Тени среди людей, люди среди теней

В его взгляде, брошенном на меня, было столько чувств: от изумления до отвращения, что я пожалела о своем признании.

– Быть такого не может! – Он вскочил на ноги.

Я же все больше ощущала себя виноватой. Мне казалось, что он ждал от меня чего-то большего, но чего – было для меня непонятно. А тут пришла я, совсем не соответствующая его представлениям обо мне. И это его разочаровало. Так происходит всегда, когда от тебя ждут грандиозных результатов, а ты делаешь просто хорошо. Даже отлично было бы плохо, а тут просто хорошо. И тебе хочется провалиться свозь землю. По крайней мере, у меня так. Конечно, к месту вспомнился анекдот. То есть к месту ситуация из анекдота, а не анекдот в столь грустный момент. В общем.

Старая лошадь уже без зубов, вокруг нее летают мухи, подходит к мужчине и говорит:

– Мужик, поставь на меня все, я обязательно выиграю скачки и прибегу первой.

Мужчина сомневается:

– Точно?

– Точно, ты не сомневайся во мне.

Он поверил ей и поставил на нее все свои деньги, которые у него были, но она пришла последней. Запыхавшаяся, язык на плече, лошадь подошла к мужчине, который смотрел на нее укоризненно. Она встала на задние ноги и развела в стороны передние и сказала извиняющим тоном:

– Прости, мужик! Ну не смогла я, не смогла!

Так вот, и я «не смогла», только вот что не смогла и чего от меня ждали? Интуиция подсказывала мне, что такая ситуация повторится еще не раз.

Вадим подбежал ко мне, встряхнув, поднял с земли, потряс меня за плечи. Его глаза безумно пылали, и сам он кричал:

– Такого просто быть не может! Ты должна, должна быть не такой, другой!

– К-какой д-другой? – При такой тряске сложно говорить, не заикаясь.

– Лучше, гораздо лучше.

И тут Вадим на меня замахнулся. Инстинкт самосохранения у меня был развит очень сильно, сильнее других моих инстинктов. Я вырвалась и побежала в лес. За мной были слышны шаги Вадима. Он бежал следом. Ему меня не догнать. Я точно знаю. На уроках физкультуры при беге на длинные дистанции мне не было равных. Первое место всегда было моим. Стволы деревьев мелькали передо мной. Я бежала почти вслепую. Темнота леса позволяла видеть немного перед собой. Как долго мне пришлось бежать, понятия не имею, но остановилась только когда точно поняла, что преследования за мной нет. Вадим отстал.

А я? Черт! Черт! Черт! Я одна посреди темного леса и не знаю, куда идти. Страх охватил меня. Не тому я поверила. Не того спутника выбрала в незнакомом мире. Дыши! Спокойнее! Глубже! Так вот. Как он там говорил? «Их цель – напасть на тебя!» Отлично! Слезы подступили к горлу. Захотелось завыть, именно поднять вой во весь голос. Но толку-то? Папа всегда говорил так: «Хочешь реветь? Реви! Но подумай, сколько на это ты потратишь времени. Не легче ли это время использовать с умом и найти выход из сложившейся ситуации?» Мама говорила так: «Ты, конечно, поплакать можешь, никто не запрещает и запретить не может, но подумай о двух вещах: размытом по всему лицу макияжу и красных, опухших глазах на долгое время! Тебе оно надо?»

Плакать расхотелось. И папа, и мама были правы. Их аргументы были сейчас весьма кстати. Вокруг ничего не изменилось, словно я и не сходила с того места. Черный, густой лес и ни капельки света. Куда идти? Назад нельзя. Не факт, что я вернусь на то же место, но есть большая вероятность столкнуться с Вадимом. Он бы мне помог выбраться из леса, но не особо хотелось его видеть. Значит, буду искать дорогу сама.

