Рыцари без доспехов

На другом конце возникла пауза.

– И что ты теперь всегда будешь ночевать не дома?

– Нет, нет, бабушка. Больше не буду. Но вчера я никак не могла прийти домой. (Ты бы меня сразу убила, если бы увидела,– подумала внучка). Но если ты скажешь, я сегодня, же уволюсь.

– Ладно, дома поговорим, если ты сегодня явишься!

– Ну, как я без тебя, бабуля?!

«Уф,– выдохнула Лиза,– гора с плеч. С бабушкой не забалуешь». Правда, и потребности баловаться, никогда не возникало. Лиза ценила и любила бабушку. Она прекрасно осознавала, что в семьях своих родителей, места ей не было. А с бабулей они жили мирно- душа в душу. Хотя, если разобраться, бабушке было сорок шесть лет, когда она осталась на руках с внучкой, и она была красавицей – стройной, статной, с балетной осанкой. Она вполне могла бы устроить свою судьбу без брошенного ребенка.

Первое время мама приходила каждый день, играла, гуляла, помогала делать уроки – Лиза в тот год, как раз, пошла в первый класс. Папа приезжал по воскресеньям и часто брал Лизу на прогулки вместе со своей новой женой. Но когда у мамы родилась дочка, а вскоре сын, визиты прекратились. Мама звонила, справлялась о здоровье и делах в школе, объясняла, как сильно любит Лизу, но абсолютно не имеет свободного времени. Приглашала ее к себе в гости и Лиза приходила. Но из этих походов ничего хорошего не получалось. Лизу сажали за стол, наливали чашку чая, давали конфеты и все. Дальше было одно и то же. Кто-нибудь из близнецов,– так все называли брата и сестру, за схожесть внешности и незначительную разницу в возрасте,– что – то проливал или разбивал, и все внимание переключалось на устранение проблемы. А на Лизу внимания уже не хватало. Мама сердилась, кричала, проводила расследование, наказывала виновного. Это потом Лиза догадалась, что все эти представления близняшек были спланированными акциями. Они, как все дети были эгоистами и не хотели делить маму с пришлой дочерью. Прошли годы, но их отношение не изменилось. Они по- прежнему были приветливы с Лизой, но только, когда в поле зрения находился кто – нибудь из взрослых. Но стоило им остаться наедине, и вся детская жестокость выливалась щедрым потоком. И заводилой всегда была старшая Алина – ангел во – плоти с огромными голубыми глазами, светящимися невинностью, белыми локонами волос, и тихим вкрадчивым голосом, от которого Лиза постоянно испытывала трепет, ожидая подвоха.

Младший Алешка, как и большинство мальчишек в его возрасте, был ведомым, беспрекословно подчиняясь сестре и не желающим разбираться ни в каких конфликтных ситуациях.

«Что – то не к добру младшая сестра вспомнилась»,– передернула плечами Лиза.

* * *

На кухне Анна Васильевна, с какой- то грубой силой замешивала тесто, не глядя на вошедшую Лизу, произнесла:

– Что это с девицами происходит: позволяют себе пьяными по улицам валяться, их мужики по квартирам развозят, а они потом бабушке родной врут, что на работе задержались? Да мне в глаза Марьяше смотреть стыдно. Я же тебя в дом привела, сестре своей поверила. Она тоже рекомендовала тебя, как воспитанную девицу. Теперь- то я понимаю,– раз в институт не поступила, значит, баклуши била, пила, гуляла, не готовилась. А как у нас вещи пропадать начнут?

– Это с чего это? – Лиза от возмущения не находила слов в свое оправдание.

– А с того, что выпить захочешь, а деньги кончились,– ехидно произнесла Васильевна, и, нахмурившись, принялась бить по тесту.

– Да, что вы такое говорите? Я вообще не пью. Константин в ресторане сок гранатовый заказал, а нам вино принесли.

– По ресторанам со взрослыми мужиками… Я бы еще поняла, если бы ты с этим красавцем пошла, а с тем облезлым…

«Если бы меня тот красавец пригласил, наступил бы конец света»,– подумала Лиза.

В это время, Герман вышел в коридор и кому – то позвонил. Лиза стояла в коридоре, за углом, не смея дышать и боясь встретиться с ним взглядом.

