Моя Вера

– Почему это? – захлопала я глазами.

– Я договорился в женской консультации, сегодня тебя заменят, а с завтрашнего дня ты выходишь на практику в качестве помощницы акушерки.

– Правда? – Я прикрыла рот рукой. – Ой, а как же Наташка, ей же тоже надо на практику.

Он недовольно постучал ладонью по рулю.

– Да что ты все о своей Наташке твердишь? Пусть сама о себе позаботится.

– Мы с ней лучшие подруги, она мне много помогала и в детстве и сейчас. – Я опустила голову.

– Да? – Он обнял меня за плечи и привлек к себе. – Знаешь, я удивлен, что вы дружите. Она такая развязная и так вызывающе себя ведет. Не понимаю, что у вас может быть общего.

– Значит, она вам не нравится? – пролепетала я, подняв на него взгляд.

– Если б она мне нравилась, то я не сидел бы здесь с тобой, а? – Он погладил меня по щеке, по подбородку и снова поцеловал.

Если мне и было немного жаль Наташку, то сейчас я уже не думала о ней. Мне захотелось немного своего и только своего счастья.

Валерий Александрович отвез меня к себе. И после того как у нас все случилось во второй раз, я уже не считала себя шлюхой. Ведь мы любили друг друга, а в любви не может быть ничего стыдного.

Сначала я стеснялась находиться у него дома, но спустя некоторое время привыкла и уже готовила для него по утрам. Мне нравилось иногда представлять себе, что у нас настоящая семья. Оставаясь ночевать у него, я говорила Наташке, что хожу на работу. Впервые за время нашей дружбы я врала ей сознательно и даже отчасти с удовольствием. А ее жалобы на то, что Валерий ее не замечает, слушала снисходительно и уже ей не сочувствовала. Забота и внимание Валерия превратили меня в другого человека. Я стала более уверенной в себе, постепенно отпуская ту забитую девочку из детства, которая была никому не нужна. Он говорил мне нежные слова, и мне хотелось в них верить. А необходимость скрывать наши отношения и делать в колледже вид, что ничего не происходит, стала для меня забавной игрой, которая нас с ним объединяла. Он подарил мне телефон, и я ждала его звонка, прячась по углам от Наташки. Мы ездили куда-нибудь обедать, а потом к нему домой, где я могла повоображать себя его настоящей женой.

Однажды Валерий сказал мне, что его жена возвращается из клиники, и дома мы больше встречаться не сможем. Но он снимет нам квартиру, и все будет продолжаться как и раньше. Я сначала сильно расстроилась. Впервые после начала наших отношений с глаз упала пелена, и я поняла, кем я являюсь. Просто любовницей, которую надо прятать ото всех. Но я быстро убедила себя в том, что все идет как и надо. Ведь жена Валерия не может постоянно находиться в клинике. Ей нужно бывать и дома, знакомая обстановка ее успокаивает, так говорил Валерий. А мы можем продолжать видеться и в съемной квартире, ведь это не имеет значения, если мы любим друг друга. Наши встречи стали более редкими, чем раньше, но я ждала их каждый раз со все большим нетерпением. А он по его словам буквально сходил с ума от любви и желания видеть меня хоть каждый день, но, к сожалению, ему приходилось заботиться о своей жене.

Лежа рядом с ним в постели, я позволяла себе помечтать о том, что когда-нибудь жена Валерия умрет от своих многочисленных болезней, и тогда он женится на мне. Ведь от развода с ней Валерия удерживают только его обязательства, а он очень ответственный и надежный человек. А я молода и поэтому смогу дождаться своего времени ведь главное, что мы любим друг друга.

Шло время, и впереди у меня были выпускные экзамены. После окончания колледжа нам с Наташкой придется съехать из общежития. Меня это уже не пугало. Валерий говорил, что я могу жить в его квартире. А Наташка, поняв, что с Валерием у нее ничего не выйдет, начала встречаться с каким-то парнем и говорила, что переедет к нему. Мы с ней отдалились друг от друга в последнее время, поэтому об этом ее парне я практически ничего не знала. Но я была рада, что она, наконец, выкинула из головы Валерия.

