Почему сегодня самое удивительное утро? Задаю вопрос сама себе. Может, потому, что я ещё не открывала глаза, а уже ощущаю этот хвойный аромат. Вдруг это просто сон? Открою глаза, и вся прошлая ночь окажется миражом? Плодом моей фантазии? Иллюзией?

Замираю и прислушиваюсь. Слышу равномерное дыхание рядом. Всё же это был не сон. Довольно расплываюсь в идиотской улыбке. Поворачиваюсь на бок и открываю глаза.

Чёткий контур лица. Широкие тёмные брови. Выразительные скулы. Тонкий прямой нос. Черт. Он идеальный. Парень, с которым я хотела бы просыпаться каждое утро. Готовить завтрак ему и дарить любовь. Всё что угодно, лишь бы был рядом. Не удерживаюсь и провожу кончиками пальцев по губам. Они дёргаются в лёгкой улыбке. В глубине души рада, что проснулся. Поднимаюсь на одном локте и тут же целую.

– Доброе утро.

– Рэй, ещё так рано, – сонно бормочет, но не упускает возможности сжать рукой мне бедро.

– Ладно, спи, пойду приготовлю что-нибудь на завтрак, – приоткрывает глаза. Как люблю его. С ума схожу. Готова кричать ему об этом. Но хочу сначала закончить эксперимент и потом всё рассказать.

– Что? – переспрашивает, – ты как-то загадочно на меня смотришь. – Что задумала?

– Ничего, – сдерживаю улыбку, – спи, – целую и вылажу из-под одеяла. Собираю разбросанную по полу вчера одежду, натягивая на ходу. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Спит, заложив руку за голову. Одними губами шепчу: «Люблю тебя» и выхожу из комнаты.

Включаю на телефоне энергичную музыку. Хочу сегодня петь и веселиться. Готовлю завтрак, представляя, как познакомлю папу с Джаддом. И мистеру Коллинзу придётся смириться с тем, что он будет у нас ночевать. Вспоминаю вчерашний вечер. И с усилием проглатываю лёгкое возбуждение. Лучше подожду Джадда.

Зачем же он всё-таки ездил к Элли. Может ради Алекса? Тот же хотел её увидеть, но Джадд понимает, что я её видеть не хочу. Надеюсь, понимает. Не хочу его будить и начинаю завтрак в одиночестве. Раз уж мы одни в доме и нам никто не мешает, надо сегодня закончить с вопросами. Тем более целый день впереди. Листаю ленту соцсети, разглядывая, что интересного произошло за эти дни.

Слышу шаги в коридоре и понимаю, что Джадд проснулся и идёт сюда. Откладываю телефон, когда парень появляется в дверном проёме в одних спортивных брюках без футболки. От одного взгляда на него, трусики намокают. Облизываю губы и улыбаюсь.

– Ешь в одиночку? – скептически смотрит на меня.

– Не хотела тебя будить, – Пожимаю плечами и, поднявшись, иду к нему. Кладу руки на шею и притягиваю к себе. Насколько раньше мне не нравилось, когда Сет сильно сжимал меня, настолько хочу, чтобы Джадд всегда держал в своих руках и не отпускал. Обнимает, отвечая поцелуем. – Я тебе оставила, не волнуйся.

– Рэй, – недовольно шепчет, – я хочу сразу десерт, – черт, забыла, когда последний раз покупала что-то сладкое.

– У меня ничего нет, давай позавтракаем, потом что-нибудь придумаем, – заглядываю в глаза.

– Нет уж, – качает головой, – сначала десерт. – Прижимает меня к холодильнику, и только сейчас начинаю понимать, про какой десерт он говорит.

– Я что ли десерт?

– Угу, изысканный, – поцелуй в шею возле уха, – сладкий, – прикусывает мочку уху, – восхитительный, – играет пальцами с кожей оголившегося живота.

Кажется, это был кухонный стол или барная стойка. Или мы просто занимались любовью везде, пока не услышали звон бьющейся посуды. Черт, мой недоеденный омлет. Всё теряло реальность рядом с ним. И я не хотела это останавливать ни на минуту.

Спустя минут пятнадцать мы всё же смогли отклеиться друг от друга и позавтракать. Хотя это притяжение никуда не пропало. Просто временно мы его посадили на цепи и усыпили бдительность порцией еды.

