когда она перескочила дорогу и нырнула в извилистый проулок.
Пули скребли по стенам, поторапливая её бег, разгоняя кровь и силу по битому телу. В спину словно впилась огромная змея и, шевелясь от движений, перетирала зубами прокусанные мышцы. Но что-то сильное, неудержимо древнее выгоняло её из тела, заставляя разжимать тиски челюстей.
Когда из проулка вылетела на строительную площадку, пули прекратили колотить по стенам. Но это только заставило Алису увеличить скорость – на короткой дистанции храмовники могли отстать исключительно для того, чтобы пропустить инициаторов. Перестали стрелять – не рискуют зацепить своих…
Она с бега взяла ограду и, упав на другой стороне, огляделась. Высотный кран. Тонны вздыбленного глинозёма. Спящие грузовики. Многометровые упаковки кирпича. И истеричный вой и скулёж собак, стаей сбивших возле сторожки под прожектором.
В забор влепилась пуля – кому-то не удалось с расстояния загнать кусок серебра через узкий проём в бетонных блоках. Алиса отшагнула в сторону и встряхнулась, словно кошка, выходящая из воды. И снова побежала. Туда, наверх многометрового здания, храмовники не пойдут. Или не успеют. Туда поднимутся только йахи. Там будет шанс. Особенно, если она не приоритетная цель и большинство будет преследовать фальшивого иерея Марка.
Влетела в здание, ещё не обвешенное дверями от прохожих зевак, и сразу наверх по узкой лестнице, не предназначенной для каждодневной беготни по этажам. Девять ступеней – поворот, девять ступеней – поворот. На площадке этажа в оконце краем глаз заметила, как тёмная тень ударилась о металлические балки высотного крана и, уцепившись, споро поползла наверх.
Вторая, несомненно, будет догонять по лестнице, а храмовники – ждать внизу.
Уже на двадцатом этаже почувствовала, что в висках расплавился ад – тело нагревалось от напряжённой работы, но останавливаться, чтобы скинуть одежду времени не было. Вслушиваясь в шорох такой же рясы на преследующей девушке-йахе, Алиса бежала. Они были в равном положении. Если не считать того, что ей приходилось делать то, что она никогда не совершала, а бывшим подругам выполнять рутинную работу.
Когда вылетела на недостроенную площадку – на миг замерла.
Город лежал до горизонта рассыпанным по чёрной скатерти бисером огней. А над ним, на таком же тёмном, но бархатном от лёгкой облачности, небе, висела луна – далёкая, меловая, мудрая в своей отстранённости. И тьма вокруг…
Алиса шагнула на площадку, оглядываясь – профильный каркас недостроенных межкомнатных перегородок тянулся на всём этаже, деля его на клетки. Перемахнула через несколько и, успокаивая сердце, встала возле края – ближе к прохладному ветру. И застыла в ожидании.
Лилия вспорхнула на этаж, прыжком перемахнув разом и лестницу, и часть лестничной площадки. На запах напрямую двинулась к Алисе. Не дойдя десятка метров остановилась, вглядываясь.
Они стояли друг напротив друга. У обеих плечи тяжело поднимались после напряжённой работы, ногти темнели закостеневшими когтями, а апостольники над загривком приподнимались от вздыбленных волос. Обоим тяжёлые рясы трепал ветер.
Алиса сделала шаг навстречу бывшей подруге – Лилия, вставая вполоборота, выдвинула вперёд правую руку, напрягая пальцы для работы и склоняя голову. Она готова была драться. И Алиса вскинула руками, словно пустив волну от плеч – клинки выпали из рукавов и замерли в ладонях.
Глаза Лилии вспыхнули яростью. Она бросилась.
В момент встречи Алиса выставила ножи, но бывшая подруга выбила один и обошла второй, всем телом сшибая беглянку с ног. Ту отнесло на недостроенную конструкцию из профиля – прогнув его, она пролетела дальше, кувыркаясь и стремясь задержать падение. Когда попыталась подняться на ноги – Лилия уже была рядом.
Тяжёлый удар пришёлся по голове и чуть не свалил обратно на пол. Огрызнувшись ножом, Алиса всё-таки поднялась на ноги, но темп уже потеряла. И снова закружилась схватка.
В кровавом потоке, ударившем по глазам, она едва успевала заметить мелькание рук – смазанные вихри широких рукавов метались перед ней, превращаясь в чёрные круги, из которых били когти.
Её ударило по груди, вышибая воздух из лёгких и принуждая бессильно отступать. Потом по плечу, чуть ли не вминая ключицу в сердце, но и сама она достала Лилю – кровь часто забила в пыль.
Удар в хребет ошеломил. Заставил рухнуть на колени и свалиться, подкатившись мешком под рясу Лили. Оглушение на миг погасило сознание, и выпавший из руки нож зазвенел где-то в стороне, отброшенный чьим-то точным ударом ноги. Лилия зашипела, пиная беглянку обратно Диане. Та ответила тем же.