– Привет, я, кажется, свободен. Ты подъедешь? Я сбросил тебе адрес.

Какая ты молодец, я спускаюсь.

Лиза выскочила, нащупывая выключатель и, стараясь не смотреть на молодого человека. У дверей они столкнулись: Лиза тянула на себя ручку двери, а Герман толкал ее. Они стояли так близко, что Лиза чувствовала его дыхание, запах одеколона и дорогой кожи его портфеля. Все вместе смешивалось и превращалось в аромат дорогой и заоблачной жизни. Так пахнет успех и достаток.

– Всего хорошего,– кивнул Чернов младший, и этот кивок никому не адресовался. Точно так же он мог кивнуть стене, проститься с полом или старинным зеркалом.

– До свидания! Если вам понадобится моя помощь, я смогу приехать в любую минуту. – Лиза постаралась придать своему голосу уверенности, но получилось, какое-то блеяние. – «Овца».

Но Герман ее, кажется, даже не услышал, он уже спускался по широкой лестнице, не дождавшись старенького лифта.

Недолго думая, Лиза схватила палантин графини, что висел на вешалке в прихожей, набросив его на голову, сунула ноги в надоевшие розовые шлепки, и бросилась вниз за своим героем.

Из парадной она не вышла, а осталась стоять, скрываемая тяжелыми дверями со стеклянными вставками. Вся картина была у нее перед глазами сквозь давно не мытые стекла. К Герману подкатил желтый кабриолет, из него вышла девушка такой красоты, что у Лизы перехватило дыхание. Природа не пожалела для этой красавицы ничего: высокий рост, слегка округлые формы груди и бедер, невероятной длины и красоты ноги, которые не скрывало короткое синее платье, подчеркивая все достоинства. Ее густые черные волосы доходили почти до талии, вот только глаз разглядеть было нельзя из-за роскошных темных очков. Да Лиза бы и не смогла их рассмотреть с такого расстояния.

Девушка подошла к Герману, нежно прильнула к нему, позволив поцеловать себя в висок, и пересела на пассажирское место, предоставив мужчине сесть за руль.

Лиза даже попыталась повторить ее движение, прижавшись к батарее, но поняла, что такая грация тоже заложена природой.

Автомобиль фыркнув, рванул с места, успев проскочить на желтый свет, и увозя двух небожителей в их счастливую жизнь.

«Интересно, куда они сейчас? – Грустно размышляла Лиза. – Может, они поехали в грузинский ресторан?» (Со вчерашнего дня, это место было для Лизы верхом изысканности, несмотря ни на что).

Графиня, хоть и ослепшая, оказалась права- для Германа она просто не могла существовать со своим небольшим ростом, лягушачьим ртом, распухшим пальцем и розовыми шлепками.

– Где уж, нам уж, выйти замуж,– горько вздохнула она и побрела на свой этаж.

Крики она услышала еще не войдя в квартиру. Это было удивительно. Васильевна, несмотря на свой суровый вид, не могла позволить себе кричать на свою госпожу. А Марианна считала это ниже своего достоинства так выяснять отношения и все же…

– … я тебе в сотый раз повторяю – это не твоего ума дело! Это касается только меня. И не смей мне больше указывать!

– А то что? Уволишь меня? Увольняй, не велика важность за тобой утку выносить. Останешься с этой алкоголичкой. А она тебя обкрадет. Все твои драгоценные цацки вынесет и через тебя переступит.

Лиза, дрожа от злости и испуга, вошла в квартиру, и неожиданно грозным голосом спросила:

– Что вы так кричите? На улице слышно! Если это из-за меня, я немедленно покину ваш дом, чтобы вы не довели себя до инсультов. Вон, какие красные обе. Да, и цацек, как вы выразились, мне никаких не надо. У нас с бабушкой у самих ставить некуда. Если вы меня оставляете,– повернулась Лиза к графине,– то я планирую вывозить вас на прогулку каждый день. А то вы скоро пылью покроетесь, как ваши сокровища.

Ответом ей было молчание, которое Лиза сочла за знак согласия.