– Джадд, ответишь на остальные вопросы? Там осталось совсем немного, – снова уговаривала и уже складывалось впечатление, что он оттягивает всё время. Только зачем я не понимала. Будто я отвернусь от него и не буду больше зависеть?!

– Ты знаешь, что для этого надо сделать, – допивая сок, сделал заключение он. Поднимаю на него глаза, прожигая дыры.

– Джадд! Я уже сделала, – начинаю возмущаться. Тело и так уже ломит от всех упражнений.

–Да? – поднимает удивлённо брови. – Не помню, – качает невозмутимо головой. А я смеюсь. Мне так хорошо сейчас.

Убираю тарелки в раковину и киваю в сторону двери.

– Ладно, доставай свои вопросы, – подмигивает мне, направляясь за мной. Ложиться на кровать, а я лезу в блокнот за вопросами, заодно включаю диктофон. – Так что за исследование?

– Я расскажу тебе, когда ты мне ответишь на все вопросы, – улыбаюсь и сажусь напротив.

– Рэй, их так много, что я устал. Вот, если бы ты, например, снимала что-то из одежды за каждый ответ, то у меня появились бы дополнительные силы.

– Джадд, на мне одето всего три вещи. Что снимать-то?

– Хорошо, – задумчиво поднимает глаза, – тогда ты будешь выполнять мою просьбу.

– А ты не можешь просто ответить на вопросы?

– Нет, просто я могу сходить с тобой в душ. – Изгибает бровь, а я закатываю в ответ глаза. Сейчас я хочу завершить это исследование и покончить с ответами, а не мыться.

– Хорошо, я согласна на желания. – Придётся потом вырезать эти желания с записи. Думаю Смиту это знать не нужно. – Итак, продолжи фразу: «Я бы хотел, чтобы был кто-то, с кем можно разделить…»

– Я бы хотел, чтобы был кто-то, – вся его игривость разом улетучивается, – с кем можно разделить свои желания, страхи и мечты. – Каждое слово отголоском бьёт во мне. Если бы отвечала, сказала бы тоже самое.

– Твоё желание? – осторожно переспрашиваю, хотя сейчас не хотелось бы разрушить этот момент единения.

– Пока нет, – качает головой. – Дальше читай.

– Если бы ты собирался стать близким другом мне, чтобы ты мне рассказал, что я, по-твоему, мнению, должна о тебе знать?

– А я тебе не близкий друг? – Вскидывает бровь, ожидая моей реакции. Больше чем друг, но не говорю этого. Продолжаю молча смотреть в карие глаза. – Есть смысл вообще в этих вопросах, если ты и сама знаешь на них ответы?

– И всё же?

– Я не люблю рыбу. Думаю, как возможный близкий друг, ты должна это знать, – понимаю, что ушёл сейчас от ответа. Чувствую долю обиды в словах. Что же ты скрываешь, Джадд Ньюмен? Вроде счастливая семья. И сам открыт для других. Отзывчивый и искренний. Но что-то не даёт покоя?

– Расскажи, что тебе нравится во мне. Произноси вещи, которые не смог бы сказать случайному знакомому, – задаю следующий вопрос.

– Случайному знакомому? – загадочно улыбается и манит меня указательным пальцем. Молчит до тех пор, пока я склоняюсь над ним. – Между нами, – подмигивает мне. – Мне нравится заниматься с тобой сексом. Ты такая соблазнительная без одежды. Ещё люблю наблюдать, как ты кончаешь. Как выгибаешься и стонешь.

– Джадд, – вспыхиваю от его слов. – Мне надо вставить ответы в исследовательскую работу. Я не могу это написать. – Резко поднимается и касается губ.

– А сейчас я хочу, чтобы сняла с себя эти штаны, – выставляет на мои брюки указательный палец, – и осталась в трусиках или я больше не отвечу ни на один вопрос, – невозмутимо пожимает плечами и откидывается на подушку. Чёрт, его хвоя совсем затуманила ему мозги. Посмотрим, насколько он придерживается своих слов.

– Джадд, это не смешно, – качаю головой и продолжаю задавать вопросы. – Поделись неприятной ситуацией или смущающим моментом из твоей жизни. – Складывает пальцы в замок и молча смотрит на меня. Насмешливый взгляд, сдерживающий улыбку. Продолжаем битву взглядов, но я сдаюсь первой. – Черт с тобой, – стягиваю брюки и бросаю в него, натягиваю футболку, чтобы ему всё равно ничего не было видно.