И я пошла прямо. Сколько я шла – непонятно. Все время на себе ощущала чей-то пристальный взгляд, но никто на меня не нападал. Я была полна такой решимости выбраться из этого леса, что сейчас бы дала отпор любому, кто посмел бы мне помешать. Видимо, моя уверенность отпугивала желающих, если таковые вообще были. Я шла! Шла! Шла! Мне уже до смерти надоело. Ощущение, что я просто не сходила с места, вымотало. Небольшой отдых не повредит. И тут-то я ощутила все прелести этого леса. На мое плечо кто-то резко прыгнул. Я взвизгнула от неожиданности и рывком скинула с себя это. И брезгливо посмотрела на землю, где лежало «это». Именно «это». По-другому я не могла назвать. У меня просто не находилось слов, чтобы назвать это существо. Оно было похоже на ящера с крыльями (только намного меньше, нежели в комиксах). Его глаза немигающе смотрели на меня. Он шипел и время от времени высовывал язык, длинный, тонкий с раздвоенным кончиком. Что меня поразило, так это цвет. Желтый. Сама не могла поверить в то, что произошло в следующие секунды. Невообразимая симпатия проснулась у меня к этому существу. Ярко-желтый цвет радовал глаз. Я так соскучилась по ярким краскам! Серость уже у меня сидела в печенках. Пошарив по карманам, я вынула печенье и протянула ему. Он недоверчиво повел носом, потом стал принюхиваться. Резко высунув язык, он забрал из моих рук печенье. Я даже не успела опомниться. Он подошел ближе. Я достала еще одно. Благо запаслась в «Семиглавии» на дорогу. Второе печенье так же быстро оказалось у него, третье – еще быстрее. До чего же странное существо, совершенно непривлекательное, но его цвет мне был симпатичен, и особенно на этом фоне.

– Как же тебя угораздило оказаться в этом сером мире?

Он наклонил голову. Понимает, что обращаются к нему. Я присела на землю. Он осторожно подошел ко мне. Медленно начал меня обнюхивать. Я терпеливо ждала. У меня было сильное желание подружиться с ним. И тут он… Положил голову мне на колени и уснул, еще и с храпом. Красавец! В жизни такой наглости не видела. Я осторожно его погладила. Кожа у него была холодной и гладкой. Он пошевелился, и я отдернула руку. М-да! Странная из нас компания: рыжая девочка в черному лесу со спящим непонятным желтым существом. Я оперлась спиной о дерево и закрыла глаза. Немножко отдохнуть. И я незаметно для себя уснула. Разбудило меня шипение. Открыв глаза, я быстро вскочила на ноги. Желтый (так я про себя его звала, пока ничего лучше не могла придумать) шипел на летучую мышь. Она в свою очередь кружилась над ним и пыталась напасть. Я схватила камень и кинула в нее, но только слегка задела. Не ожидая удара со стороны, летучая мышь повернулась ко мне, но, видимо, оценив, кто сильнее, она улетела. Желтый подбежал ко мне и стал тереться о мои ноги.

– Да ты просто мне жизнью обязан! – шутливо сказала я ему. Но он, кажется, думал именно так, и не в шутку, а вполне серьезно. По крайней мере, когда я продолжила свой путь, он не отходил от меня, семенил за мной, видимо, считал своим долгом отблагодарить меня за спасенную жизнь! Я прибавила шаг, мне очень сильно хотелось выйти отсюда. Но тут же пришлось остановиться: мелких, быстрых, шуршащих за мной шагов не было слышно. Я посмотрела вниз – моего сопровождающего не было. Оглянувшись в поисках, я увидела, как он изо всех сил старался не отставать, но поспевать за мной у него все равно не получалось. Я присела на корточки и подождала его. Он добежал, встал на задние лапы, передние положив на меня. Я погладила его:

– Давай я буду звать тебя Солонь?

Где-то раньше я слышала, что так давно называли солнце. Мой новый знакомый не походил на него, но среди темного леса его желтый окрас мне напомнил о моем солнечном и красочном мире.

Ему понравилось его новое имя, и в доказательство он забрался на мое плечо. Все же наглец! Теперь мне придется нести его, хотя так будет гораздо быстрее.