* * *

Несмотря на все сопротивления Осташевской, но с молчаливого одобрения Васильевны, Лиза бой выиграла. Марианну нарядили в легкое платье, надели на голову шляпу с широкими полями, темные очки и, усадив в кресло, вывезли на набережную Фонтанки. Старинная парадная была словно специально сделана для людей с ограниченными возможностями. Никаких лестничных маршей ни перед лифтом, ни после. Правда, немного пришлось повозиться с дверцами старого лифта, они были не автоматическими, но и эта проблема была решена с помощью Анны Васильевны.

– Езжай, подыши немного, а то и, правда, засиделась.

Лизе даже показалось, что Васильевна перекрестила в след и коляску с Марианной и Лизу. Но оборачиваться не стала. Она все еще была в обиде на женщину, за ее несправедливые обвинения.

Ехали в молчании, разговаривать было сложно,– проносящиеся по набережной Фонтанки машины не оставляли шансов другим звукам. Через несколько минут графиня попросила Лизу съехать по каменному пандусу к воде. Тут было немного тише. Женщина выдохнула и, сняв очки, подставила лицо солнцу. Лиза присела на ступеньку и, сняв тапку, засунула ногу в реку.

Так они просидели несколько минут, пока их покой не нарушили несколько мальчишек с удочками. Они с деловым видом размотали снасти, вытащили из жестяной банки жирных червей, забросили приманку в мутную воду и сосредоточенно стали ждать улова, недовольно косясь на странных теток. Лиза прокомментировала Марианне, что к их компании присоединились юные рыболовы.

Осташевская попыталась завести с ними беседу, уточнить, какую рыбу они рассчитывают поймать, но на нее только цыкнули, и отвернулись.

– Лиза, мне кажется, мы мешаем этим рыбакам. Может, вернемся домой? Думаю, для первого раза достаточно.

– Но мы, же только вышли? Я думала, мы проедем с вами до Аничкова моста.

– Ну, такой вояж мне пока не осилить. Но все равно спасибо за этот парадный выезд.

Возле дома их поджидал сюрприз в виде Константина. Немного оплывшая фигура с поникшими плечами делала весь его вид жалким, словно просящим. Лиза даже поморщилась.

– Лиза, вот вы где! А ваша помощница отказалась мне давать информацию,– развел он в сторону короткие руки.

– А вы, по-моему, уже сегодня были у нас с визитом?

– Да, простите мою навязчивость, как-то так получается. Но у меня к Лизе небольшое дело.

– Хотите снова угостить ее гранатовым соком? – Резко спросила графиня.

Чернов опустил голову и покраснел до корней своих светлых волос.

– Нет, это больше не повторится.

Лизе даже стало его на минуту жалко. В конце концов, он же не виноват, что таким родился и что официант попался невнимательный.

– Лизавета, доставь меня наверх, а потом решай свои дела. Но на сегодня я тебя не отпускаю. Так что никаких ресторанов.

«Ну, что, уж она так!– Возмутилась про себя Лиза. – В конце концов, Чернов не какой- нибудь мальчишка, а солидный мужчина, адвокат».

– Лиза, простите меня, я поставил вас в неловкое положение своими визитами. – Пустился в извинения Чернов, когда Лиза спустилась к нему. К себе графиня его не пригласила, хотя Лизе показалось, что они довольно мило беседовали утром. И ей, отчего то, было неловко перед ним.

– Боже, как мальчишка,– тихо прошептал Константин.

– Какое у вас ко мне дело?

– Лиза, обещайте мне, что если вам понадобиться моя помощь, вы позвоните мне в любое время. И, если позволите, я запишу и ваш номер телефона.

– По-моему, делом Осташевской занимается Герман?

– Думаю, мне придется его подстраховать. Брат занимается делами только первый год. Если бы не фирма отца, его бы никогда не взяли на работу. Чтобы стать адвокатом такой солидной фирмы надо столько учиться.

– А вы много учились?

– Я? Я учился, сколько себя помню. Мне всегда хотелось, чтобы отец мной гордился, и я старался и в школе, и, позже, когда меня отправили в Лондон, и в университете. Я и сейчас продолжаю учиться, несмотря на мой поношенный вид.

