Охота на олигарха

Глава 3 Дымов

Три недели не выходит из головы Шустов и его просьба купить тот чахлый завод. Он ведь еще два раза приходил – типа, шел мимо, заскочил к хорошему человеку. И как так у него получается ловить меня в офисе?

Надо бы зайти к нему в магазин, у Маши скоро свадьба, прикупить какую безделицу, чтобы помнила о папке. Вот и вторую дочку замуж выдаю, и все они, маленькие паразитки, выходят не за тех, кого я им сватаю.

Сначала Дашка притащила своего Вершинина из соседнего города, потом Машкин сам приперся оттуда же. Это я все, старый пень, хочу, чтобы девочки были пристроены в случае чего, мало ли что со мной может случиться. Хочу, чтобы ни в чем не нуждались, а им просто нужна любовь.

Господи, да какая любовь? Все в этом мире измеряется количеством нулей на твоем счету и толщиной кошелька. Мои дочери, конечно, могут себя позволить выйти по любви, но их избранники знают, что в случае чего яйца им в жизни не пригодятся.

– Милый, спасибо тебе огромное, даже не знаю, как и отблагодарить.

В салоне автомобиля тепло, тихо играет музыка, шофер смотрит на дорогу. Снова забыл, как зовут девушку. Карина? Камилла? Кристина? Совсем нет памяти на имена этих практически на одно лицо, срисованные как под копирку девиц.

В ее больших карих глазах блеск, длинные ресницы, пухлые губки, она их постоянно облизывает, при этом убирая прядь длинных темных волос за плечо, показывая мне глубокое декольте и грудь без лифчика.

Этой ночью она неплохо так старалась, выгибала спину, стонала. Где там, она говорила, учится? На театральном? Заметно.

– Это всего лишь телефон, ты же жаловалась, что свой разбился.

– Да, это так обидно.

А вот сейчас глаза грустные, она прижимает коробку с серебристым надкусанным яблочком к груди, ее ладошка лежит на моем бедре.

Сказал шоферу, чтобы купил телефон, пока мы обедали в ресторане, ну, мне не жалко, а вот девочке приятно. За это она мне сделает еще что приятное.

– Теперь все хорошо, не расстраивайся.

Она красивая, даже очень, но я, видимо, наелся такой штампованной красотой. В ней нет ничего настоящего, кукла с пухлыми губами, красивым и гибким телом.

Даже не знаю, сколько ей лет, но с такими, как она, проще, тут все ясно, ей нужны деньги, дорогие шмотки, поездки на море, походы в рестораны. Мне нужен секс.

Старею, ничего уже не радует.

– Как я могу тебя отблагодарить?

Девушка двигается ближе, ее ладонь ложится на мой пах, сладковатый аромат духов, губами ласкает мочку уха.

– Ты же умная девочка, разве не знаешь как?

– Конечно знаю.

И вот ее ловкие пальчики уже расстегивают ремень и ширинку брюк, трогают член, лаская его через белье. Водитель бросает взгляд в зеркало, но тут же отводит его, делает музыку чуть громче, мы стоим в городской пробке.

Освободив мой член, Камилла, Кристина – неважно, кто она сейчас, – лижет головку, обхватывает полувозбужденный член губами, сосет его. Прикрываю глаза, откидываюсь на сиденье, мне ничего не надо делать, этот умелый ротик сделает все сам.

Кто сказал, что любовь нельзя купить? Да, но кто-то скажет, что это не любовь, а секс. Не суть.

Сейчас она сосет за новый айфон, а если я позову ее замуж, то будет говорить всем, как любит меня, при этом получая деньги на шмотки и поездки.

Любя не меня, а мои деньги.

Девушка пытается запихать весь член в рот, но выходит плохо. Она облизывает его, дрочит, помогая рукой.

– Он такой большой у тебя, я уже вся мокрая.

Открыв глаза, наблюдаю несколько секунд за ее работой, а потом, взяв затылок рукой, насаживаю до самой гортани на член. Она стонет, но не отстраняется, расслабляет горло, пропуская меня глубже.

Чувствую, как она сжимает головку члена, как вибрирует гортань от стонов. По моему телу идут волны жара, а я, не останавливаясь и не сбавляя темп, трахаю ее глотку, вбиваясь по самые яйца.

Ты ведь, крошка, хотела отблагодарить? Вот, запомни, как надо это делать.