Прикрывая голову от ударов, Алиса в узкие щели меж рук и струй крови стремилась увидеть мир и разглядеть лазейку для ухода. Бывшие подруги тешились, мстя за болезненные поражения и изнурительный бег, но вскоре должны были выполнить приказ. На то, чтобы лишить её сознания, много времени не уйдёт. А там – вышвырнут с небоскрёба, потом подоспеют храмовники и сделают всё, как надо, чтобы упокоился йах. И можно было согласиться с этим, но где-то далеко был Даниил. И он ждал её.
Заставив кипящее болью тело двигаться, Алиса подобралась и кувыркнулась в сторону, уже в перекате подхватывая нож. Схватила неловко за лезвие и сходу отправила клинок за спину – в первую же летевшую следом противницу.
Клинок вонзился, на миг останавливая Диану. Лилии пришлось обходить её, чтобы броситься в погоню. Но Алиса этого уже не видела. Спотыкаясь, она бежала к краю этажа. И, силясь удерживать тело в контроле, вглядывалась под ноги – пол дрожал, норовил выпрыгнуть из-под неё, и на него весело летели чёрные бусины крови.
Она выскочила на край, схватилась за широкую железную стойку, и, махом перемахнув через невысокий кирпичный борт, прыгнула.
Широко раскинув руки, словно птица, грудью нашпиливаясь на ветер снизу, словно не было погони и поражения, а только желание полёта…
Диана и Лилия застыли над пропастью, глядя вниз с одинаковым задумчивым выражением на лицах. Посмотрев друг на друга, они отвернулись от края и направились к сходу.
…
30. Отрыв
Город приближался – росли огни проезжающих машин, словно бисерины, нанизанные на улицу, громады зданий и тёмные упругие шары деревьев.
Ветер с силой бил в лицо, в глаза, высушивая до холодной ломоты.
Толща воздуха меж ней и приближающейся землёй сдерживала падение, силой превращённое в бешенный скоростной полёт. Распахнувшись, словно открывая объятия будущему удару об асфальт, она мчалась к огням. Широкая юбка, будто парус, гудела и стонала, прогибаясь, апостольник ловил ветер. А под ней стремительно мелькала земля.
Улица свернула, а впереди замаячила парковая зона.
Перед ударом, она закрыла глаза и обхватила руками голову.
Тело врезалось в толщу богатой кроны тополя, сбивая ветки и листву, пролетело, теряя высоту, ударилось в сосновые лапы, ломаным силуэтом промахнуло дальше и свалилось на тяжёлые ветви осины…
Она лежала на земле и смотрела вверх, где ещё качалась побитое дерево. Листья зелёной россыпью, кружась, летели вниз, стремясь засыпать её.
Алиса закрыла глаза и замерла. Она нуждалась во внутренней остановке. Сердце рвано толкало кровь, земля холодила кожу, нутро затихало…
Очнулась от чувства опасности.
Шаги приближались со всех сторон – осторожные, тренировано-тихие, легко перекатывающиеся с пятки на носок мягких туфель. От них волновалась земля, от них шевелился загривок на давно утихшей листве.
Открыла глаза. Луна висела высоко, заглядывая в её зрачки через путаницу поломанных веток. Ветер с трудом пробивался через вязкую крону осины. А по земле шли храмовники.
Вдохнув, Алиса почувствовала, как закипел в груди вязкий кисель из воздуха и крови. С трудом перевалилась на бок и выдохнула, выплёскивая клокочущую чёрную жижу на листья. Огляделась – люди шли медленно, явно разыскивая её, не будучи уверенными в том, что йах недвижим. Если бы знали, в каком она состоянии – не церемонились бы.
Она попробовала подняться – руки подогнулись. Рассержено зашипела, поджимаясь. Боль колотила в мозг, словно в колотушку, заставляя тратить силы на её гашение. Приподнялась на локтях и поползла в сторону от замыкающегося окружения. Но храмовники приближались быстрее, чем она ползла. И Алиса расслабилась, опускаясь и прижимаясь к земле. Закрыла глаза, замедлила дыхание. Может быть, хватит времени восстановиться хоть чуть.
Внезапный шум ударил в спину нарастающим рокотом мотора. Тяжёлый фургон сшиб ворота парка и, зигзагом прошив главную аллею, на скорости понёсся туда, где она лежала. Чёткий строй храмовников рассыпался, распался, уходя от бешеного грузовика. Машина воткнулась в дерево, вздрогнула и, продолжая рычать неостановившимся движком, встала.