Однажды утром мы собирались на пары. Наташка красилась перед зеркалом, а я укладывала тетрадки в сумку. Внезапно мне стало плохо, закружилась голова, затошнило. Я присела на кровать, надеясь, что недомогание сейчас пройдет. Но тошнота стала еще сильнее, зажав рот рукой, я кинулась в туалет. Когда я вернулась и опустилась на кровать, прислонившись спиной к подушке, Наташка встала передо мной и уперла руки в бока.

– Это что такое? С чего тебя вдруг полоскать начало?

– Отравилась, наверное… – слабо ответила я, вытирая испарину со лба.

– Чем это? Мы вроде одинаково питаемся, а я не отравилась.

– Ну мало ли, может, попалось что несвежее…

– Несвежее, ага. А не беременна ли ты, дорогая моя?

Я подскочила на кровати, несмотря на слабость.

– Да ты что, с ума сошла что ли?

– А что? Ты ж с Потаповым все бегаешь. Может, у тебя внутри уже того, потапенок растет. А?

– Отстань, не беременная я, – махнула я рукой и принялась дальше собирать тетрадки. Но слова Наташки зародили во мне сомнения. Припомнив дни последних месячных, я поняла, что у меня задержка. От этих мыслей бросило в пот. Но я продолжала себя убеждать. Да нет, не может быть, мы же предохраняемся. Валерий купил мне таблетки и подробно разъяснил как принимать. Да я и сама знала, нам на занятиях рассказывали все о способах предохранения. И откуда взялась беременность? Ерунда какая-то.

Так я думала по пути в колледж. А там меня снова затошнило, и я опять понеслась в туалет. Наташка весь день смотрела на меня с подозрением. Больше приступов рвоты не было, и я немного успокоилась, решив, что и правда просто отравилась.

Но все повторилось на следующее утро. И на следующее. В этот день был выходной, и я валялась в постели, чувствуя себя отвратительно. Попросила Наташку пойти в аптеку и купить мне что-нибудь от отравления. А она притащила активированный уголь и тест на беременность.

Я отмахивалась руками и ногами, но она буквально впихнула его мне в руки и сопроводила в туалет, оставшись ждать за дверью. А потом вломилась туда без спросу и сама раньше меня глянула на тест.

– Ну я же говорила! – торжествующе воскликнула она и сунула мне под нос бумажку. Там алели две полоски.

Я почувствовала как у меня подкашиваются ноги, и все вокруг плывет.

– Не может быть, – прошептала я одними губами.

– Еще как может! Ну Потапов, ну дерьмо в штанах. Я ему устрою! На весь колледж его ославлю, пусть женится! – С этими словами она выбежала из туалета.

Я кинулась за ней.

– Стой, стой! – Я задыхалась, сил бежать не было, ноги заплетались, а Наташка все удалялась, грозя карами ни в чем не повинному Потапову. – Да стой ты! Он ни причем!!! – заорала я из последних сил и все-таки грохнулась прямо в коридоре.

Услышав шум, Наташка вернулась, помогла мне подняться и повела в нашу комнату, выговаривая по пути:

– Ты его не выгораживай. Заделал ребеночка, пусть отвечает. Ну хочешь вместе пойдем, ты ему скажешь, а я припугну.

– Да это не он! – заревела я и уткнулась в подушку.

– Точно? А что у тебя еще кто-то есть?

Я подняла заплаканное лицо и так посмотрела на Наташку, что она поняла, что дело серьезное. Придвинула стул и села рядом с моей кроватью.

– Ну давай, колись уже.

– Наташ, ты только не злись, – шмыгнула я носом и подумала, что раз Наташка уже не сохнет по Валерию, то она не расстроится слишком сильно, если я ей все расскажу.

– Ну давай уже, терпения ведь нет! Кто он?

– Валерий, – бормотнула я и снова спрятала лицо в подушку.

– Что еще за Валерий? Фамилия как?

– Валерий Александрович. Преподаватель наш.

Воцарилась тишина. Я чуть приподнялась и глянула на Наташку. Ее белое лицо пошло красными пятнами, губы она поджала в ниточку, а широко открытыми глазами смотрела куда-то позади меня, на стенку.

Я испугалась.

– Наташ, ты чего? Наташ, ты прости меня, я не хотела, правда. Просто мы любим друг друга, так получилось.