– Я люблю быть правым. И иногда это играет со мной злую шутку. В попытках доказать учителю истории свою правоту, перешёл на личности, о чем сильно жалею и по итогу оказался не прав. Самое стыдное, что при нашей перепалке присутствовал весь класс. – Попадать в нелепые ситуации… До смерти Адри, я всё время в них попадала, но потом, в один день, словно по щелчку, всё изменилось. Я стала старше.

– Извини, я не должна никак комментировать твои ответы. – Пожимаю плечами. – Когда ты в последний раз плакал при ком-нибудь или в одиночестве?

– Не привык ударяться в сентиментальность при людях. А в одиночестве. Если только по ночам, если снится друг, которого нет. Здесь себя не контролирую. – Сжимаю зубы, сдерживая свою боль, рвущуюся раз за разом.

– Что ты ценишь во мне, уже сейчас? – вопросы относительно меня мне нравились больше всего.

– Внимательность и умение проявить заботу, когда это нужно. И я знаю, что тебе можно доверять.

– По-твоему, какая тема слишком серьёзна, чтобы шутить об этом? – читаю вопрос, не поднимая на него взгляд.

– По-моему, очевидно, смерть – не тема для шуток. – Оба понимаем это, но не хочу об этом думать и перехожу к следующему вопросу.

– Если бы ты должен был умереть сегодня до конца дня, ни с кем не поговорив, о чем несказанном ты бы больше всего жалел? Почему ты ещё не сказал этого? – Молча смотрит в потолок, прожигая в нем дыру. Скулы напрягаются, борется с мыслями, не решаясь что-то рассказать.

– Что не рассказал тебе кое-что о моём прошлом. Почему до сих пор не рассказал? – Пожимает плечами. – Потому что, ещё не время тебе это знать.

– Не хочешь рассказать сейчас?

– Нет, – отрезает, и по холодному взгляду понимаю, что лучше сейчас не трогать эту тему. Подвигаюсь к нему и ложусь рядом. Кладёт руку мне под голову и прижимает к себе. Поцелуй в волосы. Задерживается, чтобы о чем-то подумать. – Не заставляй меня говорить это сейчас. – По коже дрожь от его слов. Да что говорить, твою мать. Боюсь, но не переспрашиваю. Будто всё закончиться, если я что-то узнаю.– Читай следующий вопрос.

– Ваш дом со всем имуществом загорелся. После спасения ваших близких, а также домашних животных у вас есть время, чтобы забежать в дом и спасти ещё что-то от пламени. Что бы вы взяли? Почему?

– Если близкие и домашние животные спасены, – задумчиво смотрит на стену, – то, что ещё нужно? Считай, что вместе с домом сгорает твоя прошлая жизнь и это можно использовать, как шанс начать все заново, с чистого листа, сжигая за собой все мосты. – Говорит, так будто в глубине души был бы рад этому. Это освободило бы от булыжника, что душит его и не даёт открыться.

Читаю про себя следующий вопрос и нервно сглатываю. Опять про смерть.

– Джадд, смерть кого из членов вашей семьи расстроила бы тебя больше всего? Почему?

– Если бы не стало мамы, это подкосило бы меня слишком сильно, – поджимает губы и понимаю, насколько крепка их связь. Беру лист, чтобы скорее сменить тему и понимаю, что остаётся последний вопрос. Последний.

– Джадд, последний вопрос. Поделись…

– Последний? – перебивает меня. – Уже? – Поворачивается голову на бок, лицом ко мне. Так что мы больше не обязаны встречаться? – Водит пальцами по плечу и мне совсем не нравится его настрой. – Закидываю ногу на него и переворачиваюсь, оказываясь лёжа на парне.

– Думаешь, так легко отделаешься от меня? – Натягивает улыбку в ответ и мягко целует в губы.

– Рэй, давай оттянем момент последнего вопроса. – Обнимает за спину, скользя руками по попе. – К тому же мне надо домой. Обещал кое с чем помочь маме сегодня. – Замечаю эту резкую перемену, словно хочет сбежать. Одна рука начинает поглаживать мои волосы и прижимает к себе. Кладу голову ему на грудь. – Молчит и убивает этим. Да что случилось? Ощущаю, как грохочет его сердце. Словно боится чего, но пытается скрыть.

