Капля любви в осеннем дожде. Современный сентиментальный роман

Глава 4

– Как прошла твоя встреча с Виктором? – спросила за завтраком Светлана.

– Ничего хорошего, – хмуро ответил Кирилл, – договор срывается.

Обойдя таким образом прямой вопрос о встрече, которой на самом деле не было, он надеялся хотя бы немного сократить количество вранья, слетающего с его уст. Сделка, над которой они работали, действительно не получилась – с этим неприятным известием Витек разбудил его утром. Поразительно, как люди не понимают, что с плохими новостями нельзя звонить рано поутру. Как же не понять простых вещей! Теперь он чувствовал себя так, будто не с той ноги встал. Весь день придется провести с мыслью о проваленном контракте. Весь день наперекосяк. Может быть, время стартапов в России закончилось? Или Кирилл не иначе как невезучий? Звезда не там взошла на небосводе, карты не так легли… Да и нет у него ничего за душой. Все, что он пытался организовать, было так, по мелочи: то новые окна задумал делать, то солярий строить, то пиццерию открывать. Показательно, что ни одно из этих дел так и не было доведено до конца.

– Не переживай, – беззаботно улыбнулась Света, размешивая сахар в чашке с чаем.

Она не чета тем представительницам прекрасного пола, которым постоянно не хватает денег, так что они не перестают пилить своих мужей. Что бы ни говорили по телевизору, большинство женщин не стремится к самостоятельности. Казалось, что Светлана каким-то образом умудрилась даже не замечать это самое большинство – как будто родилась на совершенно другой, правильной и справедливой планете. Он ценил в ней это качество. Раньше. Но сегодня его почему-то раздражала ее исключительность, подчеркивая его очередную неудачу и лишь высвечивая его поразительную невезучесть. Одно существование Светланы вот здесь, в этой маленькой кухне, заставляло его чувствовать угрызения совести.

Света заслуживает лучшей жизни. А что он мог ей предложить? Даже эта квартира не является его заслугой – она досталась ему по наследству. Тихо, всеми забытая, в больнице скончалась одинокая тетя Надя, которая за всю жизнь так и не обзавелась своими детьми. Она и оставила Кириллу все, что имела: «хрущевскую» квартиру. Он всегда был ее любимым племянником, что не помешало ему, в конце концов, не вспоминать о ее существовании в последние годы ее жизни. Но она его не забыла. И право, за что все женщины так его любят? «Изумрудные глазенки у Кирюшки!» – приговаривала тетя Надя в его таком далеком детстве. «Дьявольский взгляд! – сказала ему однокурсница Ленка. – Хочу отдаться дьяволу!». И отдалась, дуреха. «У тебя мистическое лицо, – бывало, говорила Светлана. – Ты смотришь прямо в душу!». Тут-то она его переоценивала. Вряд ли он умел туда заглядывать: даже своя душа порой казалась ему таинственной темной дырой. Безумно страшно туда заглядывать: а вдруг увидишь совсем не то, что ожидаешь?

По всему выходит, что любви Светланы он не заслуживает. Он всегда думал, что получил ее будто в кредит, а потом, через пару лет он обязательно докажет, что и сам чего-то стоит. Значит, любыми путями ему необходимо что-нибудь придумать, чтобы проект Светланы заработал. Кроме того, надо не просто помочь бедным сиротам найти родителей, а все организовать так, чтобы и самим денег заработать. Ведь в этом нет ничего постыдного, чтобы хотеть заработать денег, правда? Как настоящий мужчина, он должен заботиться о своей жене и обеспечить ей достойную жизнь. Кто же еще может это сделать, если не он! Кстати, не об этом ли намекала госпожа Янг? Не о том ли, что надо сделать все по-умному? Если так, то его убеждать не надо. Светлана хочет, чтобы всю бизнес-сторону взял на себя он. Это ничему не противоречит. Он не стал задумываться, почему Мэри понадобилось разговаривать об этом секретно. Она американка! Трудно ее понять, а лучше и не пытаться заглядывать в эту почти иностранную ее голову. Кирилл пришел к выводу о том, что, по большому счету, у него нет никаких секретов от Светланы. Он просто возьмет бремя переговоров на себя, избавив ее от бумажно-бюрократической рутины. Но все-таки решил не рассказывать о встрече с Мэри, так как по всему получалось, что вчера-то он все равно сказал неправду.