– Ва-ва-валерий? – произнесла она, будто проквакала. – Ко-когда вы успели-то? Он тебя соблазнил, о любви наговорил, да, а ты, дурочка, поверила?!

Она вдруг вся передернулась, будто ее током ударило, вскочила, схватила меня за плечи, впиваясь пальцами как клещами, а бешеным взглядом смотря мне в лицо.

– Ну скажи! Скажи! У вас же один раз было, да? Он тебя трахнул, да? Больше же ничего не было??? – Она трясла меня словно тряпичную куклу.

– На-на-наташа, ус-по-по-покойся, – блеяла я в такт тряске.

Она отпустила меня, слегка толкнув, и я завалилась спиной на кровать, а она начала шагать из угла в угол по комнате.

– Ничего, ничего… – бормотала она словно в горячке. – Ничего, чего только с нами, дурочками не бывает. Ты сделаешь аборт, все забудешь, и все будет хорошо, да? Да?!

– Наташа, погоди. Я должна с ним сначала поговорить. Он хороший, вдруг он захочет от меня ребенка.

– Хороший?! – Наташка остановилась посреди комнаты, скрестив перед собой руки и сверля меня злым взглядом. – Да откуда ты знаешь, что он хороший? Обычный трахарь, да и все!

– Не говори так! – я вскочила. – Он меня любит! И мы поженимся потом, позже! И ребенку он будет рад, я знаю!

– Так ты что же, давно с ним встречаешься? – внезапно спокойным голосом спросила Наташка.

– Четыре месяца уже… – я потупила глаза.

– Ах ты, сучка!!! – Наташка взвизгнула так громко и неожиданно, что я испуганно уставилась на нее. Ее буквально перекосило. Такой ненависти на ее лице я никогда не видела. Взмахивая руками, она наступала на меня так, что я оказалась прижата к стене.

– Шлюха подзаборная, бомжиха грязная! Мы тебя всю жизнь кормили, в дом пускали, я тебя подругой считала, а ты! Так ты за доброту мою отплатила, скотина мерзкая! Ну уж я тебе устрою, пожалеешь, что на свет родилась, тварь!!!

Выпалив все это мне в лицо, она выбежала из комнаты, а я медленно сползла по стене на пол и разрыдалась.

Глава 5

Глава 5

Просыпаться мне не хотелось. Голова была тяжелой, а по лицу будто проехали катком. С трудом разлепив глаза, а долго не могла понять, почему перед лицом колышется что-то белое. Потом наконец-то вспомнила, что вчера получила в нос, и теперь нахожусь дома на больничном. Я осторожно повернула голову, увидела, что Валерия рядом нет. Наверное, поехал за Пашкой, он же обещал привезти его утром.

Я поднялась. Нужно было хоть немного привести себя в порядок, чтобы не сильно испугать сына. Я осторожно умылась, сняв повязку. Из зеркала на меня смотрело все то же опухшее и фингалоглазое чудовище. Да уж, такое ничем не спрячешь. Я решила пока не накладывать повязку и дать коже немного отдохнуть.

На кухне завела тесто на блинчики, хотелось порадовать Пашку. Пока нагревалась сковорода, протянула руку к телефону, который без устали звенел сообщениями. Коллеги считали своим долгом поинтересоваться как я себя чувствую. Ответив всем, я нажала на последнее неотвеченное письмо. Там были прикреплены результаты вчерашней КТ, а в самом письме написано: «Доброе утро, Вера Игоревна. Как вы и просили, справляюсь о вашем самочувствии в корпоративной почте. Надеюсь, у вас все в порядке, и травма не беспокоит слишком сильно?».

Я ненадолго замерла с рукой, занесенной над клавиатурой, потом напечатала: «Доброе утро, Сергей Викторович. Спасибо за беспокойство, у меня все хорошо». Снова ненадолго задумалась, размышляя не вышло ли слишком сухо и не добавить бы что-нибудь еще, потом нервно нажала на кнопку отправки, и тут на плите начала дымиться забытая и раскалившаяся сковорода. Я схватила ее за ручку через полотенце, но все-таки обожглась, поэтому с воплем уронила ее в раковину. Включила воду, чтобы охладить руку, сковорода зашипела и задымилась еще сильнее.