Лизе стала надоедать эта исповедь. Ей было абсолютно все равно, где и когда учился Костя, а вот если бы он стал подробно рассказывать об учебе Германа, то она слушала бы его весь день.

– Костя, простите, но мне надо идти.

– Ох, простите, я снова надоедаю. Что за день такой! Так вы дадите мне свой телефон?

Лиза немного колебалась: давать или нет? С одной стороны, ей не хотелось, чтобы Константин ей звонил, но с другой, он бы мог дать ее номер Герману, мало ли? Тот же не просит. Кажется, он вообще ее не замечает. И зачем ему? У него вон, какая модель! Лиза зависла, забыв о том, что перед ней стоит Чернов и ждет от нее… Что же он ждет? А! Номер.

– Странно, вы также зависаете, как Герман в минуты растерянности.

Лиза воспряла, посчитав это за комплимент. Хоть чем – то они с Германом похожи. Номер она продиктовала и, развернувшись, взлетела на свой этаж.

– Лизавета, ты, похоже, уже поменяла свои симпатии. Вчера тебе нравился один брат, сегодня другой? – Ехидно промолвила графиня.

– Вовсе нет! Константин мне совсем не нравится. Вот если бы вы могли видеть обоих братьев, вы бы не задавали мне таких вопросов. – Лиза прикусила язык, но слова были сказаны, и она с испугом посмотрела на свою хозяйку. В кухне крякнула Васильевна.

Но, как, ни странно, Марианна не прореагировала на эту бестактность.

– А если не нравится, зачем ты даешь ему надежду? Хуже нет держать на привязи неугодного поклонника. – Продолжила она нравоучения.

– Марианна Николаевна, Константин попросил меня звонить ему, если понадобиться помощь. Герман, можно сказать, новичок в профессии, и он его подстраховывает. А я даже не в курсе дела, по которому вы обратились в их контору.

– Придет время, узнаешь, а пока помоги мне лечь и почитай немного. Что ты там все навязывала мне для чтения?

– Сашу Грушенко! Это самое увлекательное чтение, что я открыла для себя в последнее время!

– Ну, я предпочитала, что ты займешь меня более достойным чтением, но, давай послушаю, чем увлекается современная молодежь.

– Марианна Николаевна, Грушенко читают не только молодые. – Бросилась на защиту любимого автора Лиза.– Спуститесь в метро, посмотрите, как говорится, и стар и млад, все читают ее романы.

– Как ты говоришь? Саша Грушенко? Он что мальчик? Почему Саша? Это как-то не солидно.

– Почему мальчик? Это девочка, то есть, женщина. Ни один мужчина не может так проникновенно писать о женской душе.

– Мало ты, детка, читала классику. Между прочим, почти все классики были мужчины.

– Так вам читать или принести Достоевского?

– Читай уже. И прекрати со мной спорить по каждому поводу.

«Одолжение она мне делает, что слушать будет»,– возмутилась про себя Лиза, но книгу в руки взяла и начала чтение, постепенно увлекаясь событиями. Изредка Лиза бросала взгляд на хозяйку- графиня слушала с закрытыми глазами, и Лизе показалось, что она задремала. Но как только чтение прервалось, Марианна открыла свои невидящие очи и попросила продолжать.

«Ага, понравилось!»– возликовала Лиза и стала читать более выразительно, выделяя диалоги разными голосами.

В дверях застыла Васильевна и тоже прислушивалась:

– Вот же завертел! – Тряхнула она головой при описании любовной сцены и улыбнулась.

Действие нового романа разворачивалось в небольшом городке, где славной одинокой девушке перепало богатое наследство в виде старинной библиотеки. Вокруг нее сразу стали крутиться темные личности. И каждый казался и героем и подозрительным типом. И было невозможно разобраться: кто друг, а кто враг.

Чтение захватило Лизу, несмотря на то, что она только вчера утром дочитала роман. Она вновь с удовольствием погружалась в захватывающие события. И иногда бросала взгляды на своих внимательных слушательниц.

– Ну, думаю, на сегодня достаточно,– произнесла графиня, почувствовав усталость девушки.

– Ну, как, вам понравилось?