Долго не могу кончить, девушка всхлипывает, ее слюна стекает до яиц, намочив белье. Но когда сперма вырывается наружу, плотно сжимаю челюсти, замираю, извергаюсь потоками семени глубоко в ее глотку, заставляя проглотить все до капли.

Она пытается вырваться, но я не позволяю, лишь слегка ослабив хватку, даю возможность дышать. Оргазм короткий, как вспышка, давно уже такие, не приносящие того яркого удовольствия, что должно быть.

Умница, молодец девочка, глотает все до последней капли, куда она денется, за бабки стерпит любое обращение. Сука, ненавижу таких женщин, готовых лечь под любого.

– Напомни мне свое имя?

– К-к-карина.

Косметика потекла, помада размазана, она вытирает слезы и слюну с подбородка.

– Я сделал тебе неприятно?

– Нет-нет, все нормально. – Она устало улыбается, косится на водителя.

Да, он все это время был здесь и видел твой, скажу я, так себе минет.

Но как только я, заправив член в штаны, застегиваю ремень, происходит удар, машину кидает в сторону, Карина падает назад, я, удержавшись за подлокотник, остаюсь на месте.

– Вот же черт!

Снова удар, лопается лобовое стекло, машину крутит. Больно ударяюсь виском, нас заносит, еще один удар, но с другой стороны. Наконец останавливаемся, густой дым, в голове шум, и все плывет перед глазами.

Но даже так я слышу характерные хлопки, пригибаюсь. Карина без сознания лежит на сиденье, стаскиваю ее на пол, ложусь сверху. Водителя не слышно, я и не вижу, что с ним.

Шум нарастает, где-то воет сирена, скрежет металла, снова хлопок. Заднее стекло осыпается мелкой крошкой.

Макс оказался прав, это уже не просто авария с пенсионером на дороге, это реальное покушение.

– Дьявол, – трогаю сонную артерию на шее Карины – живая, просто потеряла сознание от удара головой. – Гена, Гена, ты слышишь? – говорю громким шепотом, зову водителя.

Замолкаю, сквозь шум улицы слышу шаги, хруст стекла под подошвой. Нет, никто не посмеет убивать богатого и влиятельного человека в центре города в разгар рабочего дня.

Хотя практически все покушения так и происходят.

Шарю рукой под сиденьем, там должно быть оружие, Макс мне показывал, а я, как обычно, смеялся над его предостережениями. Вот, теперь не до смеха. Матерюсь сквозь зубы, понимая, что тачка новая и в ней нет никакого оружия.

– Отошел в сторону, я сказал, отошел!

Резко приподнимаюсь, но вижу только, как Гена, держась за бок, пытается открыть искореженную дверь, при этом направляя свой пистолет через разбитое лобовое стекло. А вокруг, как назло, густой едкий дым.

Глава 4. Евгения

– Слава, ты вообще в своем уме? Ты здоров? Ты слышишь себя или тебе все слова транслируют из космоса маленькие зеленые человечки?

– Женя, не говори ерунды, никто мне ничего не транслирует. Это мое осознанное решение, я устал так жить… без жены, которая постоянно пропадает – все пятнадцать лет! – в дурацком ресторане.

– А раньше меня нельзя было поставить в известность, что ты решил все продать? Что заключил сделку за моей спиной? Ко мне приходит странный человек, ставит перед фактом, а когда я прихожу домой, чтобы поговорить со все еще законным мужем, его просто нет дома.

Кричу так, что звенит хрусталь в старинном буфете нашей, нет, моей кухни. Наплевать на манеры, которым меня до самой смерти учила бабушка. Наплевать на соседей, что могут слышать каждое наше слово. Меня бесит, меня трясет при одном виде Славы.

А он стоит, загорелый такой, ему чисто наплевать. Он продал мой ресторан, укатил с моей же официанткой в Турцию. Пил там из ее пупка текилу, слизывая соль с груди, и это всё видели в прямом эфире все подписчики этой профурсетки.

Как я это узнала? Увидела случайно у ее же напарницы в телефоне.

– Ты должна сказать мне спасибо, я избавил тебя от кабалы, от твоего, как ты говоришь, великого дела всей жизни. Зато нет никакого раздела имущества, квартира с машиной твои, я не претендую. Как джентльмен.