Раньше в мультиках было так: идет герой, а мимо него быстро прокручивается пейзаж, день сменяется ночью. В моем случае мультипликаторы просто бы прыгали от радости. Менять ничего не надо, только герою ножки переставлять, показывая процесс ходьбы. И все. Но как же утомительно однообразие! Солонь уже кемарил. Интересно, сколько сейчас времени? Мои часы остановились, и я не могла посмотреть. Что сейчас: утро, день, вечер или уже ночь? Как же невыносима дезориентация во времени! Сколько прошло? Если считать, что чувство голода вновь меня охватило, то примерно около двух, двух с половиной часов. В кармане лежал запас из печенек, но он был скуден. А мне еще кормить мое существо, а то вдруг съест меня. Я же не знаю, какой он. Явно не домашнее животное. Надеюсь, выкарабкаюсь вскоре. Очень надеюсь. Безумно надеюсь.

И тут я увидела проблеск света, очень маленький, но в темноте любой, даже слегка заметный свет будет светить как прожектор. Мои ноги сами перешли на бег. Солонь недовольно зевнул. Тряска его разбудила.

Мы выскочили на поляну. Я присвистнула. Посреди темного леса на высоких сваях стояли в круг семь домов, в центре горел костер. И он был нормального, обычного цвета. Шабаш избушек на курьих ножках. Мне стало смешно, но дома на сваях именно так и выглядели. У костра сидел кто-то в капюшоне. Предположительно человек. В этом мире сложно что-то сказать с большой уверенностью, особенно если видишь со спины и полностью закрытого тканью.

Враждебен ли был тот, кто сидел у костра? А что мне терять? Ждать? Проявить осторожность? Разумно, конечно, но не до разумности сейчас. Один раз уже доверилась и ошиблась, так что вторая попытка… Я подошла ближе к сидящему. Он повернулся ко мне:

– Ты?

Вадим…

– Но как?

– Дошла-таки, а я сомневался.

– Как же?

Попала мышка в мышеловку. Пыталась бежать, а оказывается, сама и вернулась.

Вадим помешал костер. Его спокойствие меня раздражало.

– Я надеялся, что ты выйдешь сюда, но очень сомневался. Двадцать из ста процентов было, что ты заблудишься.

– Чудо?

– Чудо!

Ты меня бесишь, знал, что я выйду, и считал одновременно, что заблужусь. Прекрасно! Мило!

Я села рядом с ним. Он брезгливо спросил:

– Что у тебя на плече?

– Это ты мне скажи! Я здесь не такой знаток, как ты.

Он сказал:

– Ящгер-изгой!

Скажи он просто «ящгер», было бы понятнее. Ну, ящгер и ящгер, решила бы, что животное этого мира, но плюсом еще шел изгой.

Я повернула к Вадиму голову, ждала продолжения молча. Опыт показывал, что вопросы задавать бессмысленно.

И угадала, он продолжил:

– Он желтый!

Мое раздражение достигло своего апогея:

– Да, конечно, это все объясняет! Желтый – значит, изгой!

Он спросил невозмутимо:

– Ты заметила, какой это мир?

О чем это он?

– Серый?..

Он повторил за мной:

– Серый. А этот, – он показал пальцем на Солоня, – желтый. Вроде альбиносов в вашем мире, но здесь не таких, как все, изгоняют в этот лес. Он так и называется: лес изгоев, озлобленных изгоев.

Я выдохнула устало:

– Расскажи мне все.

Он наконец посмотрел на меня:

– Почему ты сбежала от меня?

Я ответила вопросом на вопрос. Дурной пример заразителен:

– Почему ты пытался меня ударить?

Он промолчал. Я в очередной раз убедилась в его нелюбви отвечать на вопросы, но второй был уже на очереди:

– Почему я разочаровала тебя?

Вадим отвернулся:

– Я плохой рассказчик.

– Заметила уже.

Я слышала, как он ухмыльнулся.

– Поздно уже! Пора спать.

Вадим поднялся, я следом. Он подошел к одному из домов:

– Этот дом сегодня на ночь твой.

– Почему они так высоко? – Я оценивающе посмотрела наверх. – И как туда забираться?

Вадим три раза постучал по одной из свай, на нас свалилась веревочная лестница. Он взял ее и пригласительным жестом показал мне взбираться наверх:

– Слишком много вопросов. На все тебе ответят завтра.

Я с недоверием посмотрела на него.

– Обещаю!