Лизе очень хотелось, чтобы новый роман Саши Грушенко произвел впечатление на женщин. Ей самой последняя книга автора безумно понравилась. И она даже находила некую схожесть героини с собой, в чем стеснялась признаться вслух. Она была также молода, наивна и доверчива. Людей на плохих и хороших не делила, в каждом человеке находила хорошее и поэтому часто была беззащитна перед подлостью. Но к ее счастью и подлость появлялась в ее судьбе крайне редко.

Графиня задумалась, а Васильевна махнула рукой:

– Ерунда это все!

– Что ерунда? – Опешила Лиза.

– Кто в наше время будет плести интриги ради старых книг? Это раньше мы Дюма на макулатуру меняли, в книжных магазинах только собрание сочинений Ленина продавали, а сейчас,– и она широко развела руки в стороны,– какую хотите книжку, такую и покупайте. Да и те теперь больше на электронных книгах читают.

Лиза слегка поразилась осведомленности Анны Васильевны, но бросилась на защиту любимого писателя.

– Вы неправы! Вот мы с бабушкой предпочитаем только бумажные носители. Это совсем другие ощущения, когда перелистываешь страницы книги, особенно новой. Тогда я чувствую себя первопроходцем.

– Вот! Сама же себе и ответила,– ехидно улыбнулась Васильевна.

– В смысле?

– Щи скисли,– передразнила домработница,– сама же говоришь, что любишь новые книги читать, а тут полный дом старья и за него ведут войну работники невидимого фронта. А все за ради чего?

– Чего? – Эхом повторила Лиза.

– Да чтобы солидный и состоятельный мужчина защитил эту птаху и взял бы ее в жены. Вот и вся интрига повести. – Довольно засмеялась Васильевна.

– Ну, Аня, не все так плохо, как ты тут нам разложила,– встала на защиту и Марианна. – Автор пишет хорошим слогом, а это уже большой плюс. Сюжет развивается динамично, нет пустых разговоров. В целом мне понравилось. Спасибо, Лиза! Может, продолжим и сегодня, а сейчас я хочу поспать. Ночка суетная выдалась!

Лиза с Васильевной переложили графиню на ее постель, плотно задернули шторы, хотя в этом, по мнению Лизы, не было никакой необходимости и пошли на кухню.

Лиза немного сердилась на высказывание Анны Васильевны.

«Тоже мне, критик – самоучка! Что только она понимает в литературе? Разложила все по полочкам, словно рецензию ее попросили написать. Вот все они такие критики – ничего не создали сами, а сидят по своим норам и тявкают на творческих людей. А люди потом писать долго не могут – они же ранимые, эти творческие люди. Я бы пошла свободным защитником Саши Грушенко и подбила бы на это правое дело всех ее читателей. А их у нее миллионы. Надо спросить Костю, есть ли курсы, на которых учат защищать творческих людей?»

* * *

– Лиза, завтра к маме поедем,– огорошила с порога бабушка.

– Это с какой радости?

– День рождение у близняшек,– скривила рот бабуля, но вовремя исправилась и нацепила на лицо фальшивую улыбку.

Но от Лизы ее настроение не скрылось. Несмотря на то, что Лизина мама приходилась дочерью бабушки, и соответственно, ее младшие дети тоже были родными внуками, их бабуля своим вниманием баловала мало, а точнее, вообще не баловала. Виделись они крайне редко, и одним из таких поводов был день рождения обоих близняшек. Так совпало, что родились они в один день. Разница между братом и сестрой ровно год, ростом, да и внешне почти одинаковы, от этого мало кто разбирался: близнецы они или погодки.

– Бабуля, а нам очень надо быть? В прошлый раз наше присутствие замечено не было, если не считать того, что меня закрыли в кладовой, и я просидела в ней весь вечер.

– Ну, покричала бы, Лизонька! Сколько об этом говорить можно,– всплеснула руками бабушка.

– Не хотелось доставлять радость им своим криком!

– Ты как маленькая.

Бабушка подошла и прижала Лизу к себе.

– Лизонька, это же счастье, что у тебя есть и сестренка и братья. Ты не останешься одна на этом свете. Ты это позже поймешь и оценишь. А пока принимай их игру или придумай свою.

– Как это?

– Ну, что ты мало знаешь игр или фантазия не работает?