– Какая странная эта американка, ты не находишь? – задумчиво произнесла Светлана.

– Да она не американка вовсе, – жуя бутерброд, ответил он. – Просто когда-то удачно вышла замуж за богатенького иностранца.

Она расхохоталась:

– Ты прав, не американка. Но все равно странная.

– Что правда, то правда! – попробовал улыбнуться Кирилл.

– Приходится только надеяться, что ее экзальтированность не помешает нашим планам.

– Не волнуйся, малыш, ее характер может даже помочь, – сказал Кирилл, сам удивившись своим словам.

– Как?

– Пока не знаю.

– Дай бог, – согласилась она. – А все-таки Мэри – в определенном смысле американка.

– Что ты имеешь в виду?

– Она не вписывается в современную жизнь.

– Ты имеешь в виду российскую жизнь?

– Да.

– При всем том она смогла прикарманить добрую половину корпорации Олигарха.

Она подмигнула:

– А для этого, сам знаешь, ничего, кроме денег, не надо.

Снова эти проклятые деньги! Все пути ведут к ним. Только у него, у Кирилла, этого добра совсем нет…

– Знаю, – сжав зубы, согласился он.

К счастью, в этот момент она посмотрела в сторону и, похоже, не заметила его болезненной реакции.

– Честно говоря, она вообще не от мира сего, – продолжала Светлана. – Слишком восхищенная не по делу, да и говорит громко, как с театральной сцены. Она как будто не живет, а играет жизнь. Неужели так бывает? Или все же мы не рассмотрели настоящую госпожу Янг? Что же она за женщина такая…

Женщины… Они часто кажутся непостижимыми, как будто их сюда доставили с Марса. До тех пор, пока познакомишься с ними, до тех пор, пока узнаешь поближе. Пока не переспишь с ними… Интересно, а что думал богатый муж Мэри? Считал ли он ее невозможной, слишком восхищенной? Считал ли, что она преувеличивает свои чувства, когда о них говорит? Верил ли ей? Это были бесполезные вопросы, ни к кому не обращенные. Ответа на них больше быть не могло. Мэри осталась вдовой, и некому было думать, настолько ли она на грани, как это кажется со стороны. Кирилл знал, что к каждой, даже самой странной женщине, можно найти свой подход. Каждую можно уложить в кровать, и тогда ни секретов, ни изюминок у нее не останется. Цинично. Но он так действительно думал. Было только одно исключение из этого правила: Светлана. Его Светка.

– Ладно, не беспокойся, – твердо сказал он. – Я найду к ней подход.

Он твердо верил, что все получится.

– Ах, я не сомневаюсь, что ты уже покорил ее сердце! – засмеялась она. – Все ее реплики были обращены в твою сторону! Она так смотрела на тебя, так смотрела…

– Свет, ты что, ревнуешь? – заставил себя поддержать шутку Кирилл.

– Ты же знаешь, я вообще не ревнива, – ласково улыбнулась она. – К тому же, разве могу я ревновать к такой нереальной особе в таком зрелом возрасте?

– Все же могла бы иногда приревновать-то для разнообразия!

– Не выйдет! – шутливо отрезала она и встала из-за стола.

Значит, Мэри как-то по-особому на него смотрела! Ну что же, что же… Он улыбнулся. Впервые за это невыносимое утро его улыбка была искренней. Это ему только на руку. Известное дело: если женщине нравится мужчина, она для него сделает гораздо больше. У Кирилла, как и у любого мужчины, которого природа не обделила, был немалый опыт общения с прекрасным полом. Он всегда мог добиться через девушек того, что ему нужно. И он никогда не разочаровывал их, ведь он дарил им себя, предупреждая, однако, что не ищет длительных отношений – чтобы не возникли незваные надежды и неправильные посылы. Он это делал так консистентно, что о нем даже пошла слава. Из уст в уста его однокурсницы передавали весть: этот мальчик – на одну ночь. Или на две, если повезет. Но не больше. Собственно, нельзя сказать, что Кирилл был совсем уж неискренним. Он всегда допускал мысль о том, что однажды найдет ту, с которой не хочется расставаться. Он всегда был в поиске. И вот нашел ее, Светлану. Не всем удается найти свою половинку, а ему удалось. Даже мурашки по спине поползли от мысли, что он мог ее тогда не встретить. Вот не пришел бы в гости в тот дом, где свела их судьба… Так до сих пор и искал бы…