– Так не хочу, чтобы ты уходил, – сильнее прижимаюсь к нему, пытаясь передать свои чувства. Мучительная тишина заполняет комнату. Приподнимаюсь на локтях и смотрю в глаза. Вижу тысячи эмоций от жалости, нежности, до злости с нотками ярости. – Джадд, что происходит? Давай покончим с этими дурацкими вопросами и забудем о них.

– Всё нормально, Рэй, – наклоняется на бок, высвобождаясь от меня. Не глядя одевается. Поджимаю губы, чтобы не расплакаться. Убивает его безмолвие и переживания.

– Джадд, я что-то сделала не так? – Сажусь на кровати, обтягиваю задравшуюся майку и смотрю на парня. Решается, наконец, посмотреть в глаза. Но они полны злости и не понимания, что делать, одновременно.

– Ты всё сделала не так! Не провожай меня! – Кидает мне и быстро выходит из комнаты, оставляя одну.

Подскакиваю следом, но в ушах эхом отдаётся стук входной двери. Слёзы непроизвольно льются, беспорядочно капая. Ничего не понимаю. Может эти дурацкие вопросы о смерти? Может он из-за них разозлился? Он изменился при последнем вопросе, который я так и не успела задать. Может он думает, что я брошу его, после всего этого? Залезть бы ему в голову. Проглатываю адский комок в горле. Я столько пережила и не позволю кому-то всё разрушить. Выглядываю в окно. Уже уехал. Черт. Или всё ещё думает о ней? Об Элли? Черт. Голова взрывается от всех этих вопросов. Что делать? Что делать? Что делать…

Глава 30. Пришло время

Ну уж нет. Не оставлю это просто так. Что вообще происходит?

Плевать на всё, что было в прошлом. Сейчас есть я и он. Завершить надо чертов эксперимент и поговорить о нас.

Натягиваю джинсы, лёгкую рубашку. Волосы заплетаю в высокий хвост. Хотел сбежать?! Черта-с-два я отпущу его. Кеды. Идти далеко, поэтому беру скейт, чтобы быстрее добраться. Закрываю дверь на замок и направляюсь к Джадду. Пугает его последняя фраза.

Что я сделала не так? Что это «всё» означает? Если он думает, что можно просто так со мной покончить, то он ошибается. Я могу быть не только пушистой кошечкой и злой львицей, которая до последнего будет сражаться за своё. Тысячи мыслей взрывают серое вещество. Но я не узнаю, наверняка, пока не доберусь до него.

Подъезжаю к дому и только сейчас понимаю, как вся дрожу. Хоть на улице тепло, но пробирает озноб. Кровь закипает от дозы адреналина. Не могу унять дрожь в пальцах. Даже глубокое дыхание не помогает. Замечаю возле его дома чёрный форд. Уже дома. Глубокий выдох. Бросаю скейт на улице и, набравшись смелости, заношу руку, чтобы постучать.

Замираю. Жду. А в памяти то кафе. Когда боялась сделать первый шаг перед первым вопросом. Сейчас будто всё наоборот. Словно дверь в ад. Наш с ним личный ад. Куда я не должна была попасть, но оказалась. Прогоняю мрачные мысли. Уверенно стучу.

Никто не открывает. Джессика же должна быть дома. Стучу ещё раз. Сердце с грохотом отдаёт в виски. В венах пульсирует ужас. Тупое предчувствие. Наконец, чувствую щелчок замка, и дверь открывается. Вскидывает брови от удивления. Смотрит карим холодным взглядом. Не спрашивая, подталкиваю дверь и хочу пройти внутрь. Не останавливает, отодвигаясь в сторону, пропуская меня.

– Если ты думал, что со мной вот так можно? Наговорить непонятно чего и свалить, то нет. Ты ошибся.

– А как с тобой нужно? – Закрывает дверь и складывает руки на груди.

– Нормально, – огрызаюсь, но тут же осекаю себя. Я пришла поговорить, а не ругаться. – Джадд, послушай, всё, что у тебя было в прошлом, меня не касается. И у меня дерьма не меньше. Но это не должно вставать между нами. Я, – не даёт договорить, подходит ближе и, положив руку на затылок, притягивает к себе. Впивается в губы, жадно их пробуя. Словно изголодался. Подхватывает меня под попу и, разворачиваясь, куда-то несёт. Поднимаемся наверх. В доме тишина, значит, никого нет и мы одни. Как это понимать? Всё в порядке?