– Абсолютно нет желания играть с ними в игры.

– Ну, тогда тебя опять запрут в чулане.

– Я больше на такое не куплюсь,– надулась Лиза, вспоминая, как в прошлом году, сестра Алина, подбежала к ней с испуганными глазами и попросила помочь брату Лешке, которого придавило полкой в кладовой. Якобы взрослых родственников она боится беспокоить, потому что тогда всех гостей выгонят, день рождение отменят, а им здорово влетит.

Лиза с волнением за младшего братишку и легкой гордостью от доверия побежала в дом и, быстро заскочила в открытую дверь кладовой, не заметив, что сестра отстала. И стоило Лизе оказаться в подсобном помещении и убедиться, что все полки стоят на своих местах, как дверь за ней тут же захлопнулась, а свет погас.

От обиды и злости на себя, что так доверилась маленькой злыдне, Лиза даже заплакала, но тут- же взяла себя в руки: «Не дождутся они моих слез». Лиза подождала немного, надеясь, что ее вскоре выпустят, но шло время, а о ней, кажется, забыли. Далекие веселые крики детей и взрослых говорили о том, что праздник продолжается, всем весело и ее отсутствия не заметила даже бабушка. Потом оказалось, что бабушка заснула в одной из комнат и заботливо уложила ее спать все та же Алина.

Лиза даже не помнила, сколько она просидела в темноте голодная и злая. От отчаяния она решила выломать дверь и схватилась за ручку, но, к ее изумлению, дверь легко открылась и она выбежала на волю с полной решимостью рассказать все маме и дать взбучку сестрице. И ей было плевать, что у той сегодня праздник.

В тот момент на улице начался фейерверк. Красивый красочный. Все вскрикивали при очередном залпе, дети хлопали в ладоши и пищали от восторга.

Лиза все оглядывалась в поисках своих мучителей, когда мама подошла так тихо и обняла ее и уткнулась носом ей в шею.

– Ты у меня уже такая большая и с каждым годом становишься краше. А этим еще расти и расти. И мне так жаль, что я не могу вернуть время. Сейчас бы я непременно забрала тебя к себе и смотрела бы, как ты растешь. И не слушала бы я ни твоих протестов, ни маминых слез. Но ты, же не сердишься на меня? Вы с бабушкой подруги. Знаешь, я даже ревную тебя немного к ней. Глупо, правда?

– Очень! – Кивнула Лиза, чувствуя, как злость ее отступает.

– Ба, у меня работа срочная, я должна Осташевской справку подготовить и передать ее адвокату. – Лиза стряхнула с себя неприятные воспоминания, вернувшись в настоящее.

– Вот пойдешь в понедельник на свою работу и хоть сто справок готовь и передавай. А выходные на то и выходные, чтобы отдыхать.

Чувствуя, что отвертеться не получается, Лиза решила, что в этот раз она сядет вместе с бабушкой в дальний угол на веранде, где проходят праздники, и не встанет со своего места до самого конца. И ни в какие игры со злобной детворой она играть не собирается.

– А подарок у нас есть? – Нехотя спросила Лиза.

– А вот сейчас пойдешь и купишь что – нибудь оригинальное.

– Книга – лучший подарок!

– Для нас с тобой да, но сомневаюсь, что те внуки любят читать.

– Дареному коню…,– прошипела Лиза, но нехотя собралась и вышла на поиски подарков.

В ближайшем книжном магазине, куда все-таки зашла Лиза купила несколько настольных игр, красочные альбомы для рисования и восковые мелки. Выбор подарков захватил и увлек. Она вспомнила, как сама в детстве любила играть в такие игры и рисовать все, что приходило в голову. Больше всего радовало Лизу рисование, особенно, когда не надо было ходить в школу. На каникулах или во время болезни, когда спадала температура. Бабушка укутывала ее теплым шарфом, надевала шерстяные носки и разрешала раскладывать на письменном столе цветные карандаши…

– Девушка, так вы возьмете газетку? – Вывел Лизу из воспоминаний звонкий голос.

Рядом с ней стояла девица с пачкой газет, что раздают возле метро бесплатно. Лиза уже хотела было отказаться, но тут в глаза бросился яркий заголовок: «Чтиво для метро и только». Рядом помещалась фотография обложки последней книги Саши Грушенко.