Что же касается Мэри, то в ней было собрано воедино все, что он терпеть не мог в женщинах. Взбалмошная. Разбалованная богатым мужем. Невысокая. Немолодая. Бизнесом занялась – значит, феминистка. Ну и коктейль получается! Умереть и не жить.

Ухмыльнувшись, он посмотрел в окно. Небо было ярко-синее, как бывает на исходе августа, а не глубокой осенью. Это странное небо заблудилось во времени. Удивительно хорошо: как будто так было всегда, и не шел вчера унылый затяжной дождь. Может быть, и Мэри ему лишь приснилась? Ведь она появилась в дождь… В ярко красных туфлях на высоких каблуках, с такого же цвета зонтиком над головой. Удивительно, что весь этот жуткий букет качеств, которые ему не нравились, ей как будто даже шел. Может быть, миллионерши имеют право на все? Или богатство добавляет в тот самый коктейль волшебные специи? Посмотрим, во-первых, получится ли у него повлиять на Мэри и, во-вторых, получиться ли у нее контролировать Олигарха.

…В то утро Владимир проснулся ни свет ни заря. Странно это. Обычно будильнику приходилось голосить минут пятнадцать, пока он открывал свои очи, а тут на тебе. В офис ехать было рано, так что он закурил, потом путем нажатия кнопки на аппарате – придумали же, шельмы! – сварил себе эспрессо. Обеденный стол он не любил – да и смешно одному сидеть за большим столом, поэтому Владимир устроился в заказанном из Германии кожаном кресле и поставил чашку на журнальный столик авторской работы. Несмотря на то, что имя художника-дизайнера уже успело стереться из памяти, он знал: такой столик в магазине ИКЕА не купишь, да и в более дорогих местах тоже днем с огнем не найдешь. Правильно, у него все должно быть самое что ни на есть уникальное, хотя, по правде сказать, никто этой уникальности не видел. Он не помнил, когда в последний раз принимал здесь гостей. Его жизнь была одинока, только никто об этом не догадывался, никому не было дела до Олигарха…

Итак, он поставил чашку на столик и тут же рядом увидел ноутбук. От нечего делать пошевелил мышью и не сразу понял, что высветилось на экране. Но пролистав документ к началу, Владимир разобрался: это было письменное предложение от вчерашних просителей. Открыв вчера этот текст, он так и не сподобился прочитать его до встречи со Светланой и Кириллом. Все же при разговоре с ними что-то зацепило его внимание. Может быть, сама идея, а может быть, ему понравилась аура, объединяющая эту пару. Наивны, конечно, ничего не скажешь. Но ведь молодцы! Захотели улучшить мир и нашли способ это сделать. Далеко не каждый замахнется на такую альтруистическую цель. Живут же люди! Спят и видят, как найти сиротам родственников, пусть и дальних… А у Владимира что за жизнь? Ежедневный подсчет евро и баксов. Разве же это жизнь? Тоска…

Тем не менее, читать письменное предложение ему по-прежнему не хотелось. Во всяком случае, не сейчас, не утром и не за сигаретой с кофе. Вместо этого Владимир открыл браузер и написал в строке поиска: «Детские дома». Бог ты мой, сколько у нас сирот! Он перелистывал фотографии. Даже улыбки этих детей были грустны, а глаза – не по-детски серьезны. Игрушки они держали в руках так осторожно, как в магазине. Похоже, получили кукол и машинки, чтобы позировать перед камерой. Бедные малыши! А ведь каждого из них родила какая-то женщина, многие из которых все еще ходят по земле… Да ладно, не в этом дело. Светлана права. Все сходится. Для каждого малыша найдется дальний родственник. Эта идея должна сыграть, должна! Вдруг безудержная, безграничная грусть накрыла Владимира.