– Джадд, – шепчу, переводя дыхание, – расскажи мне, что тебя волнует.

– Замолчи, – прикусывает губу. Оказываемся на втором этаже, но идём дальше и снова поднимаемся по винтовой лестнице. В его комнату. Несёт меня куда-то, не отпуская губы. Усаживает на поверхность. Стол или комод. Столько страсти, мне кажется, не было даже в наш первый поцелуй. Там, у меня в гостиной на комоде. Пробегает пальцами по шее и касается губами. Оставляя на коже клеймо. Мучительно истязает. Снова на губах его вкус. Тону в облаке можжевельника.

Расстёгивает одну за другой пуговицы на рубашке. Легким движением скидывает её с плеч. Пробегает кончиками шершавых пальцев по коже на животе, не спеша касается губ. Только сейчас замечаю, какие они мягкие. Тело тянет от чувственной пытки, которую он мне снова устраивает. Поднимается кончиками пальцев вверх, едва задевая кожу под краем кружевного лифчика. Грудь мгновенно реагирует на касание и набухает.

Джадд тянет за волосы, желая получить доступ к моей шее. Хватаю жадно воздух. В горле пересыхает от нежности. Отпускает и разворачивает к себе спиной. Наклоняется, и чувствую дыхание в затылок. Не касаясь, движется вдоль позвоночника, обдавая струйкой прохладного воздуха. Застёжка расстегивается, и лифчик падает с плеч. Покрывает поцелуями до дрожи спину. Некогда прорезавшиеся с ним крылья хотят спорхнуть и унести туда, где будем только мы. Снова разворачивает. Ловлю похотливый взгляд. Касается груди и сминает её, не разрывая зрительный контакт. Беру за низ его футболки и стягиваю через голову. Снова цепляет мои губы, в то время как руки уже скользят вниз к пуговице на джинсах. Пару секунд и барьеры будут разрушены. Наклоняюсь к нему, проводя губами по кадыку. Шумно выдыхает, знаю, что это его слабое место. Запускаю руки ему в брюки и стягиваю их. Сжимаю попу, притягивая к себе. Ловлю любимые губы. Поднимает меня за бедра и, переступив через сброшенную одежду, несёт на кровать.

Нависает надо мной. Не спеша входит, прижимая к матрасу. Размеренно двигается. Будоражат эти ощущения. Ловит губы и задаёт темп. Он всегда нежный и внимательный. Но сегодня что-то не так. Ладони обнимают за спину, и я чувствую его дрожь кончиками пальцев. Он со мной, но где-то далеко. Молчит. Словно хочет насладиться последним моментом и не хочет разрушать его словами. Прижимаю крепче к себе. Отгоняю мысли. Я всё придумала. Он сейчас со мной. Никто не разрушит это. Мы справимся. Рвано дышит мне в губы, ускоряясь. Тело сводит в сладкой судороге. Прогибаюсь в пояснице, навстречу Джадду. Последние движения и выходит из меня. Шумно выдыхает.

– Джадд? – Шепчу. – Всё в порядке?

Касается губ, но не целует. Чувствую невероятную холодность. И страх бежит по капиллярам, окутывая паутиной всё тело. Тяжело дышит, словно решается к чему-то. Отрывается от меня и отводит глаза в сторону и скатывается с меня.

– Одевайся, – холодно произносит.

– Зачем? – ухмыляюсь, подразумевая, что это шутка.

– Потому что, скоро придут родители, не стоит им видеть тебя голой, – продолжаю лежать, не реагируя на его просьбу.

– Джадд? Что случилось?

– Просто оденься. Потом.

Молча встаю, натягиваю трусики и лифчик. Надеваю рубашку. Поднимаю джинсы с пола и, отвернувшись, натягиваю. Выпрямляюсь, застёгивая ширинку.

Поднимаю голову и понимаю, что стою перед той самой стеной с фотографиями. Джадд молчит, и я механически пробегаюсь по ним глазами. Пока не цепляюсь взглядом за одну фотографию. Тело бросает в дрожь. Забываю, что надо дышать, пока всматриваюсь в лица. Стоят рядом. Руки сложены на груди, словно они два супергероя, что спасли мир. Понимаю, что знакомы. Давно.