Преследователи разбились: часть продолжили движение за уходящим йахом, а другие приблизились к машине. Подняв оружие, они двигались к кабине, всматриваясь в пустоту за стёклами. А удар пришёл из фургона – внезапные выстрелы скосили сразу двух. Раненные воины церкви молча свалились на землю, зажимая раны. Другие перестроились, обстреливая фургон.
Двери сзади распахнулись, и йах огромным прыжком пересёк расстояние до ближайшего храмовника и, завалив его, махнул рукой по горлу. На мгновение припал к бьющемуся телу и тут же бросился дальше, в лес.
Храмовники, молчаливо перестраиваясь, рванули следом. Лишь раненные остались на местах, споро обкладывая раны тампонами и запенивая массой из персональных баллончиков.
Храмовники уходили всё дальше за неизвестным, широким полукругом прочёсывая парковый лесок. А Алиса оставалась лежать, ощущая мир вокруг. И гадала – кто?
Приближение она почувствовала лишь когда рядом упали листья. Следом с дерева спрыгнул человек.
– Алиса?
Она узнала хриплый шёпот, но ответить не смогла – сперва нужно было восстановить дыхание.
Даниил подобрался тихим шагом, настороженно выглядывая противников вокруг.
– Аля? – тронул за плечо.
Она с трудом подняла лицо.
– Да…ня?
Он усмехнулся, слизывая с губ кровь.
– Я увёл их. Поднимайся. У нас мало времени, что бы уйти.
– Ты… – она смотрела на него расширившимися глазами, – Ты…?
Нахмурившись, Дании скривился и стёр кровь с лица. Стало хорошо видно, что губы его без единой царапины.
– Нужно было, – дёрнул он головой, но глаза его странно заблестели, – чтобы поверили… что настоящий… За бетом бы они не пошли.
Алиса выдохнула и, закрыв глаза, уткнулась лбом в холодный наст упругой травы.
– Поднимайся, – хмуро повторил Даниил, – Надо уходить.
Появление новых врагов она почувствовала всем телом, чутко припавшим к земле. Подняла голову. Две тёмные фигуры в знакомом одеянии, спрыгнув с деревьев, двигались к ним.
Даниил почувствовал неладное секундой позже – развернулся, встал в полный рост. Вытянул из-за спины нож и замер, вглядываясь в неторопливый шаг инициаторов.
Алиса упёрлась лбом в землю, давая себе мгновение отдыха, и начала подниматься. Тяжело и неуверенно, бросая все силы на регенерацию. В глазах мир размывался до едва узнаваемых очертаний, а сердце в груди рокотало в бешеном темпе.
Диана и Лилия не стали дожидаться, когда она восстановится. Но, лишь они двинулись на бывшую сестру, на их пути встал Даниил.
Широкий длинный клинок, похожий на стальной лист, заметался перед его грудью. Йахов это не остановило – только презрительные усмешки едва тронули лица.
– Уйди, гниль, – прошипела Диана.
Лилия шагнула ближе, махнула рукой, стремясь отбросить с пути бета. Но Даниил успел – клинок ударил по корпусу, разом рассекая ткань рясы и вонзаясь в плоть. Лилия зашипела, завыла, одёргиваясь и, отскочив, схватилась за рану. Скукожилась за спиной товарки.
Диана глянула на скрючившуюся подругу, перевела взгляд на бета.
– Серебро, – кивнула она сама себе и двинулась на Даниила.
Шатаясь, Алиса шагнула навстречу, но бет толкнул её плечом себе за спину.
И встретил альфу.
Разъедаемое болезнью тело столкнулась с высокой регенерацией. Чувство вины – с ощущением превосходства. Никчёмность – с миссией высокого служения. Последний стоял против первой. И не собирался сходить с места.
Алиса упала на колено, с трудом успевая отследить происходящее внутри боя. Клинок метался, плели интригу схватки когтистые руки. И лицо обоих йахов оставались сосредоточенно-холодными, кто бы ни получал рану. С каждым новым разрывом на теле, плюющим в воздух кровью, на миг они отшатывались друг от друга, и снова схлёстывались. Но бет слабел, отступая больше, чем надвигаясь.
Алиса перевела взгляд на Лилию – та смотрела на неё в упор.
Стиснув губы зубами, обе поднялись одновременно.
В тот же миг Диана пробилась за клинок Даниила, и, хватив когтями по горлу, отшвырнула окровавленного бета в сторону.
Алиса отшатнулась, становясь спиной к дереву и сводя перед собой напряжённые кисти. Краем взгляда посмотрела на бета. Даниил лежал плашмя на животе, и только пальцы, вяло скребущие возле горла окровавленную землю, говорили о том, что он в сознании.
– Остановитесь!
Голос наставника Борислава пришёлся на тот краткий момент тишины и недвижимости, что бывает перед смертельным рывком.
Алиса рыскнула глазами по периферии полянки. Тёмные фигуры не таились, уверенно держа их на прицелах. Храмовники.