– Что здесь, черт побери, происходит? – прогремел голос Валерия, и я увидела как муж широкими шагами пересекает кухню, чтобы пошире открыть окно. Обернулась, увидела как Пашка испуганно смотрит на меня и изобразила улыбку.

– А я тут блинчики жарю. Немного неудачно.

– Мама, что это с тобой? – глаза сына расширились еще больше. Я вспомнила, что без повязки представляю собой еще то зрелище.

– Ничего страшного, немного травмировалась на работе, – улыбнулась я шире и протянула к сыну руки.

Он подбежал, обнял, пытливо заглянул в лицо.

– Тебе больно?

– Совсем нет. Это только выглядит страшно, на самом деле все намного лучше.

– Правда? – Он осторожно коснулся моей щеки.

– Павел, не нужно никуда лезть грязными руками, – вмешался Валерий. – Иди переодевайся и мой руки.

Паша послушно вышел из кухни, а Валерий, усадив меня на стул, захлопотал, изображая заботу.

– Повязку не надела, еще и обожглась, – ворчал он, обрабатывая мне лицо и руку. – Ни на минуту тебя нельзя оставить.

Его забота казалась удушающей. Я не могла дождаться, когда он перестанет вокруг меня сновать. Наконец, он закончил, и я снова взялась за сковороду, намереваясь все же пожарить блинчики. Но Валерий выхватил ее у меня из рук.

– Никаких блинов! У Павла диета! Хочешь его раскормить перед соревнованиями?

Я опешила.

– Но от пары штук ничего не будет! Ты преувеличиваешь!

Валерий взял кастрюлю и вылил тесто в раковину. Я потеряла дар речи и просто опустилась на стул, беспомощно открывая и закрывая рот. У меня даже слезы навернулись от такого варварства по отношению к еде.

– После вчерашнего проигрыша я понял в чем дело. У Павла есть лишний вес. Я уже сводил его к специалисту-диетологу, и теперь он будет питаться особым образом. Список продуктов и блюд я тебе передам.

– Ты с ума сошел? – только и смогла вымолвить я.

– Заботу о здоровье нашего сына ты считаешь сумасшествием? – Валерий пожал плечами. – Лучше пусть он будет в хорошей форме и здоровым, чем разжиревшим от твоих блинчиков.

Он вышел из кухни, а я опустила голову на сложенные на столе руки. Во мне боролись вечно голодная девочка из девяностых и современная мама, которая должна заботиться о здоровье ребенка. Постепенно мама победила. Я поднялась и прошла в комнату сына.

Паша сидел за ноутбуком и что-то увлеченно печатал. Я подошла сзади, обняла его за плечи.

– Чем ты занимаешься?

– Общаюсь с другом из США. Для отработки разговорных навыков по английскому.

– А-а. – Я присела на кровать. – А чем собираешься заняться сегодня? Может посмотрим вместе какой-нибудь фильм?

– Хорошо бы, но сегодня у меня дополнительная тренировка по карате. А потом еще будет спарринг, так что все это затянется до вечера.

– Паш, отвлекись на минутку, пожалуйста. Подойди сюда. – Я похлопала рукой по кровати.

– Сейчас.

Он еще что-то напечатал, потом подошел ко мне, сел рядом. Я притянула его к себе, крепко обняла.

– Пашенька, ты не устаешь? У тебя и плавание, и карате, а еще английский, школа и уроки, а потом твой отец придумает еще что-нибудь. У тебя даже выходных дней не бывает.

– Это нормально, мама. Ежедневные занятия укрепляют тело и дух. Так папа говорит.

– Твой папа много чего говорит, – вздохнула я. – Ты мне скажи, тебе это все нравится? Если тебе сложно, давай откажемся от чего-нибудь.

Он взглянул на меня как мне показалось с испугом.

– Нет, мама, я не могу ни от чего отказаться.

– Не можешь? А хочешь?

Раздался короткий стук, потом в дверях показался Валерий.

– Павел, собирайся. На тренировку пора.

Паша тут же вывернулся из моих объятий, соскочил с кровати и принялся собирать рюкзак.

– Пойдем, нужно поговорить, – сказала я мужу, проходя мимо него в двери. Он направился следом.

– Что за срочность? – поморщился он, входя за мной в нашу спальню.