Была у Олигарха вполне реальная причина для печали. Его собственная дочь Настя жила и воспитывалась вдалеке от него. И видел он ее раз в квартал, не чаще. Конечно, она не в детском доме, ее ведь собственная мама растит. А Владимир регулярно отсылает обещанную сумму, которой хватает им с лихвой так, что Ирине, его бывшей супруге, можно и не работать. Владимир вообще по полмагазина игрушек скупает дочери, когда приезжает. Но деньги деньгами, а на детдомовских фотографиях грусть живет в глазах у детей по другой причине. Они хотят маму и папу. При всем том, у его родной дочери, заваленной игрушками, мороженым и пирожными, папы тоже рядом нет.

Она за три месяца успевает то ли забыть его, то ли отвыкнуть. Когда он приезжает, Настя смотрит на него таким пронзительным стеснительным взглядом! Взглядом, немного похожим на эти, мелькающие на экране… Вот почему эти картинки произвели на него такое сильное впечатление! А дочка постепенно вспоминает или привыкает. И начинает улыбаться и доверять, но – вот беда-то! – в этот момент их свидание заканчивается. И пора уезжать папе-Олигарху. Эх, сироты, ДНК… Благотворительность эта чертова… Это все понятно. Но ему самому не мешало бы Насте больше внимания уделять. Если бы он раньше об этом думал, может быть, можно было как-то «починить» их с Иркой отношения и все встало бы на свои места.

Не надо было при ней срываться на крик. Да, у него были в то время проблемы с бизнесом, но Ира-то была тут ни при чем. Она, конечно, тоже могла больше терпения проявить. Могла. Может быть, и ее вина в этом есть. Да разве теперь скажешь точно, кто и в чем виноват. Владимир согласен взять ответственность случившегося на себя. Но Насте его согласие никак не поможет, а она тут ни при чем. Просто не повезло ребенку – ее папой оказался Олигарх. Да разве все те молодые девки, которых ему приходилось трахать после развода с женой, стоят хотя бы одного такого Настюхиного взора из-под бровей? Тоска…

Надо помогать Кириллу и Светлане, надо это делать. Благотворительная акция, конечно, не исправит ничего для Насти – это он прекрасно осознавал. Но, может быть, хоть немного заглушит его вину перед ней и перед теми детьми на фотографиях? Может быть, он тоже сможет внести свой вклад в гармонию мира. Впрочем, с Настей все равно надо почаще видеться. Одно другому не мешает.

Олигарх докурил сигарету, допил кофе и снова открыл файл с предложением о благотворительном проекте – уселся поудобнее, собираясь все-таки внимательно прочитать. Но не тут-то было. Зазвонил телефон. Это была его неугомонная партнерша по бизнесу.

– Владимир, дорогой, что же ты не звонишь?! – проговорила Мэри будто на взводе.

– А что, должен был? – спокойно спросил он.

Она всегда говорила громко и чересчур эмоционально, и он поначалу воспринимал каждый ее звонок, как будто сообщение о пожаре. Но со временем стало понятно, что это ее нормальный, обыкновенный голос – можно сказать, ее визитная карточка.

– Ну, конечно! – раздраженно произнесла она. – Надо же обсудить условия, на которых мы помогаем этим ребятам: Кириллу и Светлане.

– Наверное, я чего-то не допонял, Мэри. Насколько я помню, мы взяли две недели, чтобы подумать.

– Володя, я не поверю, что ты такой наивный, – ответила Мэри.

Приехали! Теперь она не просто вместе с ним ведет бизнес, а еще собралась его воспитывать!

– Наивный я или нет – это неважно, – медленно произнес Олигарх. – Но я слышал собственными ушами, как вы, Мэри, взяли две недели.