Дотрагиваюсь указательным пальцем до фотографии и разворачиваюсь к Джадду. Лежит в кровати, заложив руки за голову. Каменное лицо не выражает ни одной эмоции.

– Откуда ты его знаешь? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Пришло время ответить на последний вопрос. Тридцать шестой, если мне не изменяет память.

Подавляя рвотный рефлекс, шумно сглатываю. Я точно не говорила про то, сколько вопросов. Может он считал? Но говорит так, будто знает это давно.

– Итак, последний вопрос – поделится личной проблемой, и спросить партнёра, как он бы справился с ней. Затем спросить, что он думает о ваших чувствах по поводу этой проблемы. – Ухмыляется, продолжая прожигать взглядом. Нёбо дерёт от плохого предчувствия. Он знает вопрос. Значит, знает и тему. Мерзкие догадки накрывают, сдавливая горло. Разворачиваюсь к фотографии и снова рассматриваю. Рядом с Джаддом – Роберт. Еще живой. Парень, с которым я встречалась. Тот самый, что не пустил меня в горящий дом спасти Адри. Они знакомы. Чёрт. И они не просто знакомы. Раз его фотография висит на стене среди других.

– Откуда ты знаешь Роберта? – Оборачиваюсь. Джадд все также лежит на кровати, закинув руки за голову. Там, где пару минут назад было уютно и тепло, стало мрачно и сыро. Словно Джадда подменили в одну секунду.

– Помнишь, я рассказывал, что у меня был друг, с которым мы резали руки в знак дружбы, – киваю, уже догадываясь, что он скажет дальше. – Это был Роберт. – Внутри всё рушится, мозг начинает выстраивать цепочки и ни одна из них не ведёт к хорошему исходу. Потому что парень покончил с собой после нашего расставания.

– Вы не могли так сильно дружить в детстве, я знаю, что он из детского дома, – машу головой и смотрю на парня. На лице не дрогнула ни одна мышца. Даёт время понять всё самой. "Ни Джадд никогда не был, ни Алекс никогда не будет", – отбиваются в памяти слова Генри.

– Мы оба из детского дома, – ровно произносит, словно это обыденность. Смотрю на него ошарашенно. Качаю головой из стороны в сторону, не веря. Их отношения с Джессикой, не верю, что она не его родная мать. – Когда ты один, без родителей и без родных, всё происходит по другим законам. Приходилось искать того, кто заменит тебе всех. – Замолкает на пару секунд, сглатывая. – Он был частью меня. Моим другом и братом. Мы делили кусок хлеба и бились до последнего, защищая друг друга. В какой-то момент его усыновили. Это была замечательная семья. Был рад за него, но ужасно ревновал. Он не забывал меня, приходил каждый день, но всё равно он возвращался в семью, где его любили. – Закрывает глаза и продолжает свою исповедь. – Я жутко психовал и переживал. Должен был радоваться за него, а не завидовать. Но не мог. Если бы Джесс не появилась в этот тяжёлый период, я не знаю, чем бы всё закончилось. Я был не подарок, но именно Джессика увидела во мне кого-то особенного. Смогла достучаться до меня. Открыть глаза, что всё равно он мой друг. Мы настолько сблизились с ней, что в какой-то момент она забрала меня к себе. Я бесконечно люблю и благодарен им за то, что она с Генри поверили в меня и усыновили тогда. Подарили семью. Я люблю их, и они заменили мне родных родителей, которых я даже не знаю. Тебе не понять, что значит в четырнадцать лет обрести семью, которой никогда не было. Это было лучшее, после Роберта, что со мной случилось за четырнадцать лет. Всё было прекрасно. – Поднимает на меня глаза, полные злости и непонимания. – До того момента, пока он не влюбился в одну девушку. Она проникла в душу, вывернула все из него, дала надежду. А потом бац поиграла с ним и бросила. – Прикусываю губу. Понимаю, что говорит про меня. – Он любил тебя. С ума сходил. Все уши нам прожужжал. Но боялся знакомить. Чтобы никто тебя не увёл. А ты в какой-то момент плюнула в душу и бросила его. Если бы он хоть что-то рассказывал, я мог хотя бы попытаться его поддержать. Но он все держал в себе. До последнего дня. А потом написал мне письмо, где все рассказал, но я не успел.