Я развернулась к нему.

– Послушай, ты слишком давишь на Пашу. Ему тяжело выдерживать такой график. Давай откажемся хотя бы от одного спортивного кружка.

– Это он тебе сказал?

– Нет, я это сама вижу. У ребенка только вчера были соревнования по плаванию, а сегодня ты везешь его на карате. Ему даже отдохнуть и восстановиться некогда. Да еще и диету какую-то придумал.

– Ты думаешь, ты знаешь лучше, чем профессиональные тренеры и врачи, да? – Он издевательски ухмыльнулся. – Ты простая акушерка, знаешь как принимать роды. Вот и занимайся этим. А как воспитывать и развивать моего сына буду решать я и профессионалы.

– Давай сейчас не будем мериться званиями! Я не желаю своему сыну ничего плохого!

– Так и я не желаю. Всего лишь хочу, чтобы он был здоров и успешен в жизни. Изверг-родитель, правда? – Он вытянул руку и погрозил мне пальцем. – Павел получает ту нагрузку, которая ему необходима и соответствует его потребностям. И не вмешивайся в это!

Он вышел, хлопнув дверью, а я опустилась на кровать. Меня начало знобить, по центру лба снова расползлась боль. Я забралась под одеяло и свернулась клубочком.

Я глупая, да, глупая. Я ничего не понимаю, а Валерий знает лучше, потому что он опытнее и умнее. Он желает лучшего для нашего сына. Это я повторяла и повторяла про себя как заклинание.

Весь день я провела в постели. Навалилась какая-то апатия, и не хотелось даже шевелиться. Валерий с Пашей вернулись поздно вечером. Я встала, чтобы покормить Пашу и узнать как он себя чувствует после тренировки. Он ушел в душ, а когда я, немного повозившись на кухне, зашла к нему в спальню, он уже спал. Я немного посидела возле его постели и вышла.

На кухне Валерий гремел посудой. Я пошла туда скорее по привычке, есть не хотелось совершенно.

– Это все, что у нас есть? – недовольно вопросил муж, заглядывая в кастрюлю.

– Это суп. Куриный, – устало ответила я. – Он тебе чем не угодил?

– Тем, что он вчерашний. А то и позавчерашний. Что не могла свежего приготовить что ли?

– Я плохо себя чувствовала. Не хочешь – не ешь.

– Я тебя понял, – он демонстративно громко стал делать заказ из ресторана.

Только мое трепетное отношение к еде не позволило мне вылить суп в раковину. И вообще выбросить все то, что лежало в холодильнике. Я просто ушла принимать душ, а потом легла в постель. Протянула руку к телефону, который мигал новым принятым сообщением. Рекламная рассылка – ничего интересного. Я чуть помедлила перед тем как зайти в почту. Новых писем не было. А я чего-то ждала?

* * *

На следующее утро я проснулась поздно. Меня никто не разбудил, а значит у Валерия сегодня выходной. Надеюсь и у Паши тоже, иначе скоро я забуду как мой сын выглядит.

Подходя к кухне, я поняла, что там кто-то есть. Неужели Валерий изволит готовить завтрак? На него это совсем непохоже. Но к моему удивлению там оказалась какая-то девушка. Она хозяйничала на моей кухне, помешивая в кастрюле нечто, пахнущее не очень-то аппетитно.

– Простите, а вы кто?

Девушка повернулась ко мне и лучезарно улыбнулась.

– Доброе утро. Я Анна, ваш нутрициолог. Пройдите, пожалуйста в столовую, завтрак скоро будет готов.

– Кто?

– Специалист по питанию, – не теряя своей лучезарности, растолковала мне девушка. – Я теперь буду следить за питанием вашего сына, ну и всей семьи, конечно же.

– Простите, но я сама способна следить за питанием моего сына! – разозлилась я. – Вы можете дать мне меню, если мой муж так уж помешался на этой идее. Но готовить за меня не нужно.

– Валерий Александрович нанял меня и оплатил мои услуги, включая приготовление пищи по специальному меню. Вам не стоит беспокоиться об этом.