И еще раз показал наверх, уже настойчивее. Мне ничего не оставалось, как подняться. Я начала свой подъем. Солонь соскочил с моего плеча и побежал вперед. Разведчик!

– Не забудь поднять лестницу! – крикнул мне вдогонку Вадим.

– Не забуду, только бы наверх добраться – и не забуду, подниму, – бурчала я себе под нос.

Лестница болталась из стороны в сторону и затрудняла тем самым подъем. Все же я вскарабкалась и лестницу не забыла поднять. Дом внутри был маленьким, из мебели кровать, стол да стул. Ну и плюс печка. Вот и все убранство. Но мне было не до роскоши. Наличие кровати для меня было уже огромной радостью, а счастьем и то, что на столе еда: хлеб, вода и пара яблок. Я поела, Солонь тоже получил свою порцию.

Я легла в кровать. Солонь примостился у меня в ногах. Обычно перед сном я пытаюсь проанализировать весь день. Сегодня единственное, о чем я могла думать, так это о том, что завтра прояснится многое. И с этой мыслью я погрузилась в глубокий сон.

Меня разбудил пристальный взгляд. Я открыла глаза – на меня смотрело худое, даже скелетоподобное лицо. Глаза навыкате немигающе уставились на меня. Белые, длинные, немытые и запутанные волосы спадали вниз. Увидев, что я проснулась, смотревший выпрямился. На нем были какие-то лохмотья. Он протянул руку. Такая же худая, как и лицо. Видны все косточки. Страх сковал меня. Хотелось кричать, но я не могла. Он поднял вторую руку. Его губы безмолвно что-то шептали. И тут за его спиной возникли еще люди, в точности как он. Они все шли на меня, живые полулюди-полускелеты. Я смогла прочитать по губам:

– Ты пришла. Ты пришла. Ты пришла.

Два повторяющихся слова. Они шли на меня с протянутыми руками. И тут Солонь потянулся и сладко зевнул. Они исчезли. Я беспомощно закрыла глаза. Это сон. Только сон, просто весьма реалистичный. И снова уснула.

Проснувшись, я не хотела открывать глаза. С закрытыми глазами я верила, что вчера все было сном, а эта уверенность была стопроцентная. Если бы я посмотрела вокруг, вчерашний день стал бы реальностью. Поправочка: мог бы стать. Лучше было лежать так, пребывая в блаженном неведении.

Сколько может человек пролежать с закрытыми глазами? Тем более если он слышит, что кто-то рядом ходит, любопытство начинает брать ведущую роль над другими чувствами. И я резко открыла глаза. В блаженной стопроцентной уверенности, что все сон, было куда лучше. Волшебства, которое бы переместило меня в мой мир на мою удобную кровать, не произошло. Вместо этого я по-прежнему находилась в том доме, рядом спиной ко мне стояла женщина.

– Проснулась?

– У вас на спине есть глаза?

– У меня передо мной есть зеркало.

О! Оплошность! Это же было так очевидно. Моя невнимательность.

Я уставилась на зеркало. Хотела изучить лицо женщины, но она повернулась ко мне, позволив рассмотреть ее, а не отражение. Я уставилась на глаза: зеленые. Этот мир меня радует все больше и больше, он так балует меня красками: желтый, а теперь и зеленый. Надо подумать, может, еще и останусь. Нет, срочно выбросить эту мысль из головы, не дай бог. Тьфу-тьфу-тьфу! Что еще там надо сделать, чтобы уж точно не сбылось, о чем подумала? Лучше уж вернусь к женщине. Она была, как бы это правильно выразить… Эм…

– Я человек. – Она заметила мое удивление и предугадала вопрос. – Вадим – тень.

Да, точно – она была человеком! Меня тянуло к ней, и было ощущение, что я видела ее где-то. Статная женщина, в ней чувствовалась сила, ее прямая спина говорила о твердом характере, а грустные глаза – о том, что ей пришлось много пережить. Забранные чуть седые русые волосы придавали ее лицу строгий вид. Больше она походила на учительницу, очень строгую и требовательную

Тем временем она продолжила говорить:

– Я знаю, что Вадим тебе обещал все прояснить. Этим мне и придется заняться.