Он намеренно называл ее на вы, чтобы сохранить дистанцию: они не друзья, а только деловые партнеры. Помнится, когда они отмечали сделку и выпили вместе, он под действием коньяка перешел-таки на ты. Но когда утром протрезвел, сделал вид, что не помнит этого. С тех пор так и держал оборону.

– Это ход такой, чтобы дать врагу немного посомневаться.

– А разве они – враги? – удивился он.

– Ну, это я так, – будто даже смутилась Мэри, – для красного словца.

– Ишь ты, – ухмыльнулся Олигарх. – Жила за бугром, говорила по-иностранному, а русских поговорок не забыла!

– Еще бы! – преувеличенно засмеялась Мэри.

– Ну, хорошо, так что обсуждать-то? – спросил он. – Честно говоря, я не успел еще прочитать тот документ, который был прислан накануне встречи.

– Это неважно! – энергично заверила она. – Главное – это то, что их идею можно использовать совсем по-другому.

– Как, по-другому?

– Да я еще не продумала до конца, но можно создать услугу на сравнение ДНК любых двух (или даже нескольких) людей – для того, чтобы определить, в какой степени они являются родственниками.

– Мэри, вы что, специально из меня дурака делаете? – возмутился Владимир. – До того, как вы пришли, я успел поговорить с ребятами. И Светлана рассказала, что мы все – немного родственники… ну того… первобытного человека, забыл как его там.

– Неандертальца?

– Да, точно, неандер… ну, первобытного, короче.

– Так это ничего не меняет! – обрадовалась Мэри. – Мы определим базовый процент похожести, от которого будем отталкиваться. А можем сравнивать без процентов: насколько один человек ближе по ДНК, чем другой.

– Я понимаю, чтобы заваривать эту кашу для обоснования желания усыновить ребенка. Но в обыкновенной-то жизни… Кому это может быть интересно?

– О, Владимир, ты просто еще не проникся идеей. Вот, например, задумал человек жениться. И есть у него две претендентки на роль жены. Он делает анализ ДНК, и берет в жены ту, которая приходится ему меньшей родственницей – ну, чтобы потомство было здоровее!

– Он что, ваш этот человек, на рынке, что ли, невесту выбирает? – хохотнул Олигарх.

– Ну, что вы, прямо! – обиженным тоном сказала Мэри. – Вы вообще бизнесмен или кто? Зачем вы начинаете говорить о моральных аспектах? Главное – есть ли спрос!

– Как раз спроса-то нет, как-то и без анализа ДНК люди умудряются жениться.

– Есть деньги – будет реклама и будет спрос! – сказала, как отрезала, Мэри.

Владимир вдруг почувствовал, что устал от звонкого голоса Мэри, не перестающего литься из трубки. Ему вдруг жутко захотелось закурить еще одну сигарету и, может быть, выпить вторую чашечку эспрессо. Он переключил телефон на громкую связь, положил его на уникальный столик ручной работы и взял в руки зажигалку.

– Вообще-то, мне идея ребят нравится, – сказал он. – Иногда надо думать не только о деньгах, но и о том, чтобы помогать нуждающимся.

– Это ты сам придумал? – издевательским тоном проговорила его партнерша.

– Нет, – в тон ответил он, наконец, закуривая, – в умной книжке прочитал.

– Ты умеешь читать, Олигарх?

– Короче, хватит пургу нести, Мэри. Давай все же думать о благотворительности. Хоть какое-то доброе дело сделаем!

– А одно другому не ме-ша-ет! – сказала она по слогам, как будто произносила заключительную реплику, после которой положено было бы опустить театральный занавес.

– А, ну если так, то я согласен. А параллельно делайте, что угодно. Я все подпишу.

– Вот и восхитительно! – ответила она.

Владимир был невероятно счастлив, что беседа, наконец, завершена. Он не мог с ней долго разговаривать – она была способна довести нормального человека до нервного срыва своим по-детски звонким голосом и непонятно откуда берущейся вечной энергией. Он облегченно вздохнул, и с сигаретой в руке отправился к кофе-машине, чтобы еще раз кнопку нажать. И будет ему вторая чашка эспрессо. И будет ему спокойствие.