Я глубоко вдохнула и пошла на поиски Валерия. Он оказался в столовой. Сидел там гладко выбритый и уже идеально причесанный во главе сервированного стола. Я не любила столовую. Это бесполезная комната с огромным столом, в то время как мы втроем прекрасно могли уместиться и на кухне. Поэтому я никогда не накрывала стол здесь, ну разве что по праздникам.

– Что за ерунда? Ты что решил выгнать меня из собственной кухни? Откуда здесь взялась эта Анна?

Валерий посмотрел на меня, сцепив руки перед собой в замок. Он выглядел как типичный благообразный глава какого-нибудь клана мафиози: седые, зачесанные назад волосы, очки в узкой оправе, цепкий взгляд и мнимая добродушная улыбка.

– В чем дело? Ты недовольна? Только вчера сказала мне, что слишком устаешь, чтобы готовить. Я решил эту проблему, теперь тебе не придется этого делать.

– Хорошо, но это что за цирк? – Я обвела рукой накрытый стол. – Чем тебе не угодила кухня?

– Это мещанство, – глубокомысленно заявил Валерий. – Зачем нам есть на кухне, если у нас есть целая столовая? Накрываешь на стол не ты, так что тебя опять не устраивает?

Я не успела найтись с ответом, в столовую зашел Паша.

– Ух ты, – восторженно произнес он, усаживаясь на стул с мягкой обивкой. – У нас что праздник?

– Теперь мы будем принимать пищу здесь ежедневно, тебе нравится? – Валерий сдержанно улыбнулся, а я поморщилась от его менторского тона.

– Класс, – показал большой палец Паша. – А что на завтрак?

– А вот сейчас и узнаем, – Валерий позвонил в колокольчик, и на пороге спустя пару минут возникла Анна с подносом, на котором стояли тарелки, накрытые серебряными крышками.

Я почувствовала себя как в плохо разыгрываемой комедии из реалий девятнадцатого века. Только чепца на мне не хватало, хотя его с успехом заменяла повязка на лице.

Анна расставила тарелки. На них лежали серые куски чего-то неопознанного и длинные зеленые стебли.

– Можно поинтересоваться, что это такое? – Я едва сдерживала раздражение.

– Это тофу. Ценный соевый продукт, содержащий много белка. А на гарнир сельдерей. В нем целая кладовая витаминов. Приятного аппетита.

Я подцепила на вилку серое нечто, напоминающее губку. На это даже смотреть было страшно, не то что есть. Я посмотрела на Валерия. Он разглядывал стоящее перед ним блюдо с явным недоумением. Я мысленно хихикнула. Валерий, предпочитающий на завтрак ценный белок из бекона с целой кладовой витаминов – яичницей, будет есть эту гадость? Я перевела взгляд на сына. Мой бедный, голодный ребенок без единого возражения уплетал принесенное. Я из чувства солидарности тоже засунула в рот сельдерей. Гадость, как и ожидалось, но мне-то было все равно, что есть. Валерий, едва попробовав, отодвинул от себя тарелку и встал из-за стола.

– Что уже наелся? – не сдержалась я.

Он кинул на меня недовольный взгляд.

– Много работы, поем позже. Буду в кабинете, меня не беспокоить.

Мы с Пашей немного поболтали, доедая полезный завтрак. Я предложила ему погулять, но он как обычно оказался занят. Какие-то онлайн уроки с репетитором. Я только вздохнула. Но, кажется, он был доволен. Чмокнул меня и убежал к себе.

Проходя мимо кабинета Валерия, я уловила запах кофе и чего-то гораздо более приятного, чем сельдерей. Я только хмыкнула. Интересно долго он будет ломать эту комедию?

Послонявшись немного по дому, я почувствовала себя лишней. Анна готовила на кухне обед, Валерий и Паша сидели по своим комнатам, а мне было решительно нечего делать. Я вдруг подумала, что скучаю по работе. По месту, где я всегда нужна, несмотря на то, что бывает некогда поесть и прилечь. Еще пять дней больничного впереди казались вечностью. Сняв повязку, я рассматривала себя перед зеркалом в ванной. Ну да, опухшая и синяки есть, но может, все не так и страшно?

Я нацепила темные очки, быстро собралась и вышла прогуляться. Теплый весенний денек и просыпающаяся повсюду зелень немного развеяли мое сумрачное настроение. Я присела на лавочку и достала мобильный.