Я удобно расположилась, чувствуя, что рассказ будет долгим. Она села напротив. Ей на колени сразу же прыгнул неизвестно как здесь появившийся черный кот. В любом мире черные кошки остаются сами собой. Пусть даже многие и считают, что они приносят несчастья, черный кот остается черным, не прогибается под обстоятельства.

Женщина, заметив, что я смотрю на ее кота, проговорила:

– Я завидую ему. Черному коту плевать на то, что думают о нем серые мыши. А я все время задумываюсь над тем, что скажут обо мне другие.

Я слушала, не перебивая. Боялась, что она передумает мне рассказывать, и терпеливо ждала, когда она закончит предисловие.

– Молчишь? Слушаешь? Вадим взял с меня обещание быть терпеливой по отношению к тебе, потому что слишком много вопросов ты задаешь, не дождавшись ответов. Спрашивай, не стесняйся. Я люблю вопросы.

Да, действительно, ей бы быть учителем, любящим учеников, стремящихся к знаниям. А я растерялась. Когда дают возможность узнать все и сразу, не знаешь, с чего и начать. С простого.

– Меня зовут Елена.

Она поняла меня.

– Я – Маврика. А это, – она потрепала кота за ухом, – Мурзик. Люблю простые кошачьи клички, никакой вычурности. Да и ему подходит.

Маврика продолжала чесать кота за ухом. Он довольно замурлыкал. Солонь последовал примеру Мурзика и улегся мне на колени. Был бы он котом, точно бы начал мурчать.

– Что это за мир?

Она улыбнулась:

– Вот и вопросы начались. Да еще такие простые. Все бы были такие, на которые легко и просто отвечать. Ты в мире теней.

О чем-то подобном я могла догадаться. Копия мира: или зазеркалье – но это отпадало сразу, все на своих местах, левое не перепутано с правым – или мир теней. Все говорило за него. Хм… Не все!

– Если это мир теней, тут должно быть все как в моем мире. Почему не так?

– Что, по-твоему, здесь не так?

И я решила поделиться своими сомнениями, тем более она – человек, должна понять:

– В «Семиглавии» мы встретили компанию странных людей, и у них были кинжалы.

– И?

– Почему не современное оружие? Почему мы убегали от них через лес? Может, было бы проще на машине. Гораздо быстрее и эффективнее.

Маврика задумчиво проговорила:

– Эффективнее как раз через лес. Машин здесь нет, как, впрочем, и пистолетов, автоматов и всего остального современного оружия.

– Почему? А как Вы здесь оказались?

Она любила вопросы. Я дала ей дрова для ее любви. Но моя особенность была в нехватке терпения в ожидании ответов. Необходимо вывалить все накопившиеся вопросы на человека, пусть сам разбирается в очередности ответов. Да и по ходу разговора пусть не забывает отвечать на новые возникшие. Это была моя проблема. Но все же она ответила:

– У теней изощренный способ убийства нас, людей. – Она сглотнула, ей было неприятно говорить. – Вадим выглядит как человек, но это только оболочка, внутри он тень, та, которую мы обычно наблюдаем у себя под ногами. Когда наступает момент битвы, ему нет равных. Теням нет равных. Они превращаются в невесомые, летящие, черные, неощутимые существа. Их невозможно задеть. И вот, когда они побеждают, а это происходит почти всегда, то все их темное существо проникает в человека, наполняет изнутри ужасающими страхами и болью и разрывает его изнутри.

Маврика видела это своими глазами. Я поняла это по ее устремленному вдаль взору и грустному голосу. От ее рассказа у меня побежали мурашки. Этот мир все же жесток.

– А как убить их? Светом?

Я мыслила чисто логически. Свет – тьма. День – ночь. Одно есть – другого нет.

Горькая ухмылка на губах Маврики сказала мне о том, что я ошибалась.

– Свет может уменьшить тень в размерах, но не уничтожить.

– А как тогда?

– Как вариант: убить человека – убить его тень.

