Часть вторая. Рассказочная солянка
Муж за порог, а жена…
Алиса пришла домой и бухнулась на диван: «Наконец он, отпуск!» Никаких особых дел она на отпуск не запланировала. Дыры в семейном бюджете не позволяли отправиться на море и единственной радостью-не радостью оставалась дача. Август – месяц богатый, урожайный. Можно жить на даче, поедая растительность – огурцы там, кабачки, и не заморачиваться с нарядами. Шорты, футболка, чашечка кофе на летней веранде… Здравствуй, рай в гамаке!
Первые дни так и было. Алиса провожала мужа на работу, усаживалась в гамак и, закрывая глаза от яркого солнца, тонула в полудреме, плавно покачиваясь в дачной колыбели. Когда становилось слишком жарко, она уходила в дом, готовила обед и смотрела последние новости. К вечеру растягивала шланг, лениво поливая пышные грядки, а ближе к закату дергала травку, полола и снова садилась в гамак с чашечкой кофе.
– Вот это отдых, так отдых! После такого расслабона и на работу не захочется. Ну, хоть дрова для бани поколи, посади пару розовых кустов, рис отдели от проса… – шутил муж за ужином томным жарким вечером.
– Вот ещё! А муж мне на что? – возмущалась она и с книжкой снова прыгала в гамак.
На третий день муж за порог, а жена… за пирог. Откусила лакомый кусочек «синабон» заботливо привезённой мужем из городской кофейни и в гамак. С булочкой в одной руке, с чашкой кофе в другой Алиса искала удобную позу в гамаке, когда внезапно перед ней вырос сосед. Он переминался с ноги на ногу, смешно приподнимал и опускал брови домиком, то открывая рот, то сжимая губы и растягивая их в смущенной улыбке.
Алиса быстро проглотила кусок и сказала:
– Привет!
– Здравствуй, Алиса. Как дела?
– Норм. В отпуске третий день. А ты?
– Ну и я… – продолжал смущаться он.
– Ты что-то хотел?
– Ну-у-у… соли хотел, – выпалил он и, выдохнув, расслабился.
Алиса пошла на кухню за солью и вынесла на веранду сине-белый целлофановый пакетик с остатками соли на дне.
– Можешь не возвращать. Эта в баночку не вошла. Вот и мешается везде. Будто тебя дожидалась, – улыбнулась она.
– Хорошо, – сказал сосед и вышел за калитку.
Алиса вздохнула и, наконец, расслабившись, задремала в гамаке. Через некоторое время в полудреме она услышала, как скрипнула калитка и кто-то, шаркая ногами, поднялся по ступенькам веранды. Она слегка приоткрыла веки в тонкие, чуть заметные щелочки. Перед ней снова стоял сосед. Он молча рассматривал Алису с головы до пят, с интересом наклонив голову, как добродушный пёсик, на левый бок, потом на правый. «Странный он»… Алиса потянулась, открыла глаза и театрально подпрыгнула от неожиданности.
– Ой, прости, прости, что напугал. Правда, не хотел. Чесн слово.
Алиса вопросительно посмотрела ему в глаза.
– Я? Я. Я сахар не могу найти. После развода я как будто с небес на землю упал. Ничего в доме найти не могу. Или Катька забрала всё: квартиру, дочку… сахар.
Алиса неодобрительно сморщилась, принесла сахар и, снисходительно глядя на неказистого соседа, пихнула ему в руки сахарницу. Они с Катей прежде были подругами по даче, и Алиса сильно сомневалась, что Катя могла дойти до того, чтобы забрать сахар!
Игорь ушёл, и она, взяв в руки книжку, вновь задремала в гамаке. За год она так устала, что никакой сосед не мог помешать целительному релаксу. Но не тут-то было.
На следующий день ситуация повторилась. Игорь попросил макароны, потом полстакана масла и спустя час вернулся, теребя в руках колоду карт. Алиса была недовольна, но, начав игру, быстро втянулась, повеселившись на славу. Игорь неплохо шутил и мастерски тасовал карты, раскладывая то веером, то лесенкой, подвигаясь всё ближе к Алисе и дружески приобнимая её за плечи. Несколько раз он начинал фразы: «А знаешь…», «А может, ты могла бы…». «Слушай…» – но никак не мог закончить.
Алиса спросила напрямки: «Ну что? Скажи, наконец?»
«Да ничего… не важно… потом», – смущенно отмахивался он. Но когда Алиса настояла, он вдруг сказал: «Боюсь мужу твоему не понравиться, если я буду тут появляться».
– От чего же?
– Ну, мужик штаны снимает при чужой бабе… Кому понравиться?
Алиса чуть не задохнулась, и кофе у неё в руках расплескалось на подушки гамака:
– Какие ещё штаны?
– Да я же с Катькой моей… разошёлся. А она мне всегда уколы в отпуске ставила! Каждый день в город ездить неловко. Вот и хотел тебя попросить.
– С ума сошёл! Я уколы ставить не умею. Боюсь.