– Привет, Светик, ты на работе, не отвлекаю?

– О, здравствуйте, Вера Игоревна, ну как вы, как себя чувствуете?

– Спасибо, уже намного лучше. А вы там как? Справляетесь без меня?

– О, еще как!

Простодушное заявление Светы меня немного покоробило. Оказывается не так-то я там и нужна. Но она тут же поправилась, видимо, сообразив, что сболтнула не то.

– То есть нам, конечно, вас не хватает, Вера Игоревна, но Сергей Викторович взял на себя ваши смены, поэтому я сейчас с ним в паре работаю, и у нас все хорошо.

Восторженный тон Светы от меня не укрылся.

– То есть как взял на себя мои смены? А свою работу он когда успевает делать?

– Ой, не знаю. Мне кажется, он терминатор, которому не надо есть или спать. – Света хихикнула. – После ночи дежурства он еще успевает работать у себя в кабинете.

– Что даже поселился в роддоме? – хмыкнула я.

– Да, почти так. Он отработал вашу смену, ну с которой вы ушли на больничный, потом еще весь вчерашний день был у себя, уехал только на ночь, а сегодня с утра опять на работе.

– Кажется, вам и правда без меня там хорошо.

– Ну вы все-таки возвращайтесь, иначе не знаю насколько его хватит в таком режиме, – снова хихикнула Света.

– Ладно, Светик, пока. Не буду отвлекать.

Я положила трубку и задумалась о терминаторе-начальнике. Неужели так хочет выслужиться, показать, что не зря его главврачом поставили? Ведь он еще довольно молод, сколько ему, сорок, меньше? Немногие в таком возрасте получают такую должность. Вот и выпрыгивает из штанов. Ведь мои смены вполне можно было раскидать между другими акушерками и врачами. Так нет же, пашет сам. И что интересно его жена думает о том, что он не ночует дома? Мой взгляд остановился на списке вызовов и на том незнакомом номере, с которого он звонил мне позавчера.

Стоп. Я выпрямила спину и спрятала телефон в карман. С чего я решила, что у него есть жена? С чего меня вообще заинтересовало его семейное положение?

Я разозлилась, вскочила со скамейки и бездумно пошагала вперед. Ни солнышко, ни зелень уже не радовали. В груди бурлило что-то странное, мне самой не до конца понятное, но злость и недовольство собой преобладали.

– Дочка, возьми цветочков. Смотри какие красивые, – раздался голос рядом, и я встала как вкопанная.

Бабуля у дорожки продавала тюльпаны. Два небольших ведерка с розовыми и желтыми цветами. Действительно красивые. Увидев, что я заинтересовалась, она радостно начала их нахваливать.

– Возьми, возьми. Недорого. А стоят как долго. А пахнут. Ты возьми, понюхай.

Я посмотрела на бабушку. Та, видимо, стояла здесь с ними с самого утра и уже замерзла. Она терла покрасневший нос и растирала ладони.

Я полезла за кошельком.

– Давайте все.

Та обрадовалась и сгрузила мне все цветы в одно ведерко.

– Бери, бери прямо так, с ведром.

Я оставила ей чуть больше, чем стоили цветы, взяла букет и зарылась туда лицом, вдыхая тонкий, ненавязчивый запах. Плохое настроение тут же пропало, а на лице сама по себе появилась улыбка. Я пошла домой, провожаемая добрыми пожеланиями здоровья и счастья от бабули.

Дома я поставила ведро с цветами на столик в гостиной и снова улыбнулась. А что, концептуально смотрится. Только мрачновато тут. Я раздвинула тяжелые бархатные шторы. Комнату залил свет. Вот так-то лучше. Я прикусила губу, оглядывая гостиную. Черно-белые подушки к черту отсюда. Этот ковер, почему я раньше не замечала, что он такой мрачный? Нужно убрать. Шторы я сейчас сниму, пусть останется один тюль, а потом повешу сюда что-нибудь повеселее. Я запорхала по гостиной, собирая неугодные мне подушки. Отнесла их на второй этаж, по пути заглянула в комнату сына. Он увлеченно с кем-то общался по скайпу, не стала отвлекать.