– Сука, паскуда ты, а не джентльмен.

– Ой, тебе не идет ругаться, ты же у нас аристократка хер пойми в каком колене, кто там у тебя… бароны в родственниках? Господи, если бы ты знала, как я устал столько лет слушать россказни твоей бабки.

Смотрю на мужа и не узнаю этого человека. А может, я реально была слепа, витала в облаках, порхала, как глупый мотылек, в ресторане, не замечая настоящую личину человека с которым прожила много лет?

Мне было восемнадцать, когда мы познакомились. Веселый простой парень Славка, что приехал из дальнего Сибирского города покорять хоть не столицу, но крупный город-миллионник, не пришелся по душе родителям.

Профессора, доктора наук, кандидаты и прочее, прочее пророчили любимой и единственной дочурке другую партию и другое будущее.

Но дочурка оказалась упряма и влюблена.

– Это квартира моих родителей, а помещение ресторана тоже было куплено ими.

– Ой, Женя, давай не будем такими мелочными. Мы были уже в браке, и значит, это все совместно нажитое имущество.

– Ты всегда мне изменял? Все двадцать лет?

Задержала дыхание, вглядываясь в лицо мужа. У нас всегда, как мне казалось, были хорошие отношения. Или мне все это казалось?

– Женя, не начинай, я пришел не ругаться, надо забрать кое-какие вещи, бумаги, мой ноутбук. Скоро зима, тут мой пуховик и сноуборд.

– Значит, изменял.

Не знаю уже, что является большим ударом. С какой стороны удара, нанесенного близким человеком в спину, нужно подойти? Продажа без моего ведома ресторана или все те отлучки Славы и его измены?

– Котов, это несправедливо, это бесчестно, понимаешь?

– Бесчестно не давать моему сыну мою фамилию. Бесчестно все решать самой, ездить в отпуск раз в десять лет, не выполнять супружеские обязанности. Вот это все, Женя, бесчестно! А то, что я хочу пожить в сорок лет как человек, как мужик, дееспособный мужик… А сын меня проймет, он взрослый.

– Но ведь мы обо всем договорились тогда, у Марка прекрасное будущее, фамилия деда ему только помогает.

– Да, у Марка прекрасное, и у меня теперь тоже, вот честно, не хотел скандала, но это нужно пережить и принять. Ты сейчас считаешь, что я предал тебя, но пройдет время, и скажешь спасибо.

– Да пошел ты!

Слава, все это время ходивший из одной комнаты в квартире в другую, кидающий свои вещи в дорожную сумку, остановился, прижимая к себе яркий сноуборд.

Он очень привлекательный мужчина, ему всего сорок два, самый расцвет, высокий, крепкий, ходит в спортзал, в бассейн три раза в неделю. При условии, что он три года нигде не работает. Конечно, ему нужна женщина, полная сил, сексуальности, яркая, как Алена, на высоких каблуках и с торчащей как трамплин грудью.

– Женька, вот сейчас ты настоящая, когда кричишь, ругаешься, ну хочешь, ударь меня, подлеца такого. Ударь, выпусти пар, стань живой.

– Не хочу.

– А зря, быть дикой фурией тебе идет больше, чем замороженной рыбой.

Вот и нашлось мне определение за двадцатилетний брак.

– Слава, за что? Вот за что ты так со мной? Встретил ты другую, да скажи, мол, люблю, ухожу. Но зачем за спиной продавать ресторан?

Говорю спокойно, а у самой горький ком обиды в горле. Нет, я даже не об уходе и изменах мужа, а именно о его подлом поступке.

Ничего не ответил, просто продолжил собирать вещи дальше. Ушла на кухню, включила чайник, хоть совсем его и не хочется. Надо искать деньги и выкупить все обратно, если не получится, то зачем тогда надо было все начинать?

Отец тогда имел связи, а его дочь увлекалась ресторацией, побывав в Италии через три года после рождения сына. В науку, как мечтал папа, дорога мне была открыта, но не тянуло и не манило. И чтобы его любимая Женечка не превратилась в домохозяйку, подарил помещение.

Но мне нравилось то, чем я занималась, я ездила на курсы, изучала рынок, что модно, какая кухня идет лучше, читала книги и ходила на мастер-классы. Я любила свое дело.

Но вот теперь любить будет нечего, а еще и некого.