– Да? Ну, слава Богу! А то я замаялся…
– Зато муж мой умеет. Перед ним штаны снимать не постесняешься?
Игорь хмыкнул, и они одновременно засмеялись. Долго, до колик в животе. Каждый смеялся о своём… гамак подпрыгивал от напора отдыхающих, но терпел, пока домой не вернулся муж.
– Алиса?
Они одновременно дёрнулись, и гамак с треском упал на веранду, свалив в кучу своих поседельцев.
Слава (один день из жизни крокодила)
Максим уже два часа бесцельно бороздил город. Ночью заработать удалось мало, а под утро город опустел совсем. Да это и понятно: ночные клубы и поздние посиделки заканчиваются уже в три-четыре утра, и народ разъезжается по квартирам задолго до того, как займётся заря. Начало августа для таксистов – время всегда голодное. Кто в отпусках, кто на даче. Студенты пока не вернулись к учёбе… Студенты – тот ещё заработок, но всё же. Без них город замирает.
– На носу большая выставка: шанс показать себя. Надо подзаработать деньжат на холсты да краски, а клиентов, как назло, нет, – в полудреме размышлял Максим. – Очередной шанс. А шанс ли?
Максим держался на волоске. Ещё год, и терпенье у него лопнет, как мыльный пузырь. Что толку, что когда-то он был молодым и многообещающим художником, если сейчас нет денег даже на краски? Впереди, в зыбке моросящего дождя, дорогу перебежало что-то большое, зелёное, мало напоминающее обычных обитателей сибирского города. Максим резко затормозил и вывернул руль вправо. Автомобиль завизжал и, накренившись, остановился, почти перевернувшись на бок. Одновременно с визгом тормозов Максим услышал удар и дикий гогот.
– Ага, пого…го-годи мне ещё, – теряя сознание, огрызнулся Максим неизвестному хохмачу и отключился. Когда он очнулся, к месту аварии уже подоспела скорая.
– Ну, рассказывайте, – к носилкам подсел мужчина в форме с блокнотом наизготовку.
Максим, слава Богу, почти не пострадал. Небольшое сотрясение и шквал необычных впечатлений…
– Когда я оказался на этом перекрестке, на дорогу неожиданно выскочил крокодил. Я начал маневрировать и вот…
– Крокодил? – скептически переспросил мужчина.
– Да, крокодил. Я и сам был удивлен.
– А вы не могли, часом, задремать? И этот… крокодил вам просто привиделся?
– Быть может, и привиделся. Быть может, и задремал. Но что это был самый настоящий крокодил, несомненно.
– Почему вы так уверены?
– У меня глаз намётан. Я художник.
– А-а-а! Ну тогда точно привиделось. У художников фантазия богатая, – ухмыльнулся полицейский следователь, очередной раз, как и все остальные, выставляя Максима дурачком.
На этом и разошлись. «Почему все норовят сделать из меня посмешище?» – злился Максим, сидя на кушетке в полупустом больничном коридоре.
В больнице его сильно задерживать не стали, но посоветовали пока за руль не садиться. Во избежание. Город уже задыхался в утренней суете, когда Максим пешочком, не спеша, добрался до дома.
– Ну что, художник, заработал на квартплату? – с издевкой спросил его отец, уже успевший заложить за воротник. – Сколько я могу на тебя горбатиться? Упырь. Даже на квартплату заработать не в состоянии, не то что на квартиру! Пикассо, блин!
– Федя, ну зачем ты так? Максимка, иди за стол. Котлетки горяченькие…
– Котлетки, котлетки! Какие ему котлетки? Пусть вначале рисовать научиться… или такси водить, – не уставал язвить отец.
– …Сегодня ночью из зоопарка закрытого города Восточный сбежал нильский крокодил. Ценное животное было доставлено в город из Мадрасского крокодилового зоопарка. Нильские крокодилы являются крупнейшим представителями среди различных популяций крокодилов. Встреча с крокодилом в природе представляет большую опасность, поэтому призываем жителей города быть предельно внимательными и осторожными. А также просим сообщить по телефону: 1234567, если вдруг заметите его в городе и окрестностях…
– Чёрт! А мне ещё не верили!… – бросил Максим в пространство и, хлопнув дверью, вышел во двор. Во дворе, в гаражном комплексе, у него была мастерская: пристройка над гаражом, где он иногда ночевал, прячась от посторонних глаз. Работал. Вот и сейчас, поднявшись по железным ступенькам, он упал на лежанку из строительных поддонов и уставился в потолок, силясь не заплакать. Он находился на грани.
Зазвонил телефон.
– Макс. Ты в курсе, что твоя Машка сейчас рожает? В Семашке.
– Привет, Даня. Не неси бред! И без того хреново. Когда мы с ней расставались полгода назад, у неё никаких признаков беременности не наблюдалось....
– Смотри. Я предупредил. Если полгода назад вы были вместе…
Максим рывком поднялся и, злясь на всех и вся, рванул в Семашко.