Глава 5

В тот момент, когда за торопящейся в лабораторию Светланой закрылась дверь, мысли Кирилла переключились на вчерашний разговор с Мэри. «Вы не задумывайтесь заранее, – сказала она на прощанье, – мы все еще сто тысяч раз обговорим. Главное, чтобы мы понимали друг друга». Слова про взаимопонимание были похожи на загадку, ребус. Что она хотела сказать? Что хотела до него донести? И вдруг он совершенно точно понял, что Мэри не собирается заключать с ними договор в том виде, который подготовила Светлана.

Это будет настоящая катастрофа. За такую прекрасную, справедливую идею Светлана заслужила признание. Ее идея хороша со всех сторон – только, пожалуй, кроме бизнес-стороны. Но что же делать? Он обязательно, кровь из носу, но должен что-нибудь придумать. Он должен применить весь свой многолетний опыт в бизнесе. Конечно, он звезд с неба не хватал, но ведь опыт в неудачах, в преодолении всяческого рода препон тоже дорогого стоит! Он верил, все еще верил в это. Он должен прогнуться под ту модель, которую надумывает себе Мэри. А в том, что у Мэри есть свое видение Светланиного изобретения, он с каждой минутой сомневался все меньше и меньше.

Чудаковатая госпожа Янг права в том, что надо строить такую машину, которая приносила бы деньги. Кстати, им со Светланой это тоже не помешало бы. Пока еще он не видел, как можно извлечь прибыль из идеи банка ДНК. Но, может быть, Мэри что-нибудь придумает? Было бы неплохо! Пусть у его жены не будет таких бриллиантов, как у миссис Янг, но почему Света должна считать копейки от зарплаты до зарплаты? Ведь она даже на шмотки не тратила столько, сколько ей хотелось бы. И никогда, никогда Света не сетовала на недостачу денег, только шутила. «Мне не на что жаловаться, – бывало, говорила она. – У нас всегда есть на столе не только хлеб, но и масло, – и со смехом добавляла, – подсолнечное!» А ведь Светлана заслуживала большего! Уж кто-кто, а он это знал.

Конечно, положить свою жизнь на благотворительность – это красивая идея. Великолепная, благородная. Но хорошо бы играть в эту игру тогда, когда ты жертвуешь на сирот не последние деньги, а когда все, что нужно для нормальной жизни, у тебя уже есть. Тогда-то легко думать о несчастных мира сего. А пока поддерживать идею Светланы удавалось Кириллу только через призму ее видения. Только ее глазами смотрел он на их совместную помощь сиротам, только так.

Вообще-то Кириллу деньги и материальное благополучие были до фонаря. Он спокойно обходился без богатства все эти годы, проживет без него и всю оставшуюся жизнь. Но ведь Светка… Кто, как не он, должен обеспечить ей благополучие и безбедную жизнь. Статистика говорит, что женщины в нашей стране живут намного дольше мужчин. Значит, он должен подумать о том времени, когда Светлана останется одна. Он не сомневался, что умрет раньше, чем она, да и не представлял себе жизни без нее. Жена была дана ему навсегда. Не он, а она останется когда-нибудь в одиночестве. Его обязанность – обеспечить ее существование, чтобы ей не только на хлеб с подсолнечным маслом хватало. Если не он, она так и дальше будет годами торчать в лаборатории, радуясь открытиям, сделанным на благо всего человечества. Только вот человечеству до нее дела нет. Она об этом не задумывается, а он обязан все предусмотреть.

За этими мыслями он оделся и прошел в прихожую. Достав из кармана плаща кошелек, открыл его – наличных, пожалуй, хватит лишь на чашку кофе в Старбакс. На карточку тоже надеяться не приходится – он знал, что деньги на ее счету давно кончились. Эх, ну и жизнь-жестянка! Однако, проявив чудеса сообразительности и обшарив карманы одного пиджака и двух своих курток, Кирилл все-таки нашел еще несколько купюр. «Нет, – подумал он, – так жить нельзя. Мэри Янг должна за все заплатить. Она не имеет права так легко разбивать их со Светланой мечту». Он взял сотовый, пролистал контакты и остановился на номере телефона Мэри. Оглянулся посмотреть на часы – было десять часов утра. Может быть, гламурные дамы в это время спят, но ведь госпожа Янг – бизнес-вумен, несмотря на колье с бриллиантами. Значит, ей в это время звонить – нисколько не рано. Он немного помедлил. Какой смысл в этом звонке? Каким образом он, пришедший к ней с протянутой рукой, сможет изменить ее мнение?