Останусь я одна среди старинной мебели в историческом жилом доме с соседкой и ее котом Иосифом. Будем мы с Симоной вместе пить красное вино по четвергам и играть в преферанс.

Сын учится в Германии, ему девятнадцать, не виделись вживую уже два года, у него все просто отлично, о чем он меня и заверяет каждый вечер. Муж ушел к официантке – ровеснице сына, – скоро ждать сторис, как они рассекают на горных вершинах топлес.

А я, Евгения Генриховна Берг, в свои почти тридцать девять лет осталась ни с чем. Чайник щелкнул, отключившись, за ним щелкнул замок входной двери.

Три недели не могла дозвониться до Славы, придя домой с бумагами о продаже, не застала его, а еще вещей. Он просто сбежал, ушел, не сказав ни слова. Элементарного объяснения за всю нашу долгую совместную жизнь я оказалась недостойна.

А в итоге я замороженная рыба.

– Том, он приходил, – звоню подруге, потому что больше не с кем поделиться всем, что накопилось внутри.

– Странно, я думала, он сдох.

– Тома, ну что такое ты говоришь, не сдох, даже загорел.

– Что говорит?

– Что я ему должна сказать спасибо, что не подал на раздел имущества, он взял свою долю как компенсацию за двадцать лет брака.

– Вот же скотина. А ему не до хера?

– Он продешевил, я видела сумму в документах.

– Еще и дурак.

– Но я найду денег и выкуплю ресторан обратно.

– Слушай, Жень, может, не надо? Там сама говоришь: проблем полно, клиентов мало, нужно менять оборудование. Собери все в кучу, продай, сделай новые титьки, и рванем в Доминиканку.

– Зачем мне титьки? Нет, ты не понимаешь, это вопрос принципа. Я найду, я уговорю нового владельца вернуть все обратно.

– Да, и заодно спасти редких животных от вымирания.

– Тамара, ты не психолог, тебе надо писать некрологи.

Бросила трубку, во мне сейчас столько зла, что готова свернуть кому-нибудь шею. Огляделась по сторонам, в этой квартире всегда было полно антикварных вещей, которые я знаю с детства. Но когда я пошла их проверять, то была в очередной раз неприятно удивлена.

В книжном шкафу отцовского кабинета не оказалось нескольких томов старинных рукописей, на столе и полках – статуэток, подаренных нашей семье, моему деду и прадеду, еще до революции.

Вот на какие доходы мой муж покупал себе дорогие телефоны, сноуборд, модные вещи, говоря, что это он просто удачно инвестировал деньги.

Обида захлестнула еще сильнее.

Вот же тварь какая, ну чтобы тебе поперек задницы встал сноуборд.

Глава 5. Дымов

– Макс, чем порадуешь?

Савельев морщится, крутит в пальцах зажигалку, нервно стучит ногой:

– Вот не поверишь – голяк. Ничего. Не одной зацепки, хоть тресни.

– Так ты и треснешь, если не нароешь информацию и не найдешь того, кто меня заказал. Это уже даже мне не смешно, когда, можно сказать, в час пик в центре нашего города мою машину подрезают, а потом еще обстреливают, и это на камерах, на глазах десятка прохожих.

Встал, прошелся по палате, за окном идет снег. Только конец октября – и уже снег, что будет дальше – неизвестно.

– Вообще, зачем я здесь? Со мной все хорошо. Как Гена? Вот единственный герой в этой истории.

– Гена в тяжелом состоянии. Все такие герои кончают плохо, мог и не вылезать, исполнителя и так бы спугнули сирены, а он ушел, еще и раненный. Слушай, а тут можно курить?

– Это частная клиника, тебе можно, кури, нервный ты мой начальник службы никчемной безопасности.

Да, Макс нервничает, я, конечно, тоже малость струхнул, как увидел Гену, залитого кровью, человека с банданой на лице и ствол, направленный на водителя, а затем на меня.

Кто скажет, что это все ерунда, да не поверю в его храбрость. Это только в кино крутые мужики ничего не боятся и лезут под пули, а в жизни эти несколько секунд показались часом.

– Володя, у меня есть план, но он тебе не понравится.

– Зачем тогда нужен этот план? Ты должен искать хотя бы исполнителя, я что, мало всем плачу?