– Да, да, я возьму, спасибо! – Лиза буквально выхватила газетку и присела тут – же на ступеньку магазина.

Статья была о книгах Саши Грушенко. Злая, язвительная, обидная даже для нее, Лизы. А что тогда можно говорить о светлой женщине – авторе, что пишет душой свои книги?

«И кому только в голову пришло такое писать?» – Лиза поискала фамилию критика, но ее нигде не было. – «Аноним, значит, или трус? Хотя это одно и то же!»

В волнении, отшвырнув газету, Лиза пошла быстрым шагом, сама не зная куда. Она шла по Невскому проспекту, вспоминая обидные слова статьи. Ей было больно, словно это ее обидели и оклеветали. Она пожалела, что выбросила газету. Ей захотелось сейчас, немедленно пойти в редакцию и восстанавливать справедливость. Но вместо неизвестной редакции, Лиза с удивлением обнаружила, что оказалась рядом с офисом «Чернов и сыновья».

«Зачем я здесь?»

Оглянувшись вокруг, Лиза решила присесть за столик уличного кафе и съесть мороженого. Оно всегда действовало на нее успокаивающе. Какой – то мужчина сидел за соседним столиком и читал эту же газетку, закрывшись от всех.

– Не читайте эту гадость! – В сердцах вскрикнула Лиза.

– Что вы сказали? – Газета опустилась, открыв лицо читающего. Им оказался Константин Чернов.

Лизу поразил его вид – бледное лицо, растерянные глаза, казалось, эта статья и его тронула до глубины души.

– Лиза, чудо, какое, как же вы вовремя здесь очутились!

– Вас тоже возмутила эта статья?

– Почему тоже? Кого еще?

– Меня! Саша Грушенко – мой любимый автор, а тут такой разгром.

– Ну, почему разгром? Это удел всех авторов. Всем нравится невозможно.

– Но зачем писать об этом? Не нравится – не читай! – Не унималась Лиза. – А знаете, я где-то читала, что оказывается, Лев Толстой писал для знати, а Чехов для более низшего сословия. Считалось, что те, кто ниже, не так чутко смогут понять все тонкости и переживания гения Толстого. И ни у кого не было желания критиковать. Не понял – твои проблемы, а не автора.

– Нет, Лиза, и во времена Толстого было много критиков и завистников.

– Но Саша пишет так легко и светло. От ее книг на душе становится теплее. Знаете, я даже сегодня своей графине читала вслух Грушенко. И она слушала, и Васильевна стояла в дверях, открыв рот. Потом, правда, стала разглагольствовать, что в наше время никто за книгами не охотится.

– А вы стали, конечно, с ней спорить? – Улыбнулся Костя.

– Ну, естественно! Есть такие книги, что целых городов стоят. Вообще мне кажется, что я ее знаю.

– Кого?

– Ну, Сашу Грушенко. И, если допустить, что мы когда-нибудь встретимся, то между нами не будет отчуждения. Мы с ней встретимся, как подруги. Конечно, если она не возраста моей бабушки. Но мне хочется думать, что Саша молодая женщина. Ну, может, немного постарше меня.

– Почему вы так решили?

– В ее книгах есть светлый горизонт,– мечтательно глядя вдаль, произнесла Лиза. – Она мечтает, понимаете? Не ставит точку, а дарит надежду на лучшее будущее.

– Интересно,– хмыкнул Костя.

– И ничего смешного,– нахмурилась Лиза. – И чего я с вами тут откровенничаю?

– Наверное, вам было надо излить на кого-нибудь обиду за любимого автора.

– Да, только собеседника я нашла не того. Где вы, а где Саша Грушенко! Вы, наверное, в книжных магазинах обходите стороной стеллажи женских авторов? Ну и пожалуйста!

С этими словами Лиза вскочила со стула и, не оглядываясь, поспешила в противоположную от дома сторону, ругая себя за чрезмерную откровенность. Через несколько минут она остановилась и с удивлением огляделась: «Куда это она направляется?» И, резко развернувшись, пошла в обратную сторону, но тут произошло чудо. Задумавшись, Лиза стала вспоминать все события сегодняшнего дня и снова, как это с ней часто бывало, зависла, остановившись посреди узкого тротуара. И в это время прямо на нее налетел высокий мужчина, чуть не сбив ее с ног. Он чертыхнулся и сильно обнял Лизу за плечи, спасая ее от падения.