– Послушай, Джадд, – перебиваю его. – Мне очень жаль Роберта, но я тебе рассказывала. Помнишь, моя сестра погибла при пожаре. Это он, это Роберт держал меня и не дал её спасти. Лучше бы я сгорела там с ней, чем пережить весь этот ад. Как я могла встречаться с человеком, – срываюсь на крик, – которого ненавижу, потому что, он не дал мне спасти сестру. Да я бы его презирала каждый день после всего, что он сделал. У нас не было прошлого.

– Он спас тебе жизнь, дура! – Садится в кровати и кричит в ответ.

– Он забрал мою сестру!

– А ты забрала моего брата, – приподнимает подбородок вверх, не слушая меня.

– Джадд, он сам это сделал. Я не подталкивала его и не хотела, чтобы что-то такое произошло. Я несколько раз пыталась ему всё объяснить, но он вбил себе в голову, что мы созданы друг для друга.

– Когда я хоронил его, пообещал на могиле, что ты будешь страдать так же, как он. Влюбишься, а тебя бросят. Растопчут чувства. Будешь на стену лезть от этого и узнаешь, каково это. – Это словно мелодрама, где парень спорит на девушку, а потом влюбляется в неё. Понимаю его чувства тогда, но сейчас всё изменилось и должна доказать ему это любой ценой.

– Джадд, это всё в прошлом. Давай забудем. Я тебя люблю. – Слова вырываются сами, но я уже не обращаю на это внимание. – Сейчас. Да, тогда ты был зол, но сейчас ты не такой. Ты тоже меня любишь, хоть и не хочет в этом признаться.

– Рейн, нет, – усмехается он. – Я тебя не люблю. И никогда не любил. Всё было игрой. Целью, которой было, – влюбить тебя. И в этом я выиграл. Ты задала эти тридцать шесть вопросов и влюбилась. Но не я. Я ничего про тебя не знаю и знать не хочу.

– Тогда задай их, я на все отвечу, – топлю сейчас свою гордость, чтобы быть с ним.

– Мне это не надо, – разводит руками.

– Откуда ты знаешь про вопросы? – спрашиваю, хотя догадываюсь, что всё было подстроено.

– Потому что я сам их нашёл и попросил Смита дать тебе в качестве задания.

– Не верю, что Смит готов был играть моими чувствами, – сжимаю зубы, чтобы не расплакаться. Смит не мог.

– А он не знал. Я сказал, что ты мне нравишься, и не знаю, как подойти. Он, как оказалось, считал, что Сет тебе не пара и с лёгкостью согласился, – смеётся в ответ.

– Не верю. Не верю, что всё было игрой. Ты хотел меня. Ты кончал со мной. Нельзя заставить тело так реагировать на другого человека.

– Рэйн, – вскидывает бровь, словно я говорю чушь. – Ты всего лишь очередная девушка. Думаешь, меня не возбуждают сексуальные, раскрепощённые девчонки. Я же не железный. Ты классная в сексе. Но это только похоть и ни грамма чувств. – Отворачиваюсь снова к фотографиям, пытаюсь найти то, что ему дорого и зацепку, что он врёт. Достучаться сквозь чёртовы врата его ада. – И натыкаюсь на фотографию с Элли. Но на ней они младше. Давно знакомы, значит.

– А Элли, – оборачиваюсь, – ты что, специально встречался с ней и также играл её чувствами? Только ради того, чтобы мне отомстить? Что, если она в тебя влюбилась, ей ты тоже мстишь за что-то?

– Нет, – качает головой из стороны в сторону. – Элли наша с Робертом общая знакомая и она согласилась просто мне подыграть. Пару раз поцеловались. У нас никогда не было отношений. Но она отличная актриса и верная подруга. Эл просто помогла вызвать в тебе ревность, которая так нужна была мне.

– Джадд нет, ты не такой. Я не верю, – грудь давит от всей этой грязи. А я всё равно не верю, что он ничего не чувствует ко мне. – Скажи, что это все ложь и шутка. Я поверю и все забуду. – Делаю шаг навстречу к нему. – Я не хочу тебя терять.

– Не надо, – останавливает меня. – Сейчас я покажу тебе кое-что, чтобы ты не идеализировала меня. Глянь на фотографию в правом верхнем углу. – Боюсь уже смотреть на них. Чего ещё я не знаю? Но всё равно разворачиваюсь и внимательно смотрю на фотографии. Слёзы начинают капать, когда понимаю, насколько они были близки. Но не я виновата в том, что Роберт сделал. В глаза бросается ещё одна фотография. На фоне детского дома Джадд и Роберт. Рядом с ними Элли и какой-то парень. Смотрю на него внимательно. Подсознание прокручивает возможные встречи. Не знаю, кто он, не могу вспомнить. Но от парня чувствую угрозу.