– Ребята работают, проверяют больницы, частные клиники, полиция подключена, это в их интересах, вот с прессой дела не очень, тем лишь дай повод, начнут трубить на всю страну.

Макс, приоткрыв окно, глубоко затянулся, выпустил дым, да так вкусно это сделал, что захотелось самому курить, хоть бросил лет пятнадцать назад.

– А ну, дай мне, никаких нервов не хватит.

Отобрал у него сигарету, никотин обжег горло, проник в легкие, через пару секунд проникая в кровь, даже с непривычки повело в сторону.

Савельев не стал спорить, прикурил новую сигарету:

– План у меня.

– Ну, давай уже выкладывай, раз других идей нет.

– Спрятаться тебе надо.

– Это как?

– На две-три недели, пока все немного не уляжется и дадут спокойно работать.

– И куда это меня, большого дяденьку, ты решил спрятать? Вьетнам? Пакистан? Америка?

– Нет, выезжать нельзя.

– Слушай, у меня в доме шикарный винный погреб. Может, я там палатку поставлю? Вообще-то, у Маши скоро свадьба, у меня контракт с австрийцами, Даша должна родить.

– Значит, свадьбу ради любимого папки перенесут, контракт заключат Вершинин и этот Машин жених, он вроде парень толковый, сам говорил.

– А Дашу попросить подождать рожать?

– Не смешно. Вот тут никак, да ты там и не нужен, без тебя справятся точно.

– Никто и не смеется, я уже рыдать готов над твоими идеями.

– А то я был неправ? Устал проверять всех твоих девок. Господи, где ты только их находишь?

– Они сами находятся.

– План такой: господин Дымов якобы остается в больнице в тяжелом состоянии, с ранением, под охраной. Эту роль возьмет на себя Гена, а ты отсидишься в небольшой деревушке на краю области. Будет время подумать, подышать свежим воздухом, считай, что у тебя отпуск не на курорте с красотками, а такой экотуризм. Но не высовываться, внимание не привлекать, хотя там домов тридцать, не больше, и все пенсионеры. Короче, не сверкать айфоном и дорогими часами и, конечно, никому не говорить, кто ты на самом деле.

– А они там совсем безграмотные, телевизор не смотрят и не узнают?

– Если ты лицом светить не станешь и лишний раз высовываться, то никто и не узнает. В глубинке люди простые и, скажу мягко, небогатые. Они люто ненавидят всех буржуев и богачей. Так что лицо береги точно.

Смотрю на Савельева и удивляюсь, как складно он все придумал.

– И ты решил, что я подпишусь на этот экотуризм, спрячу голову в снег, зароюсь в глуши, когда дел по горло? У меня киргизы хотят увести из-под носа классный комбинат, мои юристы бьются за него второй месяц.

– Ты жить хочешь или комбинат у киргизов перехватить? Ты внуков своих хочешь растить? Я не понимаю, что ты за упертый такой баран! Хочешь пулю словить? Так давай пошли, выйдем и погуляем, может, сейчас как раз тебя там ждут.

Макс повышает голос, смотрим друг на друга с вызовом. В чем-то он и прав, умирать совсем не хочется. Дочки выросли, у них уже своя жизнь, только у меня как-то бездумно все в этом плане, не нужен никто, а вот жить после таких покушений все равно хочется.

Делаю последнюю затяжку, выбрасываю сигарету в окно, снег все идет, покрывая дороги белой пеленой, в деревне, должно быть, вообще красота.

– Допустим, я соглашусь на эту авантюру, но говорить девочкам, что я лежу в тяжелом состоянии, нельзя. Маша двери здесь вынесет, а Дашке вообще расстраиваться нельзя, наверняка уже новости смотрели.

– Их я уже предупредил, чтобы не приезжали сюда и не давали никаких комментариев журналистам.

– Какой ты шустрый, я смотрю, ты бы так киллера моего искал.

Макс сам выбросил сигарету, в глазах появился блеск, вот так и хочет меня упрятать куда-нибудь, чтобы развязались руки. Чувствую, как его тянет повоевать.

– Я две недели назад домик один приобрел по небольшой цене – как в воду глядел, что нужна будет любимому шефу база отдыха. Вот туда и поедешь, как стемнеет. Ребята найдут неприметную машинку, я принесу одежду и все сопутствующие принадлежности.

– Ты странный человек, Савельев, ты бы видел себя в зеркало сейчас, чистый маньяк.