– Ну, что вы тут встали? Тут и так тесно! – Набросился на нее мужчина.

Сначала Лизу окатила непонятная волна радости, и лишь потом она подняла глаза на своего обидчика. Это был Герман собственной персоной. Он продолжал держать ее в своих объятиях, недовольно хмуря брови. Но постепенно выражение его лица менялось. Недовольство сменилось удивлением, а удивление радостью. Да, Лиза не ошиблась, именно радостью. Герман был рад их встречи, пусть и такой случайной.

– Лиза? (Он помнит ее имя?!) А я думал только что о вас!

Она не ослышалась? Он это произнес?! Он сказал своей прекрасной спутнице в желтом кабриолете, что полюбил простую, скромную девушку и больше не может быть с ней вместе. Она с ее шикарными данными найдет себе другого принца, а он, Герман, останется с Лизой и они проживут душа в душу до самой смерти. Мысли понеслись вихрем, срывая крышу, на лицо надели глупую улыбку, а ноги лишили прочности.

– Да, я тоже думаю о вас постоянно! – Пробормотала Лиза писклявым голоском.

(Овца – не иначе).

Герман как-то странно посмотрел на нее:

– Лиза, с вами все в порядке?

– В полном,– кивнула Лиза, продолжая плыть по волнам своих мечтаний.

– Отлично! Тогда мы можем пройти с вами в тихое место, мне надо задать вам несколько вопросов. Помните, вы предлагали мне свою помощь?

– Отлично помню!

– Наверное, лучше бы пройти в мой офис, но, боюсь, там много лишних ушей. А наше дело такое конфиденциальное. Вы понимаете?

– Конечно! – Кивнула Лиза, ругая себя, что не расспросила ни графиню, ни Васильевну об этом загадочном деле. И как теперь ей отвечать на вопросы?

Герман повел ее в небольшое кафе на канале Грибоедова. Назвать это место тихим не поворачивался язык, да и на улице было шумно и людно. Толпы туристов, проезжающие машины, с канала доносился гул речных трамвайчиков и громкие голоса экскурсоводов.

У Лизы тоже в голове вертелись вопросы: Что он тут делает? Куда дел свою прекрасную спутницу? И расстались ли они навсегда? Но она решила сразу не задавать их, а подождать развития событий. Мысленно поблагодарив себя за выдержанность.

– Лиза, я не хочу тревожить вашу хозяйку лишними вопросами и воспоминаниями, поэтому, мне проще обратиться к вам. Тем более, раз уж мы встретились так неожиданно. Меня к себе вызвал отец. Сказал, дело срочное, вернул с полпути, можно сказать,– поморщился Герман. – Но я планировал встретиться с вами в понедельник.

«Вот в чем дело,– сникла Лиза,– отец его вернул с полпути. Но судьба на моей стороне, иначе не свела бы нас так неожиданно!»

Укрепившись в вере своей, девушка немного ободрилась.

– Так о чем вы хотели спросить меня?

– О вашей хозяйке. Кто она? Чем занималась в своей жизни? Как сейчас проводит свои дни: гуляет, читает, выезжает за город?

– Она – Марианна Николаевна Осташевская,– бодро начала Лиза.

– Это я знаю,– поморщился Герман.

– Никуда не выезжает, ничем не занимается, буквально сегодня я впервые вывезла ее на улицу, но ей это не особо понравилось. Сидит в своем кресле возле открытого окна и думает свои мрачные думы.

– Да,– Герман постукивал пальцами о пластиковый столик,– информация, можно сказать, никакая. – Но, Лиза, вы должны мне пообещать, что будете вывозить свою хозяйку на прогулку в любую погоду. Это очень важно для ее состояния. Вы же видите, что она находится в сильнейшей депрессии и с каждым днем это усугубляется. Договорились? Этим вы окажете мне неоценимую помощь. И знаете, что? – Понизил голос Герман.