Я не знала, что сказать. Я впервые за все время пребывания здесь не знала, о чем спросить. Недоумение? Непонимание? Удивление? Этим мало что можно сказать. Из этого я ничего не чувствовала. Вернее, нет, и это тоже я чувствовала. Во мне было все: удивление, негодование, страх и самое скверное – ощущение тупика. В самом начале пути. Где-то там, внутри меня, была маленькая надежда, то есть это была даже мечта. Не геройство, нет, о геройстве я даже и думать не хотела. Это было огромное желание, что все это сон, в котором я пришла в мир тьмы, стала, как и полагается, избранной, победила и вернулась домой. И тут бах… На самом интересном месте проснулась. Но это была реальность. Меня затягивало все дальше и дальше, и больше росло мое понимание, что это не сон. Явь. Реальность, как ни обыденно это звучит, жестокая и с убийствами.

Маврика пристально смотрела на меня. Я молчала. Мне хотелось, чтобы она мне наконец все разъяснила. Она погладила Мурзика и сказала то, что я так давно хотела услышать:

– Тебе нужно узнать все с самого начала. Тебе нужно понять, иначе запутаешься.

Я кивнула. Это был знак, что я готова молчать и терпеливо слушать, каким бы долгим ни был рассказ. И она начала, а я ловила каждое ее слово:

– Были прекрасные времена, где и теням, и людям было место. Тень шла по стопам человека, она помогала ему передвигаться без машин, самолетов, метро: входишь в тень, думаешь, где нужно оказаться, и уже выходишь в нужном месте. Она уберегала людей от опасности. Делала их бессмертными. Но потом люди зазнались. Они стали считать себя хозяевами теней. Их логика была воистину проста – тень привязана к нам, она у нас под ногами, значит, мы на ступень выше. И отреклись они от союза. Тени озлобились. У них было преимущество – они слишком хорошо узнали людей за время близкой жизни, им были ведомы людские страхи и их слабые места. Именно этими знаниями они воспользовались. Постепенно, шаг за шагом тени вселяли в людей страх темноты. Нет ничего хуже, чем кромешная тьма, за которой никогда не последует света. И страх этого сидит в каждом человеке. С детства тени пугают людей. За каждым страхом кроется тень. Но им было этого мало. Все всегда упирается в одно. Им хотелось властвовать над людьми, как люди властвовали над ними долгое время. Но была определенная сложность. С того времени как союз людей и теней распался, тень стала рабыней, она была привязана к человеку. Куда он, туда и ей приходилось идти. Какая может быть власть, если не властвуешь над самим собой?

У теней была злость и жажда мести, но не было главаря, который повел бы их к цели, о которой они мечтали.

Это была предыстория. Сейчас я немного отвлекусь и поведаю тебе о строении этого мира. Так будет понятнее.

Мир теней – это искаженная, но все же копия действительности. Так было раньше. Здесь все было как в мире людей. Куда идешь ты, туда идет твоя тень, что берешь ты, то и она, и так далее. Точное повторение твоих действий. Тень прикреплена к хозяину и не может без него. Здесь были и машины, и оружие. Точная копия, до мельчайших теневых подробностей. И тени терпели. Ждали. Готовили почву для войны из страхов и ужасов, которые вселяли в людей. И не напрасно. У них было пророчество. Не знаю, как сказать. Пророчество банально, но точнее не скажешь. Оно гласило: «Однажды родится тень, которая сможет отделиться от человека и даст свободу остальным теням». И она родилась. Их королева! Прекрасная черная королева теней. Я видела ее и скажу тебе, что никогда, даже в мире людей, мне не доводилось увидеть красивее. У меня даже нет слов для ее описания. Одни считают ее женственной, другие сильной, люди-мужчины влюбляются в нее, женщины-люди завидуют, но абсолютно все боятся и боготворят ее одновременно и готовы отдать за нее жизнь.

– Вы тоже? – я не удержалась и перебила, но уточнение требовалось.

– Я видела ее очень близко. Не каждому удается такое. В ней столько силы, воли, жизни. Она заслуживает восхищения, но… – на лицо Маврики на миг легла тень страха, – в то же время эта женщина – воплощение зла и жестокости, ее изощренный ум уже выстроил план мести людям, и она ни перед чем не остановится. Не зря она Королева мира теней.