Я быстро переоделась в домашний брючный костюм, чтобы удобнее было убираться. Притащила из кладовки стремянку и полезла снимать шторы. Тяжелый материал путался и мешался в руках, но я его победила. Отнесла серый, запылившийся бархат в стиральную машину. Легкий тюль на окне мне понравился куда больше. И даже не нужно больше ничего сюда вешать. И так красиво. Я принялась сражаться с еще одним темным пятном – ковром. Сворачивала его в трубочку, отодвинув все мешающее с пути – столик, кресла. Немного запыхалась, остановилась передохнуть, глядя на цветы. Я куплю сюда цветастый ковер и подушки. Здорово же будет и с белой мебелью хорошо сочетается…

– Что здесь происходит?

Я обернулась на Валерия. Он оглядывал гостиную, удивленно вскинув брови.

– У нас небольшая перестановка. Весенняя.

– Да? И в честь чего?

– Просто так. Мне захотелось перемен.

– А почему бы сперва не посоветоваться со мной?

– Не думала, что тебя интересует обстановка. – Я пожала плечами, все еще не улавливая в голосе Валерия того, что должно было меня насторожить.

– Меня интересует все, что принадлежит мне, – он произнес последнее слово с нажимом, и я уже начала понимать. Сердце закололо от нехорошего предчувствия. Но Паша ведь дома. При нем Валерий мне ничего не сделает, я это знала.

– Хорошо, давай посоветуемся. – Я села в кресло. – Я хочу сменить ковер, шторы и подушки на что-то более яркое.

– А это что? – Валерий уставился на цветы, не слушая меня.

– Цветы как видишь.

– Цветы. – Валерий остановился передо мной и скрестил руки. – Значит моя жена уходит куда-то средь бела дня, получает от кого-то цветы, а потом хочет перемен? Не слишком радикальные перемены, а?

– На что ты намекаешь? Я купила эти цветы у бабушки на улице. Просто так.

– Тебе нужны цветы? Скажи мне, и я закажу тебе лучшие голландские сортовые тюльпаны! Для чего здесь этот колхоз?

Он с отвращением толкнул ведро, оно покачнулось, я вскочила и схватила его в руки.

– Я их купила для себя. И они мне нравятся.

– Выбрось немедленно. – Он брезгливо скривился. – Я не потерплю в доме этот веник неизвестно от кого, а ты знаешь, меня лучше не злить. Просто выбрось, приведи в порядок гостиную, и мы все забудем.

Я попятилась к двери. Быстро накинула пальто, обулась и вместе с букетом выскочила на улицу.

Холодный ветер дунул в лицо, а по щекам покатились слезы. Я даже не знала, почему я плачу. Разве Валерий сделал что-то ужасное? Я должна была знать, что он будет против цветов, но мне ведь просто захотелось помочь бабушке. Сама виновата, притащила цветы, перестановку какую-то затеяла. Глупая, плохо тебе жилось, да?

Я все шагала и шагала, а слезы все текли и текли, и кто-то из прохожих на меня даже оборачивался. Опухшая, плачущая тетенька с подбитым носом и с ведром тюльпанов в руках. Куда я иду? Зачем? Сбежать, снять квартиру, такую, где у меня будет своя собственная гостиная и свои собственные правила. Ведь у меня есть деньги на карте, и я смогу еще заработать.

На какой-то миг эта идея показалась реальной. Я остановилась. У тебя ребенок, дура. У тебя сын, о чем ты думаешь? Я зажмурилась, по щекам скатились последние слезинки. Металл холодил руки. Валерий никогда не отдаст мне сына. У него работа, дом и связи. У него все условия. А у меня зарплата акушерки, съемная квартира и полунищая жизнь. Даже если я ввяжусь во все это: суды, проверки, зачем это нужно Паше? Он живет в полной семье и он счастлив. А его глупая мать сейчас успокоится и вернется домой. Только вот избавится от цветов, которые, кажется, уже примерзли к рукам.

Я прошла еще немного. Увидела у парапета моста Влюбленных парня, который то смотрел по сторонам, то что-то увлеченно печатал в телефоне. Ну точно на свидание пришел. Я направилась к нему.

– Простите, вы девушку ждете?

– Цветы не покупаю, – буркнул он и уставился в телефон.

– Бесплатно возьмите. Подарите ей.

Я поставила ведро у ног парня и пошла прочь.