– Не думал, что ты так быстро согласишься. Был готов уламывать долго, как барышню.

– Далеко эта база отдыха для олигархов?

– Да нет, какие-то четыреста километров на север. – Улыбается во весь рот, достает еще одну сигарету, прикусывает ее губами. – И учти, об этом никто не будет знать, кроме проверенных людей.

А мне так прямо и хочется треснуть по его довольной морде.

– И долго там загорать?

– А это уже как получится.

– Ты мне смотри, не получится – уволю с позором.

Глава 6. Евгения

Все эти дни, как могла, успокаивала себя. Я взрослая, культурная женщина, воспитанная в интеллигентной семье. Но как же порой хочется ругаться матом и проклинать Славу за его мерзкий поступок. А еще ругать саму себя за то, что была глупа и наивна.

– Мне надо уехать на день, максимум два.

– Это далеко ты собралась, подруга?

Тома сидит в кресле, опустив ноги на пуфик, обитый шелком, кстати, восемнадцатый век. Как Слава его еще не упер? Надо, как вернусь, сменить замки. Тамара красиво отпивает кофе из маленькой фарфоровой чашки, она вообще все всегда делает красиво: есть, ругается, говорит пошлости.

– Рядом тут, в области, там дом теткин. Не представляешь, случайно нашла документы на теткин дом, а я о нем уже и забыла.

Прошло три недели, как Слава собрал часть своих вещей, сноуборд, ноутбук, купленные я так понимаю на вырученные деньги с продажи ценных вещей из моей квартиры. Хлопнув дверью, ушел в свое светлое будущее. Не могу простить и принять все это. Так не делают, так не поступают люди с людьми, это так низко и подло.

– А как же ресторан? На кого ты оставишь дело всей твоей жизни?

– Вот, Тома, совсем не смешно, Федор присмотрит, за сутки ничего с ним не случится.

– Федор – это такой маленький, лысый? Твой управляющий?

– Да.

– Ну, он забавный, налицо десяток детских комплексов. Он ведь не женат?

– Вроде нет.

– И живет с мамой.

– Наверно.

– Он в тебя влюблен.

– С чего ты взяла?

– А сама не замечаешь? Господи, Евгения Генриховна, как вообще ты живешь? Словно мотылек в стеклянной банке. Мужик по ней сохнет который год, а она не видит. У тебя трусики там, нижнее белье не пропадало?

– А это зачем? – Смотрю на подругу: так, включила психолога, я у нее любимой подопытный кролик, да и прекрасно понимаю, к чему она клонит, не такая я бестолковая.

– Ну, фетиш такой, онанирует там дома у себя в твои кружевные трусишки, наверное, еще и фото в портмоне носит.

– Ну тебя, Федор исполнительный и надежный, он со мной уже пять лет работает, на него можно положиться.

– А вот он бы вместе с тобой полежал бы под одним одеялом. Так что там за дом? Большой, красивый? Ну, вообще, сейчас модно иметь усадьбу в глубинке, что-то в этом есть из старины. Кони, пасущиеся козы, а крепостные собирают рожь. – Тамара мечтательно вздохнула, прикрыв глаза.

Села напротив, посмотрела в окно, на улице валит снег. И как ехать по заснеженной трассе? Надо еще машину заправить и выдвигаться, а то до ночи не доберусь.

– Слава воровал из дома вещи – те, что, конечно, имеют ценность.

– Да ты что? Вот же говно какое!

– Господи, Тамара, как ты выражаешься? – Я поморщилась, отпив свой кофе.

– А как я могу еще его назвать? Редиска? Говно и есть, ты одна не замечала, какой он, так сказать принюхалась.

– Так чего же ты, любимая подруга, глаза не открыла мне на него раньше? Мол, вот на, Женя, смотри, какой твой муж и чем занимается.

– А ты бы так взяла и поверила?

– Почему нет?

– Потому что ты ничего не видела, кроме своего ресторана, Славочки, а еще Марка. Ты пойми, подруги существуют не для того, чтобы открывать глаза и поливать грязью того, кого ты сама выбрала, а для того, чтобы вместе с тобой принять этот выбор и быть рядом, когда ты сама все увидишь. Это должно быть твое осознанное решение и только тобой сделанные выводы.