Но меня интересовал ответ на другой вопрос, который я повторила:

– Вы тоже? Вы тоже готовы отдать за нее жизнь?

– Раньше была готова, и не только свою.

Ее честность меня поразила. Эта женщина, которая излучала тепло и спокойствие, гладя своего Мурзика, готова была убить ради кого-то, хоть даже и ради Королевы.

Маврика ворчливо заметила:

– Ты снова забегаешь вперед. Не перебивай больше, пожалуйста. Я люблю вопросы, но их у тебя слишком много, да и не всегда последовательных.

Да, здесь Маврика была права. Дождавшись, что я еще раз пообещаю больше ее не перебивать и очень внимательно слушать, она продолжила:

– Родилась она обычной тенью, как и все жаждала свободы и мести. Вот только ей одной удалось освободиться. А как – неизвестно никому. Одни поговаривают, что ей удалось договориться с хозяйкой, другие, что та до сих пор пребывает в неведении и живет своей жизнью. Я, конечно, больше склоняюсь к варианту номер два. – Она почему-то посмотрела на меня многозначительно, будто я могла прояснить ситуацию. Но это было не в моих силах. Она продолжила: – Это надо выяснять у других. Став единственной свободной тенью, она легко сделалась Королевой. И имя ее – Анелия – прозвучало во всем мире теней. В нашем, человеческом мире есть изречение: «Короля делает свита, а вот Королева делает себя сама». И она сделала, создав армию преданных слуг из ею же освобожденных теней. Перед ней стояла задача: как можно дольше держать людей в неведении. Королева Анелия создала свой мир теней, тот, который ты видишь сейчас. Мир людей – только оболочка, бросание пыли в глаза. Сейчас тени живут своей жизнью, научились использовать оболочку своих бывших хозяев и пользоваться их оболочками. Машины исчезли с дорог. Зачем они нужны, если можно летать, став снова тенью? Оружие тоже: убить тень довольно сложно.

Королева построила «мини-аттракцион», так его здесь называют. Это особое место в мире теней. Вот там-то и есть копия нашего мира. Сотни, тысячи теней трудятся, чтобы люди пребывали в своем неведении или думали, что тени по-прежнему служат им. Не тени свои, а макеты видит человек вместо своего теневого изображения. Правда, гениально?

Я кивнула. Думаю, это позволить себе могла. Но по ходу рассказа я все больше и больше настораживалась. Маврика восхищалась Королевой Анелией. Это было подозрительно. Хотя макет мира – это и правда гениальная идея. Есть же у людей, брр, у теней, то есть у кого-то мозги!

Маврика продолжала:

– Когда мир теней освоился в своем новом обличии, Королева Анелия приступила к следующему шагу – завоеванию людей. Королева стала отправлять своих слуг в твой мир, но вышла незадача: тень свободная не может находиться в одном мире с человеком. Другими словами, если тень там, то человек здесь, а когда он находится в близости от теней, то велика вероятность, что его разорвут на части. А убив человека, убьют его тень. Вот с такой-то сложностью и столкнулась Анелия. И здесь ей повезло. Первым слугой, вернее служанкой, отправившейся в мире теней, стала моя тень.