Все-таки он не дал сомнениям взять над собой верх, и сделал это так, как заставлял себя в детстве открыть тетрадь, взять ручку и начать, наконец, писать сочинение на вольную тему. И позвонил. Напряженно слушал первые длинные гудки…

– О, милый Кирилл! – раздался в трубке ее бодрый голос. – Неужели, ну неужели это вы? Чем же я обязана такому чуду таким прекрасным солнечным утром?

– Отчего же мой звонок кажется вам чудом? – нервно усмехнулся Кирилл.

– Да потому что, как это ни удивительно, но я только что о вас подумала.

– Телепатия! – усмехнулся Кирилл.

– Вы, конечно, ерничаете, молодой человек! – строго сказала она. – А у меня ведь действительно есть способности к экстрасенсорике. Частенько случается, когда телефон звонит, а я уже знаю, уверена, кто это, даже не взглянув на экран. Вот видите, и вы – не исключение.

– Вы – опасный человек.

– Бросьте, Кирилл! – засмеялась она. – Если я и опасна для кого-нибудь, то не для вас. Кстати, приезжайте ко мне – и мы все обсудим, – и, не ожидая его ответа, добавила. – Мой водитель заберет вас из дома.

– Тогда запишите мой адрес, – подчинился Кирилл.

– Ну что вы, мой мальчик, я прекрасно знаю, где вас искать.

…Мэри жила так, как, наверное, привыкла в Америке. Она поселилась не в квартире, а в доме за городом. Все в этом доме показалось Кириллу странным: дом окружал высоченный забор, из-за которого виднелась несуразная башенка, украшающая крышу. За забором оказался слишком пустынный унылый двор и навязчивая кирпичная дорожка, ведущая к крыльцу. Окинув взглядом все три этажа, Кирилл подумал, что в доме можно было легко разместить человек двадцать, а то и тридцать. А Мэри жила здесь совершенно одна. Удивительно, не было ли ей скучновато? С одной стороны, Мэри говорила, что вела в Америке одинокую жизнь, которая ее тяготила. И что же происходит? В попытке изменить жизнь она возвращается в Москву и тут же выбирает не менее удаленное от мира место, чтобы и здесь оказаться в одиночестве. Впрочем, насколько он знал, в Америке не воздвигали таких высоких заборов, как в нашей стране. Значит, в подмосковном раю Мэри могла быть еще более одинока, чем на чужбине. Загадка человеческой души! Наверное, мы никогда не знаем, чего же на самом деле просит наше сердце.

Входная дверь была открыта. В прихожей Кирилл оказался перед зеркалом в тяжеленной раме, и, как следствие, перед своим собственным отражением. Он показался себе слишком высоким в этом зеркале – то ли оно удлиняло отражение, то ли длинный плащ привнес такой визуальный эффект. Но в целом он сам себе понравился. Хорошо, что у него хватило ума выбрать добротные брюки, свежую рубашку и этот плащ. Если бы он натянул джинсы, вот тогда в основательной раме в огромном, прочном, как будто сделанном на века, доме он смотрелся бы, как оборванец. За спиной его отражения была видна лестница наверх. Она казалась такой широкой, как будто ее строили, чтобы трактор мог проехать. В другой комнате виднелся овальный дубовый стол с огромным количеством стульев-кресел. А дальше – невероятных размеров диван. И она жила здесь одна? Да в этом доме можно было заблудиться!

Кроме всего прочего, его поразило огромное количество разнообразных безделушек вокруг: кошки-собачки, фарфоровые куклы и даже матрешки… Мещанство какое-то! Впрочем, все это чудным образом совпадало по стилю с той несуразной башенкой, которую он успел рассмотреть над крышей дома, когда шел к крыльцу. Интересно, Мэри сама успела собрать эту пеструю коллекцию или она досталась ей случайно, вместе с домом, и теперь ей просто лень разбирать этот хлам?