Тамара права, скажи мне она о Славе хоть слово еще год назад, я бы не поверила, да она и говорила, точнее, намекала и открыто презирала его. У них эта «любовь» с теперь уже почти бывшим мужем взаимна с самого знакомства. Но тем не менее подруга всегда была рядом и поддерживала, как могла.

– Надо на развод подать, но это уже как вернусь.

– Может, с тобой поехать? Купим у местных самогона, помянем, так сказать, Котова, твое супружество. Жуть как люблю праздники.

– Совсем ненормальная? Нельзя так.

– Верно, нельзя, на него и самогона жалко. Слушай, у меня тут одна клиентка, очень состоятельная женщина, у нее муж генерал, так вот, начал он ходить по бабам, она пошла к бабке-ведьме. Заплатила кучу денег, сделала так, чтобы у генерала не стоял его солдатик. Надо будет адресок той прекрасной женщины у нее спросить – вдруг пригодится?

– Ну и? Помогло?

– Естественно, говорит, забегал по врачам, а потом уехал на сборы в Магадан.

– И зачем ты все это рассказываешь?

– Я психолог, моя задача – слушать и поддерживать, а где надо, дать нужный совет. Но в большинстве случаев все ответы – они на поверхности, человек сам знает, как поступать, но боится сделать шаг и изменить свою судьбу.

Люблю свою подругу, она такая разная, вот всем дает советы, как жить, а сама не замужем и не в отношениях.

– Слушай, Женька, тебе надо мужика, чтобы вот клин вышибать клином. Чтобы такой был, рядом с которым Котом и рядом не валялся.

– Снова твои дикие фантазии, Тома, прекращай, мне не до мужичков, мне надо съездить в деревню, сфотографировать дом с участком, выложить объявление и продать все это наследство тетушки. Спасать ресторан! Может, еще есть время выкупить его обратно.

– А лучше, чтобы был иностранец. Я раз в Италии сижу в кафе, подкатывает дяденька – лет сорок, легкая седина на висках, на шее красивый платок, пиджак. И как давай вливать мне в уши что-то на своем, да так красиво – закачаешься. Мне казалось, я текла, когда слушала его…

Закатила глаза, представляя, что Томка расскажет дальше.

– Так вот, провели мы с ним ночь, естественно, у меня в номере. Прошел день, этот словоблуд пропал, и вижу я его снова, но на другом конце города. А он там уже другой бабенке льет в уши. Стало как-то обидно, ну, не то чтобы я рассчитывала на продолжение, на тройку с плюсом он тянул, и это за старание.

– И что ты сделала?

– Занялась сексом с молодым официантом, он говорил мало, точнее, вообще молчал, но отжахал меня так, что колени тряслись. Так что тот твердый троечник остался жалкой тенью в сравнении с отличником Франческо.

– Тамара, а ты не спишь с клиентами?

– Нет, нельзя, лицензию отберут.

– А хотелось?

– Честно? Было раз, год назад, мужчина взрослый, в нем чувствовалась сила именно мужская, энергетика, конечно, бешеная была у него. Мне нужен именно такой, чтобы укротил мой грузинский нрав, доставшийся от папы.

Подруга задумалась, продолжая смотреть в одну точку. А вот такой Тамару я не видела очень давно.

– Так ты присмотришь за Федором и рестораном, ну, мало ли что, заглянешь вечерком?

– Загляну, только ты давай быстрее, я долго не вынесу Федора и твоих тупых официанток.

Быстро начала собираться, побросала в дорожную сумку пару теплых вещей, смену белья, косметичку с расческой и зубной щеткой, полотенце. На всякий случай нашла на кухне зажигалку и бутылку коньяка, водки не было, в деревнях алкоголь – это самая лучшая валюта.

Надела джинсы, свитер, достала зимние угги, пуховик – все-таки на север еду, кто знает, что там с погодой. Проверила наличные деньги, должно хватить, еще зарядник для телефона.

– Пойдем, провожу тебя, но затея, конечно, с деревней странная у тебя. Как хоть называется она, где искать-то тебя, везучая?

– Нижние Камыши.

– А есть еще Верхние?

– Наверное.

– А трусы ты порядочные надела?

– Обычные трусы, Том, что за вопросы?

– Да и правда, кому ты там нужна даже в красивых трусах? Думаю, рассчитывать на запоминающийся секс и случайный роман опрометчиво, если только с механизатором.