Вздох удивления вырвался у меня. И тут, как по команде, в моей голове что-то щелкнуло, и я резко вспомнила. Да, наконец-то! Не зря мне показалось лицо Маврики знакомым, и совершенно не потому, что она была человеком. А потому… Память милостиво подсунула мне воспоминания. Года два назад были очень популярны программы с ясновидящими и экстрасенсами. И одну из них я смотрела от начала и до конца. Оправдываться, что от нечего делать смотрела, я не буду. Мне было очень интересно. И вот, в моей любимой программе была Маврика. Да, та, которая стояла передо мной. Человек Маврика, не ее тень. Экстрасенсом она была слабым, но кое-как дотянула до полуфинала. И вот тут произошло событие, которое до сих пор у многих вызывает интерес. Изменения произошли крайне резко, буквально за одну программу. Только ее чуть не выгнали, как в следующей программе она стала лидером и уже не сходила с пьедестала. Теперь понятны ее кардинальные изменения, и не только во внешности – выкраситься в платиновую блондинку не каждый решится так резко – но и в методе работы. Она стала утверждать, что ей помогают тени, и разговаривала с ними, не обращая внимания на людей. Программа завершилась ее победой. Если честно, это было весьма захватывающее зрелище. Чего стоил момент, когда она раскрывала убийство, говоря с вещью с места преступления, а на кладбище – с крестами… Такого рейтинга, как с участием Маврики, программа больше не добивалась ни разу. Но вот дальше, после ее победы над всеми, на глаза стали попадаться не очень хорошие новости про нее. Вернее, весьма мрачные. Маврика обросла жуткими слухами: писали, что она берет заказы на убийства и убивает одними заговорами или обрядами, что к ней ходят в основном с нечистыми делами, а благие получают от ворот поворот. Но вот после одной статьи о ней никто ничего не слышал, вернее, в новостях ее имени стали избегать. Там, если я не ошибаюсь и правильно помню, говорилось о том, что Маврика послала на человека жутких чудовищ тьмы, после чего его закрыли в психушке. Теперь-то мне понятно, что это были за чудовища – тени.

Маврика выжидающе смотрела на меня. Она поняла, о чем я думала, какой-никакой, а все же экстрасенс, правда, в разы хуже своей тени по способностям.

– Вы здесь уже два года?

Она кивнула.

– Как Вы привыкли?

Горькая ухмылка искривила ее губы:

– Человек приспосабливается ко всему, вот только не перестает мечтать о лучшем.

– И о чем Вы мечтаете? Вернуться?

Маврика довольно быстро ответила:

– Нет, конечно, особенно зная, кто я в мире людей, то есть моя тень в мире людей. Мое возвращение меня же и погубит.

– Но чем Вы занимались здесь?

Маврика замолчала, ее глаза устремились вдаль. Заговорила она словно по написанному. Видно, картина ее пребывания в первые дни до сих пор стояла перед глазами:

– Как первый человек, оказавшийся в этом мире, я была удостоена встречи с самой Королевой Анелией. Увидев ее, я просто остолбенела, она произвела на меня неизгладимое впечатление. Встреча происходила в ее дворце, в тронном зале. Он был немного мрачноват, но когда она была в зале, убранство никого не интересовало. Королева Анелия, видя мой испуг, стала меня успокаивать и говорить о великих целях, которых ей хочется достичь для своего народа. Свобода и освобождение всегда звучат привлекательно и действуют как красный флаг для тех, кто хочет стать героем. Я была из их числа. Мне хотелось последовать за ней. Известие, что я экстрасенс, ее обрадовало, и она предложила мне возглавить ее эксперименты. Суть их состояла в том, чтобы избавиться от зависимости от человека. Смерть одного не должна была влиять на жизнь другого. И я приступила. Первые полгода не было никаких результатов. Я ставила эксперименты и над людьми, и над тенями. Да, на моих руках кровь и тех, и других (у теней тоже, можно сказать, есть кровь). Но безуспешно. И о чудо! У меня получилось. Ровно через год, как я попала в этот мир, мне открылась его самая сокровенная тайна – как смертельно ранить тень и при этом оставить человека в живых, но это меня не интересовало, и я продолжила в другом направлении. Цель была передо мной поставлена иная. А о своем открытии я промолчала. И день за днем продолжались мои эксперименты, пока в один, так скажем, прекрасный день я не попала в другую лабораторию. Там-то пелена с моих глаз и спала. Лаборатория походила на темницу. В ней сидело человек десять, и к их ногам были привязаны катетеры, через которые из людей вытекала ярко-голубая жидкость. Королева Анелия не научила тени использовать оболочку человека, он сам ее давал. Вернее, он давал свою жизненную силу для ее создания. А потом, чтобы тень не умирала, его оставляли в коме и в таком состоянии поддерживали, позволяя тени жить и ждать, пока я закончу эксперимент с положительным результатом. Меня осенило, что я стараюсь не для великих целей. И я сбежала. За мою голову была назначена хорошая цена, особенно после того как Королева узнала, что я изобрела оружие против теней. Я некоторое время поскиталась, а потом пришла в этот лес и наткнулась на это маленькое поселение во главе с Вадимом.