– Йах Алиса! Бет! Вы окружены. Сопротивление приведёт к тому, что убивать вас будут здесь.
Сквозь туман, вглядываясь в темноту, Алиса передёрнула плечами. Не лучшая доля – долго, болезненно, страшно. Пока не порвут на лоскуты и не сожгут всё то, чем живо тело йаха. И умение закрываться от боли не поможет.
– Я предлагаю вам пойти с нами по собственной воле – искренне и честно, – продолжал наставник Борислав. – И даю слово командора, что ваше упокоение будет проведено во сне, как должно уходить преданным.
Алиса сглотнула и снова посмотрела на бета. Потом – на остановившихся перед ней Диану и Лилию. Обе были похожи на замерших роботов, ждущих команды. И эта механистичность пронзила её страхом. Впервые после долгой разлуки встретив своих сестёр, она вдруг до небывалой ясности поняла, насколько они были различны. И, хотя, будучи ещё инициатором, она и сама под приказом становилась в чём-то похожей на куклу, которую дёргают за верёвочки, но всё-таки жизни в ней было больше. Живыми тут из йахов оставались лишь двое – она и бет, оба едва способные двигаться.
– Согласна…
Командор Борислав дал знак храмовникам и один из них сдвинулся с места, шагая к йахам.
«Наложить печать», – отстранённо поняла Алиса. Она безучастно смотрела на то, как храмовники – едва различимые фигуры в ночной тени деревьев – перестраивались, готовясь принять пленённых в коридор стражей. Но одна из фигур, такая же неясная и расплывчатая, как и остальные, показалась ей значимой. Возможно тем, что двигалась обратно, за спины другим, отодвигаясь к кромке леса, под самые ветви, туда, где стоял командор Борислав.
Воин, посланный приказом, прошёл мимо безразлично замерших инициаторов и с трудом приподнявшегося Даниила, когда сзади послышался едва различимый шум. Спустя мгновение громкий оклик остановил движение. Храмовники оборачивались, уже понимая, что случилось.
Командор Борислав стоял, с заломленной за спину рукой, прогибаясь назад, убирая горло из-под лезвия. И молчал, хмуро оглядывая не своих людей, а небо над ними. А стоящий за ним неизвестный в рясе держал его на ноже и шептал едва слышно, так, что только йахи на расстоянии могли различить слова:
– Дай приказ их отпустить. Дай, брат. Ты же знаешь, я не остановлюсь.
– Даже если придётся убивать своих? – так же тихо спросил командор.
– Не юродствуй, – упрекнул отец Владимир. – Вы – не свои. Моих вы передавили ещё двадцать лет назад.
– Ты был с нами.
– Был. И подчинялся. Так же, как сейчас будешь подчиняться ты.
– Буду ли?
– Ради жизни своей и жизни своих людей – будешь.
– До них ты не доберёшься. Тебя просто порвут.
– Я – нет. А Данька и Лиса – доберутся.
– Их остановят.
– Кто? – усмехнулся отец Владимир. – Пока я тебя держу так – ни одна живая душа с места не сдвинется. А уж сдохшая – тем более. Им это в крестец вколочено. Не так ли?
Командор Борислав смотрел в небо и молчал.
– Дай приказ нас пропустить, Борислав, – повторил отец Владимир. – То, что вы сейчас делаете, – большая ошибка. И, не дай небо, вы её всё-таки совершите…
– Ошибок у нас не бывает.
– Конечно, бывают только чьи-то амбиции, – иронически заметил отец Владимир, и закончил: – Я исповедовал этих ребят. И девчонку, и бета. Я знаю их нутро. И я их вам не отдам. Приказывай нас пропустить. И гоняйся за тем, кого действительно нужно остановить. Ну!
Клинок припал к бьющейся жилке, пуская красный ручеёк по шее.
Командор Борислав поморщился, разглядывая сквозь листву лунный диск.
– Алиса! Даниил! – громко воззвал отец Владимир. – Прорывайтесь мне за спину. Там машина!
Переглянувшись, Алиса и Даниил стронулись с места.
Оглядываясь на командора Борислава, не отменившего приказ остановиться, инициаторы, шипя и зло поводя плечами, провожали их взглядами. А храмовники ощетинились оружием в обе стороны – на отца Владимира, скрытого от них телом командора, и на двинувшихся йахов.
Алиса и Даниил сгорбились перед броском.
– Не пожалей, – прошептал отец Владимир командору. И тот сдался.
Вскинул свободную руку, привлекая внимание, и прохрипел:
– Пропустить!
Храмовники медленно опустили оружие, а инициаторы подали назад.
Отец Владимир дождался, когда Алиса и Даниил, поддерживая друг друга, шагнут ему за спину, и тоже сдвинулся с места, пятясь и продолжая удерживать командора Борислава в захвате.
…