– Что я должна увидеть? – Переспрашиваю, так как не понимаю.

– Ты смотришь на правильную фотографию. Парень. Рядом с Элли. – Замечаю Подкаченного паренька со своеобразной стрижкой. – Он должен был просто припугнуть тебя, а я спасти, – твою мать, вечер, когда меня чуть не изнасиловали. – Но он выпил больше, чем надо и перешёл разумные границы. Я не хотел, чтобы он оставил на тебе синяки и изнасиловал на самом деле, за это извини.

– Нет, – разворачиваюсь к нему и уже не могу сдержать слезы. – Нет, Джадд. Ты не мог пропустить меня через этот ужас, ради того, чтобы я влюбилась. Ты не такой.

– Я чудовище. Знаю. Но ты забрала часть меня, лишив Роберта. Теперь понимаешь, как ему было больно? Как он страдал? – лицо кривится от невыносимой боли и я ощущаю её.

– Это ты слал те сообщения с угрозами?

– Нет, Элли. И тогда, когда я ездил к ней вечером, встретился там с Сетом. Тогда и попросил её, перестать это делать. Это уже было не нужно. – Закрываю рот ладошкой, сдерживая истерику. До сих пор не осознаю, что это всё, правда. Такая изощрённая и мучительная месть. Он продумал всё. Вытираю ладошками слёзы, делая ещё одну попытку достучаться до него. Увидеть хотя бы маленькую надежду, что мы можем быть вместе.

– Чтобы ты не говорил, не верю, что всё было игрой. Сначала да, но не потом. Ни тогда, когда проводили время вместе, когда спасал от панической атаки, когда приезжал ночью пожелать спокойной ночи. Не верю. Ты был настоящий. Сейчас тебя переполняет ненависть и жажда мести, но когда она отступит, поймешь, как ты ошибался. – Смотрит не моргая. Боже, пожалуйста, пусть скажет, что всё осознал. И это розыгрыш. Тупая шутка. Закрываю глаза. Ожидая, что он одумается.

– Я не люблю тебя. Никогда не любил. Всегда хотел только одного, чтобы ты страдала. Чтобы мучилась так, как мучился он. Знаю, что, даже рассказав тебе всё, ты всё равно меня любишь. – Открываю глаза и смотрю в холодный мёртвый взгляд. – Будешь ненавидеть и продолжать любить. Прощай, Рейн. – Натягивает улыбку и ехидно смотрит. Убил последними словами всю надежду. Как же больно. Горло душит обида. Смотрю в глаза. Наши последние четыре минуты, что должны были поставить точку в исследовании и влюбить нас друг в друга стали нашим чистилищем. Ненависть и жажда мести победила в борьбе с любовью. Стёрла с лица. Забрал чувства и стёр в порошок. Сровнял с землёй и заставляет страдать. Остаётся только похоронить это.

Разворачиваюсь и молча спускаюсь по лестнице. Всё, что я полюбила и приобрела, снова рассыпалось. Теряло смысл. Любила этот дом, как свой.

Единственное место, где смогла обрести покой. Но он лишил меня этого.

Джессика. Как же будет не хватать её. Женщина, что могла бы заменить мать.

Алекс, которому хотелось дарить внимание, как маленькому брату.

Заглядываю в ванну, которая хранила так много тайн и наших моментов. Всё было ложью и фальшью. Не верю. Не могу свыкнуться с этой мыслью. Никогда. Не смогу забыть.

Слёзы душат. Рвут на части и топят в бездне. Заглядываю на кухню. На холодильнике замечаю блокнот на магните. Беру небольшой затупившийся карандаш и пишу на верхнем листочке записку: «Спасибо за всё Джессика. За заботу, любовь, что вы дарите всем, нежность и чувство дома. Мне будет этого не хватать. Люблю вас».

Хочу, чтобы она нашла это. Должна знать. Покидаю кухню и подхожу к двери. Обуваюсь. Дёргаюсь, когда слышу наверху какой-то шум и грохот. Словно там бушевал ураган.