– Блин. Вот зачем так делать? Что нельзя по-хорошему?…
Уже через пятнадцать минут он был в роддоме имени Семашко.
– Потапова Мария Павловна, родила? – спросил он, заглядывая в окошко приёмного отделения.
– Потапова? Та-а-к… Потапова Мария… Да. Родила. Мальчик. Вес – три восемьсот, пятьдесят два сантиметра! А вы кто? Папаша будете?
– Кажись, да.
– Кажись? Ну и молодёжь пошла.
– А позвонить же ей можно?
– Сейчас всё можно. Сейчас даже рожают с телефонами.
Максим набрал бывшую.
– Маша? Маша, я внизу. Почему ты мне ничего не сказала? Я же не отказывался…
– Погоди. Ты о чём?
– О ребёнке, конечно.
– Максим, ребёнок не твой. Поэтому мы и расстались, что я забеременела от другого человека. Можешь расслабиться. И забери уже свои вещи… Задолбали… Там сейчас Серёга. Мой парень. Я ему позвоню и предупрежу. Пока.
– Эй! Эй! Блин. Вот непруха! За что мне?
– …Целый день в студию поступают звонки от жителей города, видевших крокодила в разных частях центрального парка. Но пока рептилия не найдена. Многие утверждают, что крокодил гуляет не один. С ним серый гусь. Пока парочке удается скрываться от преследования.
– Что, блин, сегодня за день-то за такой? Неудача за неудачей! Вот она – жизнь! Везде что-то происходит: бабы рожают, парочки встречаются, мужики бухают, в конце концов. Только я как крокодил, вроде есть, но нигде меня нет. Красивый, экзотический, но никому не заметный, – ворчал Макс большими шагами минуя северную часть парка, направляясь за своими вещами, кои велено было забрать весьма в нелицеприятной форме.
– Вот что это? Значит, когда мы с ней ещё жили, она уже встречалась с другим? Так это следует понимать? – спросил он у кустов и в ответ услышал: га-га-га-га. Тут же, вспомнив про гуся, что разгуливает в сопровождении крокодила, Максим сорвался с места и побежал.
Дверь ему открыл Сергей. Он сталкивался с ним пару раз в подъезде, когда возвращался с пленэра.
– А, Макс! Не проходи… Вот твоё добро. Удачи! Пикассо, – и заржал. Максиму стало невмоготу, и он набросился на мужика с отчаянием и болью, но, в общем-то, с кулаками, стараясь оставить тому как можно больше следов на лице. Ведь благодаря ему он сделался рогоносцем…
– Это я желаю тебе удачи. Лось. Машка – ещё тот подарок.
Максим надел через плечо этюдник и бегом спустился с лестницы. Самый короткий маршрут в гараж лежал через парк и, Максим, ни о чём не задумываясь, шёл вперед, ступая большими решительными шагами. В груди кипело негодование:
– Или сейчас, или никогда, – одна решительная мысль крутилась в его голове, когда прямо перед ним дорогу перешёл гусь, направляясь к мутному зелёному озеру. Он останавливался, гоготал, вытягивая вперёд длинную шею, и снова величественно двигался вперёд. Максим притормозил, замер на месте и не двигался. Гусь спустился в воду и поплыл. Где-то примерно посередине озера находился небольшой остров. Туда, видимо, и направлялась серая бестия.
Берег был крутоват, и гусь взобрался на него, помогая клювом с одновременными синхронными взмахами огромных крыльев. Но проблема оставалась.
– Почему он не взлетает? Крылья подрезаны?
И тут из воды вынырнула огромная зелёная морда и подтолкнула гуся вверх, за попку. Гусь, словно прекрасная лебедь, выпорхнул на траву, расправив крылья, и зашагал. Следом, переваливаясь с боку на бок, из озера вылез крокодил. Максим думал, что его длинное тело никогда не закончится. Словно змеиное, струилось и извивалось мокрое мускулистое тело. Но вот два товарища уже расположились на зелёном травяном ковре и настроились на отдых.
Максим, недолго думая, установил этюдник, выдавил на палитру краски и начал рисовать. Крупными мазками, большими порывистыми движениями он поднимал руки, словно дирижер знаменитого симфонического оркестра. Он поймал раж, был в ударе, и мазки клавишами старинного рояля звонко отыгрывали великолепную мелодию, звучащую в его голове.
Вскоре вокруг озера уже столпилась компания зевак. Репортёры заполонили полянку, снимая то крокодила, то Максима, рисующего умильную сцену, где крокодил и гусь наслаждаются релаксом и свободой. Из-под его кисти выходил один эскиз гениальнее другого. Он плыл на волне…
На следующий день Максим проснулся знаменитым. Интернет-издания пестрили сценами у озера. Художника хвалили за дерзость, за легкость, сочность красок и мастерство кисти… Почти Пикассо… – говорили они. Но эти эпитеты уже не трогали тонкую душевную организацию художника…