Кирилл еще раз осмотрелся, все сильнее убеждаясь в странности окружающей обстановки. Черт, зачем он позволил себя сюда заманить? Все деловые вопросы можно было решить в черте Москвы. Зачем госпоже Янг понадобилось привозить его домой? Это потеря времени. Вместо ненужного визита он мог бы встретиться с Витькой и попытаться вытащить из него всю информацию о том, какие обстоятельства помешали их бизнесу в этот раз. Кириллу частенько удавалось решать конфликтные ситуации мирным способом. И вот, вместо того, чтобы делать дело, работать на будущее, на материальное обеспечение своей семьи, он стоит посередине чуждой ему комнаты в доме с несуразной башенкой, ожидая невыразимо странную немолодую женщину. Что он тут забыл? Захотелось шмыгнуть обратно, к двери, схватить с вешалки плащ и выскользнуть через дверь, как мышка. Как Микки Маус, черт его подери! Но было поздно. Появилась госпожа Янг.

Колье на ней в этот раз не было. Признаться, драгоценности были бы неуместны в домашней обстановке. На Мэри было длинное домашнее платье цвета осенней листвы, которое фантастически молодило ее. Издали Мэри выглядела в нем маленькой девочкой, примерившей мамино длинное платье. На ногах у нее были белые носочки, окаймленные кружевами – такие обычно продаются в отделах детской одежды. Женщина, навсегда оставшаяся девочкой, вот кто она такая!

Тем не менее, видеть госпожу Янг в домашней одежде было странновато – все же предполагалось, что она является деловым партнером. Или партнершей. Но, несмотря на всю неестественность ситуации, при виде появившейся в дверном проеме Мэри Кирилл почему-то сразу успокоился. Куда ему убегать? Приехал – значит, надо разговаривать и пытаться повлиять на решение вновь испеченной американки. Сделать все, чтобы продвинуть идею Светланы.

– Ну, наконец-то вы сюда добрались! – воскликнула Мэри так, как будто Кирилл был ее старым знакомым и не раз заходил сюда на рюмку чая.

– Спасибо за приглашение, – на всякий случай вежливо произнес он.

– Просто великолепно, что вы позвонили сразу. Я, конечно, надеялась, что вы проявитесь, но очень рада, что не пришлось долго ждать. Впрочем, я уже сказала вам по телефону, что думала о вас и посылала вам мысленный приказ проявиться немедленно, – нескончаемым потоком лилась ее речь.

Кирилл не знал, как относиться к пассажам о телепатической ее сущности: как к шутке или серьезно. На всякий случай, он сдержанно улыбнулся, но не слишком широко, чтобы ей не показалось, что он над ней смеется.

– Ну, что же вы стоите посередине комнаты? Присаживайтесь! – скомандовала она, – Надеюсь, вам не кажется странным, что я вас позвала сюда?

– Нет, – ответил он, послушно выполняя ее приказание и усаживаясь на самый краешек великолепного огромного дивана.

А вдруг она действительно угадывает мысли? С этой дамочкой надо поосторожнее.

– Все просто, мой мальчик, – она расположилась рядом. – Я хотела бы продумать все только с вами, не включая в дискуссию ни вашу… – она сделала паузу, – супругу, ни Владимира Дуба.

– Вы думаете, что так будет лучше?

Вопрос был глупым, но ведь как-то надо было поддержать разговор.

– Уверена в этом, мой дорогой, просто уверена!

Он подумал, что она часто повторяла слова дважды – то ли чтобы собеседник не пропустил главную мысль, то ли просто потому, что так фразы звучали эффектно, как в кино. Скорее всего, второе.

– В бизнесе главное – это гибкость идеи, – продолжала Мэри, – и гибкость в ее воплощении. Согласны?

Он кивнул, не понимая пока, куда она клонит. Кажется, уже пора разгадать ее цель, а вот не получалось. Все происходило в слишком несуразной обстановке, и события приобретали оттенок нереальности.